Людмила Алексеева: «Мы будем наблюдать за судебным процессом и, естественно, отслеживать все нарушения и судебной процедуры, и прав человека во время этого процесса» (Радио «Свобода»)

Радио «Свобода», 03.03.2009 12:39

Марк Крутов: Как заявили журналистам представители организации "За права человека" и Московской Хельсинкской группы, правозащитники намерены организовать общественное сопровождение этого процесса. О том, что кроется за этими словами, расскажет наш корреспондент Лейла Гиниатулина.

Лейла Гиниатулина: За соблюдением прав Ходорковского и Лебедева в ходе нового процесса намерены следить правозащитники движения "За права человека". Говорит лидер движения Лев Пономарев.

Евгения Кузнецова, Федор Максимов, «Коммерсант», 04.03.2009

В Хамовническом суде Москвы вчера начались предварительные слушания по второму уголовному делу в отношении экс-главы НК ЮКОС Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева. Адвокаты заявили отвод гособвинителям, не раз выступавшим по делам ЮКОСа, считая, что у них "есть личная заинтересованность в исходе процесса", а также о соблюдении прав подсудимых на защиту, но суд им отказал. При этом защита вообще сомневается, что дело ЮКОСа подсудно именно Хамовническому суду, полагая, что разбирательство ввиду неочевидности места совершения предполагаемых преступлений должно проходить в специально назначенном суде.

На подходах к Хамовническому суду, расположенному в 7-м Ростовском переулке, милиция поставила заграждения. Неподалеку дежурили грузовик и автобус с омоновцами. Милиционеры у заграждений проверяли паспорта, так что у местных жителей возникли проблемы с подходом к своим домам, во дворах которых, кстати, тоже находились стражи порядка.

У входа в суд уже за полтора часа до начала заседания собралась толпа журналистов. Постепенно всех запустили внутрь здания и организованно разместили в зале заседаний. Несмотря на большое помещение, в нем с трудом поместились более тридцати телекамер и двадцать с лишним фотографов, не считая представителей информационных агентств и газет. Около 12 часов, к началу заседания, в зал вошли гособвинители. Ими, как уже сообщал "Ъ", оказались сотрудники Генпрокуратуры Дмитрий Шохин и Валерий Лахтин, уже поднаторевшие в работе с делами ЮКОСа. Напомним, что в январе 2004 года господин Шохин выступал гособвинителем по делу бывшего президента ООО "ЮКОС-Москва" Василия Шахновского, а затем представлял обвинение на первом процессе по делу в отношении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в 2004-2005 годах. Валерий Лахтин представлял обвинение на слушаниях по делам начальника службы безопасности ЮКОСа Алексея Пичугина и бывшего вице-президента НК ЮКОС Василия Алексаняна. Оба прокурора вошли в зал с улыбками старых знакомых.

Еще несколько минут все собравшиеся ждали, когда в зал приведут Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, которых уже давно привезли к зданию суда. Когда они выходили из автозака, под ноги Михаилу Ходорковскому кто-то из сочувствующих бросил белые гвоздики. Тут же в толпе закричали: "Позор! Позор!" - однако эти слова были адресованы не подсудимым, а российским властям и правосудию.

Подсудимые зашли в зал заседаний, пристегнутые наручниками к конвою. Михаила Ходорковского и Платона Лебедева завели в "аквариум" с непробиваемыми стеклами, где они обменялись рукопожатием и сели на скамью. Оба выглядели вполне бодро. Журналисты ожидали, что подсудимые выступят с какими-нибудь заявлениями, но ни на один вопрос они не ответили.

Наконец в зале появился судья Виктор Данилкин. Представившись сам, он представил уголовное дело, которое предстоит рассматривать суду. Он зачитал, что подсудимые Ходорковский и Лебедев обвиняются по ст. 160 (хищение чужого имущества) и 174 (легализация денежных средств, полученных преступным путем) УК РФ. По данным следствия, "обвиняемые в составе организованной группы с основными акционерами ОАО НК "ЮКОС" и другими лицами совершили хищение путем присвоения акций дочерних обществ ОАО "Восточная нефтяная компания" в период с 6 ноября по 12 июня 1998 года на сумму 3,6 млрд руб.; легализацию похищенных акций в 1998-2000 годах на эту же сумму; хищение путем присвоения нефти дочерних компаний ЮКОСа в 1998-2003 годах ОАО "Самаранефтегаз", ОАО "Юганскнефтегаз" и ОАО "Томскнефть ВНК" на сумму более 892,4 млрд руб. и легализацию части этих средств в 1998-2004 годах в размере 487,4 млрд руб. и $7,5 млрд". Кстати, вчера же стало известно, что в деле имеются иски к подсудимым от "Томскнефти" на 93 млрд руб. и от "Самаранефтегаза" на 77 млрд руб. (правда, "Самаранефтегаз" уже получил искомые деньги в деле по банкротству ЮКОСа, поэтому, возможно, не будет поддерживать свой иск).

Затем прессу удалили из зала: предварительные слушания проходят в закрытом режиме. Перерыв в заседании случился через два часа. Все это время, как выяснилось, стороны обсуждали отвод прокурорам Шохину и Лахтину, заявленный защитой. "Мы считаем, что у прокуроров Шохина и Лахтина есть личная заинтересованность в исходе процесса",- пояснили журналистам адвокаты. "Эти прокуроры,- отметил адвокат Вадим Клювгант,- не закон блюдут, а добиваются нужного им и их руководству решения суда". Сами прокуроры заявили в ответ, что никакой "личной заинтересованности" у них нет. А через полтора часа судья Данилкин сообщил, что в отводе прокуроров отказано.

После этого адвокаты и сами подсудимые заявили суду ходатайство об обеспечении им права на защиту. Дело в том, что конвой, по словам защитников, стоял стеной между ними и "аквариумом" с подсудимыми, не давая обмениваться репликами и документами. Адвокаты заявили, что в такой обстановке конфиденциальность переговоров соблюсти невозможно, и просили позволить подсудимым сидеть рядом с ними, а не за стеклом и "дать им в полной мере реализовать свое право защищать себя". В ответ прокурор Шохин заявил, что он только за соблюдение всех прав, но не понимает, в чем оно нарушается, к тому же "главное - безопасность". "Только прокурор не уточнил, о чьей именно безопасности он беспокоится",- прокомментировали позицию гособвинителя адвокаты. В итоге и в этом ходатайстве суд отказал.

Остальные ходатайства защиты, которых, надо полагать, немало, будут заявлены в суде сегодня, когда продолжатся предварительные слушания. В частности, защита собирается потребовать дополнительное время для изучения обвинительного заключения и самого уголовного дела и поставить вопрос о правомерности проведения процесса в Хамовническом суде. Как объяснил "Ъ" один из адвокатов, из материалов дела не следует, что инкриминируемые господам Ходорковскому и Лебедеву преступления совершались на территории, подсудной этому райсуду. "Если верить обвинению, то они совершались в нескольких районах Москвы, следовательно, в соответствии с требованиями европейских конвенций, к которым присоединилась Россия, дело должен рассматривать специально назначенный суд",- отметил один из защитников.

Как стало известно "Ъ", подсудность дела была определена исходя из места совершения самого тяжкого эпизода в нем - о легализации похищенного имущества. По версии следствия, преступление было совершено по указанию руководителей ЮКОСа адвокатом Павлом Ивлевым, контора которого располагалась как раз в Хамовниках. Сейчас объявленный в розыск юрист, по некоторым данным, проживает в США.

По мнению адвокатов, предварительные слушания продлятся еще не один день, а слушания по существу растянутся на полгода. При этом подозрения в затягивании процесса они отвергают: "Срок давности по эпизоду с хищением акций Восточной нефтяной компании на сумму 3,6 млрд руб. уже истек в ноябре прошлого года, а на остальные эпизоды время процесса не влияет".

«Эхо Москвы», 03.03.2009

А. ВОРОБЬЕВ – Это «Особое мнение». Я приветствую всех, кто в эти минуты смотрит телеканал RTVi и слушает радиостанцию «Эхо Москвы». Владимир Познер сегодня традиционно по вторникам. Здравствуйте.

В. ПОЗНЕР - Здравствуйте. К сожалению, не очень традиционно. То да, то не получается.

А. ВОРОБЬЕВ – Я очень надеюсь, что скоро вы сами будете сидеть здесь…

В. ПОЗНЕР - Я надеюсь…

А. ВОРОБЬЕВ – И тогда будет программа с участием Владимира Познера.

В. ПОЗНЕР - Какая-то да, ну ладно.

А. ВОРОБЬЕВ – Начну с вопроса, который ставит ребром наш слушатель Михаил: «Ходорковский враг государства номер один?»

В. ПОЗНЕР - На мой взгляд, он вообще не враг государства.

А. ВОРОБЬЕВ – Это личный враг?

В. ПОЗНЕР - Мне трудно судить, потому что видимо, когда вы говорите личный враг, вы подразумеваете кого-то. Чей он враг. Если я понимаю, что вы имеете в виду Путина, то я думаю, что да, его отношение к Путину и отношение Путина к нему это отношения чрезвычайно отрицательные. Возможно, что они враги. Я ни с тем, ни с другим на эту тему не говорил. Но предполагаю, что они неважно относятся друг другу, скажем так.

А. ВОРОБЬЕВ – Мы этот вопрос сегодня в эфире дневном задавали нашим слушателям. Получили неоднозначные ответы на этот вопрос. Он сводился вот к чему. Где опаснее Ходорковский для власти: в тюрьме или на свободе? Как бы вы ответили? Я скажу, что 68% слушателей сказали, что он опаснее для власти на свободе. И 32 – что в тюрьме. Что вы здесь выделяете в качестве первоочередного аргумента?

В. ПОЗНЕР - А надо понимать, что имеется в виду, когда употребляется слово «опасный». В каком смысле опасный? Пока он в тюрьме, он для остального мира, по крайней мере, для западного мира, и не только, является фигурой страдальческой, несправедливо отправленной в тюрьму властью России и конкретно Путиным. Вот так он рассматривается. Я даже не буду вдаваться в подробности, справедливо рассматривается, несправедливо, но так он рассматривается. И в какой-то степени Ходорковский становится таким образом символом. Каким был в какой-то степени Сахаров. Это совершенно разные люди, их не надо путать, но тем не менее. Если он не в тюрьме, если его почему-либо выпускают, для того же западного мира это конечно позитивный сигнал. Несомненно, что ага, все-таки может быть Россия начинает чуть-чуть двигаться обратно или куда-то, но в сторону большей демократии. Представляет ли он сам, как Михаил Ходорковский на воле опасность для российского государства. Ноль, опасность ноль. Люди, которые говорят, что вокруг него соберутся и так далее, они просто не понимают, в какой стране они живут. Почему же никто не собирается вокруг многих других. Кроме того…

А. ВОРОБЬЕВ – Но если эти символы противостояния с Путиным…

В. ПОЗНЕР - Это символ противостояния для каких-то людей. Но этого недостаточно. Ну вокруг него будут какие-то люди. Но реально создать какое-то движение, которое может угрожать нынешней власти, по-моему, это абсолютнейшая чепуха. Не мне решать, и, слава богу, кстати. Я бы не хотел быть в положении человека, который сегодня должен принимать это решение. Но я бы, скорее всего, продумав это, сказал бы, что лучше выпустить. Плюс несомненный с точки зрения международного резонанса, минусов не видно. Для меня. Может быть, кто-то видит их лучше меня.

А. ВОРОБЬЕВ – Понятно. Мне бы хотелось понять, как вы бы могли оценить антураж, в котором проходит весь судебный процесс. Мы знаем по сообщениям агентств и наших корреспондентов о том, что все близлежащие улицы, в том числе оцеплены милицией. Беспрецедентные по многим параметрам меры безопасности приняты в этом процессе. Что это, чего боится власть?

В. ПОЗНЕР - Да если бы я знал, можно тут бояться многих вещей. Можно бояться от одной крайности до другой. Можно бояться того, что кто-то хочет проникнуть, чтобы в него выстрелить. Одна крайняя точка зрения. Можно бояться того, что придут люди, которые будут вести себя в суде таким образом, что они будут кричать, что власть несправедливая и что это безобразие, позор и так далее, по всей видимости, представители власти хотят, чтобы все было спокойно. Насколько я понимаю, пропускают, надо просто предъявлять документы. Это не то, что никого не пускают. Пресса там, в этом смысле это открытый все-таки процесс.

А. ВОРОБЬЕВ – Он закрытый де-факто или де-юре, но пресса может пользоваться комментариями адвокатов. Потому что гособвинение пока комментариев никаких не дает.

В. ПОЗНЕР - Да, понятно, с другой стороны, что все-таки вокруг этого человека Ходорковского уже не один год довольно большое напряжение. Это не рядовой человек, не рядовой случай. Ну, как мне кажется - на всякий случай. Абы чего не было.

А. ВОРОБЬЕВ – Скажите, а насколько сейчас Москва или власти заинтересованы в том, чтобы послать положительный сигнал, имиджевый такой репутационный сигнал на Запад, отпустив Ходорковского. Насколько Москва заинтересована в том, чтобы улучшить свой имидж?

В. ПОЗНЕР - Когда вы говорите Москва, вы имеете в виду Кремль.

А. ВОРОБЬЕВ – Официальный конечно.

В. ПОЗНЕР - Не знаю. Не могу вам ответить. У меня нет ощущения, что подобного рода шаг рассматривается властью. Что мол, давайте это сделаем для того, чтобы. Мне кажется, что здесь слишком много есть возражений, ну как это так, если человек нарушил, его приговорили, значит как-то… Единственное, что можно сказать, что да, в связи с тем-то и тем-то досрочно освобождаем и прочее, прочее. Но при данных контурах власти я этого не вижу.
<…>

«Эхо Москвы», Реплика Бунтмана, 03.03.2009

Новый процесс начался с обычных хмурых гримас властей: оцепления, ОМОНы, кордоны, ограничение разговоров подсудимых с адвокатами.
Но это так, обычное дело.

Защита тут же перешла в наступление, потребовав отвода знакомых обвинителей, ветеранов первого суда.
Артподготовка. Но отметьте, что высшие власти, то есть оба президента, всем своим видом показывают, что заняты другими делами. Кризис на дворе и так далее.

Сочащиеся через таинственные кремлевские ходы сведения тоже говорят о том, что специально наверху никто не занимается ни погублением, ни спасением Ходорковского и Лебедева.
Плюс еще, процесс заведомо спланирован долгим и неповоротливым: четырнадцать томов обвинений, 200 свидетелей (против ста в первой серии), которая длилась год.

Как там что будет, никто, похоже, не знает и особо не планирует: кривая куда-нибудь вывезет.
Это странно, если учесть с какой рьяностью Михаила Борисовича запихивали в колонию четыре года назад.

Что же это такое? Не стал бы связывать происходящее с неким противостоянием «Путин-Медведев», потому что каждый из российских вождей не вполне соответствует надетым маскам.
Интереснее знать, как скажется (никак не скажется) на процессе противоборство «прокуратура – следственный комитет», которое не может «разрулить» даже постановление Верховного суда.

Не менее интересно понять, насколько серьезно относятся в Кремле к рассмотрению иска акционеров ЮКОСА в Страсбурге.
Первый признак, что серьезно – это переезд подсудимых в Москву, «сексуальное неудовлетворение» заключенного Кучмы и корректное, несмотря на дежурные «строгости», начало процесса. Может, конечно, власть и спохватится, поняв в какой-то момент, что общего указания «гнобить», данного при возбуждении второго дела, недостаточно.

Все может быть.
Но пока, повторю, нет ощущения предопределенности. И это любопытно. Посмотрим.

Ходорковский, думаю, окажется прав, пообещав нам во второй серии немало интересного

«Эхо Москвы», 03.03.2009

А. ВОРОБЬЕВ: 15.08. Процесс по делу Михаила Ходорковского. Сам бывший глава ЮКОСа и бывший глава «Менатеп»а Платон Лебедев сегодня были доставлена в Хамовнический суд Москвы, где вскоре после полудня начался второй процесс над фигурантами дела ЮКОСа. На прямой линии связи с нами находится наш корреспондент Евгений Бунтман. Евгений, мы приветствуем тебя.

Е. БУНТМАН: Добрый день, Алексей.

А. ВОРОБЬЕВ: Итак, что сейчас происходит? Где ты сейчас находишься? Как можно описать то, что происходит вокруг тебя?

Е. БУНТМАН: Сейчас я нахожусь непосредственно в здании Хамовнического суда, и сейчас продолжается перерыв, объявленный судом для вынесения постановления по ходатайству адвокатов. Пока адвокаты заявили только одно ходатайство, - еще несколько ходатайств в планах на будущее – об отводе представителей гособвинения, среди которых Дмитрий Шохин, который всем, наверное, памятен по первому процессу Ходорковского, который проходил в Мещанском суде.

А. ВОРОБЬЕВ: Действительно, Дмитрия Шохина, если вы помните, за первый процесс над Ходорковским наградили орденом.

Е. БУНТМАН: Орденом, да. И звездочкой на погоны. Я не помню, какой это чин в генеральной прокуратуре, но, тем не менее это, действительно, памятно. И адвокаты объясняют свое ходатайство возможной необъективностью представителей гособвинения на предстоящем процессе и считают, что их позиция заведомо предвзятая, и соответственно защита не хочет, чтобы именно эти люди представляли гособвинение в суде.

А. ВОРОБЬЕВ: Евгений, процесс закрыт для журналистов, поэтому хочется более подробное описание - каким образом представители средств массовой информации могут следить за этим процессом.

Е. БУНТМАН: Пока не очень много вариантов для того, чтобы следить. В основном, мы все, журналисты, следим за процессом со слов адвокатов, потому что прокурорские работники на вопросы не отвечают, а адвокаты рассказывают, что там происходило. Процесс закрытый, в общем-то, по закону, по Уголовно-процессуальному кодексу, потому что это предварительные слушания. И именно поэтому, как всегда, ближайшее заседание – не факт, что сегодняшнее заседание будет последним предварительным, возможно, еще понадобится день или два на то, чтобы удовлетворить, или наоборот, отклонить ходатайства. Журналистов сначала запустили в зал заседаний. Не все, правда, поместились в этом зале, который хоть и самый большой в Хамовническом суде, но, тем не менее недостаточно большой для того, чтобы всех поместить. Потому что я насчитал, наверное, две сотни представителей… очень много иностранных СМИ, очень много пишущих журналистов, очень много телекамер – порядка 30 телекамер – снимали вот этот маленький кусочек заседания, который позволили снять, до того, как пришла судья. И, собственно, те, кто попал в зал, видели и Лебедева и Ходорковского, но об этом чуть-чуть попозже. Еще один зал, как, наверное, тоже многие знают – как в Гаагском трибунале, выделен второй зал, где можно следить по телевизорам. Там установлены три больших экрана, на которых будут показывать сторону обвинения, сторону защиты и подсудимых.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Евгений, вот сообщают информагентства, что, действительно, огромный ажиотаж среди прессы, и настоящая давка возникла при входе в суд. Но мне интересно: все-таки в большей степени за этим процессом следят иностранные журналисты или российские?

Е. БУНТМАН: Добрый день, Таня. Пока за этим процессом следят все, потому что это первое заседание второго процесса по делу Ходорковского, и я видел практически всех представителей мне известных СМИ, как и российских, так и иностранных. Здесь есть и английские каналы, и американские, и арабские, и, соответственно, все наши, российские информагентства, радиостанции, телеканалы и так далее. Пока здесь просто все, потому что это первое важное заседание.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вот самый Михаил Ходорковский пообещал «небезынтересное зрелище». Ты как оцениваешь?

Е. БУНТМАН: Пока зрелища нет. Но судя по тому, что Ходорковский, когда его привозили в суд, - этого не было, кстати, на прошлом суде, когда Ходорковский воздерживался от каких-либо выкриков или комментариев – но здесь, когда его везли в автозаке, он крикнул «Позор!». И , по всей видимости, это характеризует его отношению к предстоящему процессу. Сложно пока сказать… Когда процесс будет открытым, когда будут регулярные заседания, тогда, действительно, будет интересно. Пока это все важные, но рабочие моменты, в которые не включают прессу. Во всяком случае, она не может присутствовать в зале заседания, и поэтому мы только со слов адвокатов и работаем. Сколько это продлится, пока не очень понятно.

А. ВОРОБЬЕВ: Как выглядят Михаил Ходорковский и Платон Лебедев? Что можно было бы заметить? Как изменились их лица? Изменились ли они вообще?

Е. БУНТМАН: Последний раз Михаила Ходорковского и Платона Лебедева я видел 4 года назад, когда выносили второй приговор в Мосгорсуде. Ну, конечно, внешне никаких изменений к лучшему нет. Потому что почти все это время они оба провели в Читинском СИЗО и в исправительных колониях. Ну, как выглядят Ходорковский и Лебедев?…

А. ВОРОБЬЕВ: Они ощутимо постаревшие?

Е. БУНТМАН: Ощутимо. Я не знаю, насколько это этично или не этично, но на первый взгляд мне показалось, что больше изменился Михаил Ходорковский. Он гораздо короче подстрижен, практически под ноль. Как и раньше, абсолютно седой, но гораздо более нездоровый вид: бледное лицо… Но я думаю, что это неудивительно после такого количества времени, проведенного в изоляции в тюрьме.

А. ВОРОБЬЕВ: Еще один вопрос. Что творится вокруг здания Хамовнического суда? Как вы туда попадали? С чем пришлось столкнуться, и на что вы обратили внимание?

Е. БУНТМАН: Вокруг здания суда пусто. Абсолютно пусто! Потому что с двух сторон переулка, примыкающего к зданию суда, выставлены кордоны милиции. Туда пройти можно, только предъявив документы. Правда, одной из сторонниц Ходорковского, которую я раньше видел на митингах, удалось проникнуть в суд, - я уж не знаю, каким образом – и в частности она говорила, что Ходорковский лучше, чем Путин, отпустите Ходорковского. А вообще, достаточно строго. Потому что один раз проверяют документы на улице, второй раз проверяют документы и смотрят вещи уже непосредственно в суде, и рядом с залом, где судят Ходорковского, сидит вооруженная охрана – спецназ Минюста.

А. ВОРОБЬЕВ: Благодарю вас. Евгений Бунтман, наш корреспондент, который следит за тем, как развиваются события на процессе по делу Михаила Ходорковского. Сейчас он находится непосредственно в здании Хамовнического суда, где, собственно, и проходит этот процесс. Еще раз спасибо!

Зоя Светова, «Ежедневный журнал», 04.03.2009

Судебный процесс, который начался во вторник в Хамовническом суде Москвы по новому делу Ходорковского-Лебедева, совершенно не похож на тот, что проходил четыре года назад в Мещанском суде. Он гораздо масштабнее, помпезнее. И почему-то, несмотря на всю запредельную абсурдность и безумие обвинений, внушает надежду на более-менее положительный исход дела. Почему так происходит? Может, просто мы так долго ждали этого процесса и уже не надеялись, что их привезут в Москву? Или просто очень хочется думать, что суд этот каким-то чудесным образом закончится? И закончится, если не полным освобождением подсудимых, то уж во всяком случае приблизит их освобождение?
Многие, кто видели подсудимых в зале суда, констатировали, что они постарели! Что ж, тюрьма никого особенно не красит. Но делает мудрее и чище. Особенно тех, кто сидит так достойно, как Ходорковский и Лебедев.
Но пока слушания только начинаются. Впереди — неизвестность. Как и положено, по закону, процесс пока идет в закрытом режиме, решаются процессуальные вопросы. Адвокаты не делают прогнозов, но, похоже, что предварительные слушания могут продлиться несколько дней. А сам процесс займет не меньше полугода. Прежде всего, поражает сопровождение и организация процесса. Здание суда и прилегающие к нему улицы контролируют силы милиции, ОМОНа, бойцы спецназа Министерства юстиции, судебные приставы. Все вместе взятые эти стражи порядка стараются вести себя корректно, особенно с журналистами.
В суде выбрали самый большой зал на третьем этаже. Установили там клетку для подсудимых с пуленепробиваемым стеклом. Запустили фотокоров и телеоператоров, пустили корреспондентов ведущих СМИ, а тех, кто не пришел заранее, пригласили в другой зал — этажом ниже. Там установили три больших плазменных экрана. На них, по идее организаторов, в течение всего процесса будет демонстрироваться то, что происходит в зале.
В первый день суда приставы разрешили журналистам насладиться телевизором всего несколько минут. Ровно в полдень плазменные экраны погасли. Журналисты-«счастливчики» между тем продолжали находиться в основном зале, ожидая появления судьи и объявления начала заседания. Когда судья появился, всю публику из зала прогнали и остались только стороны процесса.
Госообвинитель Дмитрий Шохин в генеральских погонах проследовал мимо журналистов с довольной улыбкой. Ходорковский, Лебедев и их защитники заявили ходатайство о его отводе. Предложили они также отвести и другого гособвинителя — Валерия Лахтина, который также был прокурором на первом процессе. Как и следовало ожидать, судья в этом ходатайстве подсудимым отказал. Отказал он также и в том, чтобы их пересадили за стол к адвокатам. Но защитники не унывают: у них заготовлено еще много ходатайств, так что каждый день судебных заседаний будет богат на события.
В какой-то момент адвокаты, вероятно, заявят о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления. Заявят и приведут кучу доводов, которые доступны любому, кто попробует вникнуть и понять, в чем на этот раз обвиняют Ходорковского и Лебедева.
Если по первому делу можно было чисто теоретически представить, что Ходорковский в чем-то мог нарушать закон, то на этот раз любому не предвзятому человеку гораздо труднее поверить бредовым обвинениям о том, например, что вся выручка от продажи нефти шла не в ЮКОС, а лично в карманы Ходорковского и Лебедева.
Интересно, как все это будет объяснять прокурор Шохин. Судя по ходатайству о прекращении дела «за отсутствием состава преступления» и по объяснению Ходорковского в Ингодинском районном суде, где он пункт за пунктом разбил все предъявленные ему и Лебедеву обвинения, новый судебный процесс станет не столько процессом над топ-менеджерами ЮКОСа, сколько судом над Генпрокуратурой и следователями, клепавшими обвинительное заключение и все эти пресловутые 144 тома дела. Ходорковский и Лебедев говорят, что не понимают сути обвинений. И думаю, они не лукавят. В здравом уме понять это обвинение не представляется возможным. Возможно ли украсть нефти больше, чем ее произведено?
Если процесс будет открытым, а он таким будет наверняка, то публика увидит воочию всю несостоятельность обвинения.
И что дальше?
Неужели суд закончится «расправой» над Ходорковским и Лебедевым, как об этом предупреждают адвокаты подсудимых? Главный вопрос: что придумает власть, чтобы выбраться из той лужи, в которую она села с этим делом? Невозможно поверить, что при таком огромном стечении народа и таком освещении процесса во всем мире, судья вынесет суровый обвинительный приговор. Что-то должно произойти... Только что?
За развитием процесса в Хамовническом суде будет наблюдать весь мир. А еще будут наблюдать те «заложники дела ЮКОСА», которые уже получили огромные судебные сроки, как, например, Алексей Пичугин, осужденный на пожизненное заключение. Как смертельно больной Василий Алексанян, которого прокуратура никак не может оставить в покое. Как Курцин, Переверзев, Малаховский и другие бывшие сотрудники Ходорковского. Все те, чья судьба должна измениться в зависимости от будущего приговора Хамовнического суда.
Сегодня Зубово-Полянский суд в третий раз рассмотрит ходатайство Светланы Бахминой об УДО. Решение этого мордовского суда, наверняка, напрямую связано с новым делом Ходорковского.
Так что поживем-увидим.
Судебное шоу только начинается. Вход свободный...

Андрей Козенко, «Коммерсант», 04.03.2009

Восемь представителей движений "Оборона", "Мы" и "Свободные радикалы", входящих в оппозиционную коалицию "Солидарность", вчера были задержаны за попытку проведения пикета в защиту Михаила Ходорковского и Платона Лебедева у здания Хамовнического суда. Квартал, где расположен суд, вчера был фактически оцеплен сотрудниками милиции и ОМОНа. Однако несколько десятков человек все же смогли подойти вплотную к кордону милиции перед судом. Они начали скандировать: "Свободу политзаключенным! Свободу Ходорковскому и Лебедеву!" В ответ из мегафона раздалось предупреждение, что участники акции будут задержаны. От слов к делу милиция перешла в течение минуты. У здания суда были скручены, а затем посажены в милицейский автобус активисты "Солидарности" Михаил Кригер, Всеволод Чернозуб и еще четверо пикетчиков. Не успели сотрудники милиции построиться заново, как двое членов "Обороны" поднялись по технической лестнице на Багратионовский мост и растянули десятиметровую растяжку с лозунгом: "Свободу Ходорковскому!". Лозунг провисел несколько минут, после чего был сорван сотрудниками органов правопорядка, а вешавшие его активисты также были задержаны. Все они были доставлены в здание ОВД района Хамовники. Один задержанный ухитрился покинуть помещение и убежать, оставшиеся семеро были обвинены по статье 20.2 КоАП в проведении несанкционированной акции. "Какое-то дежавю: все это очень напоминает май 2005 года и первый приговор Михаилу Ходорковскому",- поделился с "Ъ" координатор "Обороны" Олег Козловский. Все задержанные были доставлены в мировой суд.