Юрий Шмидт: «Ну, считается, что он 12 суток отсидел незаконно. Но он же их отсидел. Никто не будет перед ним извиняться, никто не будет пытаться исправить, загладить предоставлением каких-то дополнительных льгот за допущенное нарушение. Поэтому в таких вопросах суды имеют определенную степень свободы» (Радио «Свободы»)

Радио «Свобода», 14.11.2008
Программу ведет Александр Гостев. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.

Александр Гостев: Михаил Ходорковский незаконно провел в карцере 12 суток. К такому выводу пришел Ингодинский районный суд Читы, который сегодня отменил взыскание администрации Следственного изолятора, наложенное на бывшего главу ЮКОСа за интервью, опубликованное в журнале "Эсквайер". Рассказывает корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.

Марьяна Торочешникова : Решение суда, подтвердившее незаконность действий администрации Читинского Следственного изолятора, которое назначило Михаилу Ходорковскому 12 суток карцера за интервью, опубликованное в октябрьском номере русской версии журнала "Эсквайер", не стало большой неожиданностью для адвокатов опального олигарха. Суды и раньше отменяли взыскания Ходорковскому. Правда, как и раньше, так и теперь, это мало что меняло по существу. Говорит адвокат Михаила Ходорковского Юрий Шмидт.

Юрий Шмидт : Для нас было бы неожиданным, если бы суд, который рассматривал вопрос об условно-досрочном освобождении Ходорковского, от наказания принял бы положительное решение. Вот тут мы бы были крайне удивлены. А это, в общем, такой проходной вариант, который на судьбу Ходорковского принципиальным образом не влияет. Ну, считается, что он 12 суток отсидел незаконно. Но он же их отсидел. Никто не будет перед ним извиняться, никто не будет пытаться исправить, загладить предоставлением каких-то дополнительных льгот за допущенное нарушение. Поэтому в таких вопросах суды имеют определенную степень свободы.

Марьяна Торочешникова : Формальным поводом для вынесения взыскания и определения Ходорковского в карцер было нарушение режима переписки. Так администрация Следственного изолятора расценила опубликованное интервью Григория Чхартишвили, известного под псевдонимом Борис Акунин, и экс-главы ЮКОСа. Но переписки как таковой не было вовсе.

Юрий Шмидт : Для того чтобы человека обвинить в незаконной переписке, извините, это как для того, чтобы сделать рагу из зайца, нужна минимум кошка. Нужно хотя бы иметь доказательства этой незаконной переписки. Никто не может лишить человека права высказывать свои мысли в беседе с адвокатами или с родственниками, которые приходят на свидания, этих людей, соответственно, записывать эти мысли и передавать кому угодно. В данном случае, все именно так и было. Никаких писем ни с одной, ни с другой стороны в овеществленном виде, то есть как письмо, как некие мысли, содержащиеся на определенном носители материальном, этого не было. Поэтому инициатива администрации, если считать, что это была инициатива администрации, в объявлении взыскания была абсолютно противозаконна.

Марьяна Торочешникова: Сказал адвокат Юрий Шмидт. Наблюдатели объясняли помещение Ходорковского в карцер желанием администрации изолятора минимизировать шансы этого заключенного на условно-досрочное освобождение, поскольку инцидент произошел накануне рассмотрения в Читинском областном суде его кассационной жалобы на отказ в УДО. А непогашенные взыскания чаще всего и становятся основной причиной отказа в досрочном освобождении. В жалобе в итоге действительно отказали. Только вот и содержание в карцере за интервью суд признал незаконным.

Ирина Резник, «Ведомости», 17.11.2008
Прошение о помиловании президенту от имени Бахминой (копия есть у «Ведомостей») отправлено в пятницу в Федеральную службу исполнения наказаний (ФСИН) России, в управление ФСИН по Мордовии и в колонию, сообщил адвокат Бахминой Роман Головкин. 22 октября она обратилась к Медведеву с просьбой о помиловании, через два дня отозвала его, после чего ее перевели из больницы для осужденных в гражданскую (она скоро должна родить).
Ни муж Бахминой, ни адвокаты с тех пор с ней не виделись. Бахмина попросила тюремное начальство оградить ее от посторонних, утверждали представители ФСИН.
«По словам представителей ФСИН, Бахмина сейчас сконцентрирована только на здоровье и никаких действий по своей защите предпринимать не может, — объясняет Головкин. — [Директор ФСИН России Юрий] Калинин заявил, что никогда в больнице такие вещи не регистрировались. Выходит, Светлана лишена возможности подать ходатайство. У меня генеральная доверенность на представление интересов Светланы, я решил подать заявление о помиловании от ее имени».
В пятницу в администрацию президента обратилась мать Светланы Валентина Бахмина (ее письмо есть у «Ведомостей»): «Моя дочь раскаялась и возместила весь ущерб. Все, чего хочет Света, — вернуться к семье и воспитанию детей. Надеюсь, Ваш авторитет защитит ее от бюрократических игр с отзывами-подачами».
Дежурная по пресс-службе президента не смогла в пятницу прокомментировать эту информацию. Нет комментариев и у представителя ФСИН России Валерия Зайцева.
«Подача прошения о помиловании адвокатами осужденного — прецедент, — говорит депутат Павел Крашенинников, — только сама Бахмина имеет право подать прошение о помиловании».
Ничто не ограничивает президента в его праве миловать без всякого прошения, говорит адвокат Генри Резник.

Первый
30 октября обнародован первый указ Дмитрия Медведева о помиловании. На год – с 5,5 до 4,5 года – сокращен срок пребывания под стражей 50-летнего Олега Тилаева. В октябре 2005 г. он осужден райсудом Краснодарского края по ст. 111 Уголовного кодекса (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, в отношении двух лиц). У Тилаева среднее образование, работал по найму, ранее не был судим.

В подготовке статьи участвовали Александр Цыганков, Мария Иванина

РЕН ТВ, 14.11.2008
Ведущий: Михаил Ходорковский провел в карцере 12 суток незаконно, это решение Ингодинского районного суда Читы. Адвокатом экс-владельца "ЮКОСА" удалось доказать, переписки между Ходорковским и писателем Борисом Акуниным, за которые он был заключен в одиночку, не было. Защита организовала интервью для журнала "ЭКСВАЙЕР", не нарушая закона, адвокаты записывали за своим подзащитным ответы на вопросы, которые передавал Акунин. Защита сетует, ставить вопрос о компенсации причиненных страданий за 12 дней в крохотной одиночной комнате нельзя, уголовный кодекс такой нормы не содержит.

«Эхо Москвы», программа «Особое мнение», 14.11.2008

Гости: Николай Сванидзе
Ведущие: Лев Гулько
Л. ГУЛЬКО: Здравствуйте, меня зовут Лев Гулько, это программа «Особое мнение». Николай Сванидзе в студии. Здравствуйте, Николай Карлович.
Н. СВАНИДЗЕ: Здравствуйте.
<…>
Л. ГУЛЬКО: Вернемся еще к этому вопросу. Вопрос, который прислали на наш сайт, Эскендер, инженер из Подмосковья: «Уважаемый Николай Карлович! Получается ли что-либо у Общественной палаты с делом С. Бахминой?»
Н. СВАНИДЗЕ: Вопрос интересный. Сейчас, в настоящий момент мы над этим работаем. Это не формальный ответ. Обсуждаем это. Не далее как вчера, полдня обсуждалось это моими коллегами по Общественной палате Генри Резником и Анатолием Кучереной. И обсуждаем это с уполномоченным по правам человека Лукиным. Что делать с проблемой Бахминой. Она нас очень волнует. Проблема здесь вот в чем. Общественная палата или не Общественная палата, дело в том, что согласно последней информации, которую озвучили тюремщики, в данном случае я не ругаюсь так, это термин просто. ФСИН, это люди, которые исполняют Светлану Бахмину.
Она не хочет никого видеть. Светлана Бахмина, женщина, не девочка по возрасту, которая собирается рожать, это очень серьёзно, между прочим, она может неважно себя чувствовать, естественно. И она не хочет никого видеть. Это может быть? Да, это может быть. Но что вызывает вопрос. То, что она не хочет видеть никого, включая своих адвокатов и своего мужа, насколько мне известно.
Это уже экзотика. Во-вторых, почему об этом говорит не она? Это тоже вызывает вопрос. То есть, мы можем сорваться, члены Общественной палаты, и мы думали об этом, как мы это в свое время сделали с Алексаняном, когда мы приехали к нему в больницу с Лукиным. Зная о нашем приезде с него сняли наручники, которыми его приковывали к кровати. Тоже дело доброе сделали. Мы можем точно так же сорваться и поехать туда. Ну хорошо, мы туда приедем, поцелуем закрытую дверь. Нам скажут: «Ребята! Вас дама видеть не хочет». И мы окажемся в очень глупом отношении.
Л. ГУЛЬКО: Там вопрос у многих об адвокатах.
Н. СВАНИДЗЕ: И адвокатов не хочет. Никого не хочет. Сейчас вопрос, как в этом удостоверится, при этом не потревожив саму Бахмину. Понимаете, есть старая шутка, должен ли джентльмен помочь даме войти в автобус, если она хочет из него выйти? Вот если она не хочет никого видеть, хочет спокойно родить, уже без треволнений, то даже если сейчас запустить процесс, связанный с президентом о том, что бы ее выпустили, все равно, не успеют выпустить до родов. А волнений будет куча.
Она хочет, чтобы ее оставили в покое и дали ей спокойно родить. Я эту позицию понять могу. Единственное, что я хотел бы, я бы хотел удостовериться, что она хочет именно этого, чтобы она это сказала. «Ребята, я вам очень благодарна за ваши хлопоты, но прошу меня сейчас понять и оставить в покое». Вот если бы человек это сказал, было бы замечательно. Но как удостовериться в том, что она действительно этого хочет? Пока, честно говоря, мы ломали головы, реально – без понятия.
Л. ГУЛЬКО: Ни телефонной связи, никакой другой связи?
Н. СВАНИДЗЕ: Никакой. Абсолютно никакой.
Л. ГУЛЬКО: И на этом пока всё.
Н. СВАНИДЗЕ: И на этом пока всё. Вот пока всё. Думаем, что делать. Не исключено, что мы туда поедем. Но здесь важно и её не побеспокоить и не оказаться в нелепом положении, что мы гоним волну, а человек хочет, чтобы мы волну не гнали.
<…>

«Эхо Москвы», Программа «Особое мнение», 14.11.2008

Гости: Леонид Радзиховский
Ведущие: Алексей Воробьев
А.ВОРОБЬЕВ: Я приветствую всех, кто в эти минуты слушает радиостанцию «Эхо Москвы» и смотрит телеканал RTVi. Это «Особое мнение». Пятница, 19.08 в Москве. Леонид Радзиховский традиционно в это время в студии. Здравствуйте, Леонид.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Добрый день.
<…>
А.ВОРОБЬЕВ: Леонид Радзиховский отвечает на ваши вопросы. Наталья, переводчик из Германии: «Кажется, года два назад вы написали, что не в восторге от нынешней власти, но живете с ней не то чтобы гармонично, но и не так уж плохо. Она не мешает вам думать, писать, читать, ездить. А вы не мешаете ей жить. Т.е. такой классический ироничный интеллигент. Что вас настолько возмутило, что из скептика вы превратились в столь эмоционального человека - только ли возмутительная история с Бахминой, или вы поняли, что в этой стране стало уже невозможно душно?»
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, это такой довольно личный вопрос. Да, меня действительно задела история с Бахминой, я этого скрывать не буду. Мне не очень нравится, в отличие от наших высокодуховных и добрых слушателей, когда мучают беременную женщину. И мне как-то не доставляет огромного эстетического удовольствия мысль о том, что ее довели до такого состояния, что она уже просит, чуть ли не на коленях умоляет – отстаньте от меня все, дайте хоть несколько минут провести спокойно. Это мне не кажется большой победой государственности над беременной на 8-м месяце. То есть победа есть, но я не считаю ее такой большой и приятной. А в остальном… ну что? государство, которое у нас есть, мне не мешает действительно ни думать, ни ездить. Я не думаю, откровенно вам скажу, что в нашей стране всерьез возможно другое государство. Я так не думаю. Я думаю, что наше государство абсолютно исторически закономерно. Два простых доказательства…
А.ВОРОБЬЕВ: Доказательства через пять минут. Пауза на «Эхе». Оставайтесь с нами.
НОВОСТИ
А.ВОРОБЬЕВ: Это «Особое мнение», еще раз здравствуйте. Леонид Радзиховский. Вы начали развивать мысль о ваших взаимоотношениях с государством, скажем так.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Главное – чтобы у государства со мной отношений не было. Это уж ладно. Ну так все это очень просто. Я не верю, что у нас возможно другое государство. Для этого есть простейшие исторические основания. Два раза в 20-м веке валили этого медного всадника, валили эту вертикаль. Оказалось оба раза, что не валили, а всего лишь переворачивали. Эти жертвы ожили из пепла и восстали вновь. Птица феникс вертикали возрождается. В 17-м году свалили вертикаль под лозунгами свободы – получили такую вертикаль, какой еще и не видывали. В 91-м свалили вертикаль под лозунгами свободы. Сейчас, конечно, не та вертикаль, что при советской власти, вопросов нет, но все равно вертикаль. А самое интересное – что реальные оппоненты этой вертикали это ж не Касьянов и Каспаров, так? а более или менее имеющие хоть какую-то популярность оппоненты – это крайние националисты, это крайние уличные национал-популистские движения, которые значительно хуже самой этой вертикали. Следовательно – каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает, и тот строй, какого заслуживает. Вот в нашей почве, в нашем климате кроме вертикали как-то ничего особенно не растет. Такой генофонд, такая генетика. Я не хочу, чтобы меня тут по традиции не начали бубнить околесицу про русофобию, да уезжайте в свой Израиль и прочее…
А.ВОРОБЬЕВ: Да уже бубнят, о чем вы? Я вам потом покажу…
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да я знаю, что бубнят. Так вот, пусть бубнят себе. Это их проблемы. Это относится ко всем жителям нашей страны без различия национальностей, поскольку все в той или иной степени принимают участие в созидании этой вертикали. Другое дело – что когда они по отдельности уезжают, они прекрасно вписываются в совсем другие способы политического существования, в другие политические системы и как-то не создают там – наши эмигранты, евреи, русские, украинцы и прочие национальности прекрасно вписываются в демократические либеральные системы. Но это по отдельности. А когда мы собраны вместе, то почему-то все больше тяготеем к вертикалям. Причем это не чья-то персональная заслуга. Если, допустим, Ленин был такой гений истории, который создал эту вертикаль, то после 91-го года все произошло абсолютно естественным путем – плавно, спокойно, не прерывая сна, никто никого не насиловал, никто не вводил диктатуру, никто никого не расстреливал, не было никакой ЧК, ничего, а вертикаль сама собой появилась, к полному одобрению 99% населения. Стало быть, так тому и быть. Против лома нет приема. Каково настроение народа, такова судьба народа. Здесь уж, как говорится… А что касается лично меня, то – вот человек, прямо скажем, не нам чета, правильно говорил: «Зависеть от царя, зависеть от народа – Бог с ними!..» Самому себе лишь угождать надо. Ну, это я высказываю позицию частного лица. Поэтому я не занимаюсь никакой политикой – безнадежное, с моей точки зрения, занятие. Ну а пока есть возможность говорить, кукарекаю.
А.ВОРОБЬЕВ: Леонид Радзиховский на ваши вопросы отвечает. Смотрите, суд Читы признал незаконным перевод в карцер Ходорковского. Помните, он там отсидел 12 суток за опубликованную переписку с писателем Борисом Акуниным. Так вот, сегодня это решение принято незаконным. «Кто теперь за это пойдет в карцер и какая разница самому Ходорковскому? Ведь он уже отсидел. Лена».
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, разница-то есть, конечно. Дело в том, что, может, в следующий раз не посадят за переписку.
<…>

«Эхо Москвы», программа «Власть», 14.11.2008

Гости: Евгений Гонтмахер,
Леонид Парфенов
Ведущие: Евгений Киселев

Е. КИСЕЛЕВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту смотрит телеканал RTVI или слушает радио "Эхо Москвы". Это программа "Власть" и я, ее ведущий Евгений Киселев.
<…>
Е. БУНТМАН: "Одной из самых обсуждаемых фигур на этой неделе стал бизнесмен Михаил Прохоров, президент "ОНЭКСИМ". На страницах "Ведомостей" он поделился своим видением кризиса и выхода из него, и эта точка зрения существенным образом отличается от государственной. Прохоров, в частности, считает излишним выделение 175 миллиардов рублей на спасение финансовой системы, говорит о невозможности сохранить рост доходов населения и, наконец, констатирует, что меры, принимаемые правительством, не дают нужного результата из-за отсутствия доверия. Прохоров первым из крупных бизнесменов сделал замечание правительству и первым предложил альтернативный выход из кризиса, и это, несомненно, плюс к деловой репутации Прохорова, который, к слову, от кризиса пострадал меньше других.
<…>
Е. КИСЕЛЕВ: А как вы относитесь к оценкам и рецептам Прохорова? В общем, приметное событие. Один из самых успешных российских бизнесменов довольно смелую такую статью печатает. Глядишь, попадет, как Ходорковский, под раздачу.
Е. ГОНТМАХЕР: Ну, этого я не знаю…
Е. КИСЕЛЕВ: Знаете, Ходорковский же тогда тоже высунулся с рецептами, как с коррупцией бороться.
Е. ГОНТМАХЕР: В чем я действительно поддерживаю Михаила Дмитриевича и, кстати, статья, как ни парадоксально, немножко резонирует с тем, что написал я до этого за пару дней. Он же предлагает совершенно другой метод принятия решений в России. Он предлагает публичные процедуры с участием по крайней мере бизнеса. Вы же видели, там схема есть: формирование штаба правительства и бизнеса, которые вместе публично в режиме обсуждения занимаются решением этих проблем, чтобы не было тех ошибок, на которые он обратил внимание, о которых уже сказали: что, действительно, банковская система ничего не получила… Я недавно беседовал с руководителем одного из банков, они получили миллиард рублей вот этой государственной ликвидности. Я говорю: "Ну, и что?". А он говорит: "А наши владельцы, у нас частный банк, решили, что пусть эти деньги полежат на депозитах". Поэтому то, что написал Прохоров, всячески поддерживаю, и это, кстати, говорит о том, что наш бизнес что-то еще может, может сказать свое слово в этой стране, как политическая сила.
<…>
Е. КИСЕЛЕВ: Ну а теперь, я думаю, очередной гость нашей программы не нуждается в особых представлениях. У меня в студии журналист Леонид Парфенов.
Л. ПАРФЕНОВ: Добрый вечер.
<…>
Е. КИСЕЛЕВ: Слушайте, а вот говоря о стилистике власти, которая все чаще и чаще воспроизводит советские стандарты, советские образцы, вот эта история, которая уже которую неделю обсуждается прежде всего в Интернете, но и в средствах массовой информации традиционных тоже, я имею в виду историю с несостоявшимся помилованием юриста ЮКОСа Светланы Бахминой, она в каком-то смысле, мне кажется, противоречит, потому что советская власть все-таки периодически демонстрировала свое великодушие – отпускала диссидентов на Запад, пусть даже Буковского меняла на Корвалана, разрешала вдруг эмиграцию евреев в начале 70-х годов, стали отпускать евреев в Израиль.
Л. ПАРФЕНОВ: Тут тоже не было системы. Это тоже приходилось на так, и на сяк. В принципе, конечно, и все-то дело ЮКОСа оказалось таким водоразделом. Собственно, второй срок Путина, вторая половина путинского правления и иная ее стилистка, она началась, собственно, не со второго срока, а несколько раньше, с осени 2003-го, с ареста Ходорковского, это все признают.
Е. КИСЕЛЕВ: Если бы вы писали продолжение своей книги, которая только что вышла, уже о 2000-х годах, или, скажем, снимали бы продолжение "Нашей эры" в 2000 годы, вы бы взяли эпизод с делом ЮКОСа, как один из стилеобразующих?
Л. ПАРФЕНОВ: Конечно, конечно. Потому что там все – и то, как это производилось, и этот "Байкалфинансгруп", и лицемерие по поводу рыночных способов, и прочее-прочее, и сама знаковость фигуры, которая превращает это в символ – всем понятно, что пока эти у власти, этот сидит, в том числе и потому, что те боятся, что он выйдет и мстить начнет. То есть вот это разделение "пока я здесь – ты сидеть будешь, потому что ты выйдешь – я, глядишь, властвовать тогда не стану". Очень много смыслов сокрыто в этой истории.
Е. КИСЕЛЕВ: А как вам кажется, возможно повторение истории с Сахаровым?
Л. ПАРФЕНОВ: Ну, это и есть сахаровско-солженицынская история.
Е. КИСЕЛЕВ: Я имею в виду выход Ходорковского на свободу, как возвращение Сахарова из ссылки с последующей, возможно, политической карьерой.
Л. ПАРФЕНОВ: То, что выход Ходорковского, несомненно, будет знаком действительного изменения ситуации, это точно. То, что это будет сущностным признаком смены типа власти, это несомненно. Политическая карьера, судя по тому, с каким вниманием элиты, по крайней мере, которая как-то более или менее политически заинтересована, публика в целом в общественном отношении у нас крайне вялая сейчас, все заняты исключительно бумом потребления, судя по тому, как встречаются его тексты или диалог с Борисом Акуниным в абсолютно элитарном, модном таком журнале "Эсквайр" и так далее, он и сейчас звезда, потому что всякое слово, которое оттуда, из Краснокаменска, доносится, оно изучается просто под лупу, потому что оно дороже стоит –– он за каждое это слово свободой платит. Такого ни одного публичного деятеля, каким он продолжает оставаться, в России больше нет. Ведь понятно, что те люди, которые его сажали, вот у них-то точно нет тех убеждений, за которые они бы в тюрьму пошли, и гордости, и спеси, какой-то такой самоуверенности человеческой – а вот буду ходить, не останусь в Штатах, ничего со мной не сделаете, а и сделаете – перетерплю. Вот это тоже как-то не наблюдается в политической элите.
Е. КИСЕЛЕВ: Ну что ж, это было мнение моего сегодняшнего гостя, журналиста Леонида Парфенова. А мне осталось только напомнить в завершение последней темы нашего разговора, что до окончания тюремного срока Михаила Ходорковского сегодня остается 1074 дня. На этом все. Я прощаюсь с вами. Продолжение следует.

«Эхо Москвы», программа «Суть событий», 14.11.2008
С.ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер. 21час и 7 минут в Москве. Это программа «Суть событий». Я, Сергей Пархоменко. Дожили с вами до очередного уикенда более или менее. Очередная неделя позади. Значит, опять можем с вами закончить ее часом размышлений, раздумий и разговоров на темы того, что случилось за последние 7 дней.
<…>
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Марина Аркадьевна. Я из Москвы. У меня вот такой вопрос. Вот по поводу такой кампании в отношении Бахминой.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, очень хорошо, что вы про это напоминаете.
СЛУШАТЕЛЬ: Я ей очень сочувствую. Если б у меня был доступ в интернет, я бы с удовольствием подписалась…
С.ПАРХОМЕНКО: А у вас внуки есть, Марина Аркадьевна, или дети?
СЛУШАТЕЛЬ: Дети есть.
С.ПАРХОМЕНКО: Сколько лет детям?
СЛУШАТЕЛЬ: Детям много лет.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну например?
СЛУШАТЕЛЬ: 36.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну неужели у ваших детей нет доступа в интернет?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, у детей есть.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну так попросите их – они за вас подпишутся.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, они за меня подписываться не будут, потому что у меня с детьми совершенно разные взгляды.
С.ПАРХОМЕНКО: А, во как…
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Но меня такой вот вопрос интересует. Столько людей включилось в эту кампанию, на ее защиту – почему ж никто не собирает подписи в отношении того, что меняют произвольно Конституцию? Что лишили нас избирательного права совершенно?
С.ПАРХОМЕНКО: Марина Аркадьевна, я вам отвечу. Потому что такие вещи не делаются путем подписей. Вот история с Бахминой с точки зрения выбранного инструмента абсолютно точная. Речь идет о том, чтобы проявить милосердие в отношении конкретного человека. У него есть имя и фамилия. Есть другой человек, у которого тоже есть имя и фамилия, который вправе это милосердие проявить – у него есть на это конституционные полномочия. Называется – президент России Дмитрий Анатольевич Медведев. Люди обращаются к одному конкретному человеку для того, чтобы поддержать другого конкретного человека. Это нормально. Это делается с помощью подписей. Это так должно быть. Другое дело – политики, не очень уверенные в себе, не очень профессиональные, не очень разумные, не очень думающие о своем будущем, они воспринимают это как давление, как агрессию против них. «Они не смеют, эти 80 тысяч человек! Что это такое?! Где это видано? Они не смеют на нас давить! Раз они давят, мы им наоборот устроим только хуже». Ну, вот это такой комплекс, так скажем, который эти люди переживают. Что касается серьезных политических проблем такого рода, как вы говорите, Марина Аркадьевна, что касается избирательного права, правосудия, конституционного строя и прочее, это не делается петициями. Это делается выборами.
СЛУШАТЕЛЬ: Но выборов-то у нас нет.
С.ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, их нет, потому что… вы не обижайтесь на меня, Марина Аркадьевна, но вы позволили сделать так, чтобы их не было. Вы, ваши друзья, мои друзья… Ну вот так получилось, что мы, народ… Знаете, Конституция РФ начинается этими словами – «Мы, многонациональный народ Российской федерации…» Мы, народ, позволили нас этого лишить. Мы спокойно к этому отнеслись.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну как спокойно? Вот собирали бы опять эти подписи. 80 тысяч или больше. Это был бы какой-то протест.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну вы знаете, 80 тысяч по современному российскому законодательству – это еле-еле хватает, 80 тысяч человек, которые дали не подписи, а прямо свои паспортные данные – еле-еле хватает на то, чтобы организовать политическую партию, причем эти люди должны быть рассеяны по огромной территории, по более чем половине российских регионов. Это только чтобы организовать политическую партию. Знаете, поставить свою подпись – маловато для того, чтобы решить такую серьезную проблему, даже если этих тысяч будет не 80, а, предположим, 800, это меньше 1% российских избирателей.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну это понятно. Может, если бы была такая же кампания, как была проведена в отношении Бахминой, в отношении вот этих вот моментов, а то нас выборов совершенно лишили, и с этим барьером, и вообще, с этой вертикалью и со всеми этими безобразиями, которые начались, когда пришел к власти Путин. Если бы это началось в интернете, все-таки это бы произвело впечатление. Это же лучше, чем ничего.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, конечно. Совершенно с вами согласен. Но знаете, Марина Аркадьевна, давайте считать, что он и началось. Вот поэтому мы и говорим о том, что такого рода ситуации и такого рода события, как вот это сплочение людей вокруг сначала истории с Бахминой, а потом, на чуть более позднем этапе, теперь уже это переросло в ситуации просто с женщинами-заключенными, в частности с беременными женщинами, которые находятся в заключении, или с женщинами, которые имеют малолетних детей… да, это и есть механизм постепенного поиска какого-то общеупотребительного языка для людей, политически активных. Вот обратите внимание, что в этой истории впервые приняли участие люди, которые бесконечно говорили на протяжении многих последних лет – «Политика меня не касается», «Я к политике не имею никакого отношения». Знаете, я в интернете дискутировал с одним в высшей степени достойным человеком, который очень гордится тем, что он доктор. Он даже подписывается…
СЛУШАТЕЛЬ: Доктор чего? врач?
С.ПАРХОМЕНКО: Ну да, врач. И он говорит – «я как врач не интересуюсь политикой», «от меня как от врача политика чрезвычайно далека». Это странная позиция. Его как врача политика должна чрезвычайно интересовать, хотя бы потому что от этой политики зависит состояние здоровья огромного количества его пациентов. Потому что именно политикой определяется, например, вся совокупность социальной деятельности государства, социальных программ, эффективность этих социальных программ. Это из чего берется-то? Из политики! Из межпартийной борьбы, из выборов, из борьбы между одним кандидатом в президенты и другим кандидатом. Это все политика. И она приходит в эту самую его медицину. Я думаю, что вот такие люди – не только актеры, писатели, художники и кинематографисты и так далее, которые очень как-то проявились во всей этой ситуации с Бахминой, вот они постепенно начинают что-то такое понимать и обретать какой-то общий язык на этих примерах, на этих упражнениях, что ли…
<…>

Марина Лепина; Вадим Малышев, Чита; Павел Усов, Хабаровск, «Коммерсант», 15.11.2008
Ингодинский райсуд Читы вчера признал незаконным помещение Михаила Ходорковского в карцер после публикации его интервью писателю Борису Акунину в журнале Esquire. Суд не нашел доказательств, которые бы подтвердили нарушения со стороны заключенного Ходорковского.
Экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский был помещен на 12 суток в карцер читинского СИЗО 8 октября — сразу после заседания Читинского областного суда, который в очередной раз продлил ему срок содержания под стражей до 2 февраля 2009 года и за несколько дней до рассмотрения судом кассации отказал в условно-досрочном освобождении (УДО).
Как уже сообщал "Ъ", в начале октября в русскоязычной версии журнала Esquire была опубликована беседа писателя Бориса Акунина с Михаилом Ходорковским, и администрация изолятора усмотрела в этом нарушение правил переписки осужденных. Адвокат Михаила Ходорковского Вадим Клювгант сообщил тогда "Ъ", что обычно все письма проходят цензуру и регистрируются и никаких "незаконных" писем Михаил Ходорковский не писал и не получал: "Когда человека за что-то наказывают, сначала надо доказать, предъявить факт нарушения: в данном случае — такой незаконной переписки. А ее не было".
Адвокат дал понять, что заочное общение писателя Бориса Акунина с Михаилом Ходорковским происходило с помощью адвокатов, но никаких писем или записок защитники не передавали: "Ни мы, ни Ходорковский ничего не пишем на своих встречах, работаем на слух. Видимо, так же было и в этом случае. Подготовка интервью к публикации длилась несколько месяцев".
Вчера на заседании Ингодинского суда адвокаты Михаила Ходорковского выступили с той же позицией. Кроме того, адвокат Наталья Терехова заявила, что и срок взыскания по такому нарушению составляет не более двух месяцев, а работа по подготовке интервью была закончена в июне нынешнего года, так что администрация СИЗО вообще опоздала с наказанием, не говоря уже о его незаконности.
Представители администрации, со своей стороны, заявили, что это было "длящееся нарушение", а цель Михаила Ходорковского была "довести до общественности" свою позицию, и закончено это нарушение было, когда Esquire опубликовал интервью. "Получается, Михаилу Ходорковскому еще и указали, что он не может публично высказывать свои мысли",— прокомментировал "Ъ" такую позицию ответчиков адвокат Клювгант.
Однако администрация СИЗО не смогла представить суду вещественные доказательства нарушения со стороны Михаила Ходорковского — ни какой-либо переписки с Борисом Акуниным, ни хотя бы видеозаписей нарушения (адвокаты отмечают, что Михаил Ходорковский находится под постоянным видеонаблюдением, так что, если бы нарушение было, его бы зафиксировали камеры). В итоге Ингодинский суд счел, что взыскание на заключенного Ходорковского было наложено незаконно.
Представитель администрации СИЗО от комментариев отказался, однако заявил, что учреждение будет обжаловать решение Ингодинского суда.
В свою очередь, адвокат Вадим Клювгант заявил "Ъ", что сейчас защита готовится обжаловать в суде еще два взыскания, наложенные на Михаила Ходорковского в августе, за два дня до начала судебного процесса по УДО. Правда, администрация СИЗО не нашла законных оснований для использования этих взысканий в суде по УДО, но они пока фигурируют в документах, и адвокаты намерены отменить и их. "Сначала Михаилу Ходорковскому дали трое суток карцера за то, что он якобы не доложил вовремя дежурному о количестве заключенных в камере, а затем он получил выговор за то, что будто бы не помыл в положенное время бачок для питьевой воды — хотя питьевой воды у них в принципе нет",— пояснил "Ъ" Вадим Клювгант. Господин Клювгант сказал, что, когда адвокаты получат на руки все судебные решения по взысканиям, они решат, стоит ли подавать заявление о возбуждении уголовного дела в отношении администрации читинского СИЗО.
Писатель Борис Акунин считает, что руководство СИЗО безусловно должно быть наказано. По словам писателя, он писал заявления в читинские прокуратуру и суд, доказывая, что никаких нарушений со стороны господина Ходорковского не было. "Теперь у меня два вопроса: во-первых, кто ответит за это незаконное решение (о заключении господина Ходорковского в карцер.— "Ъ") и, во-вторых, кто вернет человеку 12 дней жизни, проведенных в карцере?" — сказал господин Акунин агентству "РИА Новости".

«Эхо Москвы», программа «Код доступа», 15.11.2008
Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. В эфире Юлия Латынина, программа "Код доступа". Телефон прямого эфира 363-36-59, телефон для СМС 985 970-45-45.
<…>
Много вопросов, как всегда, про Бахмину, про то, почему Кремль никак не реагирует на просьбы ее помиловать. Я уже отвечала на прошлой неделе, что Кремлю нечего сказать, потому что когда Кремль говорит, что, во-первых, она не подавала прошение, во-вторых, она его забрала, ему нечего сказать. Но, вы знаете, пока я наблюдаю за этой историей с людьми, которые вступаются за Бахмину, и с Мариями Арбатовыми, которые вступаются за позицию Кремля, меня гложет такая мелкая гадкая радость. Она в чем заключается: вот, был президент Зязиков. И когда он был президент, была куча народа, которая приравнивала его, ну, не то что к Аллаху, а прямо чуть ли не к самому Путину. Были депутаты парламента, которые тут на меня и на все "Эхо Москвы" писали бесконечные простыни доносов, которые говорили, что Зязиков построил республику, что все, кто хочет его снять, пляшут под диктовку вашингтонского обкома. Была такая депутат парламента Марьям Амриева – не путать с Марией Арбатовой. Она ужасно протестовала против митингов оппозиции, которые пляшут под указку того самого обкома, а митинг оппозиции был вот по поводу чего: там убили человека и, естественно, тут же сказали, что он боевик, подложили автомат к нему, но он совершенно точно не был боевик, потому что мальчику было шесть лет от роду. Звали мальчика Рахим, а фамилия его была Амриев.
И, вот, Марьям Амриева страшно протестовала против подлых митингов оппозиции. И, вот, эта женщина – не американка, заметим, вайнашка – гневно клеймила всех этих… Ну, правильно, как можно проводить митинг против убийства шестилетнего мальчика? Ну, позор, под дудку вашингтонского обкома! И, вот, сняли Зязикова. И где они все? Я две последних недели слежу – ну, хоть одна вша прокукарекала? Была крупная российская газета, которая все время печатала хвалебные статьи про Зязикова. Я помню, ее главный редактор меня убеждал, что все это на Зязикова наговаривают, что все это враги. Вот эта газета после снятия Зязикова напечатал хоть одну статью, что сняли Зязикова под указку вашингтонского обкома? Ответ заключается в том, что если Марьям Амриева не вступилась за шестилетнего мальчика, своего родственника, то зачем же вступаться за президента, которого сняли? Это когда Анна Иоанновна жива или при власти, тогда существуют разногласия относительно исторической роли Анны Иоанновны или Петра III. Тогда находится масса народу, готовых петь оды Анне Иоанновне, рассказывать, какая она великая правительница. А вот когда Анна Иоанновна уходит, то никаких исторических разногласий по поводу ее роли в истории не наблюдается. Вот по поводу Петра I – наблюдается, все спорят. А по поводу Анны Иоанновны не спорит никто.
И обратите внимание, что когда уходят слуги этого режима, нет никого, кто бы за них заступился. Вот, ушел Салават Каримов, следователь по делу Ходорковского, Горлум наш. И что? Хоть где-нибудь была опубликована одна статья в газете, которая говорила, что, вот, уволили непримиримого борца с коррупцией? Или следователь Довгий, который сажал генерала Бульбова, поссорился со своим боссом Бастрыкиным, и теперь не просто ушел, а сидит. Ну да, неправда, за Довгия Хинштейн заступает. Но кто-нибудь, кроме Хинштейна, за Довгия заступился? Кто-нибудь заступился за генпрокурора Устинова, когда его одно время выперли в отставку, потому что он что-то там говорил, что "следующим президентом буду я" или что-то в этом роде? И, вот, в тот промежуток, пока Устинова не назначили в министерство юстиции, кто-нибудь заступился? Вот это удивительная вещь, что за Троцкого заступаются, за расстрелянных членов царской семьи заступаются, за Бухарина, но за Ежова и Ягоду не заступается никто.
Я когда смотрю на то, что сейчас происходит в России, если честно, очень надеюсь, что ведь когда-нибудь у нас будет свой избранный президент, как Барак Обама, и когда-нибудь он произнесет речь о том, что Россия способна меняться, и в этом ее сила, как эту речь произнес Барак Обама, о том, что Россия – оплот демократии. И эта речь будет правдой. И я боюсь, что тогда никто не заступится за людей, которые превратили Россию в приложение к своим швейцарским компаниям и банкам
Алло, говорите, вы в эфире. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Юлия. Хотел вас спросить. Вы говорили про то, что Медведева хотят крайним сделать. Но ведь видно же, что у Путина реальная власть. Сможет ли Путин уйти от ответственности, как вы считаете?
Ю. ЛАТЫНИНА: Я только что сказала, что если есть что-то, чем я абсолютно восхищаюсь во Владимире Владимировиче, то это то, как он умеет сохранять за собой власть мастерски, в любых условиях. Вот, были же вопросы о том, что сейчас Медведев действительно возьмет власть в свои руки, два револьвера не уживаются в одной кобуре. Потом встал премьер Путин и сказал, что к "Мечелу" надо послать доктора. Тогда российский рынок рухнул на 65 миллиардов долларов. Но все эти доллары превратились во власть до каждой копейки – всем стало ясно, кто главный. Помните, Медведев после этого тоже что-то сказал насчет акций "Полюс Золото", и я вас уверяю, даже это "Полюс Золото", по-моему, не рухнуло больше, чем рынок. А потом случилась война в Грузии. И всем окончательно стало ясно, кто главный. А сейчас выходит президент Медведев, не успев долго пробыть у власти, и говорит, что он хочет предложить изменения в Конституцию. Ну, это же прекрасно слышать от самого президента Медведева, не от кого-то со стороны, а, вот, что хочет именно Медведев.
<…>

Полина Самойлова, «Новые Известия», 17.11.2008
<…>
В итоге Ингодинский суд счел, что взыскание на Михаила Ходорковского было наложено незаконно. Решение суда выглядит удивительным потому, что это один из редчайших случаев, когда суд встает на сторону бывшего бизнесмена. "Когда мы обращаемся в суд с той или иной жалобой по делу Ходорковского, в 99 процентах случаев мы уверены, что ответ будет отрицательным для нас, - заявил в интервью "НИ" адвокат Михаила Ходорковского Юрий Шмидт. - Но именно это дело для нас было совершенно бесспорным - администрация поступила незаконно, объявив наказание. В этот раз чувствовалось, что на суд не оказывается давления. И в таких условиях наши судьи иногда могут принимать правильные решения". По словам адвоката, 12 дней, проведенные в карцере, никак г-ну Ходорковскому компенсированы не будут. "Речь идет, прежде всего, о моральном удовлетворении, - пояснил Юрий Шмидт. - За время нахождения в неволе наш подзащитный получил четыре взыскания. Все они были признаны судом незаконными. При этом, отказывая в условно-досрочном освобождении, суд ссылался именно на них".
По мнению Юрия Шмидта, теоретически этот случай может оказать позитивное влияние в тот момент, когда речь в очередной раз зайдет об УДО экс-главы ЮКОСа. Представители СИЗО между тем уже заявили, что будут обжаловать вынесенное решение.

Екатерина Буторина, «Время новостей», 17.11.2008
<…>
Несмотря на постоянные утверждения работников службы исполнения наказания о том, что Михаил Ходорковский - такой же зэк, как и все остальные, пристрастное отношение к нему совершенно очевидно. Снисхождения к нему нет. Он уже неоднократно отправляется в карцер как злостный нарушитель порядка.
<…>
Интервью, которое Михаил Ходорковский дал писателю Борису Акунину для журнала Esquire, посчитали серьезным проступком.
Администрация СИЗО расценила интервью как незаконную переписку осужденного, а адвокаты факт передачи каких-либо писем или записок категорически отрицали. Представитель СИЗО на суде в пятницу в подтверждение правоты тюремщиков утверждала, что только при помощи переписки можно было собрать необходимый для опубликованного интервью объем информации. "Запомнить такой объем информации невозможно, особенно учитывая тот факт, что информацию эту надо передать в Москву через какой-то промежуток времени. Факт переписки подтверждает и информация о том, что Ходорковский записывал свои ответы в тетрадь, а потом передавал эту информацию адвокатам, - сказала она. - Переписка была несанкционированной, не подвергалась обязательной цензуре, а потому взыскание было наложено законно и обоснованно". Однако никаких доказательств - каких-либо писем, записок, аудио- или видеозаписей, фиксирующих нарушение правил, администрация суду представить не смогла.
Адвокат Наталья Терехова в свою очередь заявила, что администрация СИЗО нарушила законный порядок помещения заключенного в карцер, не разобравшись толком в сути дела. "Это подтверждает и тот факт, что лишь 9 октября - на следующий день после того, как Ходорковского поместили в карцер, начальник СИЗО обратился с письменным запросом в редакцию журнала "Эсквайр" с уточнениями по поводу переписки", - сказала она. Адвокат также обратила внимание на то, с какой поспешностью Ходорковского упекли в карцер - в 18. 30 по местному времени было изъято интервью с сайта журнала, а через два часа было принято решение о наказании. Г-жа Терехова отстаивала право своего подзащитного на свободу высказывания своего мнения: "Пока общество помнит о Ходорковском, общество может контролировать ситуацию вокруг Ходорковского". Тут судья прервал речь адвоката, заявив, что политика не его предмет. Тем не менее суд встал на сторону защиты и признал решение администрации СИЗО о помещении Ходорковского в карцер за интервью незаконным.
Впрочем, поведение следователей, занимающихся так называемым "вторым делом Ходорковского", выглядит не менее странным. На прошлой неделе они обратились в суд с ходатайством о сокращении Ходорковскому и Лебедеву сроков ознакомления с проведенным ими расследованием по фактам хищения в 1998 - 2004 годах баснословной суммы в 450 млрд. руб. и 7, 5 млрд. долл., сопоставимой с федеральным бюджетом страны в тот период. Через месяц, 15 декабря, как считают в СКП, обвиняемые должны закончить чтение.
Впрочем, сами следователи не очень-то церемонятся с соблюдением процессуальных сроков. Впервые об окончании расследования они объявили еще в феврале прошлого года. В декабре 2007 года следствие через суд добилось ограничения сроков ознакомления с делом - до марта 2008 года. Но в то время страна активно готовилась к президентским выборам, и СКП "вдруг" вспомнил о каких-то новых гражданских ответчиках по делу. В результате следствие возобновилось и длилось до середины лета, а потом Ходорковский и Лебедев вместе с адвокатами заново принялись изучать "сочинение на заданную тему". И вот теперь их попрекнули в том, что они "намеренно затягивают" эту процедуру. Зашита утверждает, что следователи, затеяв очередной конкурс чтецов, препятствует ей сформировать свою позицию и представить свои доказательства.
Если суд согласится с ограничением сроков ознакомления с делом до 15 декабря, то, вполне вероятно, в начале будущего года над Ходорковским и Лебедевым снова начнут вершить правосудие.

Вера Челищева, «Новая газета», 17.11.2008
Взыскание в виде помещения в карцер, вынесенное Михаилу Ходорковскому за опубликованное в журнале Esquire интервью с писателем Борисом Акуниным, признано незаконным. Такое сенсационное решение вынес в минувшую пятницу Ингодинский районный суд Читы, удовлетворив тем самым жалобу адвокатов бывшего главы ЮКОСа.
В частности защита настаивала, что хоть переписка заключенных и регламентируется специальными документами, в то же время заключенный имеет право неограниченно общаться с адвокатами, которые, в свою очередь, могут зачитывать ему любые документы и записывать с его слов то, что считают нужным для защиты. Все последующее лежит вне компетенции руководства СИЗО и не может быть расценено как нарушение установленного порядка заключенным.
Суд согласился с доводами защиты, и постановление начальника СИЗО отменено.
Смысл этого решения, по словам одного из адвокатов Ходорковского Натальи Тереховой, заключается в следующем:
"Михаил Борисович, конечно, уже пострадал, отсидев эти 12 суток в карцере. Но в будущем это решение дает и ему, и нам некую уверенность в том, что есть все-таки справедливый суд, который способен принимать адекватные решения. Надеемся, в дальнейшем со стороны администрации исправительного учреждения таких мер наказания к нашему подзащитному не последует. В противном случае мы снова будем их обжаловать. Иначе он постоянно будет жить в карцере", - резюмировала адвокат.