Седьмой день без еды. Три дня голодовка была сухой, теперь на одной воде. СМИ пишут и говорят о Михаиле Ходорковском. Предварительные слушания закончены, рассмотрение дела по существу начнется завтра. СМИ пишут и говорят о Василии Алексаняне.

«Власть» с Евгением Киселевым, «Эхо Москвы», 01.02.2008
Михаил Ходорковский объявил голодовку в связи с тем, что происходит в эти дни с бывшим вице-президентом ЮКОСа Василием Алексаняном. Сегодня Симоновский суд Москвы отказал смертельно больному Алексаняну в возможности лечиться в специализированной клинике, и это несмотря на жуткие диагнозы, поставленные Алексаняну медиками, несмотря на многочисленные постановления Страсбургского суда и ходатайства видных правозащитников. Если называть вещи своими именами, решение суда означает для страдающего от целого ряда тяжелых заболеваний заключенного смертный приговор. Жестокость и циничность правосудия, если это можно называть, конечно, правосудием, методы следователей и равнодушие значительной части общественности, казалось бы, не могут оставить никого в стороне от судьбы Алексаняна.

Вынуждены были заговорить даже штатные кремлевские правозащитники, обычно вполне ручные, вроде Эллы Памфиловой или Владимира Петровича Лукина – в сущности, милые, симпатичные люди, которые тем не менее в свое время приняли решение вступить на путь компромиссов с нынешним режимом, путь, который оказался бесконечным, и которых последнее время не было ни видно, ни слышно в связи со всеми прочими вопиющими нарушениями прав граждан, которые проходили по делам, связанным с ЮКОСом, в качестве подсудимых, свидетелей, защитников. Где вы были раньше?

Судьбой Алексаняна обеспокоился Михаил Сергеевич Горбачев после призыва вмешаться в это дело, с которым выступила в открытом письме президенту СССР, журналистка Зоя Светова. За это Михаилу Сергеевичу большое спасибо, но я, к сожалению, не могу не вспомнить, как еще недавно он публично восторгался Владимиром Владимировичем Путиным и хвалил его.

История медленного уничтожения человека, происходящая на наших глазах при гробовом молчании и полном, если не сказать мстительном безразличии верховного гаранта прав и свобод граждан, безусловно, одно из главных событий последнего времени. Тему продолжит Сакен Аймурзаев.

С. АЙМУРЗАЕВ: "В последнее время все, что происходит в России, редко показывают по западным каналам. Иностранных журналистов понять несложно — что тут сообщать? Путин с Медведевым, чекистская клика и посредственная имитация политики. Но вчера агентство "Рейтер" распространило среди своих подписчиков трехминутный репортаж о России. Миллионы телезрителей по всему миру увидели кадры, которые заставят содрогнуться любого. Смертельно больной, с трудом передвигающийся человек на скамье подсудимых. Это Василий Алексанян, бывший вице-президент компании ЮКОС. У него СПИД и тяжелая онкология. Методы, применяемые в отношении Алексаняна, если не углубляться в излюбленную прокурорами казуистику, – это пытки. Сам Алексанян, выступая в Верховном суде, рассказал о том, как прославившийся на деле ЮКОСа следователь Салават Каримов с каким-то нечеловеческим хладнокровием выбивал из больного показания.

В. АЛЕКСАНЯН: "Салават Каримов мне говорит: "Нам необходимы ваши показания, потому что мы не можем подтвердить те обвинения, которые мы выдвигаем против Ходорковского и Лебедева. Если вы дадите показания, устраивающие следствие, то мы вас выпустим". И предложил мне конкретный механизм этой сделки: "Вы пишете мне заявление, чтобы я перевел вас на Петровку, 38, и там с вами следователи недельку или две активно поработают, - видимо, там легче, так как это МВД, а не ГУИН-ФСИН, - и когда мы получим те указания, которые устроят руководство, мы обменяем их подпись на подпись, то есть я вам кладу на стол постановление об изменении меры пресечения, а вы подписываете протокол допроса". При этом он меня всячески убеждал это сделать и демонстрировал мне титульные листы допросов якобы других лиц, которые якобы согласились помогать следствию".

С. АЙМУРЗАЕВ: Алексанян от сделки отказался. Более того, сегодня бывший глава МЕНАТЕПа Платон Лебедев призвал Алексаняна свидетельствовать против него ради сохранения здоровья. Алексанян отказался, сказал, что обвинение в адрес Лебедева и Ходорковского надуманы. И карательная машина, несмотря на диагнозы заключенного, стала делать свое дело — буква за буквой следуя казенному порядку. Начались судебные заседания. Трижды на этой неделе Алексаняна привозили в Симоновский суд. Изможденный, дрожащий от лихорадки, он просил операторов и фотографов не использовать прожекторы и вспышки — яркий свет доставляет Алексаняну боль.

В. АЛЕКСАНЯН: "Это невозможно… Что, меня в гробу сюда надо принести, что ли? Что они делают? Я против возражал того, чтобы сегодня это происходило, но меня никто не спрашивает. Это просто убийство какое-то, абсолютно хладнокровное. Надо было убрать человека, взяли — убрали. Что говорить об этом? Типичная ликвидация. Если раньше расстреливали — сейчас по-другому делают".

С. АЙМУРЗАЕВ: Защита Алексаняна пыталась добиться того, чтобы заседания суда прекратились и больному оказали необходимую помощь.

Е. ЛЬВОВА (адвокат Василия Алексаняна): "Конечно, безусловно, это огромный стресс и психологическая нагрузка, которая сегодня лежала прежде всего на самом Алексаняне, очень тяжело получать такие сведения, и, конечно, на участниках процесса. Мы немедленно заявили ходатайство о том, чтобы дело было отложено и были истребованы медицинские справки, подтверждающие наличие этого диагноза и результаты анализов, на основании которых поставлен этот диагноз".

С. АЙМУРЗАЕВ: Старания адвоката Алексаняна не увенчались успехом. Суд отказал в изменении меры пресечения, не поверив в то, что бывший вице-президент ЮКОСа болен. Не верят в недуг и в медицинской службе ФСИН. При этом врачебное преступление объясняется волей Алексаняна.

А. КУЗНЕЦОВА (первый замначальника медицинского управления ФСИН РФ): "Алексанян прибыл в следственный изолятор – не зависимо, в какой из них – уже с имеющимися заболеваниями. И в следственном изоляторе продолжились те виды лечения, на которые больной согласен. Это не просто на словах он отказался. Дело в том, что имеются записи, добровольное согласие на проведение лечения. Добровольное согласие было подписано Алексаняном, но в настоящее время он не принимал, не принимал до помещения и не принимает сейчас, к сожалению. Алексанян действительно находится сейчас в инфекционной больнице "Матросской тишины", где ему оказываются все виды необходимой медицинской помощи. Я не знаю такого диагноза "на грани смерти".

С. АЙМУРЗАЕВ: Тем временем, пока госпожа Кузнецова из ФСИНа не знает диагноза "на грани смерти", у Алексаняна обнаружен еще один смертельный недуг — рак лимфатической системы, лимфома. Об очередном леденящем кровь диагнозе Алексанян рассказал в суде в течение нескольких минут, в которые смог пообщаться с журналистами.

В. АЛЕКСАНЯН: "Я прожил 36 лет, я закончил два высших университета в мире, и никогда не думал, что со мной может такое случиться. Я жил, растил ребенка, а кто-то решил взять меня и уничтожить. И это очень просто, оказывается, в нашей стране. И то, что общество молчит – это приговор самому обществу".

С. АЙМУРЗАЕВ: Справедливости ради надо сказать, что молчат, слава богу, не все. Михаил Ходорковский объявил в знак солидарности с Алексаняном и с требованием немедленно оказать ему помощь голодовку. Пытался добиться экстренной медицинской экспертизы бывшего вице-президента ЮКОСа омбудсмен Владимир Лукин, обычно молчаливый и податливый правозащитник от Кремля. Правда, ничего у Лукина не вышло. В ответ на запрос омбудсмена Следственный комитет ответил циничным бюрократическим объяснением — дескать, не туда, Владимир Петрович, обратились, это не ФСИН решает или какой-нибудь тюремщик, а мы. Ходатайствовал за Алексаняна и первый президент СССР Михаил Горбачев. Пока тщетно. Дважды призывал лечить бывшего вице-президента ЮКОСа Страсбургский суд по правам человека. Что все это? Средневековье? Пещерные нравы? Или борьба с правовым нигилизмом, о которой так пламенно говорил на прошлой неделе будущий российский президент?".

Е. КИСЕЛЕВ: Если на минуту отстраниться от конкретной истории с Василием Алексаняном и перейти к некоторым обобщениям, то окажется, что его ситуация – как раз и есть тот пресловутый правовой нигилизм, о котором говорил так убежденно Дмитрий Анатольевич Медведев. По сути, и суды, и Федеральная служба исполнения наказаний, и Генпрокуратура, и Следственный комитет при ней соблюдают букву закона, напрочь пренебрегая его духом, да и с законом, честно говоря, есть проблемы – ведь Алексаняна, вина которого, подчеркну, судом не подтверждена, не доказана, фактически уже приговорили к тяжелому наказанию, к тяжелейшему наказанию. Что касается духа закона – то он должен бы подсказать умудренным мужам, устроившим этот процесс над смертельно больным человеком, что наказание никак не может превосходить по своей суровости общественную опасность наказуемого, то есть, иными словами, степень общественной опасности, это знает на самом деле любой мало-мальски образованный юрист, не может не соответствовать тяжести наказания, и не факт, что экономические преступления могут к этим относиться. Хотя это вопрос не только следования духу закона, но и морали, совести, разума. Как оказалось, ничто подобное нынешним представителям Фемиды не присуще. И еще: очень хотелось бы, чтобы никто не был забыт, чтобы можно было всех поименно назвать, чтобы ни у кого не было сомнений, как пел когда-то Александр Галич, "мы не забудем этот зал и эту скуку, мы поименно вспомним всех, кто поднял руку". Мы будем помнить имена всех, кто выносил неправосудные приговоры, кто годами держал в тюрьму людей – и по этому делу, и по многим другим, людей, которые еще не были признаны по суду виновными, но уже фактически подвергались самому тяжелому наказанию, которое только может быть – лишение свободны в наших российских острогах. И в том числе судью Ирину Орешкину, которая сегодня, по моему мнению, отказала Василию Алексаняну, в праве на жизнь, хотя вина его еще в суде не доказана и в отношении него вообще-то действует принцип презумпции невиновности.

Сейчас я хочу представить вам моего гостя. Сегодня в качестве эксперта программы "Власть" выступает ведущий научный сотрудник Московского центра Карнеги, известнейший российский политолог Лилия Шевцова. Лилия Федоровна, я вас приветствую. Спасибо, что согласились принять участие в нашей программе.

Л. ШЕВЦОВА: Добрый вечер, Евгений Алексеевич.

Е. КИСЕЛЕВ: Вот скажите, пожалуйста, как вам кажется, почему, откуда берется вот эта поразительная и совершенно необъяснимая с рациональной точки зрения жесткость, жестокость власти и в этом деле Алексаняна, и во многих других ситуациях? Почему абсолютно власть не реагирует, казалось бы, на вопиющие ситуации, подобные этой? В чем здесь рациональное начало? Владимир Владимирович Путин вообще-то производит впечатление человека вполне рационального.

Л. ШЕВЦОВА: Евгений Алексеевич, мне кажется, в рамках этой системы – ну, в рамках этой системы и мы с вами живем – мне кажется, наши принципы и критерии рациональности не действуют. Я вспоминаю одного из российских политиков, который является сейчас одним из лидеров "Единой России". Где-то еще на заре путинского правления он сказал: "Если замахнулся – то надо бить". И знаете, это выражение очень многое объясняет. Это объясняет и, может быть, опасения правящей команды, политического класса потерять власть. Это и стремление каким-то образом гарантировать несменяемость власти. А когда ты хочешь сидеть на ветке всегда, "мы форева", тогда у тебя и появляются другие критерии рациональности, и тогда ты не обращаешь внимания на то, что любая такая мера, как мера в отношении Алексаняна, говорит о твоей уязвимости, о твоем бессилии, о том, что ты играешь в бессмысленную игру, ибо если бы наши товарищи – архитекторы нашей политики, почитали Макиавелли, они бы пришли к выводу о том, что любая месть, если она превратилась в системный фактор политики, мне кажется, в данном случае мы имеем дело и с местью тоже, она вызывает всегда адекватное возмездие. И в любом случае, если бы они вспомнили историю, они бы пришли к выводу, что любой репрессивный синдром, а мы сейчас имеем не просто имитацию правосудия, мы имеем откровенную игру без правил, без всяких ограничителей, и если репрессивный синдром усиливается, а мы имеем налицо усиление этого синдрома, он не оставляет никого в безопасности, в конечном итоге он становится инструментом клановых разборок.

Е. КИСЕЛЕВ: А вы знаете, какая мысль приходит мне в голову – не кажется ли вам, что та система, которая создавалась последние восемь лет и которая сложилась и вполне оформилась к окончанию президентского срока Владимира Путина, вообще не допускает принятия каких-либо решений под давлением извне, в широком смысле под давлением извне, то есть, условно говоря, если в прессе пишут, что вообще бы президенту, правительству хорошо бы принять какое-то решение – не решение типа освободить из-под стражи Алексаняна и дать ему возможность лечиться, смягчить участь кого-то еще, проявить милосердие и гуманизм, нет, но кого-то назначить, кого-то уволить – любое решение, которое просто подсказывается, воспринимается как решение навязанное, и принятие такого решения трактуется этой системой как проявление слабости?

Л. ШЕВЦОВА: Это конечно же, это естественно, что данная система не может отступить, ибо любой компромисс, тем более компромисс с окружающим миром есть проявление слабости, а слабых, как они же думают, слабых бьют. Однако же все зависит от степени давления. Вы помните протест против монетизации льгот? Вышли на улицу тысячи пенсионеров, где-то около тысячи в Москве, и власть отступила, власть действительно отступила и изменила решение. Следовательно, эта власть опасается, боится.

Е. КИСЕЛЕВ: Многие, наверное, скажут, что это специально было так придумано, это был такой политтехнологический ход – принять непопулярное решение, которое заставить протестовать, чтобы потом отступить.

Л. ШЕВЦОВА: В таком случае власть неоднократно делает эти ошибки.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну, вот, господин Леонтьев, известный прокремлевский журналист, выступая на "Эхе Москвы", сказал, что все, что происходит там, в суде, по делу Алексаняна, это специально спланировано, это чуть ли не заказ для того, чтобы вызвать волну общественного возмущения и скомпрометировать вообще само понятие дела ЮКОСа.

Л. ШЕВЦОВА: Ну, в таком случае можно перечислить несколько других примеров, когда можно заподозрить власть в том, что она что-то делала специально. На самом же деле, мне кажется, мы имеем дело с законом, по которому работает эта власть. В принципе, несколько законов, но вот один закон – точно. Это закон о непреднамеренных последствиях, который мы как-то с вами обсуждали. Помните, власть настолько активно пыталась помочь господину Януковичу, что в конечном итоге президентские выборы в Украине выиграл – кто? Ющенко. Власть настолько активно сейчас пытается продвинуть "Газпром" в Европу как единственного поставщика и наиболее ответственного поставщика энергии, что в конечном итоге мы заставили этот слабый, бессильный Совет Европейского сообщества в Брюсселе, руководство Брюсселя, наконец-то принять стратегию о единой экономической политике. Так что я думаю, что речь идет о другом. Речь идет о том, что власть предпринимает некоторые шаги, не задумываясь об их последствиях, не думая о том, что будет завтра, послезавтра, потому что стратегия власти – это то, что мы делаем сегодня вечером.

Е. КИСЕЛЕВ: Или выступая по принципу "а наплевать на последствия; если будут последствия – тем хуже для последствий"?

Л. ШЕВЦОВА: Евгений Алексеевич, а вот только что, кажется, ваш корреспондент говорил о том, что Европейский суд по правам человека трижды просил Россию, более того, эта просьба издается в виде указаний, потому что мы все же член Совета Европы, член международных институтов, поэтому Европейский суд по правам человека имеет право дать нам указание о том, чтобы госпитализировать несчастного Алексаняна. Мы игнорировали это, демонстрируя, что "а мы плюем", "а мы плюем".
<…>

Сергей Пархоменко, «Суть событий», 01.02.2008
Давайте начнем нашу программу с того, что Василий Алексанян еще жив. Мы говорили с вами на прошлой неделе об этом совершенно чудовищном случае, и немножко больше стали говорить с прошлой пятницы. Я очень доволен, что чуть большее количество людей заинтересовались этой совершенно немыслимой в своей жестокости историей. Вот в программе Евгения Алексеевича Киселева только что тоже об этом шла речь достаточно подробно. И в газетах стали немножко активнее это обсуждать. И реакция Михаила Ходорковского в тюрьме, который объявил голодовку, сколько-то времени держал даже сухую голодовку, а теперь вроде стал пить воду, но голодовка его продолжается. Это тоже привлекло внимание к этим событиям. Тем не менее, событие продолжается. Потому что Алексанян по-прежнему в тюрьме, ему по-прежнему отказывают в возможности квалифицированного лечения, понимая, что в данном случае речь идет о том лечении, главный смысл которого – облегчение страданий больного и, собственно, больше ничего. Речь идет о том, что он просит выпустить его туда, где ему могут предоставить эффективное обезболивание, потому что его заболевание связано с ужасными физическими страданиями, врачи это отлично знают, это знают все врачи, которые с этим связаны, это знают и те врачи, которые непосредственно контактируют сейчас с Алексаняном там в тюрьме. Тем не менее, они используют его положение для того, чтобы продолжать длительные непрерывные пытки, которым он подвергается на глазах у всей России, на глазах всего мира. Смысл этих пыток понятен – из него вымогают показания против его бывших работодателей, против менеджеров ЮКОСа и разного рода партнеров ЮКОСа. Их хотят судить снова и снова. Доказательств более или менее их вины нет, дела разваливаются, приходится очень грубо фальсифицировать судебные процессы. Мы помним, как это происходило в случае, когда судили, собственно, самого Ходорковского и Лебедева. Видимо, такие процессы предполагаются и дальше. А как-то доказательств больше не стало. Следствие не стало работать лучше. Поэтому вот пытаются оказать давление на нескольких хорошо информированных сотрудников ЮКОСа. Я напомню, что Светлана Бахмина находится до сих пор в тюрьме, и смысл ее пребывания в тюрьме ровно тот же – из нее добывают доказательства, показания, точнее, а не доказательства, направленные на доказательство вины ее бывших работодателей. Вся ее вина заключается в том, что она работала в компании ЮКОС и была ей лояльна и остается ей лояльна, сохраняет те обязательства моральные и профессиональные, которые она перед этой компанией взяла. Та же история с Алексаняном. Но вот с Алексаняном дело зашло гораздо дальше. Дело дошло до физических пыток, которые, по всей видимости, закончатся гибелью этого человека. И положение его таково, что рассчитывать на его спасение не приходится. Приходится рассчитывать только на облегчение его страданий.
<…>
«Господин Пархоменко, - спрашивает у меня Александр Круг, - известно ли вам, сколько подследственных умирает в изоляторах? Чем, собственно, Алексанян лучше остальных?» Александр, да ничем Алексанян не лучше. Он хуже. Случай его несомненно хуже. Потому что гибель многих подследственных в следственных изоляторах – это просто подлость, просто бесчеловечность, просто презрение к человеческому достоинству, просто государственное преступление, если говорить о том, что это государство неспособно организовать следственное дело как индустрию государственную таким образом, чтобы люди не умирали, потому что все-таки мы должны исходить из того, что человек, находящийся под следствием, это по определению человек еще не осужденный. Это человек, вина которого не доказана, и возможно, следует надеяться в каждом отдельном случае, что человек будет признан невиновным. Так приятно узнать, что человек не совершал преступления. Иногда мы не узнаем этого о том или ином человеке, потому что за время следствия он просто умер. Вот. А в случае с Алексаняном плюс ко всему этому есть еще и нечто, может, еще более ужасное – есть прямой, циничный, бесчеловечный и, в общем, вполне явный расчет. Расчет на то, что с помощью давления, с помощью пыток, с помощью физических страданий можно добыть из человека нужную в политическом смысле информацию. Вот этим и хуже, а больше ничем. И тем, что это может завтра повториться снова и снова, стать модой и сделаться допустимым и на гораздо более низком, на гораздо более простонародном уровне. Окажется, что не нужно быть высококлассным адвокатом огромной компании, не нужно быть менеджером ЮКОСа для того, чтобы вас пытали. Вам смогут и в других, гораздо менее значительных делах подвергнуть чему-нибудь подобному. Вот почему я считаю нужным об этом говорить. И я думаю, об этом потому же говорят и те, кто вместе со мной снова и снова обращают на это внимание.
<…>

«Новая газета», 04.02.2008
Как рассказал "Новой газете" 1 февраля адвокат Ходорковского Юрий ШМИДТ, его подзащитный начал пить воду. "Чему я лично очень рад", — сказал защитник.

Шмидт пояснил, что в заявлении на имя генерального прокурора Ходорковский объявил о начале голодовки без указания на то, что она будет сухая. В то же время фактически голодовка была сухой.

В субботу, 2 февраля, начальник Читинского СИЗО Валерий Герман заявил: принимает жидкую пищу, "чувствует себя нормально", и за ним установлено наблюдение врачей.

"Меня очень насторожило сообщение о том, что он получает жидкое питание, — прокомментировал это заявление Юрий ШМИДТ. Если Ходорковский пьет воду — одно, а если ему дают питание это может означать только "принудиловку". Он продолжает голодовку, воду, не другие напитки, чтобы отсрочить принудительное кормление".

«Эксперт», 04.02.2008
Суд оставил под арестом бывшего вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна, у которого диагностированы ВИЧ, туберкулез и рак

Российский уполномоченный по правам человека Владимир Лукин заявил, что необходимо срочно провести медицинскую экспертизу состояния здоровья Алексаняна. "Если этого не произойдет, руководители Генпрокуратуры и Федеральной службы исполнения наказаний будут ответственны за последствия", — сказал Лукин. "Необходимо срочно менять чудовищную ситуацию с тяжелобольным Василием Алексаняном", — заявила Элла Памфилова, глава Совета по правам человека при президенте. Перевести бывшего менеджера ЮКОСа в гражданскую клинику требуют Людмила Алексеева и другие правозащитники. Это же предполагает решение Европейского суда по жалобе Алексаняна.

Официальная позиция прокуратуры заключается в том, что болезни Алексаняна поддаются лечению и в следственном изоляторе, а находясь на свободе, он может помешать следствию. Позиция неофициальная — возможность лечиться в обмен на нужные показания.

"28 декабря 2006 года меня под предлогом ознакомления с материалами дела увезли в здание Генпрокуратуры, — заявил Алексанян в Верховном суде 22 января. — Следователь Салават Каримов сказал мне: "Руководство Генпрокуратуры понимает, что вам необходимо лечиться, может быть, даже не в России. Нам нужны ваши показания, устраивающие нас, и тогда мы вас выпустим"". Алексанян добавил, что речь шла о показаниях против экс-руководителей ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.

Василий Алексанян возглавлял правовое управление ЮКОСа, позже был адвокатом Михаила Ходорковского. Его обвиняют в хищении акций дочерних компаний ОАО "Восточная нефтяная компания". Ранее по этому же обвинению была приговорена к шести с половиной годам колонии сотрудница юридического управления ЮКОСа Светлана Бахмина. Уже приговор Бахминой, матери двоих несовершеннолетних детей, игравшей далеко не первые роли в команде Ходорковского и получившей большой реальный срок по сомнительному с точки зрения доказанности обвинению, удивил своей жестокостью. Василий Алексанян, умирающий в СИЗО, — отец шестилетнего сына.

Представитель ФСИН РФ заявил РИА "Новости", что "условия содержания подсудимого Алексаняна, находящегося в инфекционном отделении больницы при СИЗО № 1 Москвы, соответствуют требованиям федерального закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений".

Александр Минеев, «Новая газета», 04.02.2008
В Страсбурге и Брюсселе следят за процессом предпринимают демарши "в рамках регламента"

Совет Европы и его Суд по правам человека имеют весьма ограниченные возможности помочь Василию Алексаняну. Они скованы рамками мандата и регламентов, утвержденных процедур.

Каждый поворот тяжелого юридического колеса требует времени, официальных оснований.

В пресс-службе Страсбургского суда "Новой газете" сказали, что не могут официально реагировать на происходящее с бывшим топ-менеджером "ЮКОСа", поскольку речь идет о незаконченном, находящемся еще в производстве судебном деле. Такое правило существует, чтобы не оказывать влияния на текущее разбирательство.

Но в Страсбурге внимательно следят за процессом над Алексаняном и предпринимают демарши, которые разрешены регламентом. В соответствии с его 39-й статьей российским властям направлены уже три обращения о "временных мерах". Они не затрагивают существа судебного разбирательства, а лишь указывают на то, что считается необходимым для "хорошего прохождения процесса". В данном случае — перевод больного подсудимого в нормальный стационар для лечения.

Пока это все, что суд мог сделать, развела руками чиновница в Страсбурге. Ни на одно из трех обращений Москва не ответила. Потребовать ответа может Комитет министров Совета Европы, который уровне министров иностранных дел заседает дважды в год. А вот постоянные представители всех стран-членов, том числе российский посол Александр Алексеев, собираются каждую неделю. Если у комитета будет достаточно оснований и воли, то он может оказать политическое давление на правительство России.

Комиссар по правам человека Совета Европы Томас Хаммерберг не комментировал ситуацию, потому что мандату не имеет права заниматься индивидуальными досье. Конкретные случаи нарушения прав человека он принимает к сведению, анализирует для дальнейших инициатив.

Только генеральный секретарь Совета Европы Терри Дэвис публично выразил обеспокоенность судьбой Василия Алексаняна. При этом оговорился, что его мнение основано лишь на сообщениях прессы.

"Я крайне озабочен тем, что российские власти не перевели этого человека в больницу, как просил Европейский суд по правам человека, — сказал Терри Дэвис. Не знаю, из-за каких причин так произошло, но на первый взгляд ситуация очень странная. Если человек находится в тюрьме и ему требуется медицинская помощь, важно, чтобы такая помощь была оказана".

Европейские политики свободнее в суждениях, чем чиновники. Среди тех, кто выступил защиту Алексаняна, — Альянс либералов и демократов, третья по величине политическая группа Европарламента. "Мы глубоко обеспокоены состоянием Василия Алексаняна настоятельно призываем российские власти дать ему возможность срочного лечения", — заявила лидер группы Аннеми Нейтс.

Михаил Краснов, «Новая газета», 04.02.2008
Россия — страна христианская. И как же все мы умиляемся, когда сами про себя говорим о нашей духовности в противовес западному потребительству. Но что есть духовность? Прежде всего, милосердие. И тут оказывается, мы – самые настоящие язычники.

Никак не потревожило ряску общественного спокойствия то, что происходит на наших глазах с Василием Алексаняном. Молчит обычно такая активная православная общественность. юридическое сообщество – все эти союзы и ассоциации. Все молчат…

И ведь речь-то не о том, виновен Алексанян или невиновен. Речь – о самом простом проявлении милосердия. Возможно, он один такой. Но если нем, хоть и скупо, говорят СМИ, то наш голос мог бы помочь хотя бы одному. Да что я говорю — "помочь". Ничем мы ему уже не поможем, ибо человек болен неизлечимой болезнью. Мы своим голосом можем только показать, что не до конца еще оскотинились. И эта крупица милосердия, кто знает, может быть, ляжет в основу будущей нашей общественной жизни…

Кого-то может это удивить, но наше уголовно-процессуальное законодательство, между прочим, рассчитывает на проявление именно человеческих чувств, проявление милосердия. Напомню, что говорит УПК РФ в статьях о мерах пресечения.

"Статья 99: При решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления и определения ее вида… должны учитываться также тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства".

При этом, по статье 97, мера пресечения вообще применяется лишь "при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый: 1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда; 2) может продолжать заниматься преступной деятельностью; 3) угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу".

Способен ли на все это тяжелобольной Алексанян?

Но допустим, что у обвинения ( вместе с судом) есть эти самые "достаточные основания". Но ведь статья 98 предлагает довольно большой набор мер пресечения, в частности: подписку о невыезде, личное поручительство, залог, наконец, домашний арест.

И последнее. В статье 108, конкретизирующей такую меру, как заключение под стражу, говорится, среди прочего, что оно применяется при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. Так неужели суд не увидел возможности этой мягкой меры?

Я бы хотел обратиться к судье, не смеющему возразить стороне обвинения. Вам Сам Господь послал это не такое уж тяжелое испытание. И неужели на Ваших внутренних весах Вы не ощущаете, что на одной чаше мелкие карьерные удобства, а на другой — "блаженны милостивые, ибо они помилованы будут". Если же Вы не верите в Бога, то в любом случае на другой чаше - муки совести.

Умоляю Вас, может быть, еще не поздно — проявите, нет, не справедливость, только милосердие.
--------------------------------------------------------------------------------
Автор — заведующий кафедрой конституционного и муниципального права Высшей школы экономики.

Евгений Шипилов, «Новые известия», 04.02.2008
<…>
"Совершенно очевидно, что этому человеку нельзя оказать адекватную медицинскую помощь в тюремном стационаре, – говорит правозащитник, председатель комитета "Гражданское содействие" Светлана Ганнушкина. – Нет никого, кто бы принял радикальное решение, и Василий Алексанян был бы переведен в гражданскую больницу. У нас, как в советское время, никто не рискует действовать, все ждут указаний сверху". Удивляет и отсутствие реакции российских властей на предписания Европейского суда, указания которого, по словам адвоката Елены Львовой, обязательны для исполнения всеми органами власти, включая суд. "На решения Страсбурга мы реагируем только в материальной их части, – говорит Светлана Ганнушкина. – Если назначается какая-то компенсация, то она выплачивается, и выплаты эти стали называть "налогом на нарушение прав человека". Но сами права при этом продолжают нарушаться". Тем временем СИЗО №1 намерено подать иск о защите чести, достоинства и деловой репутации против адвоката Алексаняна Елены Львовой за якобы недостоверные сведения о его лечении.

Сама г-жа Львова пока отказалась комментировать такую инициативу СИЗО.

Как известно, Михаил Ходорковский для оказания моральной поддержки Василию Алексаняну еще в минувший вторник начал бессрочную сухую голодовку. "В пятницу Ходорковский начал пить воду", – сообщил "НИ" сотрудник пресс-центра Михаила Ходорковского Максим Дбар. А вчера из читинского СИЗО пришло сообщение, что Михаил Ходорковский чувствует себя нормально и получает жидкое питание. Это очень похоже на принудительное кормление, говорят эксперты.

Екатерина Буторина, «Время новостей», 04.02.2008
Суд над смертельно больным бывшим вице-президентом ЮКОСа Василием Алексаняном, обвиняемым в хищении свыше двух десятков миллиардов рублей, грозит обернуться международным скандалом. Завтра Симоновский районный суд должен приступить к рассмотрению этого дела по существу. Несмотря на общую тенденцию, характерную для всей "уголовной эпопеи" некогда одной из крупнейших, а ныне обанкроченной нефтяной компании, когда следственные органы, а вслед за ними и суды наказывают ее владельцев, акционеров и топ-менеджеров по всей строгости закона, без всякого снисхождения, именно дело Алексаняна вызвало, пожалуй, наибольший общественный резонанс. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в конце прошлого года трижды издавал предписания, в которых настоятельно рекомендовал перевести страдающего смертельным заболеванием г-на Алексаняна из тюремной больницы в специализированную клинику. Скорее всего, теперь Страсбургский суд не замедлит еще с одним напоминанием о своей позиции относительно того, как должно поступить с обвиняемым, и совершенно очевидно, что если дело будет всерьез рассмотрено на заседании ЕСПЧ, санкции в отношении России могут быть самыми серьезными.

Но российские правоохранительные и судебные органы непреклонны. Состояние обвиняемого удовлетворительное, утверждают они, и менять избранную для него меру пресечения в виде ареста на более мягкую нет никакой необходимости — здоровье вполне позволяет ему сидеть в тюрьме и участвовать в заседаниях суда. СПИД и рак, диагностированные медиками у Василия Алексаняна, при этом, видимо, не считаются в нашей стране достаточно уважительной причиной, чтобы заслужить специализированное лечение. И не для лечения как такового — это, увы, теперь вряд ли возможно, — а хотя бы для продления жизни человека, который никак не заслуживает смертного приговора. Василий Алексанян, если верить Конституции, до сих пор невиновен, он пока только обвиняется в совершении далеко не самого тяжкого преступления. Но, судя по принципиальной позиции властей, ни под каким предлогом не соглашающихся на проведение комплексного обследования г-на Алексаняна квалифицированными, независимыми медиками, он уже рассматривается ими как завзятый преступник, не иначе как маньяк убийца или террорист. С точки зрения следствия и суда, только арест — исключительная, как гласит УПК, мера пресечения — может способствовать торжеству правосудия.

А Федеральная служба наказаний (ФСИН), в чьем ведомстве находятся все тюрьмы страны, даже готова судиться с адвокатами, посмевшими утверждать, будто бы врачи в "Матросской Тишине" недостаточно квалифицированны и обеспечены необходимым оборудованием, чтобы заботиться о смертельно больном арестанте. Они даже и статистику приводили, показывая, сколько тысяч таких зараженных ВИЧ сидят по тюрьмам и колониям, видимо, таким образом намекая, что и г-н Алексанян ничем не хуже их — не он первый, не он последний.

Вместе с тем не только адвокаты Василия Алексаняна бьют тревогу, всерьез опасаясь, что их подзащитный, оставаясь в тюрьме, и в отсутствие заботы квалифицированных медиков может даже до приговора не дожить. Правозащитники в минувшую пятницу провели митинг в защиту бывшего вицепрезидента ЮКОСа. Не смогли молчать даже официальные правозащитники, назначенные президентом. Так, уполномоченный по правам человека РФ Владимир Лукин предложил ФСИН и Генпрокуратуре " проявить инициативу, создать комиссию из очень авторитетных и знающих людей и провести независимые исследования здоровья Алексаняна " . В противном случае, как заявил г-н Лукин, руководители этих ведомств " будут ответственны за последствия " . Глава Совета при президенте по правам человека Элла Памфилова в свою очередь напомнила Верховному суду и Генпрокуратуре о существовании " принципов гуманизма и милосердия " : " Я полагаю, что ситуация просто чудовищная, — заявила г-жа Памфилова. — Бывший вице-президент ЮКОСа Василий Алексанян, который тяжело и неизлечимо болен, содержится в следственном изоляторе. Правозащитники призывают власти перевести его в гражданскую больницу, где он сможет получить необходимое лечение. Необходимо срочно менять чудовищную ситуацию с тяжелобольным Алексаняном. Хотелось бы надеяться на то, что Верховный суд и Генпрокуратура найдут возможность в рамках своих полномочий, духа и буквы Конституции подойти к решению проблемы этого человека на основе принципов гуманизма и милосердия". Г-жа Памфилова при этом обратила внимание на то, что решать проблему нужно не только с Алексаняном, но и вообще с тысячами других ему подобных. " Если ситуация с Алексаняном и другими тяжелобольными заключенными не изменится в лучшую сторону, то не стоит удивляться, возмущаться по поводу тех нелицеприятных оценок состояния прав человека в России, которые дают авторитетные правозащитные организации, к примеру Human Rights Watch", — сказала она.

Пытается морально поддержать Василия Алексаняна и бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский, отбывающий в далекой забайкальской глуши восьмилетний срок по своему первому приговору. В знак солидарности со своим бывшим подчиненным он объявил о бессрочной голодовке, его тюремщики угрожают ему насильственным кормлением.

Примечательно, что именно прокуратура, которая постоянно твердит о том, что ни в содержании Василия Алексаняна в СИЗО, ни в медицинском обеспечении его здоровья нет никаких нарушений, стала первым источником информации о наличии у обвиняемого СПИДа. Об этом ее представитель сообщил еще в середине января на заседании Верховного суда, где рассматривалось ходатайство адвокатов бывшего вице-президента ЮКОСа об изменении ему меры пресечения на более мягкую и помещении в специализированную клинику в связи с наличием у него ряда серьезных заболеваний.

На плохое самочувствие г-н Алексанян жаловался с самого момента своего задержания и ареста в апреле 2006 года. А в октябре прошлого в своем открытом письме, распространенном через адвокатов, сообщил, что его заболевания приобрели критический характер: постоянная высокая температура 38 градусов, лихорадка неизвестного происхождения, практически полная слепота. Верховному суду с экрана телевизора (участие обвиняемого в процессе обеспечивалось посредством видеотрансляции из СИЗО) г-н Алексанян заявил, что следствие предлагало освободить его из-под стражи в обмен на показания против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. "28 декабря 2006 года меня под предлогом ознакомления с материалами дела увезли в здание Генпрокуратуры. Следователь Салават Каримов сказал мне: "Руководство Генпрокуратуры понимает, что вам необходимо лечиться, может быть, даже не в России. Нам нужны ваши показания, устраивающие нас, и тогда мы вас выпустим", — рассказал он. — Я отказался. Я не могу быть лжесвидетелем, оговорить невинных людей". По его словам, после отказа условия содержания его в СИЗО "стали ухудшать": "Я побывал во многих камерах, которые еще Берию помнят. Там плесень, стафилококк съедают вашу кожу заживо. Это натуральная пытка, узаконенная. Меня держали в камерах, где два-три градуса. Я год в одежде спал".

Верховный суд арест не отменил. Однако дело Алексаняна очень быстро было передано в Симоновский районный суд Москвы для его рассмотрения по существу. Предварительное слушание началось на прошлой неделе, в среду, 30 января. Но в тот день так ничего и не решили — обвиняемому стало плохо, и его увезли на "скорой". На следующее утро Василий Алексанян сообщил еще одну страшную новость — врачи обнаружили у него рак лимфатических узлов. Он также сообщил, что совершенно неожиданно для него самого администрация СИЗО вдруг улучшила условия его содержания в тюремной клинике. Да и прокуратура потом официально отрапортовала, что палата арестанта отвечает всем международным стандартам — "имеются телевизор, холодильник, все необходимое оборудование, в том числе душ с горячей и холодной водой, микроклимат соответствует санитарным нормам и правилам". При этом, по словам адвоката Елены Львовой, сам начальник "Матросской Тишины" Фикрет Тагиев направил в суд ходатайство "с просьбой согласовать вопрос о направлении Алексаняна в специализированный стационар для обследования и лечения".

"У нас в России нет суда. ГУЛАГ жив. Любой человек может быть схвачен, обвинен и уничтожен в тюрьме", — заявил Василий Алексанян в пятницу в Симоновском суде. В тот же день суд объявил о своем решении: "доводы защиты о необходимости помещения Алексаняна в стационар специального типа не соответствуют действительности", — объявила судья Ирина Орешкина. На этом предварительное заседание было закончено, а на 5 февраля назначено начало рассмотрения дела Алексаняна уже по существу, им по ходатайству подсудимого и адвокатов займется коллегия из трех профессиональных судей. Собственно, это одна-единственная просьба, в удовлетворении которой г-ну Алексаняну не отказали.

Мария Локотецкая, «Газета», 04.02.2008
<…>
Начало судебного процесса назначено на 5 февраля. Исходя из объема обвинения, он обещает быть долгим. Вести его будет тройка профессиональных судей. Алексанян не питает никаких иллюзий. "У нас в России суда нет, — заявил он в пятницу в Симоновском суде. — Единственный суд, который выносит справедливый вердикт, это суд присяжных. Но власть их боится, поэтому отменяет их решения. Система так разработана, что любой человек может быть схвачен и уничтожен в тюрьме".

Подсудимый назвал уголовное преследование руководства и сотрудников ЮКОСа расправой: "Десятки человек, невинных сотрудников компании, обвиняются и осуждаются. Я считаю, что, пока общество терпит расправу, каждый из вас может стать жертвой". Алексанян вновь подтвердил, что следователи требовали от него показаний против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева: "Они решили воспользоваться ситуацией и сделать из меня источник, но я их не боюсь".

Эти слова были услышаны в Чите. Вслед за Ходорковским, 29 января объявившим в читинском СИЗО голодовку (он требует освободить Алексаняна и обеспечить его квалифицированной медицинской помощью), о своей поддержке смертельно больного вице-президента ЮКОСа заявил и Платон Лебедев. "Я готов дезавуировать свои и моей защиты заявления в суде (о невиновности. — "Газета"), если это как-то поможет Алексаняну", — заявил он.
<…>


Марина Лепина, "Коммерсант", 02.02.2008
<…>
Третий день предварительных слушаний снова начался с общения Василия Алексаняна с журналистами. Он еще раз поблагодарил Михаила Ходорковского (который, напомним, со среды объявил голодовку в его поддержку), а также Платона Лебедева. Последний вчера заявил, что Василий Алексанян "может и имеет право (в этой ситуации) давать любые показания против меня, лишь бы для него закончилась эта пытка". Адвокат Платона Лебедева Елена Липцер пояснила, что тот "не собирается признавать свою вину". "Речь в данном случае идет лишь о том, чтобы Алексанян воспользовался любыми средствами, чтобы спасти свою жизнь",-- говорит она.

"Никакой вины нет, и показания давать не о чем,-- заявил в свою очередь подсудимый Алексанян.-- Активы "Томскнефти" никогда не были присвоены". Василий Алексанян поблагодарил тех, кто вчера участвовал в митинге в его поддержку в Москве. Он подчеркнул, что "пока общество будет терпеть расправу, каждый может стать жертвой". "У нас в России нет суда. ГУЛАГ жив. Любой человек может быть схвачен, обвинен и уничтожен в тюрьме",-- считает он. Василий Алексанян еще раз выразил недоумение по поводу того, почему его держат под арестом: "Я что, Джек Потрошитель?! Или я взорвал поезд, или убил 200 человек? Как можно оправдать то, что происходит? Зачем принимали конституцию? Об нее уже давно вытирают ноги".

Затем в зал вышла судья Ирина Орешкина и начала зачитывать свое решение по многочисленным ходатайствам защиты, заявленным в ходе предварительных слушаний. Напомним, что защита, в частности, просила объединить дело Василия Алексаняна с делом акционера ЮКОСа Леонида Невзлина и бывшего главы правового управления ЮКОСа Дмитрия Гололобова; вернуть дело прокурору по ряду обстоятельств, например потому, что материалы дела противоречат приговору по делу юриста ЮКОСа Светланы Бахминой, хотя и Алексанян, и Бахмина проходят по одному эпизоду -- хищениям активов "Томскнефти"; об исключении ряда доказательств из дела, а главное, об отсрочке слушаний и определении Василия Алексаняна в гражданский стационар для лечения. Когда судья произнесла, что ходатайства "удовлетворены частично", многие из собравшихся решили, что господину Алексаняну все же дадут возможность лечиться на свободе. Но суд удовлетворил только одну просьбу защиты -- о рассмотрении дела не одним судьей, а судебной тройкой. Комментируя же ходатайства о необходимости перевода Василия Алексаняна в стационар, судья Орешкина вообще заявила, что "доводы защиты не соответствуют действительности", да и доказательств нового заболевания подсудимого, рака, у суда нет. На этих фразах судьи Василий Алексанян уже не смог сдержаться. "Да как такое можно делать?!" -- сказал с возмущением он.

"Решение суда превзошло все наши ожидания",-- заявила адвокат Елена Львова. По ее словам, отношение Симоновского суда к смертельно больному Алексаняну продемонстрировало, что "Российская Федерация в лице суда не исполняет решения Европейского суда по правам человека (он уже трижды выносил России предписания о немедленном переводе Василия Алексаняна из-под стражи в специализированную клинику.-- "Ъ")".

Интересно, что вчера вслед за судом фразу о "несоответствии действительности" высказываний адвоката Елены Львовой о состоянии здоровья и лечении господина Алексаняна, который болен СПИДом и раком лимфатической системы, повторили и представители Федеральной службы исполнения наказаний России (ФСИН). Ведомство намерено подать на Елену Львову в суд иск о защите чести и достоинства, деловой репутации. По словам представителей ФСИН, в СИЗО "есть все необходимые условия для оказания современной квалифицированной медицинской помощи, в том числе по тем заболеваниям, которыми он страдает", а сам господин Алексанян "отказывается от лечения". Начало процесса по делу Василия Алексаняна назначено на 5 февраля.

Александра Самарина, «Независимая газета», 04.02.2008
<…>
Настоящее, не выдуманное и не законченное противостояние случилось на прошлой неделе в связи с голодовкой Михаила Ходорковского. Экс-глава ЮКОСа вступился за Василия Алексаняна, тяжелое состояние здоровья которого стало угрозой для его жизни в условиях отсутствия надлежащего лечения. Начальники двух СИЗО откликнулись на акцию по-разному: в "Матросской Тишине" несколько смягчили условия пребывания Алексаняна в камере, а в Чите, похоже, решили перевести узника на искусственное кормление. В результате московскому сидельцу было отказано в главном – специальном лечении.
<…>