Ольга Крыштановская в интервью «Новой газете»: «Ходорковский пострадал не за деньги. Он мог бы спасти свои деньги, уехав за рубеж. Нет, он пострадал за идею. Вот и получается, что он - герой нашего времени, ибо людей, готовых пожертвовать собой ради убеждений, в принципе мало»

«Новая газета», 11.08.2008
По истечении второго президентского срока Путин становится во главе партии парламентского большинства, а затем и премьером. Под его контролем, таким образом, оказываются и парламент, и кабинет министров. Ему переподчиняются все министры (включая силовых и политических). На пост президента подбирается правильная фигура - человека неамбициозного, но приятного настолько, чтобы его избрало население страны. Несмотря на более высокую по сравнению с премьером легитимность президента (всенародное избрание), государством де-факто руководит премьер.

Этот прогноз был опубликован в "Новой газете" четыре года назад. К его автору мы вновь обратились сегодня с просьбой подвести итоги политического сезона и спрогнозировать развитие ситуации в ближайшие годы путинско-медведевского неконституционного двоевластия. На вопросы "Новой" отвечает доктор социологических наук, руководитель сектора изучения элиты Института социологии РАН Ольга КРЫШТАНОВСКАЯ.

- Хватит ли у сегодняшней российской власти духу выпустить из тюрьмы Михаила Ходорковского после того, как он подал прошение об условно-досрочном освобождении?

- Ходорковскому предъявлено второе обвинение, и это не очень-то вяжется с возможностью его скорого освобождения. Хотя надежды витают в воздухе. Атмосфера в обществе сейчас напоминает предперестроечную. После грозовых путинских лет наступило затишье. Только возникает вопрос: затишье перед бурей? Или это просто штиль? Люди, особенно интеллигенция, будто ожидают какой-то оттепели, перемен. И власть вынуждена реагировать на это. Она ведь наблюдает за общественными настроениями, анализирует их. И сам Медведев не может не думать о том, как ему набирать очки. У него есть определенный кредит доверия, но не более того. Ему надо становиться полновесным лидером, поэтому не реагировать на определенные ожидания в обществе он не может. Он - заложник своего имиджа этакого почти либерала. А это означает, что вероятность освобождения Ходорковского, пусть небольшая, все-таки есть. Если при Путине ее не было вовсе, то теперь она есть. Пусть всего один процент из ста, но есть. Хотя, возможно, я наивный человек.

- Чего в связи с этим опасается власть?

- Ну, это понятно. Она опасается, что, выйдя на свободу, Ходорковский станет неформальным (а может, и формальным) лидером оппозиции.

- Именно так, не меньше?

- Именно так. Во-первых, он был известным человеком и до посадки. Но годы несвободы сделали Ходорковского суперпопулярным. Он приобрел ореол мученика. Причем пострадал он не за деньги. Он мог бы спасти свои деньги, уехав за рубеж. Нет, он пострадал за идею. Вот и получается, что он - герой нашего времени, ибо людей, готовых пожертвовать собой ради убеждений, в принципе мало. Кто-то считает его сумасшедшим, кто-то - святым. Но все согласятся, что это - неординарная личность. Можно с его идеями соглашаться или не соглашаться, но не уважать человека, который вел себя так достойно в тяжелейших условиях, нельзя. У него, конечно, немало врагов. Есть те, кто считает, что правильно его посадили, но даже от них я слышала уважительные слова в адрес Ходорковского: "Молодец, мужик, не согнулся, никого не предал, спасая свою шкуру! " Даже силовики, которые его сажали, признают, что он не сломался, не встал на колени.
<…>
Беседовал Виталий ЯРОШЕВСКИЙ

Андрей Виньков, Дмитрий Сиваков, «Эксперт», 11.08.2008
Показательной поркой «Мечела» правительство пытается жестко бороться с инфляцией и общеэкономическими издержками. Крупный частный бизнес понуждают к соблюдению новых правил поведения на российском рынке
Два дня июля, 24-е и 28-е, Игорю Зюзину, главе и основному владельцу горнометаллургической компании «Мечел», запомнятся надолго. Несколько слов, брошенных в адрес компании премьером Владимиром Путиным, обошлись ее владельцу почти в 7 млрд долларов потерь в капитализации (см. график 1). Вместе с «Мечелом» 23 млрд долларов потерял и российский фондовый рынок (см. график 2).
Аналитики фондового рынка заговорили о пересмотре в своих моделях коэффициентов оценки политических рисков. А один из влиятельнейших иностранных бизнесменов Руперт Мердок (контролирует компанию News Corp.) совершенно неожиданно высказал серьезные сомнения относительно целесообразности инвестиций в России. Наверное, наш премьер-министр выбрал не лучшее время для критики. В то время как президент РФ Дмитрий Медведев пытается позиционировать Россию как тихую гавань в период уныния на финансовых рынках Европы и США, не очень разумно было пинать, да еще и во время коррекции цен на нефть, одну из публичных компаний страны. На самом деле «подставы» президента не случилось. Падение российского фондового рынка шло и идет естественным путем. До высказываний Путина о «Мечеле» и Зюзине рынок уже провалился на 16, 5% (см. график 2). Выраженное премьером «безразличие» к ситуации на биржах доходчиво показывает жесткость правительства по линии борьбы с инфляцией и издержками. Другое дело, в нужную ли сторону были направлены громы и молнии?
<…>
Падение фондового рынка России происходит параллельно расширению масштабов мирового финансового кризиса и его влияния на американскую экономику, быстрому ухудшению экономической ситуации и настроений в Европе, замедлению роста китайского экспорта и ВВП, наконец, начавшейся и наиболее чувствительной для нашего фондового рынка коррекции на рынке нефти.

И вправду с чего бы это российскому фондовому рынку расти, если экономика страны также становится фундаментально подверженной ряду кризисных тенденций? «Россия стала одним из мировых лидеров по темпам официальной инфляции (+15, 1%), а в производственном секторе рост цен зашкаливает за 28%, — пишет замруководителя аналитического департамента инвест-компании "Совлинк" Ольга Беленькая на сайте www.cbonds.ru. — Более широкий индикатор инфляции — дефлятор ВВП — показывает рост на 20, 7% в первом квартале 2008 года. Вероятно, в первом квартале 2008 года темпы роста российской экономики достигли пика: последние июньские данные сигнализируют о заметном замедлении роста экономики из-за ослабления ключевых факторов роста последних лет — потребительского и инвестиционного спроса. Высокая инфляция подтачивает экономический рост. Одновременно ужесточается кредитная политика, растет стоимость заимствований для предприятий. Все это может привести (и уже приводит) к снижению темпов роста инвестиций компаний.
Кроме того, снижение нефтяных цен в течение последнего месяца сигнализирует о том, что настроения на рынке могут измениться. Merrill Lynch недавно "поделил", например, группу БРИК на две части (Бразилия—Россия, Индия—Китай), указывая, что, хотя до сих пор рынки предпочитали подгруппу Бразилия—Россия, при развороте цен на добывающие активы и улучшении на финансовых рынках вторая подгруппа может стать привлекательнее».

«Главная мечта и движущая идея российского рынка как была, так и осталась прежней: "Вот сейчас придут нерезиденты, увидят наш гигантский потенциал, и все "улетит в космос", — вторит г-же Беленькой на форуме www.cbonds.ru Николай Кащеев, начальник аналитического отдела казначейства ВТБ. — В известной степени это Емелина щука. Россия в нынешнем виде не может быть никакой тихой гаванью. Что мы время от времени, а точнее, регулярно успешно и доказываем: мы не тихая гавань. И инфляция у нас самая высокая в БРИК. И корпоративные внешние займы зашкаливают. И что-то общее с Венесуэлой прослеживается».

Последние несколько историй с ТНК-ВР и Hermitage Fund, напрямую затронувшие иностранных инвесторов, дают неоднозначное понимание ситуации в России. Хотя многие влиятельные бизнесмены уже делают свои выводы: «Чем больше я читаю об инвестициях в России, тем хуже я к ним отношусь, — заявил Руперт Мердок на пресс-конференции в Пекине, — и чем успешнее мы были бы там, тем больше опасность, что у нас украдут наш бизнес. Лучше продавать сейчас».

Наверное, российской власти, силовикам пора как-то дать понять иностранному капиталу, что если он хочет работать на российской территории, то никто не будет ему мешать тратить свои средства на покупку или строительство чего-то типа торговых сетей «Перекресток» или «Евросеть» или производства потребительских товаров. Но если иностранный инвестор играет в какие-то большие стратегически важные для страны деловые проекты, нет никаких иллюзий, что рано или поздно он не попадет в число неугодных. «Наше движение — то ли вперед, то ли назад, то ли вбок — никому толком не понятно. Если наша цель — "энергетическая сверхдержава", то в среднесрочной перспективе тут больше рисков, чем "светлого будущего". Если же нет, то кто мы? Во что мы сами инвестируем? Какие инвесторы нам нужны, а какие нет? Будем ли мы на ходу менять правила?» — восклицает Николай Кащеев.
<…>

«Коммерсант-Деньги», 11.08.2008
Главную причину продолжающегося падения российского фондового рынка российские эксперты усматривают в негативной конъюнктуре на мировых сырьевых площадках. Например, во время торгов 5 августа нефть марки Brent опускалась до $ 117, 2 за баррель, а стоимость фьючерсных контрактов на нефть марки WTI достигала $118. Столько нефть стоила больше года назад. Падение цен на нефть и другое сырье (никель, золото и серебро) 5 августа составило около 2%. Индекс РТС в этот день потерял 4, 4%, а индекс ММВБ упал на 3, 7%.

Разумеется, динамика падения российского фондового рынка коррелирует с падением цен на сырье. Однако на протяжении нескольких последних месяцев российские индексы демонстрируют существенно большее "проседание", чем мировые цены на сырье. Например, с мая этого года (когда индекс РТС подошел вплотную к своей максимальной отметке 2500 пунктов) до начала августа российский рынок потерял 29, 4%. За это же время нефть марки Brent потеряла в цене лишь 5, 1%.

Также отметим, что снижение российских индексов продолжалось на фоне роста рынков развитых стран. Например, пока 5 августа инвесторы распродавали российские акции, европейские индексы прибавили в среднем 2, 5%. А американский Dow Jones в тот же день вырос на 2, 94% на фоне решения ФРС оставить учетную ставку на уровне 2%.
Поведение российских индексов становится несколько более понятным при их сравнении с поведением индексов рынков стран BRIC (Бразилия, Россия, Индия, Китай). С начала года китайский индекс SSEC потерял почти 49%, индийский Sensex упал на 26, 3%. Меньше всех из четверки в 2008-м пока потеряла Бразилия - 10%. Падение российского индекса РТС с начала года составило 21%.

Таким образом, российский фондовый рынок не является лидером падения: по данному показателю он уступает и Китаю, и Индии, превосходя только Бразилию. А значит, если оценивать привлекательность акций с точки зрения их текущей дешевизны, китайские и индийские бумаги в глазах международных инвесторов должны выглядеть гораздо более предпочтительными.

УГРОЗА СВЕРХУ Второй, после снижения нефтяных цен, причиной обвала на российском рынке акций аналитики считают усиление опасений западных инвесторов относительно "страновых" (то есть, по сути, политических) рисков в России.
Инвесторы действительно обеспокоены. Например, 6 августа в интервью газете The Financial Times известный американский медиамагнат Руперт Мердок заявил, что "чем больше он читает об инвестициях в России, тем меньше ему это нравится". При этом компания Мердока News Corporation планирует инвестировать в течение ближайшего года $100 млн. в создание шести новых индийских телевизионных каналов, а сам Мердок в интервью отмечает, что у него возникает "растущий энтузиазм в отношении рынков в Азии, в особенности в Индии и Китае".
<…>
Более осторожные в выражениях институциональные инвесторы, тем не менее, прекрасно помнят о том, сколько денег они потеряли на акциях ЮКОСа. И о том, что судьба российской компании может быть решена попросту той или иной позицией высокопоставленного чиновника. Сегодня зарубежные инвесторы даже не хотят вдаваться в подробности конфликтов вокруг ТНК-ВР и "Мечела" (см. N28 и N30 "Денег"), а просто бегут с рынка. Справедливости ради отметим, что исход западных инвесторов начался еще в конце мая. Однако после известных событий вокруг "Мечела" он превратился в бегство.
<…>