Второй процесс по делу экс-руководителей ЮКОСа подоспел как нельзя кстати. И простых людей поможет от кризиса отвлечь, и элите разобраться, кто с кем и по какому пути готов идти до конца.

Новый процесс Ходорковского – Лебедева, подготовка к которому сейчас идет полным ходом, скорее всего, будет использован властями в максимальной степени. Об этом свидетельствуют хотя бы необычные для российской судебной практики мероприятия по привлечению к нему внимания широкой аудитории. Сообщается, что для удобства корреспондентов оборудуют специальное помещение, в котором на плазменном экране будут транслировать ход процесса. Такие шаги навстречу прессе резко контрастируют с привычным порядком, при котором дела, вне зависимости от их общественной значимости, рассматриваются в небольших залах и «свободный доступ» к ним «естественным образом» ограничивается вместимостью помещений. Нынешняя новация – это не то чтобы проявление открытости. Это типичная медиа-раскрутка события.

Идейным сторонникам Михаила Ходорковского и тем, кто, ими не являясь, критикует чрезмерную жестокость, предвзятость, политические мотивации и избирательность действий государственной машины в этом деле, эта раскрутка в общем-то без надобности. Они и так способны проследить за происходящим. Да и странно было бы, если бы судейские прилагали какие-то отдельные хозяйственные усилия для облегчения работы критиков власти. Считать именно этот процесс первой ласточкой, предвещающей наступление эпохи прозрачности в деятельности репрессивного аппарата, тоже как-то нелепо.

Остается предполагать, что новое судебное разбирательство, вкупе с пикетами за свободу создателей ЮКОСа и контрпикетами прокремлевских активистов, должно с помощью грамотно выстроенной информационной картинки увлечь население, все глубже погружающееся в переживания по поводу тех житейских проблем, которые ему подбрасывает развивающийся кризис.

Никакой новой морали по сравнению с пафосом 2003–2005 годов пропагандисты сегодня, конечно, прочесть не смогут, но сгодится и старая, украшенная разве что гигантскими суммами инкриминируемых ЮКОСовцам хищений.

И действительно, властям в нынешней ситуации весьма полезно актуализировать образ «плохих парней». Невозможно, конечно, рационально списать на подсудимых все тяготы кризисной жизни, но логика в данном случае несущественна. А на эмоциональном уровне государству именно сейчас уместно продолжить преследование акул капитализма.

В каком-то смысле это даже гуманнее и уж очевидно реалистичнее, чем начинать приставать к руководству «Роснефти» или, тем более, «Газпрома» с глупыми вопросами о деньгах.

У начинающегося процесса есть, разумеется, и еще одна задача. Она также связана с проблемами, которые перед нынешней конфигурацией власти ставит кризис. Это проблема поддержания преемственности. Настоящая эпоха Путина, как считают многие, началась именно с ареста Ходорковского. Разговоры о том, что сегодняшние реалии заставляют Дмитрия Медведева дистанцироваться от своего премьер-министра, сейчас звучат все настойчивее. Тем символичнее значение второго раунда знакового уголовного дела. В отличие от многих других резонансных дел, разваливавшихся в суде из-за вольной или невольной беспомощности государственного обвинения, здесь


у прокуроров хорошие шансы на победу. Не потому, что так уж хороша проделанная ими работа, а потому, что задачи, которые они должны решить, имеют первостепенное политическое значение — укрепить сложившуюся в последние годы систему власти.

Принципиальные основы кремлевского режима в части руководства национальной экономикой заключаются вовсе не в пересмотре того распределения собственности, которое сложилось к концу правления Ельцина. Главное в них — изменение взаимоотношений между высшими чиновниками и бизнесом, повышение его, так сказать, социальной ответственности (как в советском анекдоте – «все на благо человека, все во имя человека, и мы даже знаем, как его зовут»). Для того, чтобы ни у кого не было повода подвергать эти основы сомнению, было необходимо ритуальное жертвоприношение Ходорковского. Пересматривать теперь отведенную ему роль означало бы потрясти эти самые основы. А это и так-то недопустимо, и тем более в смутное время кризиса.

(«Газета.ru», 24.02.2009)