Юрий Шмидт: «Если его не выпустят из тюрьмы, это в последнюю очередь будет связано со вторым уголовным делом» («Эхо Москвы»)

«Эхо Москвы», Программа Разворот с участием адвоката Юрия Шмидта, 17.07.2008
А. ПЛЮЩЕВ: 15:35, мы продолжаем с Ириной Меркуловой дневной «Разворот» на радиостанции «Эхо Москвы». Тема нашего следующего отрезка эфира – «Когда освободят Михаила Ходорковского». На этот риторический вопрос мы постараемся ответить вместе с Юрием Шмидтом. Юрий Маркович, добрый день.

Ю. ШМИДТ: Добрый день, давно не виделись.

А. ПЛЮЩЕВ: Да, теперь услышимся, Юрий Маркович. Что касается сегодняшней темы. Она была продиктована вот чем. Сегодня родители Михаила Ходорковского, точнее, его мама, обратилась через СМИ к Дмитрию Медведеву с просьбой освободить сына к осени. Мария Филипповна попросила президента сделать ей и её супругу такой подарок к золотой свадьбе. Вы, как адвокат, как можете оценить это обращение, и насколько это возможно, что Михаил Ходорковский выйдет на свободу к осени?

Ю. ШМИДТ: Если вспомнить вчерашнее выступление Александра Проханова, то он знает даже, что это произойдёт именно в октябре месяце. Я сегодня уже комментировал для какой-то газеты, и сказал, что если Проханов окажется прав, я готов во всеуслышание заявить, что Сталин – благодетель России. Я не знаю, какие возможности. Власть наша может всё. Важно, чтобы было желание. Я отдаю себе отчёт и в том, что у Михаила Борисовича немало влиятельных врагов. И мы, анализируя события последних недель, обратили внимание на мощный залповый выброс. То вдруг появилось какое-то движение имени мэра Петухова, который чего-то требует, то совершенно пустые заявления уголовников тиражируются, как некое бесспорное доказательство вины Ходорковского в убийствах.
Нам понятно, что это кампания спланирована и хорошо режиссируется. Но надежда на его достаточно скорее освобождение у меня есть.

И. МЕРКУЛОВА: А Вы как-то можете объяснить этот всплеск, эту волну, которую мы сейчас наблюдаем?

Ю. ШМИДТ: Так, собственно говоря, это вполне естественная реакция. Ведь мы выбрали время для обращения с ходатайством об УДО тоже, в общем, не вполне случайно. И вероятно, те люди, которые хотят сделать всё, чтобы Ходорковский никогда из тюрьмы не вышел, почувствовали, что в стране повеяло свежим дуновением и страшно перепугались. И поэтому сплотились в попытке любым путём, путём любой клеветы, любой дезинформации, не допустить этого.

И. МЕРКУЛОВА: Диана спрашивает: «Что за домыслы Проханова о договоре Ходорковского с властью? Он утверждал вчера, что Ходорковский согласился не заниматься политикой. Ему разрешать только бизнесом заниматься».

Ю. ШМИДТ: Вы знаете, Михаил Борисович – человек не то, чтобы скрытный, но в разговорах со своими адвокатами, он сообщает только то, что считает нужным. Насколько я понимаю, никакой договорённости ни с кем у него нет, переговоров таких не велось. Не думаю, что это прошло бы совсем мимо меня. Хотя, если бы он спросил моё мнение, я бы сказал, что ради Бога, дайте согласие уйти от политической деятельности, потому, что освобождение такой ценой – это не позор. Это не унижение. А Вам есть во имя чего стремиться выйти на свободу. Я бы ему сказал так.

И. МЕРКУЛОВА: Здесь была ещё одна версия, что Ходорковского с семьёй, разрешат ему уехать из России, чтобы уже никогда о нём никто не вспоминал.

Ю. ШМИДТ: Вы знаете, версий строят очень много. Если я не знаю ни о какой договорённости, то я не могу, естественно, ни подтвердить, ни опровергнуть такой вариант тоже. Как бы это объяснить… Я сегодня слушал мнение людей, которым задавали вопросы о Ходорковском, поражался «добросердечию» подавляющей части опрошенных, естественно, я беру это слово в кавычки. Я 4,5 года живу внутри этой семьи. Я вижу, как на глазах сдаёт его отец, которому 75 лет. Я вижу, как втихаря, даже при гостях, принимает лекарство Марина Филипповна, я знаю, что дети не видели своего отца с двух лет, сейчас им семь, я имею в виду малышей. И когда я сопоставляю все эти факты, я понимаю одно, совершенно твёрдое заявление Михаила Борисовича: «Я никогда не признаю себя виновным, и никогда не заявлю о ложном раскаянии в преступлениях, которые я не совершал». Всё остальное, с моей точки зрения, допустимо. Я бы лично это приветствовал.

А. ПЛЮЩЕВ: Как Вы прокомментируете, я по порядку пойду, вчерашнее заявление представителя ФСИН читинского, который сказал, что УДО ещё нужно заслужить.

Ю. ШМИДТ: Да, в этой фразе можно сделать разные акценты. Вообще, действительно, УДО – это как бы определённая награда за добросовестный труд, за законопослушное поведение, за соблюдение правил внутреннего распорядка и других обязанностей заключённого. Поэтому можно считать, что он просто дал информацию. Если в этой фразе содержался оттенок, что, типа надо заслужить, а Ходорковский и не заслужил вовсе, то с этим я не согласен, потому, что Михаил Борисович, надо отдать ему должное, я видел его многократно в следственном изоляторе и в других, более свободных условиях в исправительной колонии, он по натуре своей человек очень неконфликтный, очень обязательный.
Его поставили шить рукавицы, не нашли ничего другого, отказали в возможности преподавать хотя бы технические науки в местной школе, его поставили шить рукавицы, он сидел и шил. Его поставили упаковщиком, он стоял всю смену и упаковывал. Поэтому с точки зрения его поведения, к нему претензий быть не может. На всякий случай, ещё раз даю справку: ему четыре взыскания объявили, когда он находился в колонии. Три из них были признаны незаконными и отменены судом, одно – за распитие чая в неположенном месте. Вы сами можете, и наши радиослушатели могут оценить, насколько страшным является это нарушение, оно погашено сроком давности.
Ну, и пока действует то самое знаменитое – неубранные за спину руки. Но мы надеемся убедить суд в том, что даже и этого нарушения он не совершал.

А. ПЛЮЩЕВ: А когда будет заседание по рассмотрению этого вопроса?

Ю. ШМИДТ: Это трудно сказать. Из Читы пришли какие-то вести, что в течение месяца. Мы пока знаем только тот срок, который прописан в уголовно-исполнительном кодексе, а именно то, что администрация исправительного учреждения или СИЗО, оно не является исправительным учреждением, место заключения под стражу, должна в течение десяти дней направить на запрос суда характеристику и своё мнение по ходатайству заключенного или его адвоката.

А. ПЛЮЩЕВ: Юрий Маркович, я имел в виду, когда будет рассмотрение вопроса о правомерности взыскания?

Ю. ШМИДТ: Это будет одновременно с рассмотрением ходатайства об УДО.

И. МЕРКУЛОВА: А вообще, каков порядок? Вы подали ходатайство в суд районный Читы, т.е. судья должен назначить дату рассмотрения? Как это всё будет происходить?

Ю. ШМИДТ: Это будет происходить в рамках обычного процесса, с участием обвиняемого. Но это, правда, поскольку не он заявитель, то это по его желанию. Но конечно, такое желание
будет. С участие прокурора и адвоката. Единолично судья будет принимать решение, выслушав все доводы.

А. ПЛЮЩЕВ: Ещё о процессуальных вопросах. Может ли, если Вам не удастся оспорить это взыскание, может ли оно быть стопроцентной гарантией того, что УДО не предоставят Ходорковскому? То есть, может ли суд не принять во внимание это взыскание?

Ю. ШМИДТ: Я Вас понял. Да, может. Многие и практические работники, и учёные писали о том, что вообще, процедура УДО в нашем законе прописана пунктиром, очень приблизительно. Но, тем не менее, и по прямому толкованию закона, и по имеющейся судебной практике, включая определение КС России, для суда ни одной из обстоятельств не является таким, который имеет заранее предустановленную силу. То есть, для суда важен основной вывод, что у этого человека нет антисоциальной установки, он отбыл положенный срок, и для дальнейшего, прошу прощения, цитирую закон, для дальнейшего его исправления не требуется содержание под стражей.

И при этом, судья, действительно, не связан формальными основаниями. Мне известны случаи, когда людям разрешали, к ним применяли УДО, при наличии взысканий. И так же известно, когда при отсутствии взысканий суд отказывал им в УДО.

И. МЕРКУЛОВА: Юрий Маркович, но ведь в отношении Ходорковского возбуждено ещё одно уголовное дело, как с этим быть?

Ю. ШМИДТ: А это не имеет никакого значения. То есть, это не имеет значения в каком смысле…

А. ПЛЮЩЕВ: Для принятия решения.

Ю. ШМИДТ: Да. Потому, что второе дело и мера пресечения, избранная по второму делу – это то, что помешает ему, даже при удовлетворении нашего ходатайства, сразу же выйти на свободу. Но это не является препятствием, и на этот счёт тоже имеется сложившаяся судебная практика.

И. МЕРКУЛОВА: В этой связи, некоторые считают, что из-за этого второго уголовного дела, что Ходорковского не выпустят из тюрьмы, и ему надо просить о помиловании.

Ю. ШМИДТ: Если его не выпустят из тюрьмы, это в последнюю очередь будет связано со вторым уголовным делом. В судебном решении может быть написано всё, что угодно, и ссылка на второе дело тоже. Но причина здесь совсем в другом. Как арестовали его не за то, в чём его обвиняют, я думаю, вам-то мне не нужно объяснять, так и его судьба будет решаться, увы, пока ещё не по законам России, а по другим критериям.

И. МЕРКУЛОВА: Кстати, уже известно, что будет дело рассматривать об УДО, ходатайство судья Халилеев. Вы его знаете?

Ю. ШМИДТ: Нет, я не знаю этого судью. Несколько судей я там видел, у кого-то принимал личное участие в процессе, у кого-то просто присутствовал, когда работали мои коллеги. Этого судью я не видел и ничего о нём сказать не могу.

А. ПЛЮЩЕВ: Скажите, Юрий Маркович, когда Вы услышали заявление Проханова, я не знаю, вчера, или прочитали где-то…

Ю. ШМИДТ: Вчера слушал, впившись буквально, не отрываясь от приёмника.

А. ПЛЮЩЕВ: Да. И вот, когда Вы услышали, это было для Вас удивлением, или Вам тоже какие-нибудь источники что-то, где-то, когда-то передавали? Ведь очень много всякой информации ходит вокруг.

Ю. ШМИДТ: Очень много всякой информации. Но сигналов подобного рода нам не поступало. Мы анализируем буквально всё, что говорят руководящие лица нашего государства, для нас готовят специально большой обзор прессы, и российской, и зарубежной. Я в Интернете постоянно ищу какие-то дополнительные материалы. И вот, собственно говоря, свои представления, свои прогнозы мы строим только на этом. Ничего ни из каких верхов нам не поступало.

А. ПЛЮЩЕВ: Юрий Маркович, конечно, мы все уважаем Александра Андреевича Проханова, он писатель знатный, главный редактор газеты, но, с другой стороны, он же не политик, не представитель власти.

И. МЕРКУЛОВА: Ему-то это зачем?

А. ПЛЮЩЕВ: Я имею в виду, насколько серьёзно Вы относитесь к подобному сигналу? Может быть, это писательская фантазия Александра Андреевича такая? Или, с другой стороны, действительно, он обладает серьёзными источниками.

Ю. ШМИДТ: Александр, Вы знаете, я имею привычку слушать выступления Александра Андреевича. И как бы это сказать помягче… Не всегда с ним бываю согласен. Мягче, пожалуй, сказать не могу. Вот. Я в самом начале сказал, что я готов сказать, что Александр Андреевич пророк, просто, вообще пророк, может быть, даже святой. А Сталин – это благо России и лучшего периода в нашей Истории не бывало. Не знаю, какие источники могут быть у Александра Андреевича, не знаю, есть ли вообще сегодня люди, которые могут с уверенностью сообщить, передать такую информацию, имея реальную основу для таких заявлений. Не знаю. Но я в данном случае очень хочу ему поверить. Безумно хочу!

И. МЕРКУЛОВА: Юрий Маркович, здесь ещё вопрос от нашей слушательницы Яны: «Как у Михаила Борисовича со здоровьем?»

Ю. ШМИДТ: Это запретный вопрос, на который Михаил Борисович…

И. МЕРКУЛОВА: Извините, если я…

Ю. ШМИДТ: Нет, Ира, вы повторяете вопрос. Михаил Борисович ещё четыре года назад, когда были осложнения со здоровьем у Платона Лебедева, он запретил строго-настрого поднимать эту тему публично, сказав примерно так: «Из нас двоих больной человек – Платон». Это его тема, и я не хочу даже отвлекать внимание от проблем со здоровьем Платона. Тоже самое, когда в суд было направлено дело Василия Алексаняна. Михаил Борисович держал две недели голодовку, из них три дня это была сухая голодовка. Но он запретил говорить о своём самочувствии. Я видел его сразу после голодовки, я бы мог сказать, как он выглядел. Но не имею права.

А. ПЛЮЩЕВ: Юрий Маркович, я рад, что Вы упомянули Платона Лебедева. Многие радиослушатели спрашивают, остальные фигуранты дела Ходорковского, не известно ли чего-нибудь о них?

И. МЕРКУЛОВА: В частности, не собираются ли они просить об УДО?

А. ПЛЮЩЕВ: Потому, что Лебедев же тоже уже имеет право.

Ю. ШМИДТ: Да. Он имеет право. Вы знаете, я последнее время, опять в Чите идут жалобы от Платона Лебедева, несколько жалоб на рассмотрение. Основные его адвокаты находятся там. А я был в Чите незадолго до дня рождения Михаила Борисовича, в двадцатых числах июня. Мы не обсуждали вопрос команды Лебедева. Думаю, что нам нужно посмотреть, как пройдёт в этом отношении Михаил Борисович сначала. Я бы на их месте уже сейчас не торопился бы.

И. МЕРКУЛОВА: А вот ещё Бахмина есть, у которой тоже маленькие дети.

Ю. ШМИДТ: А тут мне вообще не известно, что происходят. Я имя Бахминой никогда не употребляю всуе, потому, что я однажды получил письмо, очень вежливое, от адвоката Бахминой, в котором меня попросили Бахмину в наших заявлениях не упоминать. И я этого не делаю.

А. ПЛЮЩЕВ: Спасибо большое. Юрий Маркович Шмидт, адвокат Михаила Ходорковского был у нас в эфире. Всего доброго, Юрий Маркович.

Антон Орехъ, «Ежедневный журнал», 18.07.2008
Вор должен сидеть в тюрьме! А не вор? А если он не вор, но все равно сидит? Вокруг прошения Ходорковского об УДО уже развернулась непонятная мне дискуссия. Адвокаты Михал Борисыча едва ли не оправдываются, что, мол, в процедуре этой нет никакого унижения, что признание вины и покаяние от просителя не требуются. Что таковое прошение в принципе мало чем отличается от кассационной жалобы.

Но раз оправдываются, значит, есть за что? За что же? За то, что человек, которому нечего делать в тюрьме, хочет выйти на свободу? Вообще у меня к Ходорковскому отношение сложное. То есть для меня неоспоримо, что сидит он не за мифические недоимки и вообще не за экономику. Не сомневаюсь я и в том, что человек он хороший. Но вот стоит ли делать из него знамя оппозиции? Превращать в кумира, идола, миссию?

К сожалению, в либеральной среде к нему подобным образом относятся многие, и для них прошение об условно-досрочном освобождении может показаться едва ли не предательством. Вроде как пошел на сделку с сатрапами, поклонился им. Вместо того чтобы и дальше взбираться на свою голгофу в терновом венце, чтобы там, в далеком читинском каземате оставаться образцом несгибаемости, непоколебимости. Естественно — такие люди у власти ничего не просят. Они, в крайнем случае, требуют.

А я вот думаю, что легче всего требовать мужества и стойкости от других, когда тебе самому не приходится проявлять ни того, ни другого. Требовать от человека, чтобы он и дальше на нарах оставался героем, пока ты дома и в комфорте рассуждаешь о кровавом режиме и судьбах России. То есть я лично не вижу ничего странного, аморального или унизительного в том, что Ходорковский о чем-то просит власть. Я бы не разочаровался в нем, даже если бы он подал прошение о помиловании.

Вы просто подумайте о том, что у него есть пожилые родители, которые могут никогда не увидеть сына на свободе. Есть дети, которые растут без него и могут расти без папы еще много лет. Есть жена, которая его любит и которую любит он. И как осуждать человека, даже если он выйдет и скажет: да, я все в стране украл, был жуликом и мошенником, но теперь я осознал, раскаялся и прошу меня простить. Вы осудите его за это? Я — никогда.
Но подобного покаяния не случилось. Случилось обычное прошение об условно-досрочном, не требующее столь драматических признаний. Но логику фанатов Михал Борисыча, требующих от него стоять на смерть и не идти с властями ни на какие сделки, — ее очень хорошо понимают и наши начальники. Вот один из фэсэиновцев уже как бы съязвил. Говорит, освобождение надо заслужить. Соблюдать режим, хорошо работать, ущерб, нанесенный государству, компенсировать.

По этой схеме, Ходорковский освобождения не заслужил. Не пел в самодеятельности под баян, не шил варежки ударными темпами, насобирал массу всяких «страшных» взысканий. А уж ущерб ему никогда не компенсировать. Ведь его «долг» поистине неоплатный. Но говоря, что освобождение надо заслужить, чиновники исполнения наказаний, как пить дать, имеют в виду все-таки другое. То же, что и фанаты МБХ. «Покайся, Иваныч, тебе скидка выйдет».

Раньше вырисовывалась такая картина, что Ходорковский будет сидеть в тюрьме, пока не надоест. Не ему надоест, а сами знаете кому. В этом смысле никакие прошения ни на что повлиять не могли, и не зря он сидит сейчас в Чите — уже по другому делу и за другие недоимки. Но что-то подсказывает, что превращать Ходорковского в Человека в Железной Маске уже не очень стремятся. Им было бы здорово, если б он и вправду покаялся. Тогда начальство его с чистой совестью отпустило бы, на Западе подняли бы восторженный рев, что Медведев действительно оказался либералом, а Ходорковский тем временем на свободе не представлял бы никакой угрозы. Какое из него знамя оппозиции, если он кается в липовых преступлениях?

У него не осталось бы фанатов, не осталось бы тех, кто за ним в огонь и в воду. Он стал бы обычным безобидным частным лицом с предпринимательскими задатками. При таких условиях он бы вышел на волю почти мгновенно. Штука только в том, что этого должен захотеть сам узник. Но он унижаться, кажется, не хочет. И, значит, в его судьбе в ближайшее время перемен к лучшему не ожидается. Однако если бы Ходорковский все же согласился погубить политическую карьеру ради того, чтобы просто выйти из тюрьмы к семье, я бы, повторю еще раз, его не осудил. Именно потому, что «не суди, да не судим будешь».

«Эхо Москвы», 17.07.2008
Сегодня прозвучал еще один призыв к властям освободить самого известного российского заключенного.

Призыв, а вернее просьба, освободить бывшего руководителя самой успешной нефтяной компании России, прозвучал из уст одного из самых близких Михаилу Ходорковскому людей – его мамы Марины Филипповны Ходорковской. В сегодняшней «Новой газете» вышел большой материал. О том, как Марина Ходорковская ездит к сыну в читинское СИЗО. Шесть с половиной часов перелета – и это если рейс прямой, бюрократическая процедура получения разрешения на встречу, всего два свидания в месяц, которые родители и жена Ходорковского разделяют между собой, небывалая скорость перемещения по зданию СИЗО, чтобы не потерять ни минуты из трех часов, отведенных на свидание. С собой всегда одни и те же три вещи: валидол, очки и платок. Ни книг, ни фотографий, ни писем – брать нельзя. Как нельзя брать за руку сына во время свидания. Марина Ходорковская говорит так: «Как гражданка России я горжусь своим сыном. Как мать – ежедневно умираю от страха за него». Как гражданка России и как мать Марина Ходорковская со страниц «Новой» обращается к президенту Медведеву с просьбой: «Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Осенью у нас с мужем – золотая свадьба. Я Вас очень прошу: сделайте нам такой подарок, ну, сами знаете какой: чтоб сын наш в этот день сидел с нами дома за одним столом». Золотую свадьбу Борис Моисеевич и Марина Филипповна Ходорковские будут отмечать 9 октября.

Каковы юридические возможности для освобождения Михаила Ходорковского, - в том числе, в ответ на обращение его родителей? – об этом «Эхо Москвы» сказала один из адвокатов Карина Москаленко.
"Марина Филипповна говорила не на юридическом уровне и не юридическим языком, - сказала К.Москаленко. - Она просто говорила о чем-то очень важном и человеческом". Родители М.Ходорковского "воспитали прекрасного сына и имеют моральное право видеть его с собой вместе за столом в знаменательный для них день", считает К.Москаленко. Адвокат отметила, что есть много юридических способов удовлетворить просьбу М.Ходорковской. "Это может быть и удовлетворение ходатайства об условно-досрочном освобождении, и помилование, и краткосрочный отпуск", - сказала она.

Общественная палата может заняться вопросом о помиловании Михаила Ходорковского, но пока к ним никто не обращался, заявил нам председатель комиссии Общественной палаты по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов и реформированию судебно-правовой системы Анатолий Кучерена.

А.Кучерена полагает, что в данном случае необходимо обращаться с просьбой о помиловании. Он пояснил, что непосредственно сам подсудимый или осужденный может выйти с такой инициативой в комиссию по вопросам помилования на территории субъекта Российской Федерации. А.Кучерена подчеркнул, что "процедура помилования прописана в законе" и здесь нужны "только инициатива и воля" самого М.Ходорковского. "Все остальное - обращение родителей, обращение правозащитников - может не иметь никакого значения", - сказал он. При этом адвокат добавил, что роль Общественной палаты в процедуре помилования "достаточно мала". "Но если такое обращение поступит, мы, безусловно, будем реагировать в рамках тех полномочий, которые у нас есть по закону", - сказал А Кучерена.

Однако Анатолий Кучерена заметил, что по закону прошение о помилование может подать только сам осужденный.

Михаил Ходорковский, который накануне подал ходатайство об условно-досрочном освобождении, может выйти из тюрьмы уже этой осенью, - такими данными располагает главный редактор газеты "Завтра" Александр Проханов – он ссылается на информированные источники.

Даже по прошествии стольких лет люди боятся говорить о Ходорковском. Очень многие отказались давать советы президенту насчет освобождения экс-главы ЮКОСа. Остальные разделились на два неравных лагеря. Большинство оказалось равнодушным к просьбе родителей Михаила Борисовича.

Студентка Настя, которая подрабатывает официанткой, была очень категорична.
Пенсионер Николай Владимирович предложил Медведеву вообще никак не реагировать.
Около трети моих собеседников были более милосердны к Ходорковскому и с пониманием отнеслись к призыву его родных. Преподаватель Татьяна ни секунды не сомневалась, размышляя над тем, как поступить президенту.

На вопрос о том, как отреагировать на просьбу родителей и освобождать ли экс-главу ЮКОСа не смог ответить бизнесмен Иван. Вспомнить о человеколюбии призывает старший научный сотрудник.
Сотрудник нефтяной компании Дмитрий считает перспективу освобождения очень призрачной.

Отпустить, но только на один день – с таким предложением выступила Нина Семеновна.
Отметим, что приблизительно каждый четвертый опрошенный согласился с тем, что Ходорковского можно отпустить, но только на один день - золотой свадьбы родителей.

В тюремном ведомстве России сегодня не стали комментировать перспективы выхода на свободу Михаила Ходорковского. Зато стали известны ориентировочные сроки рассмотрения его вчерашнего ходатайства об условно-досрочном освобождении. Агентство РИА сообщает, что это произойдет, скорее всего, в течение ближайшего месяца. Процессуальных сроков назначения заседаний по так называемым "УДО" – не существует. Но, как показывает практика, такие ходатайства рассматриваются в месячный срок. Агентству РИА называют и имя читинского судьи, который будет вести это дело - Игорь Фалилеев, - он сегодня отказался сообщить какие-либо подробности дела.

ИноПресса.ru, Обзор прессы, 17.07.2008
В среду бывший нефтяной магнат Михаил Ходорковский, осужденный на восемь лет лишения свободы за мошенничество и уклонение от уплаты налогов, подал ходатайство об условно-досрочном освобождении. Защитники утверждают, что при президенте Дмитрии Медведеве правовая обстановка в стране изменилась, и это дает Ходорковскому шанс выйти на свободу. Однако пока новый президент не спешит отходить от курса предшественника, напоминает зарубежная пресса. Кроме того, экс-главе ЮКОСа могут помешать полученные сомнительными методами показания сокамерника и новые обвинения в отмывании денег: возможно, "недруг Путина" проведет за решеткой еще много лет.

Адвокаты направили документ в Ингодинский районный суд Читы – в окрестностях этого города Ходорковский отбывает свой срок с 2005 года, рассказывает The New York Times. Предприниматель попал в колонию в 2005 году, через два года после задержания по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Многие считали, что его арест был осуществлен по распоряжению Кремля и вызван его противодействием Владимиру Путину.

Ходорковский мог бы попасть под условно-досрочное освобождение еще в октябре 2007 года, когда минула половина его восьмилетнего срока, но, как сообщили тогда, он нарушил некоторые лагерные порядки, например, хранил "запрещенные" лимоны в камере, что лишило его права на УДО.

Но с тех пор, как Дмитрий Медведев в мае стал президентом, правовая атмосфера в стране изменилась, утверждают наблюдатели. "У нас есть примеры таких решений и действий судов, о которых три месяца назад мы и не мечтали", – заявил адвокат Юрий Шмидт. Медведев, сам юрист по образованию, призвал бороться с коррупцией и искоренять "правовой нигилизм", который, по его признанию, широко распространен в России.
Арест Ходорковского в 2003 году и ликвидация ЮКОСа, некогда крупнейшей в России частной компании, по-прежнему портит впечатление от попыток Кремля представить Россию как демократическую страну, дружественную для бизнеса. Многие на Западе полагают, что проблема смягчилась бы в случае его освобождения. "Наше дело стало индикатором всех болячек в сфере правосудия", – отметил другой адвокат Ходорковского, Вадим Клювгант.

Медведев пока дистанцируется от вопросов судьбы Ходорковского. Ранее на встрече с иностранными журналистами он сказал, что только правоохранительные органы могут иметь позицию по вопросам, касающимся уголовного преследования любого гражданина, включая Ходорковского.

45-летний Ходорковский отсидел почти пять лет из восьмилетнего срока, назначенного ему судом за уклонение от уплаты налогов и мошенничество, напоминает The Washington Post. "Недруг Путина" был осужден за политическую оппозицию прежнему российскому президенту, утверждают союзники опального олигарха.

Поскольку Ходорковский отсидел более половины срока, он имеет право на условно-досрочное освобождение. Ранее он заявил, что не будет подавать Медведеву прошение о помиловании, так как для этого необходимо признать себя виновным. По словам его адвокатов, Ходорковскому не хотелось ходатайствовать даже об условно-досрочном освобождении, и "потребовались усилия", чтобы его убедить.

Защита Ходорковского отмечает, что вопрос о его судьбе станет первой настоящей проверкой для Дмитрия Медведева, который обещал создать независимую судебную систему, работающую на основе законов, а не требований Кремля. Адвокат Юрий Шмидт заявил журналистам, что защита "абсолютно искренне" желает Медведеву "успеха". "Если ему удастся добиться реальной независимости судов, это будет не реформа. Это будет революция", – уверен юрист.

Критики Кремля говорят, что судебный процесс над Ходорковским и развал его нефтяной компании ЮКОС – символ того, что Путин присвоил практически всю власть в России и лишил суды возможности служить сдерживающим механизмом для других ветвей власти. В то же время российская прокуратура настаивает, что Ходорковский, когда-то богатейший человек страны, – преступник.

На пути к свободе Ходорковского ждут многочисленные препятствия, отмечает WP. Так, бывший сокамерник бизнесмена рассказал, что администрация тюрьмы шантажом принудила его подписать показания о том, что Ходорковский нарушал правила. На основании этих нарушений Ходорковскому может быть отказано в условно-досрочном освобождении. А в июне прокуратура предъявила экс-магнату новые обвинения – на сей раз в отмывании миллиардов долларов в 1998-2004 годах. Сам Ходорковский назвал эти обвинения абсурдными.

Ходорковский рассчитывает, что в России произошли перемены, которые позволят ему выйти на свободу, пишет журнал Forbes. И хотя кажется, что при моложавом президенте Медведеве почти ничего не изменилось, заключенный Ходорковский надеется, что на этот раз судьба повернется к нему лицом.

Заняв печально известное место своего предшественника, Медведев, в прошлом корпоративный юрист и преподаватель юриспруденции, попытался отмести обвинения в том, что он будет всего лишь марионеткой Путина, и заявил, что поведет борьбу с коррупцией – в частности, в судах, пишет издание.

Не далее как в среду Медведев говорил на встрече с российскими работниками прокуратур о необходимости срочного реформирования судебной системы для того, чтобы сделать ее совершенно независимой от внешних влияний. Два основных предложения президента: сделать систему назначения судей более прозрачной и создать возможности для привлечения коррумпированных судей к судебной ответственности. На данный момент считается, что российские судьи фактически пользуются неприкосновенностью.

Дело Ходорковского может стать для Медведева важным экзаменом, полагает автор статьи Видья Рам. Ходорковский, в последний раз фигурировавший в списке миллиардеров Forbes в 2005 году, на данный момент находится в тюрьме 1725 дней и отсидит еще 1195, если его срок не будет уменьшен. В связи с новыми обвинениями в отмывании 28 млрд долларов ему грозит еще более длительное заключение.


Рустем Фаляхов, «РБК daily», 18.07.2008
<…>
В четверг родители Ходорковского через «Новую газету» публично обратились к президенту Дмитрию Медведеву с просьбой освободить их сына к золотой свадьбе, которую родители отметят этой осенью. В тот же день писатель и главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов заявил, что располагает достоверными данными: г-н Ходорковский выйдет на свободу в октябре. «Мои источники, которым я привык доверять, говорят, что Ходорковского отпустят в обмен на обещание не заниматься политической деятельностью», — заявил РБК daily г-н Проханов.

Адвокат Ходорковского Юрий Шмидт заверил РБК daily, что лично через него предложение о помиловании в обмен на отказ от политики бывшему олигарху никто не передавал. «Но если бы такая мысль возникла у власти, я бы был всецело за», — говорит он. При этом адвокат подчеркнул, что согласие его клиента уступить властям не станет «отказом от идеалов»: «Ходорковский не находится в оппозиции к Дмитрию Медведеву, и поэтому отказ заниматься политикой не стал бы для него чем-то из ряда вон выходящим», — утверждает г-н Шмидт.

Лидер СПС Никита Белых не верит, что власть даже при таком условии отпустит Ходорковского. «Он стал олицетворением всех сил оппозиции, и потому власть не готова создавать для себя новую угрозу», — говорит он. «Вся эта история с ЮКОСом для президента — это уже исторический факт, а не личные эмоции», — возражает вице-президент Центра политтехнологий Алексей Макаркин. В отличие от Владимира Путина Дмитрий Медведев вполне может освободить Ходорковского, если тот обратится с прошением не в суд, а на его имя и признает вину, считает гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов. «Правда, в таком случае политические перспективы Ходорковского после освобождения представляются неопределенными», — считает эксперт.