ГТРК «Алтай», Интервью с зампредом правления «Открытой России» Анатолием Ермолиным, 26.02.2007

- У нас на Алтае последняя информация об «Открытой России» в последний раз в СМИ официально звучала, когда в Москве были арестованы ее счета. У нас узнаваем символ «Открытой России», и еще, пожалуй, большинство знает, что «Открытая Россия» на Алтае превратилась в региональный фонд «Открытый Алтай»….

- АЕ: Ну, это было до ареста счетов. И, слава Богу, мы эту стратегию выбрали в свое время. То есть, по сути дела, мы вместо пирамиды власти, где есть московский центр под названием «Открытая Россия» и региональные отделения, перешли на партнерские отношения. И вместо 4 десятков отделений, были созданы независимые юридические лица, с которыми мы выстраивали совсем другие отношения. Ну, и, собственно, я надеюсь, что это поможет нам выжить… Потому что в данный момент мы занимаемся, преимущественно, юридической защитой, т.е. мы ведем сопротивление, юридическое сопротивление - и по линии ареста наших счетов юристы работают, и по линии претензий налоговой инспекции – не знаю, знаете Вы эту информацию или нет, сейчас расскажу.
Но самое главное, что в регионах наши партнеры работают, и Правление собирается, последнее заседание было вот буквально неделю назад. У нас есть четкая программа действий, есть представление, как нам дальше развиваться. Просто мы пока сознательно сейчас основные усилия прилагаем для того, чтобы нормально сдать баланс за год, отчитаться, постараться выиграть все те процессы, в которых мы участвуем…

- Сколько их?

- АЕ: Сейчас вот по аресту счетов юристы подготовили несколько протестов. Ну, вплоть до Страсбурга, потому что это – вопиющее нарушение всех законов, которые есть в стране. И второе дело – я не знаю, связано ли оно…похоже, что связано с новыми обвинениями Михаилу Борисовичу – мы как-то очень неожиданно вдруг получили заключение налоговой за 2004 год. То есть, нас проверяли, понятно, что проверяли под микроскопом, но не давали нам заключений. Мы к ним ходили, просили: «Ну, дайте заключение, ну дайте заключение…», - нам его не давали. Вот сейчас дали. И, собственно, там сформулированы претензии почти на 400 тысяч долларов. Это формулируется как неуплата налогов. Но странным образом это объясняется - как это выглядит – фактически вот из четырех сотен, наверное, наших контрагентов проверяющие органы налоговой не обнаружили 12 наших партнеров. Из чего они делают вывод, что раз их нет, значит, деньги истрачены нецелевым образом, значит, мы ничего не проводили. Откровенное такое обвинение в том, что мы эти деньги отмывали. Причем, так достаточно забавно получается. Я не понимаю, почему они так вот грубо это все делают – потому что мы в первый же вечер из 12-ти нашли восемь. Там нормальные люди. Когда мы им говорим: «А Вы знаете, что Вы в розыске находитесь, что Вас уже два с половиной года не может найти налоговая инспекция?!» - люди не то, что в шоке были, они, конечно, понимают все, но многим было очень неприятно. Очень серьезная организация приличная….

- Есть еще какие-то способы, которыми «прижимают»?

- АЕ: Других пока, я думаю, мы не ощущаем, потому что жизнь заставила оптимизироваться. Соответственно, менеджмента у нас сейчас нет, я сейчас выступаю в качестве единоличного исполнительного органа – то есть, в одном лице и зампредседателя Правления, и исполняющего обязанности исполнительного директора. Денег у нас нет, хозяйственной деятельности мы не ведем. Я считаю, что мы наконец-то стали общественной организацией. Здесь есть целый ряд плюсов, и самый большой из них заключается в том, что, по крайней мере, теперь мы видим своих партнеров действительно по-настоящему. И дело даже не в том, что я хочу кого-то упрекнуть. Просто, когда из центра распределяются деньги, никогда не поймешь, то ли это твои единомышленники, то ли люди, активно осваивающие гранты, то ли просто добросовестные работники, которые увидели в твоих проектах приличную зарплату и честно отрабатывают свою зарплату… А нам-то нужны лидеры, люди, которые находят ресурсы у себя, на местах, которым важна сама по себе деятельность, которой мы занимаемся. Собственно, на этом и строятся все настоящие, сильные общественные организации. Центр – он должен все время питаться из регионов, а не наоборот. Когда бывает наоборот, это автоматически вертикаль власти выстраивается. Мы ушли от этой вертикали, и власть нам здорово в этом помогла!

- А планы? В будущее с какими проектами идете?

- АЕ: Планы? Ну, я б сказал так: пока мы рассчитываем на наших партнеров – что в регионах в какой-то степени или Школы публичной политики, или «Помоги Советом», или Клуб региональной журналистики как-то будут выживать. Мы понимаем, что в каком-то ограниченном варианте. Ну, а если говорить в целом про планы, то нам, как московскому офису, надо превращаться в некий такой методический экспертный коммуникационный центр, который мог бы соединять людей, у которых есть вопросы и проблемы с общественным развитием, с теми, у кого есть ответы на эти вопросы и способы решения этих проблем. Это, наверно, главная наша задача – превратиться в такую вот коммуникационную среду, коммуникационную систему.