Еженедельные журналы и радиопрограммы пишут и говорят о первой неделе хамовнических слушаний.

«Власть», рубрику ведет Александр Куколевский, 06.04.2009

31 марта Хамовнический суд Москвы начал рассматривать по существу второе уголовное дело Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Их обвиняют в ведении бизнеса так, как ведут его все нефтяники и "Газпром".

Преступление бизнесменов, по версии гособвинения, заключается в том, что под их руководством ЮКОС покупал у своих добывающих предприятий нефть по низким внутрикорпоративным ценам, а продавал уже по рыночным (в России — по российским, за границей — по мировым). Вследствие чего дочерним предприятиям и государству был нанесен ущерб: первые недополучили прибыль, второе — налоги с этой прибыли. Вырученные таким образом деньги Ходорковский и Лебедев присваивали и отмывали, причем махинации имели такой масштаб, что обвиняемые, по версии следствия, фактически украли всю добытую ЮКОСом нефть.

Неудивительно, что процесс начался с протеста бывшего главы ЮКОСа. Он заявил, что коль скоро прокуроры считают продажу нефти и нефтепродуктов в России по российским ценам незаконной, то сами являются соучастниками: "Гособвинители или их ближайшие родственники являются соучастниками бредового преступления, которое мне вменяется. Для этого надо установить, покупали ли они в период с 1998 по 2003 год бензин или дизельное топливо по цене значительно ниже, чем стоимость нефти в Роттердаме". А если покупали, то суд должен вывести их из процесса: "Им надо заходить сюда, в аквариум, и ждать решения суда о том, сознательно или несознательно они покупали".

В четверг Ходорковский попросил суд истребовать договоры "о поставках нефти и нефтепродуктов государственным потребителям", которые, как он отметил, по логике обвинения представляют собой документы "по отмыванию похищенной нефти". По его словам, за 1999-2002 годы нефтяная компания только силовым структурам поставила порядка 15 млн тонн бензина: "В отмывании похищенной нефти соучастниками, получается, являются Министерство обороны, внутренние войска, Федеральная пограничная служба и так далее". А в качестве свидетелей бывший глава ЮКОСа потребовал допросить почти всех бывших и действующих высших руководителей страны (в их числе Владимир Путин, Алексей Кудрин, Игорь Сечин, Виктор Черномырдин, Владимир Устинов, Герман Греф, Борис Грызлов — всего 74 человека), с которыми он согласовывал операции компании. Как и следовало ожидать, суд не стал торопиться с удовлетворением этого требования. Пока суд находится в задумчивости, "Власть" хотела бы провести небольшой ликбез для обвинения. Покупка нефти у собственных добывающих подразделений по низким внутренним ценам является общей практикой для всех отечественных нефтяных компаний — так устроен нефтяной бизнес. Если же взглянуть на газовую отрасль, то там это даже не практика, а требование федерального закона "О газоснабжении в РФ". В ст. 21 говорится: "В целях осуществления расчетов между организациями, входящими в состав системы газоснабжения (независимыми добывающими компаниями и дочерними предприятиями "Газпрома".— "Власть"), организация—собственник данной системы ("Газпром".— "Власть") определяет внутренние расчетные цены на газ". Уровень этих расчетных цен "Газпром" не раскрывает, но так как в России он продает газ значительно дешевле, чем за рубежом, можно предположить, что и закупает он его далеко не по мировым ценам.

Если прокуратура действительно уверена, что использовать внутренние цены внутри сырьевых холдингов преступно, то ей не только необходимо завести уголовные дела на все нефтяные компании, но и добиться исключения из закона о газе вышеуказанного пункта. Это хотя бы позволит избежать обвинений, как выразился Ходорковский, в "двойной морали".

Илья Барабанов, Екатерина Савина, «The New Times», 06.04.2009

Открытые слушания по существу второго уголовного дела против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева начались в Хамовническом суде Москвы. Обвиняемые просят вызвать в суд Владимира Путина и Игоря Сечина, из ПАСЕ поступило заявление о том, что европарламентарии удивлены самим фактом нового процесса. За первыми днями громкого судебного разбирательства наблюдал The New Times

Первый день заседании начался с инцидента. Если во время предварительных, закрытых для широкой публики слушаний милиция задерживала в основном активистов прокремлевского молодежного движения "Наши", выступавших против обвиняемых, то во вторник 31 марта в 7-м Ростовском переулке были задержаны сторонники. Они требовали "свободу политзаключенным" и разбрасывали портреты Ходорковского и Лебедева с подписью "невиновен". Милиция после этого стала еще более бдительной, но перекрыть переулок окончательно не решилась.

Не сломили, а закалили

В суде аншлаг. Журналисты и те, кто хотел просто понаблюдать за процессом, заняли помещение пресс-центра, коридоры, лестницы. Сквозь толпу с трудом пробралась правозащитница, глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. Она заняла место в зале суда. В нем из-за обилия людей и духоты уже через час было практически невозможно находиться. Тем не менее собравшиеся не отрывали глаз от стеклянной кабины-аквариума, в которой сидели, обложившись материалами дела, обвиняемые. Людмила Алексеева потом сказала, что Ходорковского и Лебедева "не только не сломили испытания неволей, а закалили". Кто-то прицепил к "аквариуму" белую розу на длинном стебле. Провисела она недолго - конвой убрал.

Михаил Ходорковский начал свое выступление на процессе с неожиданного заявления-ходатайства, сообщив, что прокуроры не могут участвовать в процессе, поскольку имеют "личную заинтересованность". "Необходимо установить, покупали ли участники судебного процесса или их ближайшие родственники в период с 1998 по 2003 год бензин по цене в несколько раз ниже, чем цена на бензин в Роттердаме", (1) ((1) Одним из пунктов обвинения является продажа нефти по заниженной цене, которая сравнена с ценой в Роттердаме.) - сказал он.

"Юридически оправданным и справедливым для нашей страны считаю вовсе прекратить процесс. Он бессмыслен, поскольку нет смысла говорить о похищенном имуществе, когда компания уже разрушена, имущество, которое якобы похищено, уже реализовано государством, и вырученные деньги уже рассосались, в том числе и по карманам. А у нас отобрать больше нечего", - добавил Михаил Ходорковский. Впрочем, судья Виктор Данилкин ходатайство не удовлетворил.

Путина в свидетели

Еще более жестко в адрес прокуроров высказался Платон Лебедев. Он назвал прокуроров "преступной группой". Напомним, ходатайство об отводе гособвинителей Дмитрия Шохина и Валерия Лахтина, прославившихся еще во время первого суда над руководителями ЮКОСа, Ходорковский с Лебедевым заявляли также во время закрытых предварительных слушаний. (2) ((2) Подробно - в The New Times N 9 от 9 марта 2009 г.) Но и тогда судья
Данилкин это ходатайство отклонил, как, впрочем, и все остальные ходатайства подсудимых. Лебедев также обвинил представительницу Федерального агентства по управлению госимуществом Российской Федерации Таисию Гришину, заявленную потерпевшей и пришедшую на суд в прозрачной блузке, в том, что она пытается "прийти на халяву и повымогать чего-нибудь". Присутствовавшие в зале тщетно сдерживали хохот.

Еще больший энтузиазм вызвало ходатайство адвоката Вадима Клювганта о вызове свидетелей. Всего их 478. Но главное здесь не количество, а качество. В этом списке - 74 высоких российских должностных лица. По мнению защиты, они могут подробно рассказать суду о хищении нефти. В частности, премьер-министр Владимир Путин в курсе того, "куда поставлялась нефть, на что расходовались средства ЮКОСа", потому что Ходорковский докладывал ему об этом "лично". Также, согласно ходатайству, важную информацию могут сообщить вице-премьеры Игорь Сечин и Сергей Собянин, министр финансов Алексей Кудрин и другие. Адвокаты также попросили привлечь следователей, занимавшихся первым "делом ЮКОСа", и зарубежных топ-менеджеров компании.

"Те свидетели, которых пытаются навязать суду обвиняемые и защита, часть их уже заявлены в обвинении как свидетели обвинения, другие же находятся в международном розыске, другие заявленные свидетелями лица не являются свидетелями, им не могут быть известны обстоятельства дела", - немедленно отреагировал прокурор Лахтин, вызвав в зале смешки. "Они боятся того, что в суд будут вызваны люди, которые бесспорно могут дать ответы на многие вопросы. Для вас это список неприкасаемых, а для нас просто свидетели, к тому же с ними лично встречался Ходорковский", - парировала адвокат Карина Москаленко. А Платон Лебедев от себя перечислил категории людей, которых по закону нельзя привлекать в качестве свидетелей в суде, добавив, что вряд ли кто-то из вышеназванных граждан "прячется под рясой священника". Помимо священников статья 56 УПК запрещает привлекать в качестве свидетелей адвокатов, подозреваемых, а также членов Совета Федерации и депутатов Госдумы без их согласия.

Виктор Данилкин все это время нервно жевал губами и что-то писал на бумаге. А потом, после перерыва, объявил, что ходатайство заявлено преждевременно и будет рассмотрено позже, и приобщил список к материалам дела. Примечательно, что, не решившись вызвать в суд свидетелем Игоря Сечина, Данилкин отказался исключить из числа истцов по второму делу компанию "Роснефть", председателем совета директоров которой является именно Сечин.

Затишье перед бурей?

2 апреля судья отклонил очередную порцию ходатайств от Ходорковского и Лебедева, после чего объявил паузу до понедельника, 6 апреля. Сделано это было после того, как Платон Лебедев заявил ходатайство о признании недопустимыми и об исключении из материалов дела ряда доказательств. Претензии у подсудимого появились к некорректному переводу 338 документов с английского на русский. "Если в английском варианте содержится одна строчка, то переводить ее на трех страницах нельзя", - подчеркнул Лебедев. Проигнорировать этот аргумент не смог даже Данилкин, по решению которого в ближайшие дни прокуроры должны ознакомиться с переводными документами и выработать свою позицию по данному вопросу.

Одновременно из Европы для российской правоохранительной системы пришла очередная неутешительная новость. Докладчик ПАСЕ по "делу ЮКОСа" Сабина Лотхойзер-Шнарренбергер, присутствовавшая в первые дни открытых слушаний в Хамовническом суде, заявила, что удивлена тем, как второй раз выдвигаются обвинения по тем же самым обстоятельствам. "В праве существует основной принцип: нельзя обвинять дважды за одно и то же дело, - заявила Лотхойзер-Шнарренбергер. - Я не могу понять, почему это происходит, но у меня такое впечатление, что делается все, чтобы Ходорковский и Лебедев оставались как можно дольше в заключении".

«Эхо Москвы», Программа «Суть событий» с Сергеем Пархоменко, 03.04.2009

[…]СЛУШАТЕЛЬ: Сергей Борисович, добрый вечер. Вадим из Санкт-Петербурга. Я хотел спросить ваше мнение по поводу того, что Михаил Ходорковский выступил в суде вчера и сказал, что 16 тонн нефти было отправлено им в таможенный комитет из ФСБ по приказу Путина и министра внутренних дел, Сечина, по-моему. Вы не могли это прокомментировать?

С.ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, давайте я скажу вам в более общей форме, что мне кажется абсолютно правильными две вещи, которые происходят на этом процессе. Во-первых, то, что Ходорковский взял на себя, по существу, инициативу в своей защите. Мне кажется, это следствие того, что он прекрасно понимает, что то, что там происходит, это не собственно судебный процесс, это политическая репрессия, которая принимает форму судебного процесса, и в этой ситуации, поскольку это акт политической жизни, ему как человеку, который вольно или невольно оказался политиком вот в таком странном амплуа сидящего политика, предстоит выполнять эту политическую функцию, и она гораздо важнее, чем собственно юридическая защита. Вопрос не в таком адвокатском крючкотворстве здесь, а вопрос в том, насколько ясной в политическом смысле, насколько понятной для людей, которые наблюдают за этим процессом со стороны, будет позиция самого Ходорковского и Лебедева, поскольку они в этой ситуации оказались в паре. Так что, я считаю, Ходорковский поступил абсолютно правильно, что он слегка отодвинул локтем своих адвокатов и взял основную роль на себя. И второе, мне кажется, он абсолютно прав, что он занял некоторую наступательную позицию. Мне кажется очень точным его, Ходорковского, заявление о том, что на этом процессе ему противостоит группа, Ходорковский несколько раз назвал ее преступной группой, людей, которые, по всей видимости, прямо заинтересованы в том или ином развитии этого процесса. Причем интерес их – не сугубо профессиональный интерес прокуроров. Ну, если обвинителю достается естественным образом в состязательном процессе вот такая функция обвинения, то понятно, что он заинтересован в том, чтобы отбыть свою роль успешно, чтобы продемонстрировать свою профессиональную состоятельность, чтобы защитить, отстоять свою точку зрения. Это нормально, абсолютно естественно. Но такое впечатление, что в данном случае речь идет о другом типе интереса. Об этом, во всяком случае, говорил Ходорковский. Он говорил о том, что люди, которые приняли участие в первом процессе и которые продемонстрировали там свою предвзятость, продемонстрировали там свою готовность пользоваться надуманными аргументами, свою готовность отстаивать заведомо неправую и неправовую позицию, они сегодня оказались уже в некоторой ловушке – они вынуждены продолжать отстаивать свою точку зрения, они вынуждены продолжать свое наступление, потому что в противном случае их позиция незащитима, в противном случае, если сегодня их точка зрения не победит, это бросит тень на все то, что они делали на протяжении последних многих лет, и все то, что они отстаивали в личном качестве. Это уже не просто состязательный процесс, это не просто обвинение против защиты. Одна сторона процесса и другая сторона процесса. Это группа людей, которая осуществляет атаку на Ходорковского, используя те инструменты, которые эта группа людей берет напрокат у государства, используя свое служебное положение, используя те полномочия, которые предоставлены государственному обвинению. Это совсем другая история. По-моему, это правильная постановка вопроса, если я верно ее понимаю, она мне кажется такой. И мне кажется, что в этом процессе только так и можно себя вести, что в этом процессе, когда речь, в общем, не идет о том, что можно, скажем, аргументам обвинения противопоставить какие-то разумные контрдоводы… ну действительно, когда обвинение оперирует 38-м декабря и так далее, абсолютно какие-то абсурдные возникают элементы, и тот факт, что в этом обвинении просто есть прямая чушь, никого не смущает. Случайный набор слов. Действительно, можно было бы сгенерировать на компьютере какой-то случайный текст и предъявить его в качестве обвинения, и он бы отлично работал бы, ничуть не хуже, чем то обвинительное заключение, которое предлагается сегодня. Так вот, в этой ситуации защищаться по существу, предлагая на одни цифры другие цифры, в общем, невозможно. Обвинение, которое предъявляется, это обвинение политическое, это давление одних конкретных людей на других конкретных людей, одной группировки на другую группировку. Речь идет о том, кто из них выиграет в исторической перспективе. Соответственно, вот от этого и предстоит защищаться, а вовсе не с бухгалтерскими выкладками в руках. 363 36 59 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы», и с помощью этого прямого эфира вы можете тоже поучаствовать в нашей программе. Да, я слушаю вас, алло.[…]

«Эхо Москвы», Программа «Власть» с Евгением Киселевым, 03.04.2009

Гости: Лилия Шевцова,
Игорь Юргенс

[…]Е.КИСЕЛЕВ: Накануне своего визита в интервью ВВС, Дмитрий Медведев сказал – правда, его спросили о деле Ходорковского, - он сказал, что не должен никто вмешиваться в этот судебный процесс. Как вы думаете, это дежурный ответ, или все-таки какой-то сигнал, который Медведев посылает всем тем, кто, как мы прекрасно знаем, в прошлом в дело Ходорковского не то, что вмешивались, а там всеми руками и ногами стояли.

И.ЮРГЕНС: Я хотел бы интерпретировать его ровно так, как вы сказали во второй части своего вопроса, то есть, я считаю, что президент РФ, если он сможет обеспечить независимость судей, так же как адвокатов, так же, как стороны обвинения – сделает максимум хорошего для этого процесса - для того, чтобы и в мире нас наконец, воспринимали как страну, приступившую к налаживанию реформы правоохранительной и судебной системы и мы сами немножко увеличили самоуважение к себе.

Е.КИСЕЛЕВ: Наверное, вы за этим процессом следите - сейчас очень многие говорят о том, что дело разваливается буквально на глазах. Вы допускаете, что дадут этому суду вынести оправдательный приговор?

И.ЮРГЕНС: Мне очень трудно говорить об этом деле в силу эмоциональной вовлеченности, с одной стороны, потому что я был руководителем, как тогда называли, «профсоюза олигархов», и как любой профсоюзный руководитель должен был заступаться даже по должности, я уже не говорю про любые другие краски, симпатии или антипатии – по должности был заступаться за любого своего коллегу, который попадал в беду. Так мы, я и Аркадий Вольский, возглавлявший этот профсоюз, делали и в случае с Гусинским, и в случае с Березовским, и в случае с Ходорковским – до того момента, как не было аргументировано доказано нечто противоположное. Поэтому хочу сказать, что самым большим благом была бы независимость трех сторон этого суда, а именно, обвинения, самих судей и защиты. И после этого довольно гласный анализ того, что произошло. Меня очень вдохновили слова нынешнего председателя «профсоюза олигархов», Александра Николаевича Шохина, который выразил сомнение в самой сущности – как можно сначала судить за то, что не заплатил налоги и их изъять, а потом сказать, что из того что ты платил налоги, это тоже было неправильно. То есть, тут есть некоторые логические нестыковки. Но для чистоты эксперимента давайте попробуем оставить это для суда и своего рода общественный мониторинг нам покажет, что произошло - произошло или «как всегда», или произошло по-честному?
[...]

Е.КИСЕЛЕВ: А теперь позвольте мне представить еще одного гостя сегодняшней программы, у нас в студии эксперт Московского центра Карнеги, один из ведущих российских политологов, Лилия Шевцова. Лилия Федоровна, я вас от души приветствую.
Л.ШЕВЦОВА: Добрый вечер.
[...]
Е.КИСЕЛЕВ: вы упомянули о Ходорковском. На самом деле на этой неделе начался очередной процесс, второй процесс над Ходорковским, точнее, открытая его часть, первое заседание было 31 марта. Сейчас мы коротко напомним о том, что происходило в последние дни в зале суда. Слово Евгению Бунтману.

Е.БУНТМАН: Прокуроры ответят за каждую букву и каждую цифру в деле. Это обещание, заявленное Платоном Лебедевым, исполнялось все первые три дня слушания по существу, и будет выполняться и далее. Пока процесс проходит так: адвокат Вадим Клювгант заявляет ходатайство, а потом Ходорковский и Лебедев объясняют претензии человеческим, понятным языком. Пока вопросов у защиты много: и первый из них, по мнению адвокатов, должен был показать всю абсурдность обвинения. Получается, что каждый, кто покупал бензин по ценам меньше, чем в Европе – непосредственный соучастник преступления, в том числе прокуроры Шохин и Лахтин. Это раз. Во-вторых, зашита потребовала вызвать в качестве свидетелей почти всех причастных чиновников – всего 478 человек – Путина, Кудрина, Собянина, Чубайса, Касьянова, Немцова – всех, кто занимал значимые посты с 98 по 2003 год – тот срок, когда, по версии обвинения, Ходорковский и Лебедев похищали нефть. Оба ходатайства были отклонены – судья заявил, что свидетелей будут вызывать по ходу дела. Тогда защита – а потом Лебедев и Ходорковский перешли к сути дела. И на этой стадии прокуроры, как говорится, поплыли. Бывшие руководители ЮКОСа за время сидения в читинском СИЗО внимательно изучили дело – и не прощали ни одной ошибки. Например, документы были переведены с английского так, что в деле фигурирует дата 38 декабря, а фраза, в оригинале занимающая несколько строк, расползлась на три листа. Лебедев немедленно напомнил, что все это на совести надзирающего прокурора – а им был как раз Валерий Лахтин. Не простил Лебедев и других ошибок. Он, в свойственной себе несколько грубоватой манере, попросил суд сделать замечание Лахтину – цитата: прошу сделать замечание прокурору Лахтину, потому что он меня отвлекает и заставляет смеяться. Он путает слова «рецензия» и «ревизия», пытаясь выглядеть ученым. Конец цитаты. Но не стоит думать, что Лебедев и Ходорковский только и делали, что смеялись над прокурорами. Их претензии касались ключевых пунктов обвинения. Например, защита просила вызвать в качестве свидетеля Брюса Мизамора – бывшего финдиректора ЮКОСа – и получила неожиданный отказ. Не смогла защита ознакомиться и со списками акционеров дочерних компаний, которых. По версии следствия, обманывали подсудимые с помощью неких «подконтрольных лиц», Наконец, не удалось адвокатам добиться исключения из списка потерпевших представителей Роснефти, несмотря на то, что, как напоминает защита, эта компания стала фактически преемником "Юганскнефтегаза". Пока адвокатов больше всего удивляет то, что суд никак не аргументирует свои решения. И еще один любопытный момент. Раньше много говорилось о том, что процесс более открытый, чем это было в Мещанском суде. И правда, в первый день многие смогли прийти на слушания – например, бывший сотрудник ЮКОС-Моксва Алексей Кандауров, а также докладчик по делу ЮКОСа в ПАСЕ Сабина Лойтхойзер-Шнарренбергер. Ей, кстати, даже позволили пообщаться с Ходорковским. Но на второй день слушаний по существу журналистов стали пускать в зал, где ведутся трансляции, только по редакционным удостоверениям. По закону процесс открытый, и в зал может пройти любой желающий. Теперь же получается, что заседания «полуоткрытые». К тому же с трансляцией возникли проблемы, и часть заседания увидеть не удалось.

Е.КИСЕЛЕВ: Вот о чем хотел бы вас спросить, Лилия Федоровна – вам не кажется, что странная ситуация складывается в связи с вторым процессом над Ходорковским и Лебедевым? С одной стороны, власть безусловно, не может позволить этому процессу развалиться, этому делу развалиться в суде – а судя по всему, именно к этому и идет – уже буквально в первые дни видим, что там нет никакого дела, все разваливается, но оправдание Лебедева и Ходорковского стало бы в некотором смысле концом системы. Но, с другой стороны, для президента Медведева это очень высокая цена, которую он должен заплатить – новый обвинительный приговор. То есть, возникает ситуация, что по-английски называется «Catch-22», по названию знаменитого романа Олдеса Хаксли «Уловка-22», что мы называем «казнить нельзя помиловать».

Л.ШЕВЦОВА: Я бы продолжила вашу метафору следующим образом. Мне кажется, Ходорковский стал своего рода системным фактором в российском развитии – это очень тяжелая участь, если не считать, что он переживает личную, человеческую драму. В 2003 г. именно Ходорковский, дело Ходорковского, стало той развилкой, после которого Россия, собственно, пошла по пути, по которому она пошла. То есть, Россия стала пытаться правовыми методами строить неправовую систему. И развилкой, водоразделом, стал Ходорковский. Сегодня опять, продолжая вашу мысль о «Ловушке-22» - сегодня опять Ходорковский становится системным фактором – вот так суждено ему быть. В каком смысле системным фактором? - он показывает межеумочность нашей системы, он показывает тот факт, что, используя популярную ныне компьютерную терминологию - «система зависла». С одной стороны, она недостаточно репрессивна – она не тотально репрессивна - для того, чтобы отпустить Ходорковского, а с другой стороны, ей как-то некомфортно, неудобно его удерживать. То же самое можно сказать о Лебедеве, о деле Светланы Бахминой. Кстати, если продолжить этот ряд системных ловушек, то мы видим, что и Владимир Путин стал системной ловушкой. Он стал не только заложником системы, он, возможно, станет скоро и жертвой системы. Но самое интересное сегодня – он стал анти-системным фактором. Почему? – да потому, что он не дает возможности ни политической элите, ни политическому режиму самовоспроизвести себя, воспроизвести себя в новом качестве за счет традиционного классического способа выживания. То есть, таким способом, каким выживал, кстати, любой российский политический режим, способом, который использовался самим Путинным. Помните, когда Путин отверг Ельцина и, по сути дела, стал строить свою систему на ельцинских костях? Таким же способом оживляют и строят свои политические режимы, кстати, и западные лидеры – если вспомнить, как Джордж Буш плясал на наследстве Билла Клинтона, как Гордон Браун, собственно, за счет критики Блэра, создавал свою систему власти. Но сам тот факт, что Владимир Путин остается на политической сцене…

Е.КИСЕЛЕВ: А в России это невозможно, потому что Путин остается частью системы.

Л.ШЕВЦОВА: Совершенно верно. В России это совершенно невозможно, потому что Путин, будучи прошлым, остается на политической сцене, тем самым не давая возможности политическому классу и политической элите отмежеваться от этого прошлого. По сути дела, в образе Путина мы видим политический призрак, который остается на сцене, когда пьеса уже завершена.

Вера Челищева, «Новая газета», 06.04.2009

В Хамовническом райсуде Москвы 2 апреля защита подсудимых Ходорковского и Лебедева продолжила заявлять ходатайства, а прокуроры - выражать свое несогласие с позицией адвокатов.

Первым делом адвокаты попросили суд запросить в Главном архивном управлении Москвы и в Генпрокуратуре данные обо всех сотрудниках, работавших в компаниях ЮКОС-Москва, ЮКОС-ЭП и ЮКОС-РМ в тот период, когда, по мнению прокуратуры, Ходорковский и Лебедев совершали свои преступления. Зашита требовала представить им приказы о приеме на работу этих лиц, объеме должностных полномочий, переводе с должности на должность, увольнении, трудовые контракты, паспортные данные и прочее. Суть вот в чем: отсутствие в уголовном деле информации о сотрудниках компании создает некий парадокс - прокуратура говорит об "организованной преступной группе", в то время как на скамье подсудимых сидят всего лишь два человека из этой "ОПГ".

Нет, конечно, адвокаты вовсе не требовали ареста остальных сотрудников ЮКОСа, а просто просили суд разобраться в логике следователей, которые написали в обвинительном заключении о том, что помимо хищения нефти и легализации доходов от ее продажи Ходорковский и Лебедев подчинили себе напрямую административный персонал управляющих компаний ЮКОСа и совместно со своими служащими совершали все эти преступные деяния. При этом количество участников "ОПГ" и их имена прокуратура не указывает.

- Я не понимаю, что под "персоналом ЮКОСа" имеет в виду следствие? - возмущался Михаил Ходорковский. - Сотрудников во всей компании было до 15 тысяч человек. Но поскольку состав группы указан неопределенно, я лишен возможности защищаться, так как не могу вызвать в качестве свидетелей лиц, не привлеченных в качестве обвиняемых. В связи с тем, что фамилий и обязанностей всех сотрудников я не знаю, я и прошу истребовать их список из Генеральной прокуратуры. И после того, как он будет получен и выявятся люди, у которых имеется псевдопохищенная нефть, мы вызовем их в качестве свидетелей.

Прокурор Валерий Лахтин заявил о преждевременности ходатайства, отметив, что членами "организованной преступной группы" уже признаны, в частности, Карташов, Елфимов, Малаховский, Переверзин, Вальдес-Гарсиа, Шахновский, Брудно...

- Если нам предстоит допрашивать только их, то я не вижу необходимости в заявлении ходатайства, - ответил Ходорковский. - А если это не так, если прокурор Лахтин имеет информацию о еще как-то лицах, условно обозначаемых следствием как "административный персонал" ЮКОСа, в чьем владении находится похищенная нефть, то я хотел бы получить полный список этого персонала...

Но прокуроры о наличии полного списка так в этот день ничего и не сказали. А судья в удовлетворении ходатайства защиты отказал.

Следующее ходатайство защиты касалось истребования списка акционеров дочерних компаний ЮКОСа. Защита пыталась опровергнуть утверждения следствия о том, что Ходорковский и Лебедев с помощью подконтрольных лиц вводили в заблуждение и зачастую обманывали этих акционеров, в том числе и на собраниях.

- Мне хочется знать, кого я обманул - давайте фамилии этих акционеров, - потребовал от прокуроров Ходорковский. - Для того чтобы выяснить, как проходили голосования, кто был обманут, повлиял ли чей-то голос на исход голосования, нужно этих людей установить и допросить. В принципе эти вопросы с собраниями выходят за пределы предъявленного мне обвинения, но, поскольку я не знаю, какие еще хитрости придумают прокуроры, чтобы потом каким-то образом меня обвинить в чем-то изначально мне не предъявлявшемся, я требую вызвать этих свидетелей... А то на первом процессе я уже обжегся... .

- Ваша честь, - взял слово Платон Лебедев, - в этом сфабрикованном обвинении содержатся скрытые отравленные пилюли. Эти деятели в синих мундирах написали, что лица, "подконтрольные Лебедеву", ввели в заблуждение акционеров. О каких лицах идет речь и в связи с чем они мне подконтрольны? Бывают лица юридические и физические. Между физическими лицами бывает подчиненность, а не подконтрольность. Если эти "подконтрольные лица" обманули акционеров, значит, они и меня обманули, что ли? А у нас кому обвинение предъявлено? Этим лицам? Или это скрытое обвинение мне, что эти лица каким-то образом мне были подконтрольны?

Судья отказался истребовать список "обманутых акционеров". Формулировка: "Нет законных оснований".

Далее защита заявила ходатайство об истребовании договоров о поставках нефти и нефтепродуктов компании ЮКОС различным ведомствам РФ. Как объяснил Михаил Ходорковский, раз следствие трактует продажу нефти ЮКОСа как легализацию, то соучастниками преступной группы Михаила Ходорковского и Платона Лебедева являются: Министерство обороны, Внутренние войска, Федеральная пограничная служба, органы прокуратуры. Все они, по словам Ходорковского, участвовали в отмывании около 15 млн. тонн нефти - именно столько они купили у ЮКОСа.

- Речь идет о соучастниках из самых больших организованных групп, начиная с прокуратуры: в инкриминируемый нам период ее сотрудники ездили на хорошем юкосовском бензине, - заметил в свою очередь Платон Лебедев.

Суд в ходатайстве отказал. Формулировка: "Ходатайство преждевременно".

Под конец заседания Платон Лебедев заявил ходатайство об исключении из уголовного дела недопустимых доказательств. Он рассказал о том, как молоденькая сотрудница прокуратуры перевела с английского на русский некоторые материалы, приобщенные позже к уголовному делу Так, сумму 368 миллионов рублей она перевела как 368 миллионов долларов США, а число 28 декабря перевела десятью способами - в документах значатся 32 декабря, 33 декабря, 34 декабря, 35 декабря, 36 декабря, 37 и 38 декабря... кроме анекдотических искажений переводчица по фамилии Зуева допустила и более серьезные, заменив устойчивые бизнес-выражения фразами с криминальным оттенком.

По мнению Лебедева, "эти некомпетентные переводы используются следствием как доказательства". Кстати, на предварительном следствии Лебедеву дважды отказали как в отводе переводчицы, так и в повторном переводе документов. Следователь Алышев на его просьбу писал так: "Доказательствами являются не переводы документов, а сами документы с их цифровым содержанием... "

- Не скрою, - сказал Лебедев, - мне бы хотелось поговорить с этим переводчиком Зуевой в ходе судебного процесса. Но, когда я узнал, сколько ей лет, решил не позорить молодую девушку Ответственность лежит на надзирающем прокуроре Лахтине - он заверял меня и защиту, что просматривает переводы. С 38 декабря вас, прокурор Лахтин!

Прокуроры молчали. Судья, спросив обвинителей, сколько им понадобится времени, чтобы подготовить свои возражения, но так и не получив ответа, перенес заседание на вторник, 7 апреля.