«Я приветствую инициативу, хотя от позитивных подвижек в этой сфере я уже отвык». Юрий Шмидт комментирует законопроект, в котором один день, проведенный в СИЗО, приравнивается к двум дням нахождения в колонии. Тема обсуждается в «Коммерсанте».

«Ъ-Online», 28.02.2008
28 февраля на официальном сайте пресс-центра адвокатов Михаила Ходорковского и Платона Лебедева появился рассказ Василия Алексаняна об условиях его содержания в 60-й городской больнице. Алексанян заявил, что последний раз ему разрешили принять душ более недели назад. Дрю Холинер, представитель Алексаняна в Европейском суде, сообщил, что его подопечному не дают отдыхать.

Василий Алексанян заявил о том, что его лишили возможности принимать душ, хотя это является необходимой гигиенической процедурой и, по мнению врачей, ему следует принимать душ ежедневно. "Мне проводят спиномозговую пункцию, уколы и трепанобиопсию, не позволяя вымыться перед процедурами. С 8 февраля я был в душе всего три раза", - заявил Алексанян. Он отметил, что душ расположен на том же этаже, где и его палата. Редкое посещение душа Алексаняном охранники объясняют, по его словам, тем, что для этой процедуры требуется разрешение надзирателя СИЗО. "Я думаю, что это делается намеренно", - сказал Алексанян.

Представитель Василия Алексаняна в Европейском суде Дрю Холинер выразил свое крайнее недовольство условиями содержания своего подопечного в больнице. Он отметил, что в течение первых восьми дней пребывания Алексаняна в больнице к нему не пускали ни родственников, ни адвокатов. "Первые десять дней он был круглосуточно прикован к постели и теперь, спустя примерно 99 недель с начала заключения несмотря на сильнейшую температуру, острое заболевание СПИДом, с подозрением на туберкулез и насильственные медицинские процедуры, тюремные власти не позволяют ему принимать душ, хотя его доктора говорят, что ему это необходимо ежедневно. Смена охраны и "проверки" его комнаты проводятся по ночам, поэтому ему удается поспать максимум 3-4 часа в сутки", - сообщил Холинер. Он считает, что подобные условия создают "риск дальнейших заражений" и представляют "серьезную угрозу" здоровью его подопечного. По мнению Холинера, это кажется выражением чей-то осознанной позиции.

Бывший исполнительный вице-президент ЮКОСа Василий Алексанян обвиняется в отмывании и легализации денежных средств и присвоении имущества. В частности, ему инкриминируется хищение акций и имущества "Томскнефти" на сумму более 12 млрд руб., а также отмывание денежных средств, полученных в результате хищения акций, которые потом были легализованы. Сам он своей вины не признает.

Врачи онкологического центра при Боткинской больнице и Центра помощи больным туберкулезом и ВИЧ-инфицированным 4 февраля провели осмотр Василия Алексаняна и подтвердили у него диагнозы СПИДа, рака лимфатической системы и туберкулеза. Врачи решили, что Алексаняну требуется лечение в специализированном гражданском стационаре. 6 февраля Симоновский суд Москвы приостановил следствие по делу, однако оставил Алексаняна под арестом, посчитав, что в СИЗО созданы для его лечения "все условия". 8 февраля бывший вице-президент ЮКОСа был переведен в специализированную клинику.

Олег Рубникович, «Коммерсант», 29.02.2008
Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) внесла в Минюст России ряд предложений о внесении изменений в Уголовный кодекс РФ. Об этом вчера официально заявили представители пенитенциарного ведомства. В частности, по словам руководства ФСИН, уже готов законопроект об изменении 72-й статьи УК РФ "Исчисление сроков наказаний и зачет наказания". Документ предлагает приравнять один день, проведенный в следственном изоляторе (СИЗО), к двум дням отбывания наказания в колонии или тюрьме. Кроме того, УК РФ предполагается дополнить новой статьей — о домашнем аресте. Эту меру, по мнению ФСИН, следует применять не только как меру пресечения (она существует и сейчас), но и как наказание для лиц, совершивших нетяжкие преступления.

Необходимость внесения предложенных ФСИН изменений в УК РФ, по мнению руководства этого ведомства, продиктована сразу несколькими причинами. Их вчера на пресс-конференции перечислил заместитель директора ФСИН Владимир Семенюк. "Логично и справедливо ввести такую систему зачета, когда один день нахождения в СИЗО приравнивается к двум дням для осужденного к лишению свободы в колонии общего режима. Эта мера может распространяться на всех, за исключением совершивших особо тяжкие преступления",— заявил господин Семенюк. Отметим, что в ведомстве не стали уточнять, по каким расчетам был выведен этот коэффициент. При принятии этого предложения, считают во ФСИН, будут решены две основные задачи. Во-первых, существенно облегчится участь людей, которым пришлось провести в СИЗО длительное время (сейчас в следственных изоляторах содержится более 150 тыс. человек), Дело в том, что режим содержания в следственных изоляторах заметно строже, чем в той же колонии общего режима. Например, содержание в камере подразумевает почти полную изолированность от внешнего мира, при этом получить свидание обитателю СИЗО куда сложнее, чем заключенному в колонии.

Отметим, что разработанный ФСИН вариант законопроекта допускает, что на сокращение срока смогут претендовать не только нынешние обитатели СИЗО, но и те, кто уже отбывает наказание в колонии.

Во-вторых, по мнению работников пенитенциарной системы, нововведение поможет разгрузить переполненные в отдельных регионах колонии, а также тюрьмы, в которых отбывают наказание осужденные.

В Федеральной службе исполнения наказаний "Ъ" сообщили, что на утверждении в Минюсте законопроект предположительно будет находиться от двух недель до месяца, после чего его направят в правительство.

Однако изменением 72-й статьи УК РФ руководство ФСИН ограничиваться не намерено. Ведомство решило предложить ввести в Уголовный кодекс еще одно новшество — домашний арест как меру наказания за ряд нетяжких преступлений. Это предложение находится в стадии разработки, поэтому уточнить, каких именно преступлений оно может коснуться, в ФСИН пока сказать не смогли. Господин Семенюк отметил также, что для осуществления этого нововведения ФСИН требуется "проработать механизм его реализации". В частности, пока окончательно не решено, каким именно образом должен осуществляться контроль над домашними арестантами. "Возможно, мы будем использовать выборочные проверки, электронные браслеты контроля и тому подобное",— заявили "Ъ" в ФСИН.

Опрошенные "Ъ" представители адвокатских кругов к планируемым нововведениям относятся позитивно. "Шаг абсолютно правильный,— заявил "Ъ" президент адвокатской палаты Москвы Генри Резник.— Но я бы провел градацию, приравняв содержание в одном СИЗО к двум суткам, в другом — к трем, а в некоторых — и к пяти. Что же касается домашнего ареста, то я приветствую все нормы, которые не связаны с лишением свободы".

В свою очередь, директор Центра содействия реформе уголовного правосудия, член президентского совета по содействию и развитию институтов гражданского общества и правам человека Валерий Абрамкин заявил "Ъ": "То, о чем сегодня говорят ФСИН и Минюст,— это реализация весьма старых идей. Например, о необходимости расширения наказаний, не связанных с лишением свободы, мы говорили еще в 1992 году на одной из международных конференций. Ведь даже в 1920-е годы, при советской власти, средний срок наказания не превышал одного года. В той же Германии сегодня средний срок составляет от нескольких месяцев до полутора лет. Считается, что более суровое наказание приводит к тому, что человек начинает бояться не тюрьмы, а воли".

ВОПРОС ГАЗЕТЫ «КОММЕРСАНТ»: Где сидеть лучше?

Сергей Ковалев, правозащитник:

— В СИЗО безопаснее, а на зоне свободнее.

Я несколько лет провел в лагерях особого режима и считаю, что логика в этих поправках есть. Если зона нормальная, где есть "авторитеты" и фраера, мужики и преступная шпана, надзиратели не свирепствуют, то, конечно, зона лучше. Но не дай бог угодить в Норильлаг или туда, где дело доходит до коллективного вскрытия вен. Тогда СИЗО лучше: хотя бы бить не будут (разве что на дознании), и спецназ с дубинками не нагрянет.

Павел Поповских, обвинявшийся в убийстве Дмитрия Холодова, дважды оправданный судом:

— Я провел в СИЗО четыре года и пять месяцев, видел только стены и дырку в двери, через которую еду передавали. А в колонии можно общаться, работать. И после СИЗО это должно казаться свободой.

Алексей Бритов, обвиняемый в убийстве генерала Владимира Гамова:

— Я уже два с половиной года сижу в небольшой комнате в СИЗО c двумя-тремя соседями, дышать нечем, теснота. Недавно мы разбили форточку, потому что вентиляция не работает, решили, что лучше мерзнуть, чем задыхаться. Посылки вскрываются не при нас, как положено, а втихаря в каптерках. А недавно одного крыса укусила. Так что, думаю, в лагере лучше.

Эдуард Лимонов, лидер запрещенной НБП:

— В СИЗО лучше. Я просидел там два года и потом месяц в колонии. Так этот месяц измотал меня больше, чем два года. Я попал в "красную" колонию, где всем заправляли менты. Тяжкий режим, постоянные наказания, хождение строем… Я не знаю, зачем нужно это нововведение палачам, наверное, они замыслили что-то очень коварное и масштабное.

Марк Рудинштейн, президент кинокомпании "Киномарк":

— В СИЗО тяжелее. Особенно в "одиночке".

Я сидел в "Матросской Тишине" 11 месяцев в советское время, и было очень трудно психологически: не было возможности ни с родственниками связаться, ни узнать, что тебя ждет,— полная неопределенность. Даже в Бутырке, где порой набивается 70 человек на 40 мест, зачастую бывает легче, чем в закрытой "Тишине". Поэтому, на мой взгляд, мысль верная.

Михаил Трепашкин, экс-сотрудник ФСБ, адвокат:

— Конечно, в колонии. Мне дали четыре года колонии-поселения. Более семи месяцев я сидел в тюрьме, в "одиночке". Так сидят только "полосатики" — находящиеся на особом режиме содержания, и то не более шести месяцев. Считается, что после этого они сходят с ума. Инициативы ФСИН, по сути, возвращение к старому советскому положению. Но там один день содержания под стражей до суда приравнивался к трем дням колонии-поселения. Хорошо бы, его тоже вернули.

Михаил Москвитин, начальник организационно-правового управления УФСИН РФ по Рязанской области:

— Везде плохо. Но все зависит от конкретного случая. Есть СИЗО с евроремонтом, есть с крысами, и колонии тоже разные. К тому же у подследственных одни привилегии, например, избирательное право, у осужденных — другие: досуг, работа. Но в целом наказание должно быть жестче, чем мера пресечения, и зачем нужно устанавливать этот эквивалент, мне непонятно.

Юрий Шмидт, адвокат Михаила Ходорковского:

— Конечно, в колонии. И Михаил Борисович тоже так считает. Тесная камера, часовая прогулка, невозможность уединения, работы и умственной деятельности — все это делает СИЗО гораздо более отвратительным местом. Теперь следствие и суд будут работать быстрее, чтобы не сокращать срок наказания собственными проволочками. Так что я приветствую инициативу, хотя от позитивных подвижек в этой сфере я уже отвык.