Юрий Шмидт отвечает на вопрос об УДО на фоне «отмененного» в суде карцера: «Мы не сомневаемся, что к тому моменту, когда будет решаться действительно жизненно важный вопрос, они <люди, которые дают указания судам> подготовятся хорошо».

Радио «Свобода», Программа «Время гостей», 03.12.2008
<…>
Ведущий: Здравствуйте уважаемые радиослушатели, в нашей петербуржской студии сегодня в гостях председатель Российского Комитета адвокатов в защиту прав человека Юрий Шмидт <…> Мой первый вопрос я хочу посвятить, конечно, делу Михаила Ходорковского, одним из защитников которого вы являетесь. Сегодня стало известно, что Читинский областной суд подтвердил незаконность помещения Михаила Ходорковского в карцер за его переписку с писателем Борисом Акуниным и публикацию в журнале «Esquire». Хороший признак?

Юрий Шмидт: Ну конечно, когда суд сначала признает незаконным наложенное взыскание, а потом суд второй инстанции соглашается с районным судом это приятно. Мы на это надеялись. Мы также надеемся, что Читинский областной суд отклонит кассационную жалобу и в части двух других взысканий. Это, если вы помните, за недоклад, сколько заключенных в камере, и за невымытую крышку бачка. Районный суд эти взыскания тоже отменил, что не помешало тому, что Ходорковский по совокупности за это время провел 15 суток в карцере. То есть взыскание признали незаконным, а наказание было совершенно реальным.

То есть только после отмены этих двух взысканий можно теоретически говорить о каком-то условно-досрочном освобождении?

Вы знаете, никакого значения по большому счету, если обращаться к сути дела, это иметь не будет. Будет команда освободить – освободят, даже если у него будет целый букет разных взысканий и не таких придуманных, а каких-нибудь серьезных, хотя никаких нарушений Михаил Борисович не допускает, человек он законопослушный и очень выдержанный. Но для того, чтобы мотивировать отказ, конечно, суду удобнее на что-то ссылаться. Если учесть, что через полгода после первого отказа мы имеем право на повторное обращение с таким же ходатайством, то в данный момент Михаил Борисович совершенно чист, то есть у него нет никаких взысканий. Хотя мы знаем злую волю кремлевской администрации и конкретных людей, которые дают указания судам. Поэтому мы не сомневаемся, что к тому моменту, когда будет решаться действительно жизненно важный вопрос, они подготовятся хорошо.
<…>
Слушатель: А какое современное значение слова карцер?

Ну, это помещение, в которое направляют лиц, находящихся в СИЗО и допустивших нарушение. Что я вам еще могу сказать? В законе «О содержании под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений» правовой статус карцера прописан: как там живут люди в течение дня, на какой максимальный срок этот карцер может назначаться, какие ограничения это наказание еще влечен. В исправительных колониях карцера нет, но там есть штрафной изолятор, что примерно то же самое. Несладко. И вообще в местах лишения свободы несладко. В карцере это чувство усиливается.
<…>
Мария задает вопрос. Судя по делу Михаила Ходорковского, человек, находящийся в колонии, совершенно бесправен. Этот вопрос сегодня кого-нибудь беспокоит?

Этот вопрос беспокоит только тех, кто сидит в колонии, их близких и их адвокатов. А то, что вы очень коротко и емко выразили абсолютную истину – спасибо вам за это.
Человек совершенно бесправен. И в первую очередь он бесправен перед начальством, которое может делать все что хочет.