Алексей Венедиктов о взаимоотношениях общества и власти по поводу дела Светланы Бахминой: «Когда власть поддается на давление избирателей, народа это правильно, и только это правильно».

«Эхо Москвы», программа «Особое мнение», 11.11.2008

Гости: Алексей Венедиктов
Ведущие: Сергей Бунтман
<…>
С. БУНТМАН – Кризис кризисом, а ситуация, которую Григорий напоминает. Действительно ли будет лучше не пытаться вытаскивать Бахмину? И почему Медведев не реагирует?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Вы задаете мне странный вопрос. Я подписал письмо с обращением к Дмитрию Медведеву с просьбой помиловать Светлану Бахмину. И я считаю, что люди должны продолжать на этом настаивать. Я не вижу никаких причин, по которым нужно отказываться от своей подписи. Я во всяком случае так не привык. Светлана Бахмина скоро уже родит и видимо, родит она в городской больнице, я надеюсь, и может быть ваш голос, Григорий, мой голос был услышан и именно поэтому она в городской клинике. Хотя бы поэтому. Почему Медведев не реагирует, я думаю, потому что этот кейс не является кейсом Медведева. Это кейс совсем других людей. И здесь Медведев, хотя как президент он не ограничен в своих возможностях, как член команды, а это команда, он ограничен в своих возможностях. Как член корпорации. Потому что как там говорил Воланд: у каждого свои занятия, каждый должен заниматься своим делом по своему департаменту. Что-то такое. Мне кажется, что это людоедское абсолютно отношение к Светлане Бахминой. Она в конечном итоге останется пятном на совести тех, кто это делает. Я думаю, что Дмитрий Анатольевич не раз вспомнит в своей жизни эту историю. Надеюсь, что он вспомнит. Потому что нормальный человек должен об этом помнить, даже если он президент, который должен помнить о многом.
С. БУНТМАН – А как ты думаешь, это просто за пределами внимания или лучше отмолчаться.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, это не за пределами внимания. Это в пределах внимания. Более того, я это знаю, что это в пределах внимания. Более того, в администрации есть человек, который поставлен на эту задачу. Решения этой задачи. Но известна общая позиция команды, что власть ничего не делает под давлением.
С. БУНТМАН – А что значит решение этой задачи?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Решение пиарошное этой задачи. Потому что понятно, что невыпуск Бахминой в мире это damage для российского президента. И если бы не было финансового кризиса и кавказской войны, ему бы на каждой пресс-конференции за рубежом задавали бы вопрос: а почему вы в соответствии c законом и своим конституционным правом не милуете конкретно этого человека. И он не может сказать: это не мое дело. Здесь ему конечно этот вопрос не зададут. И сейчас центр внимания не там, к сожалению. Правда, репортеры задают вопрос про кризис, про отношения с ЕС, про отношения с Америкой, про кавказскую войну. Это понятно. Но на самом деле мне кажется, что этот вопрос не менее важен.
С. БУНТМАН – Все-таки может решиться этот вопрос?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не знаю. Я знаю, что история, это мутная история на самом деле для меня. Когда я подписываю письмо, я это делаю скорее для себя, чем для Бахминой. Чтобы вы понимали. Я это делаю для себя. Это правильно. Я считаю, что это правильно. И я поступаю так, как я считаю правильным. Я знаю массу людей, моих знакомых, которые боятся это делать. В основном военнослужащие. Разные. Они все понимают. Вообще люди все понимают. Люди понимают всю эту историю гораздо лучше, чем это кажется. Но люди говорят, да, посмотри, как мало военнослужащих, они знают, что могут наступить репрессии. Они военные. И они не подписывают. Они боятся. И для того чтобы показать им, что не надо бояться. Да, я не военнослужащий, но я живу в своей стране и тоже подвержен вниманию властей, я подписываю это письмо для себя. А вот дальше, история мутная с этим заявлением о помиловании, которое до сих пор непонятное. И где это письмо, где прошение. Другое дело, что повторяю, и в администрации знают, что это прошение необязательно. Что президент имеет право, конституционное право, Конституционный суд это разъяснил, подписать прошение…
С. БУНТМАН – Не дожидаясь многоэтапных комиссий.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет, он имеет право издать указ о помиловании. О помиловании всегда конкретный факт. Потому что когда тут рассказывают, что пусть всех. Это на каждую указ. Президент рассмотрит конкретное дело, с конкретными обстоятельствами.
С. БУНТМАН – Мы говорили о том, что подобных случаев не так много.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Не имеет значения. Президент может помиловать…
С. БУНТМАН – Кого захочет, того и помилует.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Абсолютно, оттого, что птички поют. И это его конституционное право. Президент это не делает потому что, на мой взгляд, именно потому, что он член команды, а в свое время команда приняла иное решение по ЮКОСу. Иное. Но а если бы было прошение о помиловании и дошло до президента и было бы признание вины, я так понимаю логику властей, это не моя логика, то тогда бы: вот она признала вину, ситуация изменилась. Они не признавали, теперь она признала вину и он милует. Но это заявление никуда не доходит, его физически нет в Кремле. Его на вчерашний день, я слежу за этим, необязательно совершенно всегда в эфире говорить, я слежу за этим, этого заявления…
С. БУНТМАН – Оно должно сначала в местный, региональный.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Этого заявления нет ни в местной, ни в региональной, его нигде в бумажном виде нет. И люди, которые за это отвечают, когда я говорю им: ребята, как вам не стыдно, ну что вы делаете. Они говорят: Леша, у нас нет заявления. Мы хотели бы это спихнуть давно. Да Господи, это весь ФСИН мечтает, чтобы Бахмина была свободна. Потому что они выглядят людоедами, понимаешь. Пусть ее заберут у нас. Ради Бога. Не дай Бог что случится.
С. БУНТМАН – Ты говоришь о команде. Как ты думаешь, кажется, что помилование Бахминой такой гуманитарный случай будет намеком на то, что они поддались и разблокируют всю ситуацию вокруг ЮКОСа.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Сережа, это не гуманитарный случай. Это символический случай. Я пытаюсь объяснить. Я когда разговариваю с людьми, я пытаюсь войти в их логику. Я могу с ней не соглашаться. Но я их слушаю и вхожу в их логику. Это символический случай. Это шаг назад по делу ЮКОСа, это шаг назад по делу отношения с обществом, давление. Да, это так. И в их понимании, в понимании многих это слабость. Я им говорю: помиловали бы до того, как поднялась кампания, кто вам мешал. Вы же знали, что она беременна. Вы же знали. Она же подавала на УДО. Ну, так дали бы ей УДО. Не надо помилования. Она имеет право. Верховный суд Мордовии отменяет решение нижестоящего суда о том, чтобы не давать ей УДО. И они снова не дают ей УДО. Верховный суд Мордовии рассмотрел это дело, ребята, вам не надо президента втягивать в это, слушайте, имейте совесть. У нас независимый суд. Я говорю: это вы говорите мне? Мы сидим вчетвером, и вы втроем мне про это говорите. Когда мы только что обсуждали дело Бульбова. Только что. И как судьям давали команды. А тут Верховный суд…, нет назад. Это другая логика. Это логика неправильная. Когда власть поддается на давление избирателей, народа, это правильно и это правильно и только это правильно.
С. БУНТМАН – Неправильно, когда этого панически совершенно боятся.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это не боязнь. Это другая система координат.

«Эхо Москвы», Программа «Кредит доверия», 11.11.2008

Гости: Михаил Делягин
Ведущие: Алексей Воробьев
<…>
А.ВОРОБЬЕВ: Ну, переоценка ценностей вероятно, конечно, произойдет. Вы читали ведь статью Михаила Ходорковского «Левый поворот-3»?
М.ДЕЛЯГИН: Читал.
А.ВОРОБЬЕВ: Какие мысли? Считаете ли вы это утопией или это близко к прогнозам?
М.ДЕЛЯГИН: Это не утопия, это мэйнстрим. Другое дело, что это мэйнстрим, который реализуется не сразу и который будет реализовываться не полностью и не в чистом виде. Это новый мэйнстрим, который формируется. Потому что есть депрессия, выход из депрессии в любой стране требует госвмешательства для увеличения государственного спроса и требует социальной защиты. Рузвельта не просто так обвиняли в коммунизме: он терпеть не мог всяких социалистических идей, но проводил вполне социалистическую политику, потому что депрессия это диктует абсолютно однозначно. И я бы вам посоветовал еще посмотреть в сегодняшних «Ведомостях» чудесную статью господина Прохорова, где он просто описывает политику, ну, в общем-то, вполне могла бы быть такой программа КПРФ. Вполне.
А.ВОРОБЬЕВ: Вот какие изменения в сознании. На самом деле, ну да, можно говорить о том, что момент истины или, как там это называется, смена мышления, да?
М.ДЕЛЯГИН: Ну, он там всякие красивые слова произносит, но суть абсолютно проста: мир вошел в депрессию, мы вошли в депрессию вместе с миром. Что такое депрессия? Это рынок не справился. Рыночного спроса больше нет. Его не хватает для развития экономики, государство должно компенсировать дефицит рыночного спроса своим спросом. Если это не социализм, называйте как хотите, но это поворот налево. Другого поворота нет, справа – обрыв. Кто хочет – пусть прыгает, успехов!