«Государство, лишенное правосудия, есть не что иное, как шайка разбойников». В журнале «The New Times» cлова блаженного Августина вспоминает Андрей Илларионов.

Андрей Илларионов, «The New Times», 04.12.2007

C одной стороны — кажущийся безостановочным экономический рост, заливающие страну потоки нефтедолларов и иностранных инвестиций, растущее как на дрожжах потребительское благосостояние. С другой — разгром ключевых институтов современного общества: представительной демократии, судебной власти, свободной прессы, политической оппозиции. Россия никогда не упускала шанса показать себя как «страну контрастов». Однако картина сегодняшней жизни настолько противоречит традиционным представлениям о законах общественной эволюции, что неизбежно предъявляет спрос на новые теоретические модели.

Новая гипотеза

Нетривиальная ситуация, в какой оказалась наша страна, привела к рождению гипотезы о так называемом «другом» капитализме. Согласно ей, наряду с капитализмом классическим, базирующимся на системе западных ценностей и западных институтов, появился и иной вид капитализма. Этот «другой» капитализм воспринял от своего «классического» варианта лишь рыночную экономику, но отказался от «западных» институтов. Традиционный капитализм невозможен без демократии, «другой» обходится без нее; одному присуща конкурентная модель государства, другому — корпоративистская; для одного конкуренция является универсальным принципом существования, для другого — инструментом с ограниченной сферой применения; в одном государство — это институт, обеспечивающий нахождение баланса частных интересов, в другом — кулак, подчиняющий частников государству; в одном государство служит гражданам, в другом — граждане служат государству.

Авторы этой концепции утверждают, что «другой» капитализм — явление не только российское, но поистине глобальное; что по «другому» пути пошли уже Япония, Корея, Сингапур, Китай. Иными словами, модель «государства-предпринимателя», «государства-корпорации» имеет не меньше прав на существование, чем модель либерального капитализма. А потому, считают они, центральным сюжетом мировой политики предстоящих десятилетий может стать глобальная конкуренция двух капитализмов — «классического» и «другого», либерального и корпоративистского.

Рынок и капитализм

К счастью для России и ее граждан, «другого» капитализма нет.

При всей схожести и тесной связи друг с другом рыночная экономика и капитализм — не одно и то же. Капитализм действительно немыслим без рынка и частной собственности. Но рынок и частная собственность возможны и без капитализма. Рынок и собственность — древнейшие человеческие институты, возникшие на заре цивилизации. Капитализм же — весьма юная общественная система. Даже в самых развитых регионах Европы он появился вряд ли ранее XIV—XV веков. Рынок господствовал в большинстве известных человеческих сообществ. В условиях капитализма даже сейчас, в начале XXI века, живет меньшинство человечества.

Рынки и собственность появлялись даже там, где, казалось бы, у них нет никакого шанса — на кастровской Кубе и в кимирсеновской Корее, при военном коммунизме в СССР и иезуитах в Парагвае, в нацистских лагерях и сталинском ГУЛАГе, в «Матросской Тишине» и московском Кремле. С рынком и частной собственностью, но без капитализма люди жили при Хаммурапи и Ярославе Мудром, при римских консулах и персидских шахах, при арабских халифах и китайских императорах, при татарских ханах и испанских конкистадорах, при варягах и греках, при новгородских ушкуйниках и запорожских казаках, с пиратами Карибского моря и корсарами Средиземноморья.

Для существования капитализма недостаточно наличия лишь рынка и частной собственности. Капитализм — это рыночная экономика лично свободных людей. Персональная свобода возможна лишь в условиях реальной безопасности, защищенности частной собственности правом, традициями и культурой, юридического равенства граждан по отношению друг к другу и к власти.

Наилучшей, наиболее надежной, наиболее устойчивой защитой правового порядка, прав собственности и свобод гражданина являются институты либеральной демократии. Лишь в исключительных случаях недемократические режимы, возглавлявшиеся «просвещенными» монархами и «продвинутыми» авторитарными лидерами — прусским королем Фридрихом II Великим, австрийским императором Францем Иосифом I, сингапурским премьером Ли Куан Ю,— обеспечивали правовую защиту гражданам и их собственности, сопоставимую с той, что дается демократическими властями.
<...>
В России нет «другого» капитализма

То, что современная Россия является рыночной экономикой и не является демократией, очевидно. Степень беззащитности частной собственности и собственников перед произволом власти продемонстрировали аферы государственных бандитов против НТВ и ТВ-6, «ЮКОСа» и «Руcснефти», Shell и ТНК-ВР. Трудно выразить условный характер частной собственности в современной России лучше, чем это недавно сделал Олег Дерипаска: «Если государство скажет мне вернуть «Русал», я верну его».

Уроки неравенства граждан перед законом продемонстрированы в авариях с участием сына бывшего министра обороны и кортежа действующего председателя Верховного суда. О степени беззащитности граждан от бандитизма говорит возросшее с 1998 года более чем вдвое число тяжких преступлений против личности (убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилование, грабеж, разбой).

Новые успехи «басманного» правосудия заваливают Европейский суд по правам человека в Страсбурге делами российских граждан. Чем агрессивнее российские власти требуют выдачи лондонских сидельцев, тем быстрее растут российские «колонии» в Англии и других правовых государствах. Чем вульгарнее антибританская пропаганда Кремля, тем быстрее число россиян, проживающих в Лондоне, приближается к полумиллиону. Чем удачнее «эксы» силовиков в России, тем больше российских предпринимателей страхуется, приобретая недвижимость за рубежом. Собственно, и сами «хозяева» нынешней жизни — управляющие газпромами и роснефтями, спешат осуществить свой собственный «дранг нах вестен», выводя оказавшиеся в их распоряжении активы под защиту западных правовых институтов: приобретая компании в Европе, регистрируя «РосУкрЭнерго» в Швейцарии, проводя IРО в Лондоне.

Правовой беспредел

Нынешнюю российскую политическую систему иногда изображают как господство бюрократии. В этом есть доля правды. Однако с важной поправкой: большинство членов бюрократического класса лишено базовых гражданских прав (например, свободы слова), возможно, даже в большей степени, чем обычные жители страны. Министры и наркомы, визири шаха и евнухи султана, жены хана и наложницы императора — весьма влиятельные в восточных деспотиях люди. Но любой из них лично менее свободен, чем последний ремесленник на лондонском рынке. За то и ненавидят они — искренне и исступленно — и лондонских сидельцев, и Англию, и британскую правовую систему.

В сегодняшней России есть рыночная экономика, хотя и не совсем свободная. В ней есть и частная собственность, хотя и не вполне защищенная. Чего в России нет, так это правового порядка. Вместо него в ней царят беззаконие и произвол. В споре с бандитами, как частными, так и государственными, гражданам страны фактически невозможно отстоять ни справедливость, ни собственность, ни свободу, ни саму жизнь. «Государство, лишенное правосудия, — писал блаженный Августин, — есть не что иное, как шайка разбойников».