Говорит «Эхо Москвы». Монолог Сергея Бунтмана и диалог с Михаилом Бергером об обществе, которое многое позволяет власти, и о власти, которая готова позволить себе еще больше.

«Особое мнение» журналиста Михаила Бергера, 21.03.2008
<…>
Ведущий Алексей ВОРОБЬЁВ: Есть уже два вопроса, которые поступили по телефону. Первый – от Владимира. Он говорит вот о чем. Все аналитики, журналисты говорят о том, что в стране сворачиваются свободы. Свободы становится меньше во всех областях. Это приводит к сужению экономического пространства, экономической свободы. А поле для маневра становится меньше. Понимают ли это власть предержащие и если да, то почему они не расширяют свободы для того, чтобы экономика шла вперед? Что это? Это дурость или целенаправленная политика?
М. БЕРГЕР: Сворачивание свобод, которые признают многие – это результат действия властей. Это они понимают и есть, видимо, такая стратегия в этом смысле и в этом направлении. Второе – понимают ли они связь между количеством свободы и качеством экономики, а соответственно, и качеством жизни? Я не сомневаюсь, что понимают. И это тоже сознательные действия. Никто не хочет жизнь сделать хуже, но для чего нужна свобода? Свобода слова, волеизъявления в том числе и в экономике? Чтобы знать, кому там принадлежат акции каких-нибудь крупных компаний, как движутся денежные потоки, кому достаются куску приватизированной государственной собственности.
А. ВОРОБЬЁВ: Власть это и так знает.
М. БЕРГЕР: Хотелось бы, чтобы еще кто-то знал и реагировал.
А. ВОРОБЬЁВ: Это Вам хочется. Вопрос был о том, какая мотивация власти по ограничению свобод, если она признает эту зависимость?
М. БЕРГЕР: Власть ведет себя так, как ей позволяют себя вести. Она эгоистична, если ей позволяют минимизировать политическую конкуренцию, минимизировать политические свободы, в том числе и свободу слова. Это гораздо более технологичная конструкция для власти. Никто не мешает ей делать то, что полезно для страны. Так есть такая мысль, что то, что мы делаем, это и нужно. Но, поскольку дискуссия не предполагается, мы не знаем, могли ли быть другие варианты. Теоретически они есть, но кто их предложит, мы не знаем. Но власть действует так, как ей позволяет действовать общество. Поскольку денег хватает на выплату зарплат бюджетникам, то в общем, как я уже много раз говорил, свобода, как некий десерт, хорошо, когда она есть, но можно обойтись борщом и мясом с картошкой.
<…>

Сергей Бунтман, «Эхо Москвы», 21.02.2007
Выпустили из-под стражи Максима Резника. И слава Богу! Есть предложение – поблагодарить за это то ли суд, то ли самого президента России, который «проникся» после беседы с Григорием Явлинским. Благодарить не стоит. У нас есть удивительная привычка с глубокой и искренней благодарностью относиться к любому чиновнику, который вдруг начинает исполнять свои обязанности. Вдруг: то ли по звонку сверху, то ли по получении конверта. Известно, что огромная доля коррупции приходится не на нарушение правил за взятку, а на выполнение правил за определенную мзду. Ведь, если принять версию влияния Путина на дело Резника, получится, что по его отмашке суд наконец-то, через полмесяца, взялся за свое дело: объективное рассмотрение обстоятельств, улик и т.п. То есть, стал рассматривать ту ночную бузу, как обычное происшествие и с точки зрения закона, а не в духе последних антиоппозиционных веяний. Ко всему, а может быть, и прежде всего, история с Максимом Резником стала громкой. Такой же громкой, как дело Алексаняна, например, и снова мы увидели, что это способно действовать. Отрадно, но не вижу пока позитивной тенденции. Вспомним два имени: Манана Асламазян и Наталья Морарь. Шуму не меньше, а толку – ноль. Система позвоночного права, глубоко прогнившая, глубоко порочная, остается на месте, действует, хоть и может засбоить по той или иной причине. И наконец, суд выпустил Резника, следствие продолжается. Каковы надежды на то, что все это мероприятие не сведется к прямолинейному доказательству виновности Максима в побиении милиционеров. Ведь от решения выпустить его из СИЗО до хотя бы предположения о том, что это могла быть милицейская, а то и не только милицейская, провокация - огромный путь. Так что, и благодарить нечего, и расслабляться не стоит. Это маленькая победа общества в долгой и тяжелой борьбе за нормальную политическую жизнь и нормальное правосудие.

Виктор Хамраев, «Коммерсант», 21.03.2008
Сегодня Дума внесет поправки в ряд законов, на основании которых при прокуратуре действуют подразделения следственного комитета. В частности, руководитель следственного органа получит право возбуждать уголовные дела. С поправками не согласна только фракция КПРФ, так как против того, чтобы следственный комитет был закрыт для прокурорского надзора.

Думский комитет по конституционному законодательству считает "технологическими" поправки к Уголовно-процессуальному кодексу и закону "О Прокуратуре Российской Федерации", предложенные группой депутатов во главе с председателем комитета Владимиром Плигиным. По мнению депутатов, руководитель следственного органа должен на равных со следователем иметь полномочия как по возбуждению уголовного дела, так и по производству предварительного следствия в полном объеме. При этом руководитель получит право проверять не только материалы уголовных дел, но и материалы проверок сообщений о преступлениях, а также лично рассматривать сообщения о преступлении и участвовать в производстве проверок сообщений о преступлениях.

"Все это связано с необходимостью совершенствования практики следственных органов",— пояснил "Ъ" единоросс Владимир Плигин, уточнив, что основой "технологических поправок" является именно практика. Он имел в виду работу следственного комитета, который был узаконен год назад как орган при Генпрокуратуре и получил при этом широкую автономию от надзорного органа. Прокуроров избавили от следствия, оставив им надзор и поддержку обвинения в судах. При этом прокуроров лишили прав отменять постановления следователей, которые будут сочтены незаконными или необоснованными, за исключением постановлений следователей о возбуждении уголовных дел. Теперь они могут лишь требовать отмены, направляя соответствующие представления руководителям следственных органов.

Думское большинство из фракции "Единая Россия" готовится поддержать поправки в соответствии с рекомендацией комитета по конституционному законодательству. Меньшинство из фракции КПРФ не станет участвовать в голосовании, заверил "Ъ" депутат-коммунист Виктор Илюхин. Сама-то поправка, по его словам, "совершенно логична в той концепции", по которой создавался следственный комитет. Но фракция отвергает эту концепцию, по которой в следственных органах, как считает господин Илюхин, "будет процветать та же вольница, что привела к репрессиям в 30-е годы" прошлого века.

Владимир Плигин опасности не видит. С помощью следственного комитета, по его словам, удалось разделить "функции надзора и собственно следственных действий". Так, считает он, "родилась новая система сдержек и противовесов", создающая условия для более жесткого контроля над следствием.

Вот "только не предусматривает механизма такого контроля", отвечает господину Плигину господин Илюхин. По его оценке, право "слать письменные представления с требованием отмены незаконных решений следователей не гарантирует соблюдения прав граждан". По информации господина Илюхина, за время существования следственного комитета работники прокуратуры направили "30 тыс. предписаний о нарушениях закона", допущенных следователями на стадии предварительного следствия. Удовлетворено только 6 тыс. предписаний.