Виктор Шендерович: «Это такой способ полемики. Это довод власти. Других доводов нету, а вот этот работает. Ходорковский что-то высказал по поводу какой-то проблемы – в карцер. Ходорковский что-то сказал – в карцер». («Эхо Москвы»).

РЕН ТВ, 09.10.2008
<…>
ГРИГОРИЙ ЧХАРТИШВИЛИ (БОРИС АКУНИН) (писатель): Я, конечно, нахожусь в некотором потрясении. Единственная моя надежда, довольно впрочем, слабая, на то, что эту гадость сделали какие-то местные власти не по приказанию высокого московского начальства, а просто из желания выслужиться.
<…>
ГРИГОРИЙ ЧХАРТИШВИЛИ: Когда мне сегодня сообщили эту отвратительную новость, первое, что я сделал, я с трепетом стал звонить матери Ходорковского, потому что я как-то сразу почувствовал свою ответственность за то, что случилось с ее сыном. Она мне говорит: "Ничего, - говорит, - Мы привыкли".

«Эхо Москвы», 09.10.2008
<…>
Заключение экс-главы "ЮКОСа" Михаила Ходорковского в карцер "дает хороший ответ на вопрос, возможно ли сегодня порядочным людям сотрудничать с властью", заявил в эфире радиостанции "Эхо Москвы" писатель Борис Акунин, за публикацию переписки с которым в журнале "Эсквайр" М Ходорковский был помещен в карцер на 12 суток. "Если это инициатива местных читинских властей, то это глупое служебное рвение. Если это приказ с самого верха, то это низость и подлость, - отметил писатель - Они сделали это именно сегодня, когда у его родителей золотая свадьба". Б Акунин также отметил, что помещение М.Ходорковского в карцер "не было неожиданностью" для него. "М.Ходорковский был готов, и говорил, что он этого не боится", - добавил писатель.

«Эхо Москвы», Программа «Особое мнение», 09.10.2008

Гости: Виктор Шендерович
Ведущие: Ксения Басилашвили

К.БАСИЛАШВИЛИ: Здравствуйте. У микрофона Ксения Басилашвили. Это программа «особое мнение», и я приветствую сегодня в студии этой передачи Виктора Шендеровича. Здравствуйте, Виктор.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый вечер, Ксения.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну а первая тема, о которой мы будем говорить в этой части эфира, это, конечно, Михаил Ходорковский и пришедшая новость о том, что он помещен на 12 суток в карцер. Как делают предположение адвокаты, это связано с интервью, которое он дал журналу «Esquire», а точнее, дал он его писателю Борису Акунину. Ваш комментарий.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, по поводу вашей осторожной формулировки, что адвокаты «предполагают», что это связано, у Ежи Леца сказано: некрасиво подозревать, когда вполне уверен. Это, конечно, связано с этим интервью. И я не думаю даже, что ни что-то другое будут выдумывать. Комментировать это как-то даже неловко, потому что ведь это же все не первый раз. Это такой способ полемики. Это довод власти. Других доводов нету, а вот этот работает. Ходорковский что-то высказал по поводу какой-то проблемы – в карцер. Ходорковский что-то сказал – в карцер. Вот это диалог такой, это такая форма диалога. Других доводов пока нам власть не приводит.
К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть вы думаете, что это связано с самим фактом того, что он говорит.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Конечно, это связано с самим фактом свободного поведения свободного человека. Человек ведет себя свободно в той мере, в какой это возможно. Вот он свободный человек. Он дает интервью как свободный человек, он говорит то, что может говорить свободный человек. Некоторое количество рабов – они исчисляются десятками миллионов – живет снаружи от этой клетки, а в клетке сидит свободный человек. Это не первый случай в истории человечества. Это нельзя вытерпеть – раб не может вытерпеть свободного человека. Чем выше раб, тем выше его ненависть к свободному человеку, тем более в тюрьме.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, сейчас перед нами выступал Юрий Шмидт, адвокат, который причастен к ведению дела Ходорковского, и говорил, что по сути в общем Михаил Ходорковский ничего не нарушил. А это тогда что получается – давление на него или привычное поведение уже сложившееся?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Понимаете, если бы этот случай с помещением в карцер за интервью произошел бы в Люксембурге или в Великобритании или еще в 125 странах цивилизованных, имело бы смысл вынимать документы юридические, вынимать уголовные кодексы, права человека, сверяться, и это имело бы какой-то смысл – разговаривать в юридической плоскости. В случае с Ходорковским юридическая плоскость давно пройдена властью. В юридической плоскости сидеть в клетке должны те, кто его посадил. Я с нетерпением жду. Я говорю, я надеюсь, я буду жить долго и доживу до того, как увижу в клетке, скажем, прокурора Шохина. Вот есть такая мечта у меня. По-моему, такая, вполне себе не фантастическая. Этого можно дождаться. И вообще все, кто это делал. Поименно. О юридических вещах говорить не имеет смысла. Юридическая плоскость давно пересечена. Можно говорить только о сведении счетов. О логике – против лома нет приема. Ты разговаривать – в карцер. Ты вякать – добавить еще сколько-то лет заключения. Ах ты еще так – значит, беременную не выпустим. Значит, смертельно больного еще посадим. Это форма диалога такая. Это сведение счетов, которое, конечно, если посмотреть на это дело снаружи, дает довольно ясную картинку пропорций человеческих, личностных. Знаете, у Ежи Леца опять-таки сказано, что по одну сторону решетки, как правило, находятся преступники. Это тот самый случай – по одну сторону решетки находятся, безусловно, преступники.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А если мы обратимся непосредственно к тексту интервью, которое было напечатано в журнале. И его можно также прочитать у нас на нашем сайте www.echo.msk.ru. Как вы думаете, по сути сказанного Ходорковским, здесь есть кому-то к чему-то придраться? Кому-то, кто управляет ниточками?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, думаю, что нет. Я думаю, что для них это и неважно. Для них важен сам факт свободного поведения. Их бесит свободное поведение человека. Их бесит то, что Ходорковский в очередной раз демонстрирует, с моей точки зрения, разницу личностных масштабов. Это очень тяжело перенести. Мы имеем дело с людьми тяжело закомплексованными с этой стороны решетки. Внутри-то там как раз сидят люди, у которых все нормально с самооценкой.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Потому что в последнее время Михаил Ходорковский высказывал как раз некую лояльность тем действиям, которые совершали власти.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, он как нормальный свободный взрослый человек высказывал свою точку зрения. Он не параноик, чтобы ругать все, что делает власть. И он не льстец, чтобы хвалить все, что делает власть. Он высказывает свое мнение. Он свободный человек. Более того – он, скажем, в теме СПС, в теме, считать ли тех, кто объединяется с Кремлем, ренегатами или найти какую-то демократическую логику в их действиях, Ходорковский стоит вполне на позиции, близкой к позиции Кремля.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Давайте даже, может, сейчас процитируем этот кусок интервью: «Я абсолютно не согласен с призывами к либеральной демократической общественности не сотрудничать с властью. Это путь слабых. Путь сильных – на любом месте отстаивать демократические ценности, права человека, бороться с коррупцией и не поддаваться искушениям». Цитата.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, если мы уже по сути тезиса начинаем разбираться, уходя от истории с мстительным преследованием Ходорковского и всех, кто имеет отношение к Ходорковскому, то я абсолютно согласен с мнением Михаила Борисовича. Только дьявол кроется в деталях. Сотрудничество – там такое слово употреблено – оно очень точное слово. Для того, чтобы сотрудничать, надо, чтобы целеполагание более или менее совпадало. Мы с вами можем сотрудничать в чем-то, чего мы оба хотим одновременно. Мы можем по-разному подходить, с разных сторон к решению этой проблемы, но мы хотим одного. Тогда есть сотрудничество. Сотрудничество между человеком, который хочет разбить стекло, и человеком, который не хочет, чтобы это стекло разбили, сотрудничество между этими людьми никакое невозможно, между ними возможно только взаимодействие. То есть попытаться схватить за руку того, кто бьет по стеклу. Это не является сотрудничеством. Дальше надо понимать просто, что в случае создания новой сурковской правой партии – СПС с другими убогими… вопрос же не в том, что нужно сотрудничать с властью или не нужно. Сотрудничать, конечно, нужно. Вопрос в том, что это не является по определению политической силой. Есть понятие советника. Есть разные башни Кремля – одна более либеральная условно, другая более людоедская, опять-таки условно. Конечно, там внутри Кремля идет какое-то перетягивание каната. И конечно, люди, которые советуют с этой стороны, а не с той, имеют право на существование. Как только мы говорим о партии, о политике, то партия по определению апеллирует не к одной из башен Кремля – партия по определению апеллирует к избирателю. Партия борется за власть. Не за саму по себе власть, а под определенными лозунгами, отстаивая определенные интересы. Чьи интересы будет отстаивать партия, которая создана Сурковым?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот у меня тогда в связи с этим вопрос. А вообще партия может существовать, созданная сверху?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: В том-то и дело – это не партия. Просто назвать вещи своими именами. Я ж не против того, чтобы Гозман консультировал Суркова, если Сурков нуждается в таких консультациях. На здоровье. С одной стороны, кто-то консультирует Сечина, допустим, кто-то консультирует какое-то другое крыло в Кремле. На здоровье – это их внутренняя богатая культурная жизнь. А к политической жизни это не имеет никакого отношения. Политическая жизнь происходит, если мы говорим о демократической стране, совсем другим образом. В том-то и дело, что это просто не имеет отношения к политической жизни.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А каким образом?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, вот, например, в Англии или во Франции – там, например, есть партия, которая находится в оппозиции, она критикует партию, находящуюся ныне у власти. Для этого есть парламент, для этого есть СМИ свободные, для этого на всякий случай есть независимый суд, который не дает узурпировать власть. Для этого есть система выборов честных – прямых, тайных, где подсчет идет арифметическим образом в равных условиях. Таким образом происходит переворачивание этих песочных часов. Борются за голоса избирателей. Конкуренция.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Видите, нам как раз объясняли представители СПС, оставшиеся там, что не давали бороться за голоса, а теперь, возможно, при таком договоре…
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Те, кому не давали бороться за голоса – Белых, Немцов и другие – вышли из этой партии. Все остальные – это часть определенного кремлевского клана, внутри Кремля существующего – это почтенное занятия, я говорю: на здоровье. Может, даже важное занятие. Только не надо морочить себе и другим голову и называть это политической борьбой, это не является политической борьбой. Эту партию создал тот же, кто создал партию Рогозина в свое время с «Родиной», чтобы расколошматить коммунистов. Это все нормальная интрига внутрикремлевская.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Хорошо. Тогда как вы считаете, есть сегодня в России настоящее демократической движение сильное?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Сильного демократического движения в России нет. И не будет некоторое время. Есть проблемы и кризис собственно самого демократического движения. Это отдельный вопрос. Но кризис демократического движения не преодолевается со стороны Суркова. Вход со стороны одной из башен Кремля, реанимация общественной жизни – это заведомо идиотское занятие. Таким образом не появляется ни общественная жизнь, ни политическая.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Сейчас мы преодолеем финансовый кризис, а там уже займемся преодолением демократического.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Кто мы, Ксения?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Мы – страна и нация. У меня вопрос к вам от Татьяна из Пензы. Она спрашивает по поводу Ходорковского: «Виктор, как Вы считаете, тюрьма действительно настолько может "исправить" мировоззрение ложнообвиненного, что он начинает спешно выражать лояльность и искреннее уважение тем, кто отнял свободу. Где тут нечисто?» Я думаю, что имеется в виду то высказывание о либеральных ценностях.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Я скажу так. Если бы Ходорковский хотел ценой собственной репутации и судьбы, употребим в данном случае это высокое слово, оказаться на свободе, он бы давно имел возможность это сделать и сделал бы. Он, и это мы видели еще до ареста, знал, на что шел. Он выбрал судьбу. И это вызывает глубочайшее уважение и у меня, и у Григория Чхартишвили, и у очень многих людей. Искать непременно подоплеку там, в этом тексте, и оправдывать, объяснять какие-то его точки совпадения с Кремлем желанием понравиться пошло, с моей точки зрения. Он платит карцером в настоящий момент, пока мы досужее рассуждаем о его мотивах. Давайте не будем об этом забывать. Я думаю, что Татьяна из Пензы недооценивает масштаб личности Михаила Борисовича Ходорковского. Я не думаю, что тут надо искать пошлые объяснения. Он высказывает свое свободное мнение.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Еще один вопрос – а как вам кажется, личность того, кто брал интервью (я имею в виду писатель Борис Акунин), могла здесь сыграть роль в таком негативном восприятии самого интервью?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Конечно.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Сразу мы вспоминаем еще грузинский конфликт.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, я не думаю, что тут грузинское происхождение имеет к этому какое-то отношение, хотя может раздражать кого-то. Да, я, может, недооцениваю пещерность мозгов кого-то из обитателей кремлевских башен. Вы, пожалуй, правы – это может быть дополнительным раздражителем. Предположить такое по крайней мере можно. Я думаю, да – масштаб личности Григория Чхартишвили тут тоже имеет значение. Дело в том, что это не газета «Жизнь» и не газета «Твой день», это «Esquire», это международное издание, и это очень серьезный, заметный человек взял. Очень популярный и очень заметный. И его нельзя просто так, как какого-нибудь Имярека Имярековича просто пальцем раздавить.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Популярный мастер бестселлеров.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да, он просто популярный, известный человек. Его нельзя просто придавить к ногтю. По крайней мере, незаметно. Сделать ему неприятности незаметно невозможно. Если будут попытки устроить неприятности Григорию Чхартишвили, эти попытки будут очень сильно замечены и немедленно прокомментированы. И в этом смысле понятно, что в этом случае весь гнев и вся агрессия обращена на Михаила Ходорковского, который у них в руках. И там им терять нечего.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И еще одна тема, которая связана непосредственно с делом Ходорковского. Я имею в виду Светлану Бахмину. Сейчас в Интернете опубликовано письмо в ее защиту, и каждый желающий может подписаться, но пока не очень много подписантов – чуть больше 3000, где-то так.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Я не знаю. Когда я подписывал, было полторы.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. И вот такая ситуация – двое детей, плюс она находится сейчас на достаточно большом сроке беременности уже – 7-й месяц… просили об условно-досрочном – отказали.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Не знаю, как тут комментировать. Вот есть такая штука, как имидж. И от меня многие ждут юмора. Юмор кончается здесь. Невозможно изящно шутить про это. Невозможно про это вообще шутить. Я уже все, что мог про это сказать, и мы все все, что могли сказать про эту мерзость, мы уже сказали. То, что в 140-миллионной стране нашлось пока что только 3000 человек, которые считают эту ситуацию оскорбительной для себя, считают, что это пощечина им как гражданам страны, считают, что это унизительно им как гражданам страны, что это невозможно для них. Это к вопросу о массовом демократическом движении. Массовому демократическому движению предшествует массовое осознание. У меня была такая неосторожная метафора, что эволюция началась с того, что обезьяна почувствовала себя человеком. Вот все начинается с недовольства. Все начинается с ощущения, что ты не такой, каким должен быть. А нас как нацию, как народ все в массе устраивает. Нас Америка не устраивает, Грузия, Украина, ну и кто-то еще, а мы сами себя страшно устраиваем. Мы себе очень нравимся. И мы спокойно живем как нация и как народ вот в этой ситуации, когда мать двоих детей, беременную на серьезном сроке не могут выпустить. И почти никто не считает это пощечиной себе. Я напомню, что когда отменили бесплатный проезд в троллейбусе, то миллионы вышли на улицы. Миллионы людей!
К.БАСИЛАШВИЛИ: Перекрывали трассы, да.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Перекрывали трассы и переворачивали автомобили. А их попросили заплатить 10 рублей за проезд, между тем.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но здесь может быть еще такое возражение, которое встречается часто, в том числе и к нам на смс приходит – о том, что таких у нас тысячи, почему надо выпускать одну Бахмину? В такой ситуации у нас женщины находятся в тюрьмах.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: В тюрьмах находятся действительно. Это, мне кажется, порочная логика. С одной стороны, действительно, то, что у нас страна с совершенно чудовищными условиями содержания вообще и в тюрьмах и вообще с чудовищно низким уровнем отношения к правам человека, это само собой – туберкулез в тюрьмах, насилие в тюрьмах, и это надо исправлять не только, разумеется, применительно к Бахминой. Но таких, как Бахмина, не тысячи. Бахмина одна. Напомню, что она политическая заключенная. Она сидит в тюрьме, потому что она имела отношение к ЮКОСу. Она была инструментом воздействия на Ходорковского. Она была предметом мести, инструментом мести. И таких не тысячи. Мы знаем по именам этих людей. Те, кто следит. Их не так много. Она – политический заключенный. И это привлекает особое внимание к ней. И я не сомневаюсь, что в другом аналогичном случае, я думаю, если бы на ней не висела тень имени Ходорковского, даже наша вполне чудовищная система такую женщину бы выпустила.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А в чем тогда причина такой жесткости сейчас? Уже в конкретных исполнителях, которым, предположим, все равно, или это приказание, идущее откуда-то сверху?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Я не могу гадать.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Как вы предполагаете? Это действительно, просто получается жесткость, жестокость.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Предполагать могу, что при полном отсутствии обратной связи с обществом, при полной ориентации системы на мнение начальства, а начальство вполне убогое и жестокое и свою убогость и жестокость высшее начальство продемонстрировало уже много раз, в этом случае, я думаю, что это вполне себе инициатива. Люди точно знают, что если они не выпустят Бахмину, им за это ничего плохого не будет, а вот если выпустят, черт его знает. Может, это будет протрактовано как вольномыслие. Не на высоком уровне, в рамках дарвинизма, который царит в тех коридорах. Кто-нибудь капнет, протрактует. Ты просто по закону выпустишь, а потому скажут – Путина не любит, назло Путину. Я думаю, что тут работает этот самый механизм деградации, вполне объяснимый. Я не думаю, что Путин или Медведев звонили и говорили не выпускать Бахмину. Другое дело, что если бы откуда-нибудь… я уверен, что наверняка есть легальные, законные механизмы контроля, в том числе президентского. Так вот, если бы господин Медведев один раз заинтересовался бы степенью соответствия правовым нормам РФ и российской Конституции, вот просто спросил бы – А как там? А нет ли там вдруг нарушения прав человека, вот просто спросил бы, я думаю, что в течение суток Светлана Бахмина была бы на свободе.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Виктор, тут очень много вопросов, где подписывают письмо за Бахмину. Могу сказать, что вы можете зайти на наш сайт и там найти ссылку по этому поводу, и там счетчик все время идет, и мне сообщают, что там около 4000 человек подписалось. Спасибо. Мы продолжим после короткого перерыва.
НОВОСТИ
К.БАСИЛАШВИЛИ: Мы продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона Ксения Басилашвили. И сегодня наш гость – Виктор Шендерович, и я так понимаю, что вы хотели бы прокомментировать новость только что услышанную.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да, вот я только что вместе с вами слушал новости. Вот правозащитники протестуют против помещения в карцер Михаила Ходорковского. Пономарев, Алексеева… Я не услышал там фамилии Гозман, фамилий тех господ, которые возглавляют новую создаваемую политическую партию. Это к вопросу о том, чьи интересы представляют. Политическая партия представляет интересы какой-то группы людей, какого-то слоя, какого-то класса, как хотите назовите. В интересах людей, на чьих знаменах написано – «Собственность, достоинство, права человека»… вот, сегодня есть конкретный случай – помещение Ходорковского в карцер за интервью данное.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Повод для предъявления своей позиции, да?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Ау, господин Гозман! Скажите что-нибудь. Господин Титов! Как вас там, кто там еще, с кем вы еще объединились? Скажите что-нибудь, выступите как-нибудь, если вы политики. Если вы из коробчонки господина Суркова выпущенные побегать, тогда вопросов к вам нет. Тогда не называйте себя политиками. Если вы политики, вот есть повод для определения позиции. Вы считаете, что это правильно? Если нет, то, пожалуйста, выскажитесь внятно. Тишина. Вот я слышу – те же, Пономарев, Алексеева. Понятно. Тут понятно – тут нет разночтений: правозащитники работают как правозащитники и действуют как правозащитники. А вот те, кто представляет как бы меня, мои интересы – я электорат, я за них голосовал много раз, ну! Может, я за вас еще раз проголосую? Поборитесь за мой голос! Господин Гозман, поборитесь за мой голос.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот пришло к нам сообщение по смс через Интернет: «А в США или в других странах женщины не рожают в заключении?»
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Не знаю, не сидел в женской тюрьме в США и не рожал там.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, смысл понятен, подтекст.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Смысл понятен. В США независимый суд, в США независимые СМИ. И Билл Гейтс, финансировавший демократическую партию, не сидит в тюрьме. И его сотрудники – ни беременные, ни не беременные – не сидят. Поэтому вопрос довольно бессмысленный. Беременные, наверное, сидят и рожают в тюрьмах. У Америки свои проблемы. Если в следующей реинкарнации я буду американским гражданином, я буду стыдиться американских нерешенных проблем.
<…>

«Эхо Москвы», Реплика Бунтмана, 09.10.2008
Ведущие: Сергей Бунтман
Вы читали? Наверняка. Если не в журнале, так на сайте. Отличное интервью, просто, на зависть. Глубокое, ясное, откровенное с обеих сторон. Борис Акунин и тут оказался большим мастером. И в этом интервью есть кусок про интервью вообще.
«…пока я был в лагере, после каждой статьи меня сажали в ШИЗО. Может, так совпадало. Но на это мне наплевать. Отбоялся. Правда, после Financial Times этого не произошло. Возможно, поумнели? Или времена изменились? Ну, это я от избытка оптимизма».
Нет, времена, если и изменились, то не в лучшую сторону. Поумнели? Всегда были умные в своем роде. Есть такой замысловатый род ума. Избыток Ходорковского оптимизма – скорее, сарказм. Никакой Ходорковский не оптимист. Оптимизм его, удивление суть риторические приемы. Не зря он в полемике с Акуниным изо всех не принимаемых им в целом декабристов выделил Лунина. Как Лунин, Михаил Борисович нигде ни от кого не скрывался и спокойно дал себя арестовать, как Лунин, он пишет письма из Сибири и, как тот же самый Лунин, знает, что первым его читателем будет жандарм. Наконец, как Лунину, Ходорковскому наплевать на карцер. В это верится. Как верится и в слова адвоката Шмидта о том, что это наказание не сильно повлияет на возможность УДО.
Освободят Ходорковского только при волевом решении премьера Путина. Ведь стало понятно даже тем, кто питал какие-то иллюзии, что Владимир Путин – мотор власти, что методика управления государством последних восьми лет, если и изменится, то только с его подачи и его силами. А если помимо, то уж точно и помимо президента Медведева. Будет волевое решение «по Ходорковскому», и формальности куда-то денутся, и смотреть заключенный станет весело, и признаки раскаяния проявлять, и руки за спину закладывать. Однако, сейчас явно не до волевых решений.
«Разрулить» кризис, собрать хоть несколько щепок из тех дров, что наломали в мире после августа, а это дело подождет. А «разруливание» - занятие долгое, сбор дров – еще дольше, вот и успеет родить в тюрьме Светлана Бахмина, а Ходорковский еще написать пару десятков писем и статей да посидеть в ШИЗО, а если понадобится, и получить новый срок. Вот такой избыток оптимизма.

«Эхо Москвы», Программа «Особое мнение», 09.10.2008

Гости: Максим Шевченко
Ведущие: Ольга Бычкова

О.БЫЧКОВА: Добрый вечер и добрый день. Это программа «Особое мнение». В студии прямого эфира телекомпании RTVi и радио «Эхо Москвы» Ольга Бычкова. с особым мнением у нас сегодня, как обычно в этот день недели, Максим Шевченко. Добрый вечер вам.
М.ШЕВЧЕНКО: Здравствуйте.

М.ШЕВЧЕНКО: Поскольку если мы посмотрим – и отмена УДО Заре Муртазалиевой, и жесточайшие наказания Михаилу Ходорковскому – 12 дней карцера… при всем том, что я не принадлежу к тем людям, которые в свое время говорили – «Вот, Ходорковского посадили ни за что». Наверное, было за что сажать, как и многих других, кто делал свои деньги в 90-е годы. Но швырять в карцер, быть безжалостными, мстить человеку за его беседы, за его письма, за его статьи – это, честно говоря, беспрецедентная вещь.
О.БЫЧКОВА: Ну включите еще Бахмину в этот список. Это безобразие полнейшее просто.
М.ШЕВЧЕНКО: Бахмина, да. Дело в том, что эти акты террора со стороны администрации или судов, связанных с силовыми структурами, будем называть вещи своими именами, происходят в отношении людей, медийно очень известных. Если бросить в карцер Ходорковского или отказать Заре Муртазалиевой или Светлану Бахмину как-то унизить или отказать ей в послаблении режима, об этом сразу говорит весь мир. Вот у меня вопрос – кому выгодно параллельно с выступлением Медведева в Эвиане, я связываю эти вещи в политтехнологическом пространстве, где он выставил систему европейской безопасности, чтобы сразу показать, что Россия это не та страна, с которой можно строить совместную европейскую безопасность, поскольку граждане России являются объектом мстительного к ним отношения со стороны карательных структур.
О.БЫЧКОВА: Своих собственных, между прочим.
М.ШЕВЧЕНКО: Да, я считаю, что это связанные вещи. Я считаю, что те, кто хочет сорвать, подорвать инициативу Дмитрия Медведева по созданию системы европейской безопасности – кстати, и премьер тоже поддерживает эту инициативу, и инициировали сейчас это абсолютно ничем не вызванное давление на Ходорковского, еще, по-моему, в день золотой свадьбы его родителей.
О.БЫЧКОВА: Да, конечно, разумеется.
М.ШЕВЧЕНКО: Мне кажется, тут есть поводы для таких серьезных расследований по отношению к тем силовым структурам, которые стоят за этим, что надеюсь, это когда-нибудь случится.
О.БЫЧКОВА: Да. Почему так происходит вообще, что вопреки не только здравому смыслу, как в случае с карцером Ходорковскому за интервью журналу, что глупо само по себе абсолютно, или, предположим, в случае с УДО Светлане Бахминой, который соответствует всем критериям УДО – вот сколько их ни перечисли, они там все есть.
М.ШЕВЧЕНКО: Знаете, там есть такое количество заковык… Я этим просто занимался и имел там знакомых, которые шли на УДО. Я знаю, что там достаточно человеку шнурки не завязать, и ему говорят – «сиди еще 5 лет». Если чеченке Заре Муртазалиевой сказать – «Поди эти помои убери, руками собери», она скажет «Я это делать не буду», скажут – «Отказывалась от предлагаемых администрацией типов деятельности».
О.БЫЧКОВА: Нет, но есть законы. Ну почему людей, которые совершили убийство, как мы читали, сидящих в той же зоне, отпускают…
М.ШЕВЧЕНКО: Да, я знаю эту женскую зону неплохо – там сидят люди по чудовищным совершенно преступлениям.
О.БЫЧКОВА: И по тем же самым законам не отпускают, как вы говорите, условно говоря, за шнурки? Это что? я не понимаю – неужели вот против этого лома нет вообще никакого приема?
М.ШЕВЧЕНКО: Вы знаете, мне представляется, что это делают люди, которые не заинтересованы в том, чтобы Россия была государством, в том, чтобы Россия была державой. Они наверняка поднимают тосты за какими-то набитыми стерлядью и черной икрой столами «За великую Россию! За великую страну!», а на самом деле то, что они делают, подрывает…
О.БЫЧКОВА: Да, они поднимают тосты за Иосифа Виссарионовича.
М.ШЕВЧЕНКО: Нет, Иосиф Виссарионович не стал бы допускать такие резонансные дела, по крайней мере, до известной прессы.
<…>

Русская служба новостей, 09.10.2008
Борис Акунин: Переписка была между мной и адвокатами, которым я посылал вопросы. Они во время очередной встречи со своим клиентом ему эти вопросы зачитывали в слух, он надиктовывал ответ. Я получал этот ответ. Если внимательно читать текст ответов Михаил Борисовича видно, что там есть некоторая стилистическая неуклюжесть, думаю что это именно из-за формы. Ни какого нарушения закона нету. Закон нарушил тот кто посадил его в карцер. Это инициатива какого-то местного «чануши» который хочет выслужиться перед московским начальством. Они сделали это именно сегодня, когда у родителей Ходорковского золотая свадьба. Михаил Борисович давал интервью разным органам неоднократно, и не возникало никогда такой проблемы.

NEWSru.com, 09.10.2008
<…>
Борис Акунин глубоко возмущен тем, что Михаил Ходорковский был помещен в карцер. "У меня случившееся вызывает глубокое возмущение, и я не знаю, чем вызвано это решение, - сказал Акунин, которого цитирует РИА "Новости". - Может, это самоуправство тюремных властей, но, если это указание из Москвы, то дела у нас в стране обстоят совсем плохо".
"Мое интервью с Ходорковским проходило строго по закону. В этом смысле Ходорковский очень пунктуальный человек, и его адвокаты тем более", - продолжил он.
Акунин подчеркнул ,что журнал, в котором было опубликовано интервью, вышел уже более недели назад. "Но выбран именно сегодняшний день. Спрашивается почему? Единственный вариант - это то, что сегодня золотая свадьба его родителей, и данный арест призван испортить ему праздник", - считает писатель.
На довольно странный вопрос агентства, не хочет ли Акунин составить Ходорковскому компанию в карцере, писатель ответил: "Я бы предпочел, чтобы он оказался со мной, но если так пойдет, то многие могут оказаться в тех же местах, что и Ходорковский. Я все-таки надеюсь, что победит здравый смысл и наказан будет начальник следственного изолятора".

Светлана Бочарова, Роман Баданин, «Газета.ru», 09.10.2008
<…>
Филипп Бахтин, главред Esquire, рассказал «Газете.Ru», что инициатива взять интервью исходила от журнала, но организацией процесса ведал только Акунин. К журналу после опубликования интервью органы интереса не проявляли, отметил Бахтин. Популярность октябрьского номера пока неизвестна, говорит редактор, станет ясно через несколько месяцев.
«Что скажешь, сволочи», – прокомментировал известие о карцере Бахтин. «Элементарная низость, совершенная к тому же в день золотой свадьбы родителей Ходорковского», – сказал Акунин.
«Ходорковский в интервью допустил, что возможно сотрудничать с нынешней властью, вот ответ на его прекраснодушие», – говорит Акунин. «Но он был готов к такому повороту», – добавляет писатель.

Иван Гордеев, «Время новостей», 10.10.2008
<…>
15 октября должно состояться рассмотрение кассационной жалобы на отказ в условно-досрочном освобождении Михаила Ходорковского. А 8 октября, как раз в день посадки в карцер, Читинский областной суд удовлетворил ходатайство Следственного комитета при прокуратуре о продлении срока содержания Михаила Ходорковского в СИЗО в период ознакомления с материалами второго уголовного дела против него до 9 февраля 2009 года.
Буквально месяц назад в интервью французской газете "Фигаро" г-н Ходорковский говорил о не потерянной возможности европеизации России, и в частности в качестве признака того, что времена в стране могут измениться, заявил: "Раньше за подобное интервью меня бы посадили в карцер. Но с мая по август подобных жестких мер ко мне не применяли". Теперь применили. Так что времена пока не меняются.

Марина Лепина; Юрий Юдин, Чита, «Коммерсант», 10.10.2008
<…>
Защита Михаила Ходорковского считает, что решение начальника СИЗО "заведомо противозаконно". "Закон "О содержании под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений" и правила внутреннего распорядка следственных изоляторов запрещают передачу заключенным и получение ими писем помимо процедуры, установленной этими документами,— пояснил "Ъ" адвокат Вадим Клювгант.— Все письма проходят цензуру и регистрируются. Однако никаких "незаконных" писем Михаил Ходорковский не писал и не получал. Когда человека за что-то наказывают, сначала надо доказать, предъявить факт нарушения, в данном случае — такой незаконной переписки. А ее не было".
Защитник дал понять "Ъ", что заочное общение господина Акунина с господином Ходорковским происходило с помощью адвокатов, однако никаких писем или записок защитники не передавали: "Ни мы, ни Ходорковский ничего не пишем на своих встречах. Работаем на слух, а адвокаты обычно потом сами записывают дословно ход беседы. Видимо, так же было и в этом случае. Подготовка интервью к публикации длилась несколько месяцев". Говорить на эту тему подробнее господин Клювгант не стал, сославшись на адвокатскую тайну: "Все, о чем любой человек говорит со своим адвокатом, не касается администрации СИЗО, неразглашаемо и не подконтрольно никому, это охраняется законом".
Вадим Клювгант заявил, что помещение Михаила Ходорковского в карцер — "фальсификация и провокация". Защита уверена, что вынесенное наказание не случайно. "Раньше его сажали в карцер за лимоны в тумбочке или распивание чая, теперь уже сажают открыто — "подал голос — закрой рот"",— говорят адвокаты. Они считают, что свою роль сыграло и содержание интервью, в котором Михаил Ходорковский довольно откровенно рассуждает о руководстве страны, политической ситуации, о ходе судебного процесса над ним и т. п. Однако, по мнению защитников, есть и другая причина. "Это придуманное нарушение, которое понадобилось за несколько дней до кассации по УДО. И мелкая недостойная месть",— говорит Вадим Клювгант.
"Если это инициатива местных читинских властей, то это глупое служебное рвение. Если это приказ с самого верха, то это низость и подлость",— заявил, в свою очередь, Борис Акунин. По мнению писателя, особенно кощунственно то, что наказание было вынесено в день золотой свадьбы родителей Михаила Ходорковского. Кстати, господин Акунин отметил, что помещение в карцер для экс-главы ЮКОСа "не было неожиданностью": "Ходорковский был готов и говорил, что он этого не боится".
Вадим Клювгант сообщил "Ъ", что адвокаты сейчас отрабатывают технические детали своих дальнейших действий. Но уже ясно, что решение администрации СИЗО будет обжаловано защитой в суде. Кроме того, адвокаты намерены обратиться в следственный комитет при прокуратуре РФ с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении администрации читинского СИЗО.