Вера Челищева, «Новая газета», 28.01.2008

Мучительные подробности дела тяжелобольного менеджера "ЮКОСа".

Интерес к имуществу "ЮКОСа" у государственных органов после банкротства компании угас. Однако репрессии против сотрудников и владельцев нефтяной компании продолжаются — пока они живы, вопросы собственности нельзя считать закрытыми.

Трагическая история вице-президента компании Василия Алексаняна обществу, в отличие от происходящего, например, с Михаилом Ходорковским или Платоном Лебедевым, известна мало. В настоящее время идет суд над тяжелобольным человеком, который за время пребывания в СИЗО не получил адекватной медицинской помощи. Фактически даже судебный процесс был жестокой публичной пыткой.

Корреспондент "Новой" встретился с отцом бывшего сотрудника "ЮКОСа" Георгием Алексаняном и его адвокатом Еленой Львовой.

Почему он не уехал

— Биографии Ходорковского и Лебедева выучили, кажется, все, а про главного юриста "ЮКОСа" Алексаняна мало кто знает. Кто такой Василий Алексанян?

Львова: Он родился в Москве в 1971 году, в интеллигентной семье (отец — доктор физико-математических наук). После юрфака МГУ окончил высшую школу права в Гарварде, где был признан лучшим иностранным студентом, а в середине 90-х вернулся в Москву и подал документы в "ЮКОС". Был начальником правового управления, а в 2003 году, когда было возбуждено дело в отношении Ходорковского и Лебедева, Алексанян ушел из "ЮКОСа", затем стал адвокатом сначала Шахновского ( Василий Шахновский — бывший президент ООО "ЮКОС-Москва". — В.Ч. ), а потом и Ходорковского с Лебедевым. В конце марта 2006 года согласился принять пост исполнительного вице-президента — и тут же был арестован. Хотя три года его допрашивали по делу в качестве свидетеля и никогда никаких подозрений в его отношении у следователей не было. И вдруг — как снег на голову.

— В 2006 году, когда многие руководители компании давно были за границей, а те, кто остался в России, оказались под следствием или в тюрьме, он понимал, что и его арестуют?

Алексанян: Я спросил его после ареста Ходорковского: "И что ты теперь собираешься делать?". Он мне сказал: "Папа, я чист перед законом и никуда не собираюсь уезжать". Он видел слежку, его телефоны прослушивали… Но он все равно считал, что не уедет, полагая, что здесь, в России, все-таки сумеет доказать свою правоту и правоту "ЮКОСа".

— В чем его обвиняют?

Львова: Ему вменяют преступления, якобы совершенные в 1998 году. Когда Алексаняна арестовали — это, безусловно, был политический шаг, — следствие столкнулось с тем, что доказательств в деле нет. В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого голые формулировки: "Совершил деяния с неустановленными следствием лицами". Почему? Потому что его никто не собирался привлекать к ответственности, не собирал доказательства. Все, что есть в деле, взято из дела юриста "ЮКОСа" Светланы Бахминой и обвинений в отношении Рамиля Бурганова ( управляющий делами ЗАО "ЮКОС-ЭП". — В.Ч. ). Единственный, кто был специально допрошен по делу Алексаняна, — это Светлана Бахмина, якобы соучастник. Ее, кстати, допрашивали в качестве свидетеля и без адвоката. Получается, что единственное доказательство в деле — и то получено с нарушением закона. Тем не менее следователи предъявили нам 115 томов дела. Поскольку Василий Георгиевич практически слепой, следователь читал ему материалы дела вслух с декабря 2006-го по декабрь 2007-го.

Свобода в обмен на донос

— Какова роль в этом деле следователя Салавата Каримова? На суде, 22 января, Алексанян сделал сенсационное заявление, что Каримов предлагал ему свободу в обмен на показания против Ходорковского и Лебедева.

Львова: 28 декабря 2006 года под предлогом ознакомления с какими-то материалами Василия Алексаняна вывезли в Генпрокуратуру. Беседа с Каримовым происходила один на один. Алексанян рассказал еще о двух подобных предложениях. 27 ноября 2007 года к нему пришла следователь Татьяна Русанова, помощница Каримова. По словам Алексаняна, она предложила дать "показания, устраивающие следствие", а взамен пообещала провести судебно-медицинскую экспертизу и выпустить его из-под стражи. Эти "беседы" велись со смертельно больным человеком, который прекрасно понимает, что свобода для него в данной ситуации — это жизнь.

Василию Алексаняну предлагали подписать ознакомление с делом и согласиться на особый порядок рассмотрения дела, после того как он признает свою вину. Он отказался пойти на сделку, и условия содержания в следственном изоляторе ухудшились.

Я все время задаю себе вопрос: почему не лечат? Алексанян эту "логику" объяснил в Верховном суде: это элемент давления.

В камере

— Расскажите про условия содержания в СИЗО?

Львова: Сначала он сидел в обычной камере, в 99-м изоляторе. Как он нам рассказывал, в этом СИЗО он побывал во всех камерах, которые там есть. Безусловно, ему было очень тяжело. Он знал, что болен ВИЧ, но это было тайной, а диагноз он запретил разглашать. Там было холодно, по стенам течет вода, плесень… Он год спал одетым. Но, заметьте, никогда об этом не говорил, впервые публично заявил в Верховном суде, только когда у него осталась последняя надежда.

— Можно человека с диагнозом СПИД держать в СИЗО?

Львова: По заключению судебно-медицинской экспертизы он мог содержаться под стражей, если бы ему обеспечили амбулаторное лечение под наблюдением специалистов из МГЦ ( медицинского госцентра. — В.Ч. ) СПИД.

В МГЦ СПИД он был специально вывезен в июле 2007 года, для того чтобы соблюсти официальную процедуру — получение согласия на лечение. Он дал такое согласие.

Что со здоровьем сейчас

— В октябре 2007-го состояние здоровья ухудшилось, его опять увезли в МГЦ СПИД, — продолжает адвокат Львова. — Консилиум врачей зафиксировал критическое состояние иммунитета (только 4% иммунных клеток), ВИЧ в стадии 3А перешел в стадию 3Б, температура ежедневно подскакивала до 38—39 градусов, обострились другие болезни — опухоль печени, заболевание лимфатических узлов. О возможности амбулаторного лечения врачи уже даже не говорили, нужно было незамедлительно помещать Алексаняна в специализированный стационар.

По российским законам, ВИЧ-инфицированные заключенные, которым показано стационарное лечение, должны быть помещены в профильную гражданскую клинику. Но Василия Алексаняна вместо МГЦ СПИД отвезли в инфекционное отделение Матросской Тишины. И опять никакого лечения. Зато единственный лечащий врач Алексаняна в инфекционном отделении выдает справки, что при температуре 39 градусов он может участвовать в судебных следственных действиях. А 20 декабря 2007 года рентгенограмма Алексаняна показала туберкулез…

Согласно последнему обследованию, иммунный статус Алексаняна составляет 4%, вирусная нагрузка — более миллиона копий в миллилитре. Прибор, который определял количество копий, больше миллиона не показывал. Его начинало зашкаливать. Эта стадия болезни называется глубоким иммунодефицитом.

Европейский суд по правам человека трижды выносил указания по жалобе Василия Алексаняна. Европейский суд указал, что в случае смерти истца из-за неоказания ему необходимой медицинской помощи суд может установить факт нарушения статей 2 (право на жизнь) и 3 (запрещение пыток) Европейской конвенции. Россия проигнорировала все эти решения.

Сейчас я могу сказать только одно: он практически умирает. Сейчас он ближе к смерти, чем когда-либо раньше… Мы все сделаем для того, чтобы он вышел на свободу. Все, что от нас зависит, но…

— Главное, чтобы он не умер, — добавляет Алексанян-старший.

Сейчас Василий Алексанян продолжает находиться в инфекционном отделении СИЗО, правда, в отдельной палате. Там он также спит в верхней одежде (холодно). В палате нет телевизора, а газеты и книги практически ослепнувшему Алексаняну уже не нужны. Впрочем, кроме Алексаняна, в этой изолированной палате проживает еще одно живое существо — крыса. Как заверил своих защитников сам Алексанян, с ней он сумел подружиться.

"Читать он может, но очень-очень близко поднося книгу к глазам, — говорит Алексанян-старший. — В основном цитирует Библию, у него память хорошая". Георгий Гарикович почти закрывает обеими ладонями лицо, прищуривается и поясняет: "Вот так он читает Библию".

P.S. Вопросы адвокату.

— Будете ли вы подавать иск в отношении прокурора Владимира Хомутовского, который сообщил о диагнозе вашего подзащитного?

Львова: Мне бы хотелось, чтобы он понес за это ответственность. Ведь огласка всех этих событий началась с легкой руки именно Хомутовского. Он просто воспользовался тем, что на судебном заседании присутствуют представители прессы. Как мне представляется, прокурор, скорее всего, разгласил диагноз Алексаняна умышленно, стремясь его опорочить и унизить. Странно, что прокурор не знает федеральный закон о СПИДе, который строго-настрого запрещает разглашать диагноз ВИЧ без согласия пациента.