Наталия Геворкян о совершенно незаурядном узнике, в котором есть Любовь и Вера.

Наталия Геворкян, "Газета.ru", 26.06.2013

В 1993-м Ходорковскому исполнилось 30. Он не любит вспоминать этот год, в книге напишет: «...И по сей день 1993 год — мои самые тяжелые воспоминания и самый тяжелый крест... Последствия мы ощущаем по сей день в виде «суперпрезидентской вертикали», а попросту говоря — авторитаризма, основы которого были заложены тогда, в 1993 году».

Промежуточный юбилей — 35 лет — совпал с кризисным 1998-м, а собственно день рождения — с гибелью мэра Нефтеюганска Владимира Петухова, о чем не преминул напомнить юбиляру канал НТВ 24 июня, не добавив ничего нового к уже продемонстрированным не раз за десять последних лет антиходорковским сюжетам и интервью. И совершенно забыв, что не только 35-летие Ходорковского отмечено печальным событием, но и 54-летие Путина, о чем многие с легкой руки телекиллеров тут же вспомнили.

Нет, Ходорковский так и не отпраздновал тот день рождения: «Все мероприятия отменили — ясно же, какие будут обсуждения и настроение у присутствующих. Поехал к родителям. Туда, в Кораллово, приехали некоторые сотрудники компании, друзья. И все равно, не 35-летие, а совещание: что делать в создавшейся острой ситуации...» Он полетел в Нефтеюганск, говорить с людьми. «Было трудно и неприятно. Но справились».

За неделю до его 40-летнего юбилея посадили Алексея Пичугина, главу отдела внутренней экономической безопасности в службе безопасности ЮКОСа. Через неделю после юбилея — партнера, Платона Лебедева. А в октябре — Ходорковского. Год сорокалетия Ходорковского — 2003-й — был самым удачным для ЮКОСа по всем показателям. С этого года начинается отсчет тюремной жизни для многих юкосовцев.

50-летие он встретит в зоне. За спиной десять лет в неволе. Выбирая путь тогда, в 2003-м, он, уверена, даже представить себе не мог, что ближайшие десять лет будут такими. Лучшее, что может с ним случиться в этот день, — приезд семьи. Инна и дети будут с ним с 27-го. Лучшее, что могло бы его ожидать в юбилейном году, — сокращение срока Верховным судом в августе и экономическая амнистия, постановление о которой внес вчера в Думу президент Путин и которая должна произойти в течение ближайшие полгода.

Впрочем, новый, двухдневной давности, приговор Леониду Невзлину, который якобы в составе организованной группы присвоил акции ВНК и других предприятий, а также дальнейшее раскручивание «дела экспертов» и вызов на допрос одного из самых уважаемых юристов страны Тамары Морщаковой вряд ли являются позитивными сигналами для Ходорковского.

Само по себе преследование экспертов ни на какое «дело» не тянет. Это, скорее всего, некоторый аргумент (Ходорковский якобы профинансировал экспертизу), которым пытаются воспользоваться сторонники третьего обвинения, чтобы убедить того, без чьей отмашки третье дело не запустят. А такой отмашки пока, похоже, нет.

Но, послушав Путина и Сечина на питерском экономическом форуме, я не склонна к оптимистическим прогнозам относительно будущего юбиляра и буду счастлива ошибиться.

Очень хотелось бы, чтобы год 50-летия и одновременно десятилетия его заключения оказался для Михаила Ходорковского хотя бы менее драматическим, чем год его 40-летия. И для жены и детей, для родителей, для друзей. Не знаю, что такое ждать сына и мужа десять лет, и никому не пожелаю этих знаний.

Ходорковский сидит дольше, чем сидел Буковский и даже Щаранский. За те 10 лет, что он в заключении, заказные дела в судах стали такой же распространенной практикой, как заказные сюжеты на телевидении. В 2003 году уже были политические заключенные (Лимонов и лимоновцы). В 2013 их стало гораздо больше, и спектр расширился. Суд и тюрьма как способ отъема бизнеса стали за эти годы обычным делом. 10 лет назад говорили, что история ЮКОСа — это исключение. 10 лет спустя дело ЮКОСа можно считать началом нового стиля правления в России, который остается актуальным и сегодня.

Я не знаю, как оценят значение этого периода для страны историки. Для истории это миг. Для человека — тем паче в тюрьме — вечность. Ходорковский должен был десять лет назад стать, по высокому замыслу, отрезанным ломтем. Вот этого не случилось. Минувшее десятилетие — не потерянные для МБХ годы, а в человеческом плане, возможно, даже более важные, чем его олигархическое десятилетие.

Он не выпал из жизни и в несвободе свободнее, чем коллеги-олигархи, пугливо отмахивающиеся от любого вопроса, который кажется им политически опасным. У него ровная спина, и он проживает долготу своих дней, сохраняя чувство собственного достоинства, а оно или есть, или нет, и его не отнять. Он живет так, что его детям никогда не будет за него стыдно. А за стеной это точно не проще, чем достойно жить на свободе. МБХ скорее вступил в жизнь иную, страдальческую, странным образом обогатив людей знанием, что богатый и успешный может достойно проходить путь страданий, сохранить лицо и стать примером для тех, кто считает себя неудачником или потерял надежду. Похоже, именно такой Ходорковский стал интересен и близок людям, а не тот успешный парень, которому, как считается, везло и которого «Форбс» назвал самым богатым россиянином.

Иногда мне кажется, что судьба столь странным образом его хранит и дарит какую-то еще не прочитанную нами фору. Убрав его от всей суеты и грязи последних лет, сделав непричастным, заставив остановиться и подумать. Интересно не то, какой ты в отведенных тебе пределах, а как раз в ситуации, когда ты оказываешься волею судьбы за этими пределами.

Разве Нельсон Мандела интересен своими пятью годами президентства? Нет, он интереснее тем, что было до и после. В 40 Ходорковский реализовался как бизнесмен. В 50 он смог реализоваться как человек там, где ничего хорошего нет и не может быть по определению.

В 2003 году Ходорковский не произнес бы того последнего слова, которое он произнес в 2010-м. Десять лет назад Ходорковский не написал бы той книги, которую он написал сейчас. Он бы не написал, скорее всего, никакой. В нем есть Любовь и Вера, в этом совершенно незаурядном узнике. У него работает не только голова, но и душа. Его оппоненты вряд ли предполагали такой результат, выписывая ему один и второй срок, и именно они дали ему шанс одержать моральную победу. Он им воспользовался. Никто из нас не знает и вряд ли узнает, чего ему это стоит.

Я не встречала более мужского мужчину среди публичных фигур сегодня в России. Очень желаю ему освобождения, солнца, леса, речного песка под голой пяткой. И мудрости ни о чем не жалеть. Как сказал прекрасный писатель, познавший тюрьму, «ничто в мире не бессмысленно, и менее всего — страдание». То, что кажется прерванной жизнью и не жизнью вовсе, на самом деле, может оказаться началом нового пути.