Адвокат Вадим Клювгант: «Мы говорим о том, что это не расследование, а расправа по политическим, коррупционным, коммерческим и прочим побуждениям» (Радио «Свобода»)

«Эхо Москвы», программа «Власть», 06.03.2009
Гости: Николай Петров,
Дмитрий Фурман
Ведущие: Евгений Киселев

Е.КИСЕЛЕВ: Приветствую всех, кто в эту минуту слушает радио «Эхо Москвы» или смотрит телеканал RTVi. Это программа «Власть» и я, ее ведущий, Евгений Киселев. Как всегда, в прямом эфире, смотрите и слушайте нас по пятницам, в 8 вечера по московскому времени. Главное событие, которое привлекло больше всего внимания на минувшей неделе, безусловно, начало нового судебного процесса над Михаилом Ходорковским и его товарищем по несчастью Платоном Лебедевым, бывшими акционерами бывшей нефтяной компании ЮКОС. Удивительным образом случилось так, что день начала процесса фактически совпал с первой годовщиной избрания Дмитрия Медведева новым президентом России. Все мы прекрасно помним, что в начале медведевского президентства, накануне выборов, в период между выборами и официальным вступлением Медведева в должность, было много разговоров, пересудов на тему о том, как при Медведеве сложится судьба бывших руководителей и совладельцев ЮКОСа. Ведь ни для кого не секрет, что дело Ходорковского, судьба Ходорковского, в некотором смысле стали символами Путинского времени. Будет ли время Медведева отличным от Путинского? – задавались все вопросом. И первый год президентства Д.Медведева внятного ответа на вопросы не дал. Теперь – новый процесс. С подробностями его первых дней – мой коллега Евгений Бунтман.

Е.БУНТМАН: Процесс обещает быть интересным – говорил сам Михаил Ходорковский. За четыре года, прошедшие с первого приговора экс-главе ЮКОСа, изменилось внешне немногое. Пока точно так же защите не удается донести до суда свои аргументы и точно так же принимаются безоговорочно возражения гособвинения. После того, как стали известны имена представителей гособвинения, создалось ощущение «дежавю» – как в Мещанском суде вести дело против Ходорковского и Лебедева будут Дмитрий Шохин и Валерий Лахтин. За первое дело Шохин получил звание старшего советника юстиции и «Орден Почета» с формулировкой «за заслуги в укреплении законности и правопорядка». Защита, немало удивленная возвращением главных специалистов по ЮКОСу, попыталась заявить им отвод, но безрезультатно. Первый день процесса по новому делу Ходорковского-Лебедева показал, что этот суд – событие экстраординарное для всех: более полутора сотен журналистов, представлявших все крупнейшие российские и западные СМИ, прибыли освещать возвращение экс-главы ЮКОСа в Москву, и некоторым даже удалось его увидеть. Ради нужд прессы – что тоже шаг беспрецедентный - Хамовнический суд пожертвовал одним из залов, теперь в нем установлены экраны, на которых будет вестись трансляция из основного зала. Надо отметить, что информация о том, что в тот зал, где пройдет процесс, журналистов пускать не будут, оказалась неверной: трансляция предназначена для тех, кто не попадет в основной зал. Но пока заседания все равно закрытые, поскольку это слушания предварительные. Тем не менее, перед началом первого заседания прессу в зал запустили и дали посмотреть, в каких условиях будет проходить этот процесс. Ходорковскому и Лебедеву предстоит провести его, сидя в клетке за пуленепробиваемым стеклом. Конечно, на телевизионной картинке такой стеклянный куб выглядит предпочтительнее, чем обычная для российских судов железная решетка. Вроде зрителю, особенно западному, и не сразу понятно, что это подсудимые. Однако самим Ходорковскому и Лебедеву от этого вряд ли лучше - душное помещение, ноги не вытянешь, да еще и обнаружились значительно более весомые недостатки: оказалось, что адвокаты не могут из-за этого свободно общаться с подзащитными. В первый же день попытка передать Ходорковскому документы пресек конвой – что было немедленно отражено в ходатайстве Карины Москаленко.

К.МОСКАЛЕНКО: Конвой ограничил наше общение с ним, их увели сейчас, не дав возможности нам с ними общаться и осуществлять нашу функцию защиты. Ограничили нас в том праве, в котором нельзя ограничивать защиту. Ну, мы с этим будем решительно бороться и думаю, что в самое ближайшее время обратимся к суду, чтобы суд разрешил все эти проблемы, все эти непонимания со стороны конвоя, и я думаю, что эта проблема будет решена. Если нет - тогда будем реагировать.

Е.БУНТМАН: Пока поданные защитой ходатайства позволяют сделать вывод, что у адвокатов будет значительная база документов для обращения в Европейский суд по правам человека – уже за первые дни слушания и за время следствия в Чите набралось вполне достаточно нарушений для полноценной жалобы. И это еще не началось разбирательство по существу, обвинительное заключение примечательно само по себе: в 14 томах подробно изложено, как Ходорковский и Лебедев похитили всю нефть, добытую ЮКОСОМ с 1998 по 2003 год – всю и даже немного больше. Их обвиняют в хищении нефти на сумму почти в 900 млрд. рублей, то есть, 30 млрд. долларов и отмывании доходов на общую сумму почти в полтриллиона рублей. Адвокаты говорят, что Ходорковский и Лебедев даже после ознакомления с делом не слишком поняли, в чем суть предъявленных обвинений. Но это, наверное, им объяснит старший советник юстиции Шохин.

Е.КИСЕЛЕВ: Теперь я хотел бы представить сегодняшнего гостя нашей программы, в студии известный российский политолог, один из экспертов Московского центра Карнеги, Николай Петров. Скажите, какие, на ваш взгляд, могут быть политические сценария развития событий вокруг дела Ходорковского?

Н.ПЕТРОВ: Мне кажется, что процесс задумывался и планировался в совсем других политических и экономических реалиях, и сейчас оказывается немного не ко времени, но я, пожалуй, не соглашусь с теми экспертами, которые говорят, что есть две основные партии - «партия крови» и «партия денег» и от того, как закончится этот процесс зависит, которая из этих партий главная, а какая из них пострадает и потеряет свое лицо. «Партия денег» при этом связывается с президентом Д.Медведевым. Мне кажется, что процесс в целом закончится неким компромиссом, и в принципе. Может быть, даже отчасти сможет создать некий имидж большей законности и торжества правосудия – это зависит от того, каким будет компромисс между 20 годами, которые требует прокуратура и нулевым сроком, которого требует, казалось бы, здравый смысл. То есть, мне кажется, что это будет очередная, в известном смысле, имиджмейкерская кампания, которая сейчас не очень удобна и совершенно отвлекает от более важных дел, но, тем не менее, никаких принципиальных изменений не принесет.

Е.КИСЕЛЕВ: Вы имеете в виду, что не произойдет развитие событий по сценарию поздней осени 1986 г., когда Горбачев позвонил в Горький ссыльному академику Сахарову, и, поговорив с ним, объявил ему, что он может вернуться в Москву, и тем самым «граду и миру» был послан очень внятный знак – что СССР меняется, тот режим, который был до недавнего времени, уже не существует, что мы вступаем в новые времена, - никакого такого сигнала в связи с делом Ходорковского, ожидать не приходится?

Н.ПЕТРОВ: думаю, что нет. И ситуация совсем не аналогичная тому, что было в начале горбачевской «оттепели». Мы могли себе представить генеральным секретарем Андропова, который призвал М.Горбачева рядом ним символизировать приток молодой крови, и тогда вся бы картинка выглядела иначе, и никто бы в Горький не звонил.

Е.КИСЕЛЕВ: Интересная мысль. То есть, представим себе, что Андропов не умер, а Андропов остался, предположим, генсекретарем ЦК КПСС, а чтобы символизировать преемственность, приток молодой крови, М.Горбачев стал бы председателем президиума Верховного совета, или председателем Совета министров, или была введена должность второго секретаря ЦК КПСС – одно время такая должность была. Нечто подобное? И при живом Андропове Горбачев никогда бы не осмелился вернуть Сахарова из ссылки?

Н.ПЕТРОВ: Да, я думаю, что мы имеем дело с «лицом», как когда-то призывали к "социализму с человеческим лицом», - мы имеем дело с ситуацией, когда социализм не меняется, а приглашается просто симпатичное лицо для того, чтобы улучшать представление о нем, при этом лицо, которое не принимает решения, а озвучивает какие-то свои общие соображения или те решения, которые принимаются кем-то другим.

Е.КИСЕЛЕВ: Тем не менее, если развивать эту параллель с серединой 80-х, когда режим осознал всю глубину экономических и социальных проблем, с которым он начинает сталкиваться – кстати, в связи с обвальным падением цен на нефть, которое началось осенью 1985 г. – может быть, в действительности нынешние руководители страны не вполне понимают то, что происходит? Недавно был шестой Красноярский форум, и многие люди, которые принимали в нем участие, вернулись, и сейчас очень живо обсуждают все, что там происходило, сходятся во мнении, что власть надеется – год-полтора и все пройдет. Совсем недавно выступил г-н Улюкаев, который сказал, что у нас все идет замечательно, - по-моему, в сегодняшних «Ведомостях» написано об этом достаточно подробно - что чуть ли не финансовая стабилизация достигнута, а еще полгодика, и глядишь, нефть подорожает, поэтому нам не нужны никакие сигналы, и пусть гниет Ходорковский еще 20 лет. Так, что ли?

Н.ПЕТРОВ: Я думаю, что в целом власть, режим не осознали той глубины и тяжести проблем, с которыми столкнулись они и главное – того, что выход из кризиса будет совсем не там, где был вход. То есть, мне кажется, как ошибочно ожидать того, что в течение года все образуется, так и ожидать того, что когда оно все образуется, мы окажемся в ситуации докризисной, когда высоки цены, когда колоссальные доходы получает госбюджет и когда можно почивать на лаврах и думать, как еще полезно потратить эти деньги. Другое дело, что власть, как и всякая власть в публичных своих проявлениях, она не обязательно говорит искренне, но, тем не менее, мне кажется, что если рассматривать картинку таким образом, что есть некая группа «охранителей» во власти, людей, которые считают, что деньги есть, надо подождать немного, и проблемы рассосутся сами собой, менять ничего радикально не нужно. И другая группа условно «модернизаторов» - те, которые считают, что пока деньги еще есть, надо предпринимать решительные действия, менять внутреннюю и внешнюю политику, предпринимать радикальные действия в экономике, чтобы, когда деньги подойдут к концу, страна оказалась подготовлена и могла бы встретить более жесткую фазу кризиса в более подготовленном состоянии. Так вот баланс сейчас, мне кажется, заметно в пользу «охранителей» и я думаю, что в ближайшие полгода вряд ли стоит ожидать того, что будут ревизованы те, на мой взгляд, ошибочные, особенно сейчас, подходы и во внутренней и во внешней политике, продолжение которых мы наблюдаем и сегодня.
<...>

Е.КИСЕЛЕВ: Хочу представить еще одного гостя нашего сегодняшнего выпуска в студии - Дмитрий Фурман, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института Европы РАН, один из ведущих российских политологов.
<…>
Е.КИСЕЛЕВ: Мы сегодня начали с судьбы Михаила Ходорковского, потому что на этой неделе начался новый процесс по делу бывшего владельца бывшей компании ЮКОС - как вы думаете, политически к чему может привести этот новый процесс?

Д. ФУРМАН: Прежде всего, совершенно непонятно, чем кончится. Тут непонятно вообще все: все-таки это сфера нашей властной верхушки – она поразительно закрытая и проникнуть в их борьбу и в их мотивы очень сложно. И я лично не пытаюсь. Легко установить какую-то последовательность, легко вычленить какие-то типы ситуаций, в которых они оказываются, но конкретику - кто, что, кого, - я думаю, что это почти безнадежно. Поэтому сказать, что, какой смысл этого процесса, кто с кем вокруг него борется, довольно сложно. Я знаю одно – власть, безусловно, боится Ходорковского, и боится его выпустить.

Е.КИСЕЛЕВ: А не выпустить – значит перечеркнуть все те знаковые заявления, с которыми Медведев начинал свой путь, самостоятельный путь – о том, что «свобода лучше, чем несвобода», о том, что должен быть независимый суд, что нужно положить конец правовому нигилизму, и так далее.

Д. ФУРМАН: Безусловно. И я думаю, что, наверное, это будет - у меня такое ощущение – что это будет попытка найти какой-то компромисс снова, снова не решить, или отложить этот процесс, или что-то в этом роде – я не берусь судить, не знаю. Но конечно, власть своим преследованием Ходорковского и упорным желанием держать его в тюрьме до бесконечности, она постепенно делает из него все более и более значимую фигуру. И теоретически я не исключаю, что придет время, когда он все-таки выйдет и сыграет какую-то очень большую роль. То есть, ему создают романтическую биографию.

Е.КИСЕЛЕВ: И если раньше мы говорили о том, что в некотором роде история с Ходорковским повторяет историю с Сахаровым и это казалось большим преувеличением, то сейчас, безусловно, освобождение Ходорковского будет восприниматься - а когда-то, рано или поздно это случится – будет восприниматься буквально как повторение той истории 1986 года.
<…>

Марьяна Торочешникова, Радио «Свобода», 08.03.2009
В Хамовническом суде Москвы, куда передано новое дело Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, на этой неделе начались предварительные слушания.

Пока к обсуждению сути обвинения участники процесса и не думали приступать. Все четыре дня заседания проходили за закрытыми дверями - этого требует закон. Предварительные слушания, обычно эта стадия судебного разбирательства занимает один день, но дело Ходорковского и Лебедева – скорее, исключение. В первом процессе предварительные слушания заняли почти два месяца. Правда, тогда защита Платона Лебедева была заинтересована в том, чтобы потянуть время, дожидаясь передачи в суд дела Ходорковского с тем, чтобы впоследствии добиться объединения двух дел в одно. Теперь же адвокаты уверяют, что никакого желания затягивать слушания у них нет, это суд виноват в том, что вместо запланированных ходатайств приходится рассматривать внезапно возникшие.

Первым же требованием защиты Михаила Ходорковского и Платона Лебедева стал отвод государственных обвинителей Дмитрия Шохина и Валерия Лахтина. По словам адвоката Платона Лебедева Елены Липцер, ее подзащитный проявил изрядную активность, поддерживая это ходатайство:

- Он активно высказывал свою позицию: почему прокуроры не могут быть объективными и беспристрастными и почему его и Лебедева право на защиту, на принцип равенства сторон нарушен.

По мнению Платона Лебедева, Дмитрий Шохин не может быть объективен и беспристрастен, потому что он уже в первом процессе показал явную заинтересованность в исходе дела. Лахтин был надзирающим прокурором, начиная с момента ареста Платона Леонидовича и начиная с первого дня, когда решался вопрос о мере пресечения. Он просто приводил недостоверные доводы в обоснование своей позиции, а в дальнейшем при рассмотрении жалоб, как наших, так и Платона Леонидовича Лебедева, допускал некорректные высказывания, вплоть до того, что защита не имеет права собирать доказательства. То есть высказывал позицию, явно не соответствующую закону.

В ходе обсуждения ходатайства об отводе гособвинителей выяснилось, что в суде нарушаются права Михаила Ходорковского. Конвойный не позволяет ему передавать записки адвокатам из стеклянной камеры, в которой теперь держат подсудимых. В этой связи защита заявила два спонтанных ходатайства. Во-первых, адвокаты потребовали вывести Ходорковского и Лебедева из этого "аквариума" и разрешить им сидеть за одним столом со своими защитниками, как того требуют международные стандарты. А во-вторых, адвокат Каринна Москаленко обратила внимание суда на необходимость соблюдения конфиденциальности общения подсудимых со своими адвокатами. Она считает, что конвой чувствует себя в зале хозяином, а это неправильно, поскольку в зале суда в суде командовать должен суд.

Однако все ходатайства защиты и об отводе гособвинителей, и о соблюдении конфиденциальности, и о том, чтобы пересадить Ходорковского и Лебедева за стол к адвокатам, суд отклонил. На следующий день защита требовала отвода судьи Виктора Данилкина, но он объявлять отвод собственной персоне отказался. В третий день предварительных слушаний ушел на обсуждение вопрос о мере пресечения Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Инициаторами этого ходатайства выступили гособвинители, их основным аргументом в пользу необходимости дальнейшего содержания подсудимых под стражей, по словам адвоката Михаила Ходорковского Вадима Клювганта, было то, что якобы "уже будучи под стражей, Ходорковский продолжает финансировать скрывшихся участников организованной группы".

Но суд вопрос о мере пресечения так и не решил. Судья Виктор Данилкин сообщил сторонам о своем намерении рассматривать сразу все ходатайства, которые имеются у участников процесса, и в итоге вынести общее решение. Защите подсудимых такой поворот событий вовсе не пришелся по душе. Говорит адвокат Михаила Ходорковского Каринна Москаленко:

- Если выслушать все ходатайства оптом и потом выносить решения, то легко уйти от рассмотрения конкретных доводов. Поэтому законодатель прямо предусмотрел в законе случаи, когда надо рассматривать каждое ходатайство в отдельности и выносить по нему отдельный процессуальный документ, представляющий собой законченный вариант судебного решения.

Впрочем, помимо юридических доводов существуют и простая логика. Так, по словам Вадима Клювганта, некоторые ходатайства, будь они удовлетворены, исключают необходимость внесения последующих:

- Представьте себе, например, заявляется ходатайство о подсудности и оно удовлетворяются. В этом случае все другие подготовленные ходатайства теряют смысл, их незачем заявлять, незачем занимать время у суда. Мы же специально выстраивали процесс так, что каждое предыдущее ходатайство исключает необходимость в заявлении последующего в случае его удовлетворения. Поскольку суд решил иначе, теперь ему придется выслушивать взаимоисключающие предложения и тогда уже выбирать, что ему нравится, чего не нравится.

Защите ничего не оставалось, как перейти к обсуждению ходатайства об определении подсудности. По мнению адвокатов, второе дело против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева должен рассматривать не Хамовнический суд. Для защиты это принципиальный вопрос, поскольку если выясниться, что дело рассматривал не тот суд, который уполномочен на это законом, у всех участников процесса появится возможность поставить под сомнение легитимность любого решения, принятого как в ходе судебного разбирательства, так и в его финале.

Вслед за этим прошением адвокаты заявили ходатайство о прекращении уголовного дела против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в виду отсутствия в их действиях состава преступления. Вадим Клювгант:

- Мы говорим не только о том, что в предъявленном обвинении нет ни малейших признаков преступного, мы говорим о системных, фундаментальных, грубейших нарушениях и порядка судопроизводства, и конституционных прав наших подзащитных, которые длились на протяжении всех этих лет преследования. Мы говорим о том, что это не расследование, а расправа по политическим, коррупционным, коммерческим и прочим побуждениям.

В деле объявлен перерыв до 11 марта. Можно предположить, что к этому времени суд примет решение по всем ранее заявленным ходатайствам. Но велика вероятность и того, что в среду никаких решений стороны не услышат, а предварительные слушания растянутся на неопределенный срок.

Александр Куколевский, «Коммерсантъ-Власть», 09.03.2009
Во вторник Хамовнический суд Москвы приступил к рассмотрению второго уголовного дела Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Начало процесса пока в точности повторяет ход первого суда над бывшими совладельцами ЮКОСа.

Первую аналогию с процессом четырехлетней давности можно было провести еще на подходах к Хамовническому суду. Близлежащий квартал был оцеплен милицией, рядом дежурили грузовик и автобус с ОМОНом, стражи порядка находились даже во дворах жилых домов, а милиционеры, стоявшие у заграждений, проверяли паспорта. Несколько представителей оппозиционной коалиции "Солидарность" у здания суда попытались устроить пикет в защиту Ходорковского и Лебедева, но были задержаны.

Группу гособвинителей возглавил прокурор Дмитрий Шохин, который представлял обвинение и на первом процессе, проходившем в 2004-2005 годах. Вместе с ним будет работать другой известный специалист по ЮКОСу - Валерий Лахтин. Он представлял обвинение на слушаниях по делам начальника службы безопасности ЮКОСа Алексея Пичугина и бывшего вице-президента нефтяной компании Василия Алексаняна.

Защита сразу же обвинила Шохина и Лахтина в личной заинтересованности в исходе процесса и заявила им отвод. "Эти прокуроры не закон блюдут, а добиваются нужного им и их руководству решения суда", - прокомментировал заявление адвокат Вадим Клювгант. Ведущий процесс председатель Хамовнического суда Виктор Данилкин отвод отклонил.

Затем адвокаты попросили пересадить их подзащитных из стеклянного аквариума в зал, так как судебные приставы встали между ними стеной и не давали обмениваться репликами и документами. Это ходатайство также было отклонено.

Наконец, после того, как во второй день слушаний судья нарушил очередность сторон и дал первое слово обвинению, защита заявила отвод и ему. По мнению адвокатов, Данилкин своим поведением показал, что "не будет объективным и независимым". Адвокат Наталья Терехова добавила, что прокуратура в сопроводительном письме к делу просила о назначении на процесс именно судьи Данилкина, "то есть заранее была определена судьба этого дела, определена подсудность и судья". Данилкин отвод не взял.

В ходе рассмотрения первого дела Ходорковского и Лебедева защита на тех же основаниях заявляла отводы суду (тогда слушания вела тройка рядовых судей Мещанского суда Москвы - Елена Максимова, Елена Клинкова и возглавлявшая процесс Ирина Колесникова) и гособвинению. Эти ходатайства, как и большинство других, остались без удовлетворения.

Не изменилась генеральная линия и в отношении другого фигуранта большого дела ЮКОСа - Светланы Бахминой. В среду Зубово-Полянский райсуд Мордовии не стал рассматривать ее прошение об УДО и передал дело в Преображенский суд Москвы (экс-юрист ЮКОСа находится в одной из подмосковных клиник ФСИН и числится за СИЗО "Матросская Тишина", которое по территориальному признаку подсудно Преображенскому суду). Как говорит адвокат Бахминой Роман Головкин, Зубово-Полянский суд (ранее он дважды отклонял ходатайства осужденной об УДО) был вправе рассмотреть дело по существу, но опять не захотел брать на себя ответственность, и, как только у него появились формальные основания избавиться от дела, он тут же ими воспользовался. По словам адвоката, теперь Преображенский суд должен рассмотреть дело в первой декаде-середине апреля. "Надеюсь, он примет окончательное и положительное решение, - сказал Головкин "Власти". - Дело об УДО не самое сложное, тут не нужно проводить долгое судебное следствие. То, что в Мордовии десять месяцев рассматривали наше ходатайство, это чрезвычайный случай, это явный перебор. И если в Преображенском суде опять начнется долгая игра, это будет просто издевательством".

Зоя Светова, «Ежедневный журнал», 10.03.2009
Процесс по новому делу Ходорковского-Лебедева начался и, как говорится, «пошел». Начало получилось громким: это и беспрецедентное число журналистов, освещавших процесс, это и рассказы очевидцев о появлении Ходорковского около суда. «Коротко постриженный, поседевший Михаил Борисович в черном пальто с криком «Позор!» заходит в суд. Его проводят по потайной лестнице, скрыв тем самым от журналистов». А вот другой эпизод: в последний день процесса на прошлой неделе конвой неожиданно разрешает Ходорковскому пройти мимо журналистов и поздравить женщин с 8 марта. Впрочем, все эти внешние детали не должны заслонять от нас главного: суть нового дела Ходорковского-Лебедева.

Пока слушания проходят в закрытом режиме. Адвокаты стараются решить процессуальные вопросы, подавая ходатайства, которые судья первые дни отвергал одно за другим с аптекарской педантичностью. Впрочем, уже на третий день он решил, что проще будет выслушать все ходатайства защиты, а уж потом высказаться по поводу них. Естественно, судья отказал защите в собственном отводе. Отказал и в том, чтобы пересадить подсудимых из клетки за стол к адвокатам. Защитники говорили, что раз ни Ходорковский, ни Лебедев еще не осуждены по предъявленным им обвинениям, а 17 марта истекает срок их содержания под стражей, то нет никаких оснований держать их в клетке, как страшных разбойников. Они вполне могут сидеть рядом со своими защитниками.

Но судья Данилкин, видимо, не внял призывам Медведева о прекращении «кошмаривания бизнеса» и ничего не слышал о новой инициативе парламентариев наложить вето на арест бизнесменов.

Судья Данилкин посчитал нормальным, что Ходорковский и Лебедев все время процесса будут находиться в клетке за пуленепробиваемым стеклом.

Как украсть ежегодную добычу нефти

Но где бы ни находился Ходорковский — в клетке или в зале за столом своих защитников — он все равно будет говорить о том, что не понимает, в чем его обвиняют. Вот что он говорил в Ингодинском районном суде 22 октября 2008 года, когда обсуждался вопрос о его жалобе по поводу абсурдности новых обвинений и фальсификаций, допущенных следствием: «Если буквально читать обвинение и не обращать внимание на то, что в нем содержатся некие, противоречащие базовому утверждению, заявления, — следствие обвиняет меня в хищении 350 млн тонн нефти, т.е. количества, сопоставимого или превышающего всю ежегодную добычу России в период 1998-2003 гг. … С момента предъявления мне в начале 2007 года этого обвинения, которое осталось неизменным и в новом варианте — от 29 июня 2008г., я честно пытался убедить следственную группу не позорить себя и страну заведомо абсурдными утверждениями. Я пытался объяснить, что сделать то, что они там написали, — т.е. похитить 350 млн. т. нефти — физически невозможно и непредставимо с точки зрения современной науки».

Бывший глава ЮКОСа говорит, что не понимает сути обвинений и просит ему эту суть объяснить: «Следователи кивали и обещали доложить руководству. Они здесь сами ничего не решают, они все только руководству докладывают. Результат — все осталось по-прежнему. Они по-прежнему делают вид, что что-то доказывали и даже что-то доказали».

Принимая к рассмотрению это в высшей степени «пухлое» дело — почти 160 томов, председатель Хамовнического суда так же, как и Ходорковский понимал всю абсурдность обвинений. Может, он решил, что там что-то все-таки доказано? Вряд ли.

Прокуроры Шохин и Лахтин, которые представляли обвинение по первому делу, взялись и за второе. И они не подумали, что от таких абсурдных обвинений можно было бы отказаться. (Просто так, из спортивного интереса, чтобы посмотреть, какова будет реакция на их отказ.) Но не отказались.

И вот теперь они будут доказывать то, что доказать невозможно.

Это дело по подсудности не подходит суду присяжных. Но в зале будет много журналистов, которые вполне в состоянии понять, что правы Ходорковский и Лебедев, а не Шохин с Лахтиным.

Преюдиция по-русски

Еще 27 января 2009 года защита подсудимых направила на имя руководителя следственной группы Следственного комитета при прокуратуре Алышева В. Н. «ходатайство о прекращении уголовного преследования Ходорковского и Лебедева в связи с отсутствием состава какого-либо преступления». Это замечательный документ, потому что при внимательном прочтении становится очевидно: новое обвинение преследует цели, далекие от правосудия.

Подобное ходатайство сторона защиты заявила и в прошлую пятницу. В нем на тридцати страницах в хронологическом порядке описывается, как рождалось «дело ЮКОСа», как создавались доказательства вины, как оказывалось беспрецедентное давление на свидетелей. В частности, на Василия Алексаняна. Адвокаты подробно показывают, как следствие фабриковало дело, как оно выделяло из большого дела несколько маленьких дел. Это было нужно, чтобы потом обвинительные приговоры по маленьким делам могли бы стать доказательствами виновности фигурантов основного дела — Ходорковского и Лебедева.

Манипуляция следователей достаточно проста и по-своему гениальна. Существует так называемое «материнское дело» за номером 184103. В нем речь идет о «нецелевом расходовании бюджетных средств», «нецелевом расходовании средств государственных внебюджетных фондов», неисполнении приговора суда, решения суда». Из этого уголовного дела в течение нескольких лет выделялись новые уголовные дела, которые потом могли соединяться вновь. Фигурантами этих дел являлись одни и те же люди. Непременно Ходорковский и Лебедев. Но и другие. В частности, Алексанян, Бахмина, Переверзев, Малаховский.

Адвокаты прозвали это «материнское дело» гармошкой. Манипуляции с ним были нужны для того, чтобы искусственно дробить расследование одних и тех же обстоятельств в разных делах. Таким образом, создавались условия для манипулирования доказательствами, а от обвиняемых скрывались доказательства. Также скрывались суть обвинения и свидетельские показания по делу.

Так одни и те же обвинения предъявлялись разным людям, а поскольку они допрашивались в рамках разных уголовных дел, то и не все из них знали, что фактически являются обвиняемыми по одному и тому же «материнскому делу».

Вот, например, бывшие сотрудники ЮКОСа Переверзев В.И. и Малаховский В.Г. были осуждены к 11 и 12 годам лишения свободы («хищение имущества в особо крупном размере») 5 марта 2007 года. А расследование дела по аналогичному обвинению в отношении Ходорковского и Лебедева было закончено только в феврале 2007 года. Зато теперь приговор в отношении Переверзева и Малаховского на новом процессе Ходорковского-Лебедева станет лишним доказательством вины этих подсудимых. Вот такова эта преюдиция по-русски.

Защитники Ходорковского-Лебедева объясняют, с чем связана эта юридическая манипуляция. Она связана с тем, чтобы решение по новому делу, которое сейчас начало слушаться в Хамовническом суде, было «предопределено ранее состоявшимися приговорами».

Точно также в 2004 году Мещанским судом был вынесен приговор по делу Шахновского, после которого осуждение Ходорковского и Лебедева в том же суде в 2005 году было предопределено.

УДО откладывается до окончания срока?

На прошлой неделе много говорили о несостоявшемся УДО Светланы Бахминой. Зубово-Полянский суд отправил ее ходатайство в Москву. Судья наконец-то осознал, что Бахмина больше не сидит в женской колонии № 14 в мордовском поселке Парца. И таким образом, решение ее судьбы более не находится в компетенции мордовских судей. Совершенно непонятно, о чем думал судья Верховного суда Мордовии, когда направлял ходатайство Бахминой в Зубово-Полянский суд. Это было, кажется, в двадцатых числах ноября, и уже тогда было известно, что Светлана Бахмина переведена в Москву. По закону, судья Верховного судья Мордовии обязан был сначала выяснить, где находится осужденная. Он почему-то предпочел послать ее ходатайство в Зубово-Полянский суд, где ей уже дважды отказывали, когда она сидела в мордовской колонии.

В Зубово-Полянском суде ходатайство многодетной матери, как известно, провалялось несколько месяцев. Странным образом районный судья — так же, как и судья Верховного суда — не почесался узнать, где находится осужденная. А по закону — это прямая обязанность судьи. В результате получилось то, что получилось. Дело Бахминой переправлено по месту ее нахождения — в Москву. Но налицо судейская волокита. А за волокиту любого судью пренепременно нужно гнать с работы. Это ненормально, что в течение нескольких месяцев простое ходатайство об УДО кочевало от одного мордовского судьи к другому. В результате прошло уже девять месяцев, а Бахмина, которая по закону должна быть на свободе, вместе с трехмесячной дочерью по-прежнему пребывает «в нетях» (то ли в московской больнице, то ли в подмосковном санатории). Но в любом случае, под конвоем!

Почему же?

Смею предположить, что пребывание бывшего юриста ЮКОСа продолжает оставаться неопределенным только потому, что следствие от нее чего-то хочет. Официальная версия гласит: в списке свидетелей по новому делу Ходорковского-Лебедева Бахмина не значится. Но это не означает, что ее не могут допросить в суде. Другое дело, что ничего особенно порочащего подсудимых она сказать не может.

По неофициальной версии, возможно, Бахмину уже допрашивали по пресловутому «материнскому делу». Из этого дела при желании ее показания можно извлечь и предъявить на суде. А кто знает, что она там сказала?

И третья версия: издеваясь над многодетной матерью, в нарушении закона и всех норм милосердия, да и просто здравого смысла, не выпуская ее на свободу, власть пытается таким образом давить на Ходорковского, требуя от него чего-то, о чем только ей, этой власти, известно.

По понятным причинам обо всем этом молчит Бахмина. Молчат ее адвокаты.

Молчит Ходорковский. Молчат его адвокаты.

В отличие от Бахминой, Василий Алексанян в списках свидетелей, вроде бы, фигурирует.

Он готов выступить в суде. И, наверняка, расскажет о том, как от него шантажом добивались показаний на Ходорковского. Впрочем, он уже об этом говорил.

А вот нужны ли такие показания судье Хамовнического суда Данилкину?

Думаю, мы это скоро узнаем. И узнаем много всего другого. Михаил Ходорковский, как известно, обещал «небезынтересное зрелище».