Павел Ходорковский уверен, что мужество и моральную стойкость его отцу помогает сохранить поддержка простых людей.

Бостонская новостная радиостанция WBUR, Программа «Здесь и сейчас», 22.11.2013

ВЕДУЩИЙ ДЖЕРЕМИ ХОБСОН: С вами программа «HERE AND NOW».

Прошло 10 лет с тех пор, как российский нефтяной магнат Михаил Ходорковский был арестован по обвинениям в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов. Однако многие - и их с тех пор стало больше - были тогда уверены в надуманности этих обвинений и в том, что Ходорковского посадили по политическим причинам, потому что он считался политической угрозой президенту Путину. Он должен выйти на свободу в августе следующего года – если только не будут предъявлены дополнительные обвинения.

И его сын Павел повышает осведомленность о деле своего отца здесь в этой стране, где он является президентом Института современной России в г. Нью-Йорке. Павел Ходорковский находится сейчас в нашей студии. Спасибо что пришли.

ПАВЕЛ ХОДОРКОВСКИЙ: Спасибо что пригласили меня.

ХОБСОН: Так как Вы думаете, что произойдет? Считаете ли Вы, что Ваш отец выйдет из тюрьмы в срок в августе?

ХОДОРКОВСКИЙ: Я точно на это надеюсь. Его срок сейчас должен закончиться в августе следующего года, а срок второго обвиняемого и его бывшего делового партнера Платона Лебедева – в мае. Так что я жду освобождения Платона Лебедева 2 мая и надеюсь, что этому ничего не помешает, и они оба в следующем году выйдут на свободу.

ХОБСОН: То есть Вы считаете, что если он будет освобожден в мае, это будет хорошим знаком того, что Ваш отец действительно будет освобожден в августе.

ХОДОРКОВСКИЙ: Абсолютно верно. У них одно дело, одни обвинения. Их дела были объединены в ходе судебного разбирательства несколько лет назад. Так что освобождение Платона будет означать свободу и моего отца.

ХОБСОН: Но Вы сказали, что Ваш отец даже не думает об этой дате, потому что она уже раньше откладывалась.

ХОДОРКОВСКИЙ: Это правда. Я пытался спросить его, каково его мнение, что он думает в свете августа следующего года, а он сказал, что даже рассуждать на эту тему не хочет. В 2007 году, до того, как моему отцу были предъявлены вторые обвинения, мы ждали 2011 года. Когда его ...

ХОБСОН: Когда его должны были освободить первый раз.

ХОДОРКОВСКИЙ: А потом наши надежды и ожидания были разрушены. Поэтому он принял эту точку зрения после вынесения второго приговора, что он не будет думать о возможном освобождении, потому что все может измениться.

ХОБСОН: Как часто Вы с ним разговариваете? И о чем?

ХОДОРКОВСКИЙ: У нас есть возможность разговаривать где-то раз в 2 недели. Ему разрешают один телефонный звонок, как и всем других заключенным в колонии, 15 минут в субботу. И ему приходится это время делить, поскольку ...

ХОБСОН: У него есть много с кем поговорить.

ХОДОРКОВСКИЙ: Мои бабушка и дедушка дома. Моя семья здесь в США. Мои братья сейчас учатся за границей. Так что ему приходится делить время. Но мы говорим по телефону каждые пару недель.

ХОБСОН: Что Вы думаете о случившемся с ним по прошествии всех этих лет? У Вас было много времени об этом подумать, но изначально ему были предъявлены обвинения в уклонении от уплаты налогов. Потом позднее были предъявлены обвинения в хищении у своей собственной компании. Его защитники говорят, что он был наказан президентом Путиным за то, что бросил вызов его власти. Что Вы думаете о том, что произошло за все эти годы?

ХОДОРКОВСКИЙ: Ну, есть два основных компонента, которые привели к аресту моего отца. Первый – политический. Определенно правительству и тогдашнему и теперешнему опять президенту Владимиру Путину не нравилась идея о том, что видный бизнесмен укрепляет оппозицию, открыто финансируя оппозиционные партии. Но был также и очень важный экономический компонент.

Игорь Сечин, теперь возглавляющий «Роснефть», тогда увидел в этом возможность укрепить роль правительства в национальной экономике путем ренационализации одной из ведущих компаний России, которая скоро должна была стать и одной из ведущих компаний мира, потому что, если помните, ЮКОС находился в процессе слияния с Сибнефтью. Это слияние привело бы к созданию одной из крупнейших компаний в мире.

ХОБСОН: Ну да.

ХОДОРКОВСКИЙ: Тогда вопрос на самом деле состоит в том, зачем мой отец это сделал. Он прекрасно знал, что это случится. Он действительно думал, что у него хорошие шансы защитить свое имя в открытом судебном разбирательстве. И, разумеется, он на своем горьком опыте узнал, что верховенства закона в России больше нет.

ХОБСОН: А как насчет самих обвинений?

ХОДОРКОВСКИЙ: Ну, обвинения в первом процессе были довольно сложными. Знаете, налогообложение предприятий – вопрос непростой. И именно поэтому, возвращаясь мысленно в 2003 год, столь многие в российском обществе и за границей запутались в природе дела.

Но после второго дела это полностью изменилось, поскольку обвинения во втором процессе прямо противоречили обвинениям в первом. Ты либо недоплатил налоги, либо все похитил. Невозможно ожидать уплаты налогов на похищенное имущество. И эти обвинения, предъявленные во втором процессе, действительно изменили общественное мнение. Теперь общественное мнение решительно в пользу моего отца.

ХОБСОН: Это дело привлекло внимание по всему миру. Мне интересно, что Вы об этом думаете. Вас сюда привела 17-летняя активистка Ариелла Кац, член группы «Democracy is for Everyone» (24 ноября, в городе Бруклайне, Павел Ходорковский принял участие в организованном Ариеллой Кац показе фильма «Ходорковский. – ПЦ) Что Вы думаете о международном внимании, которое привлекло дело Вашего отца?

ХОДОРКОВСКИЙ: Дело моего отца стало символизировать многое из того, что сейчас не так с российским правительством и отчасти со всем направлением, в котором движется страна. Дело не только в моем отце, и оно не только в моем отце уже некоторое время. Оно символизирует отсутствие верховенства закона. Оно также символизирует курс репрессий, на который встало правительство. Поэтому я считаю, что именно поэтому столько людей по всему миру следят за происходящим в России. И в этом случае это Ариелла и ее отец. Оно позволило им заглянуть в то, через что сейчас проходит Россия.

ХОБСОН: Какой Вы видите свою роль в этом - Вы об этом говорите, но Вы не были в России с 2003 года?

ХОДОРКОВСКИЙ: Моя роль состоит в том, чтобы повысить осведомленность общественности о деле моего отца и о других делах политических заключенных, в настоящее время отбывающих сроки в России.

ХОБСОН: В Соединенных Штатах?

ХОДОРКОВСКИЙ: Мне приходится делать это в США, потому что, к сожалению, моя семья сталкивается с определенным риском. И для меня поехать в Россию сейчас, наверное, было бы не самой лучшей идеей.

ХОБСОН: Когда Вы собираетесь в следующий раз в Россию?

ХОДОРКОВСКИЙ: Моего отца должны освободить в августе. Я точно будут там, чтобы встретить его, когда он выйдет из тюрьмы. Но я думаю, что я в огромном долгу перед людьми в этой стране и в других местах по всему миру, которые следят за делом моего отца. Через 10 лет людей по-прежнему волнует судьба моего отца, и это действительно приятно, потому что я не думаю, что мой отец смог бы сохранить мужество и моральную стойкость, если бы не было этой поддержки. И он точно знает о том, что люди о нем волнуются, потому что я ему об этом говорю.

ХОБСОН: Павел Ходорковский является президентом Института современной России в г. Нью-Йорке. Он сын российского, по мнению многих, политического заключенного Михаила Ходорковского. Павел, большое спасибо, что пришли.

ХОДОРКОВСКИЙ: Спасибо Вам.