Глава СПЧ Михаил Федотов рассказал «Газете.Ru», как пытался защитить аналитиков, готовивших экспертизу по «делу ЮКОСа», но не пояснил, от кого именно.

Газета.ru, Жанна Ульянова, 21.06.2013

Председатель совета по правам человека при президенте России Михаил Федотов рассказал в интервью «Газете.Ru» о том, как просил Владимира Путина защитить общественных экспертов, готовивших заключение по второму делу ЮКОСа, и о том, что бывшему ректору РЭШ не следовало эмигрировать во Францию.

— Недавно спикер Следственного комитета Владимир Маркин обвинил СПЧ в поддержке «отъявленных экстремистов», преступников и революционеров, имея в виду фигурантов «болотного дела» и независимых специалистов, готовивших экспертизу по «второму делу ЮКОСа». Это, конечно, мнение Маркина, но есть ли другие сигналы того, что деятельность совета и авторитетность его правозащитников пытаются поставить под сомнение?

— Конечно. Этим занимаются разные люди, с разными целями и очень давно.

— А кто это делает?

— Ну я и говорю, это разные люди, у них разные интересы.

— Это люди во власти?

— В разных местах. Есть и среди журналистов такие люди, которые постоянно занимаются тем, что пишут о совете гадости. Но у нас свобода слова, и я не собираюсь требовать их к ответу, подавать на них судебные иски. Нет. Совет очень спокойно к этому относится. У совета есть своя миссия, свои функции, свои обязанности. Нам не надо отвлекаться.

— Хорошо, я уточню: среди этих людей есть, например, сотрудники СК, который в последнее время демонстрирует интерес к совету?

— Нет, он не проявляет никакого интереса к деятельности совета. Если вы имеете в виду «дело экспертов», то он проявляет интерес к тому, каким образом совет приглашал экспертов, как оплачивал их работу, каким образом формировались экспертные мнения.

Но на все эти вопросы ответы даны в докладе о результатах общественно-научной экспертизы. Там указано, что в марте 2011 года совет на пленарном заседании утвердил принципы проведения этой общественно-научной экспертизы. Там сказано, в частности, кто приглашается в число экспертов, что они работают на условиях конфиденциальности, что они не знают друг друга, что они никак не заинтересованы в деле ЮКОСа, что они никак с этим делом не связаны (не выступали в суде ни на стороне защиты, ни на стороне обвинения), что вся эта работа ведется на общественных началах, не предполагает никакой оплаты и что каждый эксперт дает свое собственное заключение, отвечая на те вопросы, которые сам перед собой ставит.

А то, что СКР занимается этим делом… ну у меня это вызывает только некоторое недоумение, поскольку работа наших экспертов никак не противоречит Уголовному кодексу. Поскольку это, во-первых, были общественные эксперты, а не эксперты, назначенные судом или следствием и давшие соответствующую подписку, а во-вторых, они начали работать после того, как суд вынес решение. Поэтому говорить здесь о воспрепятствовании судопроизводству или предварительному следствию просто немыслимо.

Я видел судебные постановления о разрешении на обыски в квартирах двух фигурантов «дела экспертов» и был сильно удивлен, прочитав там, что, оказывается, «эксперты использовались для того, чтобы создать иллюзию необходимости либерализации уголовного и уголовно-процессуального законодательства». Ну это просто смешно.

Про необходимость либерализации уголовного и уголовно-процессуального законодательства говорили президент и премьер-министр — они что, по указке Ходорковского это говорили? Ну это смешно и дико.

— А зачем тогда следователи проводят обыски?

— Вот этого я не знаю, вот этого я понять не могу.

— Как я понимаю, в УК не существует статьи, которую можно вменить независимым экспертам, даже если они готовили заключение по делу ЮКОСа за вознаграждение?

— Никакой статьи в УК для этого нет. Если исходить из версии, что существовало некое тайное сообщество, решившее подорвать российское законодательство, то, видимо, можно наших экспертов обвинить как «врагов народа» в «изготовлении и распространении клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Но это только в качестве шутки можно сделать такое предположение, поскольку в российском УК ничего подобного нет.

— Вы только что сказали, что есть люди, заинтересованные в понижении роли и авторитета СПЧ; вы также сказали, что следователи ищут доказательства лоббирования либерализации УК. Зачем это делается и кому это выгодно? Давайте говорить конкретно.

— Есть люди, которым не хочется, чтобы были правозащитные институты в нашей стране.

— Кто эти люди?

— Имя им легион — я бы сказал так.

— В апреле прошел обыск на кафедре ЮНЕСКО по интеллектуальной собственности при Высшей школе экономики. Руководите этой кафедрой вы. Обыск производился по «делу экспертов»?

— Да, совершенно верно.

— Следователи интересовались вами или только вашим сотрудником Астамуром Тедеевым, одним из девяти экспертов, готовивших заключение по ЮКОСу?

— Если бы следователей интересовала моя персона, то это могло иметь место только в том порядке, который установлен законодательством в отношении той категории чиновников, к которой принадлежу я. Но это было проведено таким образом, что следователь даже не мог предполагать, кто возглавляет эту кафедру. Я вполне допускаю, что ему даже неизвестна моя фамилия. Во всяком случае, мне руководители СК России объяснили, что следователь просто не мог сопоставить фамилию и статус.

— То есть вы общались с Александром Бастрыкиным?

— Я общался с его первым заместителем. И он мне сказал, что здесь вина следователя — в том, что он не поинтересовался тем, кто возглавляет эту кафедру. Возник конфуз: я узнал о том, что на моей кафедре обыск, и, естественно, я об этом немедленно проинформировал руководство страны. А для руководства страны это оказалось полной неожиданностью. Более того, и Бастрыкин Александр Иванович на вопрос «почему обыскивали кафедру Федотова?» ответил: «Как? Впервые слышу!»

— За последний год обыски по «делу экспертов» прошли у троих – у Сергея Гуриева, впоследствии эмигрировавшего в Париж, у Михаила Субботина и Тедеева.

— Еще были обыски у Новиковой (глава Центра правовых и экономических исследований) и ее мужа, которые живут в Казахстане. Но они никогда не были экспертами совета по «делу ЮКОСа».

— Вы пытались вступиться за экспертов, к кому-то обращались?

— Да. Большинством голосов членов совета было принято заявление, адресованное прежде всего, конечно, президенту и руководству СК России.

— Каков был ответ?

— Ответа пока нет.

— Правильно ли сделал Гуриев, уехав из страны? И нужно ли людям, которых сейчас обыскивают и допрашивают по этому делу, уезжать?

— Нет. Я считаю, что нет. Именно потому, что в действиях Гуриева в качестве эксперта по общественно-научной экспертизе (организованной советом, кстати, по поручению президента) ну ничего нет противозаконного. Может быть, Гуриев имеет основания опасаться чего-то другого — этого я не знаю. Но в том, что он делал для совета, нет ничего — его не в чем обвинить. Ни малейших юридических оснований нет.

— Но ведь деятельность следователей не может не иметь цели?

— Формально цель определена: они хотят выяснить, кто препятствовал предварительному следствию. Но те эксперты, которые участвовали в этой работе по приглашению совета, участвовали в экспертной работе, а не в воспрепятствовании предварительному следствию. При всем желании, они не могли воспрепятствовать предварительному следствию, поскольку к моменту начала экспертизы суд уже вынес приговор. Поэтому здесь, на мой взгляд, нет события преступления. Ну может, Гуриев опасается беззакония. Но беззакония мы все опасаемся — все 148 млн человек.

<...>