Мещанский райсуд Москвы отклонил иск заключенного Кучмы (приложено заявление адвокатов)

«Суд решил в удовлетворении иска Кучмы Александра Владимировича к Ходорковскому Михаилу Борисовичу о компенсации морального вреда отказать в полном объеме», - огласила перед десятком телекамер резолютивную часть своего сегодняшнего решения судья Ирина Макарова.

Представители истца на заседание в среду так и не явились, интересы Михаила Ходорковского представляли адвокаты Наталья Терехова и Денис Дятлев. Напомним, что в иске рецидивист Кучма писал о своих физических и нравственных страданиях, которые настигли его после сексуальных домогательств Ходорковского. Во всех своих проблемах последних лет докатившийся до тюремного режима Кучма винит только одного человека - Михаила Ходорковского.

Сегодня в суде адвокат Дятлев охарактеризовал поданный иск как «насквозь лживый и фиктивный». По поводу фигуры самого истца адвокат сказал, что «Кучма не более чем псевдоним», за которым стоят должностные лица ФСИН, оказавшие беспрецедентное содействие в подготовке и подаче иска. «Кучму в очередной раз просто использовали для отягощения участи Михаила Борисовича и его компрометации в общественном мнении», - подчеркнул г-н Дятлев.

Адвокаты отметили, что администрация Краснокаменской колонии, неоднократно демонстрировавшая более чем предвзятое отношение к Михаилу Ходорковскому, обязательно обвинила бы их клиента раньше любого Кучмы (который ждал со своим иском более двух с половиной лет), если бы к этому имелись хоть какие-то основания. Однако проверки, проводимые в колонии по факту нападения физически и нравственно страдающего Кучмы с ножом на Ходорковского, напротив, устанавливали вину только Кучмы, но не Ходорковского. Надо сказать, что непосредственно после инцидента с ножом (апрель 2006 года) Кучма объяснял свой поступок чем угодно, но только не обстоятельствами, которые он положил в основу своего, как говорит защита, «анекдотичного» иска.

«Действия ответчика, изложенные в исковом заявлении <сексуальные домогательства>, не имели места в действительности, а последствия, на которые ссылался Кучма <депрессия, апатия, перевод в тюрьму и т.д.>, являются результатом его противоправного поведения в период отбывания наказания и не связаны с какими-либо действиями Ходорковского Михаила Борисовича», - резюмировала свое выступление Наталья Терехова.

В чем еще не обвиняли Михаила Ходорковского?

Воистину нет пределов человеческой подлости и злобе. Вот уже 5 лет и 3 месяца Михаил Борисович Ходорковский лишен свободы. До конца первого срока еще около трех лет. Ему предъявлено новое обвинение, которое сколько угодно можно называть безумным, бредовым (оно таковым и является), однако это не умаляет того факта, что реальный срок, который грозит ему, превышает 20 лет. Чего еще надо людям, сфабриковавшим это постыдное дело и надолго избавившимся от человека, который всего-то и позволил «сметь свое суждение иметь» о царящей в стране клептократии, и неэффективности управления (в последнем сегодня убедиться может каждый)?

Едва Михаил Ходорковский оказался в колонии, газета «ЖИЗНЬ» (14 декабря 2005 года) вышла с броским заголовком: «Ходорковский стучит на зэков». Под угрозой судебной ответственности редакции пришлось опубликовать опровержение.

Количество вздорных, надуманных взысканий, которые налагала на него администрация колонии и тюрьмы, зашкаливает. В подавляющем большинстве случаев суды признавали их незаконными и отменяли, но время, проведенное в ШИЗО и карцере, потерянное здоровье было вполне реальным.

Несколько раз за время заключения Михаил Ходорковский объявлял голодовку (в поддержку Платона Лебедева, Василия Алексаняна). И каждый раз руководство ФСИН либо полностью, либо, по крайней мере, первое время этот факт отрицало, по сути, обвиняя его во лжи.

21 августа минувшего года Ингодинский районный суд Читы рассматривал ходатайство Михаила Ходорковского об условно-досрочном освобождении. Сообщения о намерении защиты заявить его появились в прессе задолго до начала процесса. Тогда же УФСИН Читы, начальник СИЗО и почему-то начальник колонии, из которой Ходорковский убыл более чем за полтора года до этого, начали свою подготовку. Была изготовлена соответствующая характеристика, с которой не только УДО применять нельзя, а впору переводить на особый режим. Все до единого наложенные взыскания были тщательно перечислены, причем без указания на последующую отмену их судом.

Казалось бы достаточно… Сам Михаил Борисович, да и его защита трезво оценивали шансы на успех, точнее, их полное отсутствие. Тем не менее, за три дня до начала процесса ему объявляют сразу два взыскания. На суд привозят из карцера. Забегая вперед, скажем, что еще 12 суток карцера он получил перед кассационным рассмотрением дела. Два из трех этих взысканий суд признал незаконными, но это произошло уже после окончания процесса по УДО…

В судебном заседании почему-то наибольшую активность проявил начальник ИК-10 Рябко, больше других старавшийся сажать Ходорковского в ШИЗО, что впоследствии признавалось незаконным. Видимо, он просто сгорал от желания реабилитироваться перед начальством за допущенные проколы. Именно Рябко заявил ходатайство о допросе в качестве свидетелей четырех бывших заключенных вверенной ему колонии, показания которых были записаны заранее, причем с фиксацией на видео. Правда, суд посчитал это излишним, В УДО отказал, а ходатайство оставил без удовлетворения. Дальше и началось самое интересное…

25 августа 2008 года от имени некоего Кучмы (одного из тех, о допросе которого безуспешно ходатайствовал Рябко) в Ингодинский суд поступило исковое заявление о взыскании с Ходорковского 500.000 рублей в его, Кучмы, пользу в качестве компенсации причиненного морального вреда. По формальным основаниям в приеме заявления отказал сначала районный суд, а поданную частную жалобу отклонила коллегия областного суда. Но идея «не догнать, так согреться» (не взыскать деньги, так скомпрометировать Ходорковского) показалась ее авторам столь заманчивой, что сразу после кассационного рассмотрения жалобы по делу об УДО аналогичное заявление от имени Кучмы направляется в Мещанский суд Москвы, где и назначается к рассмотрению по существу.

Дотошные журналисты легко вспомнят, что Кучма – это тот самый человек, который в ночь на 14 апреля 2006 года нанес спящему Михаилу Ходорковскому удар ножом по лицу. По факту нанесения ранения проводились две проверки (одна из них – по поручению Генеральной прокуратуры). Ходорковского тогда поместили в одиночку, а Кучма был на шесть месяцев водворен в помещение камерного типа, убыл в другую колонию (ИК-3), и встреч с Ходорковским за прошедшие почти два с половиной года до его обращения в суд у него больше не было.

В исковом заявлении Кучма сообщает, что во время пребывания в ШИЗО (куда они оба были водворены с 17 по 24 марта 2006 года «за распитие чая в помещении совета отряда») Ходорковский предложил ему вступить в половую связь, угрожая, что в случае отказа его, Кучму, ждут преследования со стороны осужденных. «Я – пишет Кучма – знал, какое положение Ходорковский занимал в обществе (?), и был уверен, что он осуществит свои намерения, чтобы ухудшить мое положение среди осужденных». И хотя действий «по ухудшению положения» Кучмы не последовало, Кучма, по его словам, «впал в депрессию и 14 апреля 2006 года, доведенный до отчаяния, был вынужден ударить Ходорковского сапожным ножом».

Известно, как складывалась судьба Кучмы после убытия из ИК-10. Едва отбыв срок в ПКТ ИК-3 (г. Читы), 15.11.06 ножом, который он незаконно хранил, нанес резаную рану осужденному Казанцеву В.Ю., за что был водворен в единое помещение камерного типа (ЕПКТ) сроком на 12 месяцев и признан злостным нарушителем режима. После чего на основании представления администрации колонии постановлением Черновского районного суда г. Читы от 21.12.07 на 2 года 11 месяцев и 19 дней он был переведен в тюрьму.

В исковом заявлении все свои беды – помещение в ЕПКТ, перевод в тюрьму, лишение возможности досрочного освобождения Кучма связывает с теми моральными страданиями, которые он испытал от предложения, якобы сделанного ему Ходорковским в марте 2006 года.

По факту нанесения Ходорковскому ножевого ранения проводились две проверки: администрацией колонии и прокуратурой. Кучма утверждает, что «о фактических обстоятельствах конфликта рассказал представителям администрации и Краснокаменской межрайонной прокуратуры». Нет никаких сомнений в том, что данные Кучмой в отношении Ходорковского объяснения проверялись не только тщательно, но и весьма предвзято. Понуждение к мужеложству является уголовным преступлением, предусмотренным ст. 133 УК РФ. Учитывая «нарушения», за которые администрация колонии без колебания, с завидным постоянством помещала Ходорковского в штрафной изолятор, можно не сомневаться, что минимально доказанный факт понуждения к мужеложству стал бы для администрации радостной неожиданностью. Не стал.

В действительности от имени Кучмы и в Читинский, и в Московский суды обратились совсем другие люди в совсем других интересах. Заявление Кучмы в суд написано на компьютере, оплачено государственной пошлиной, в нем проставлены ссылки на нормы гражданского и гражданско-процессуального кодекса. Очевидно, что ни того, ни другого сам Кучма сделать никак не мог. К услугам адвоката он тоже не обращался. Ему этого и не нужно было, поскольку всю необходимую помощь в подготовке и подаче искового заявления ему на удивление услужливо и заботливо оказала администрация читинского СИЗО. Она же по собственной инициативе направила в суд те самые объяснения других заключённых с видеозаписью, подготовленные к процессу об УДО и упомянутые Кучмой в исковом заявлении по настоящему делу. После отказа в приеме заявления, Кучма пишет частную жалобу (тоже на компьютере), выдает доверенность на представление его интересов штатной сотруднице УФСИН Андреевой О.В., которую заверяет начальник СИЗО. 24 сентября 2008 госпожа Андреева в рабочее по основной работе время выступает в заседании судебной коллегии по гражданским делам Читинского областного суда в интересах Кучмы. Где, когда, какой другой заключенный в российской тюрьме окружался такой отеческой заботой?!

Подготовку к делу об УДО, как уже было сказано, ФСИН РФ и УФСИН по Читинской области начали задолго до самого процесса. Двух «свидетелей», отбывающих наказание в уже знакомой им ИК-10, заблаговременно доставили из Краснокаменска в Читу (700 километров). Этапировали в Читу и самого Кучму, для чего пришлось перевезти его из тюрьмы г. Владимира (около 6000 км)! Причем, очевидно, отдельным этапом (иначе могли не успеть к нужному сроку). И все это - не дожидаясь решения суда об их вызове и только для того, чтобы эти лица могли дать показания по не имеющим никакого отношения к УДО событиям марта 2006 года!

С учетом всего вышесказанного можно с уверенностью утверждать, что Кучма – подставная фигура. В столь отвратительной форме с его помощью некие должностные лица, включая сотрудников ФСИН, превышая свои служебные полномочия и растрачивая бюджетные средства, в коррупционных и карьеристских целях, продолжают начатую ими более пяти лет назад войну, направленную на сведение счётов с Ходорковским, на его дискредитацию, создание ему невыносимых условий в расчете сломать его волю.

В исправительную колонию г. Краснокаменска Читинской области Ходорковский М.Б. был направлен (с грубым нарушением закона) в октябре 2005 года и определён в отряд № 8. Нам известно, что его прибытие сопровождалось огромным количеством специальных указаний и инструкций по усиленному надзору за ним. Его даже доставляли не обычным этапом, а везли в отдельном вагоне поезда Москва-Чита. Еще до его прибытия колония была буквально «поставлена на уши», режим значительно ужесточен, а после его появления различные комиссии из центра получили в ней постоянную прописку. За каждым шагом Ходорковского, за каждым его контактом с другими осужденными следили специально выделенные люди – как из администрации, так и из контингента осужденных.

25 декабря в эту же колонию прибыл осужденный за разбойное нападение Кучма А.В. и был определен в тот же отряд, причем его спальное место ему было отведено рядом с Ходорковским М.Б. По своим личным качествам Кучма был идеальным соглядатаем. Еще участковый психиатр, наблюдавший его после совершения первого преступления в возрасте 14 лет, отметил, что испытуемый эмоционально неустойчивый, злобный, конфликтный, раздражительный. Поставлен диагноз: эпилепсия судорожная форма с эмоционально-волевыми нарушениями и снижением интеллекта. Из заключения СПЭ, проведенной после совершения им последнего преступления: испытуемый обнаруживает признаки органического заболевания головного мозга с эпилептиформным синдромом, психопатизацией личности, осложненной полинаркоманией (героиновый наркоман).

Ко всему прочему Кучма смертельно боялся предстоящего по истечении двух месяцев перевода из 8-го «адаптационного» в соседний отряд, где находился его смертельный враг «авторитетный» заключенный Евгений Ким. Все это делало Кучму полностью подконтрольным и легко управляемым начальством колонии. Не вызывает никаких сомнений, что, опасаясь за свою безопасность (а может быть – и жизнь) из-за конфликта с Кимом, Кучма был готов на всё, лишь бы оказаться вне сферы досягаемости последнего. Прекрасно зная все это и адекватно оценивая волевые и личностные качества Кучмы, администрация и вовлекла его в свои недостойные игрища против Ходорковского.

В свете этих обстоятельств представляется отнюдь не случайным то, что именно Кучму определили быть соседом Ходорковского в спальном помещении. Когда 15 марта 2006 года Ходорковский вернулся в барак после вечернего свидания с адвокатом, и решил выпить стакан чаю (в то время свидания предоставлялись только после окончания рабочего дня в колонии, из-за чего ему часто приходилось пропускать ужин), именно Кучма попросил налить и ему (хотя он-то поужинал в положенное время). Отказывать в чашке чая в колонии не принято. Естественно (поскольку дело касалось Ходорковского) тут же нашлись доброхоты, сообщившие о нарушении режима начальству. Наказание в виде водворения на 7 суток в ШИЗО последовало незамедлительно. При этом наказали и Кучму, поместив его в одну камеру с Ходорковским.

События 14.04.06 сам Ходорковский расценил как поступок психически не вполне здорового человека. Так или не так, но очевидно, что хотя Кучма своими действиями «заработал» водворение в ПКТ, он добился более важного для себя результата: его не перевели в другой отряд и вообще отправили из этой колонии – подальше от Кима. И получил он это благо именно как результат сделки с администрацией в отношении Ходорковского. Именно поэтому такими странными выглядят в этой ситуации действия администрации. Как получилось, что при всем усиленном контроле она «не смогла» своевременно обнаружить хранившиеся Кучмой два ножа и бритву? Почему не было проведено специальное расследование по факту их незаконного хранения, и не был наказан никто из оперативного состава, не сумевшего обнаружить запрещенные к предметы?

В отношении Кучмы не возбудили уголовное дело, посчитав, что в его действиях имеются признаки ст. 115 УК РФ, дело по которой возбуждается исключительно по жалобе потерпевшего (Ходорковский М.Б., естественно, от подачи жалобы отказался). Между тем с учетом ряда обстоятельств уголовное дело должно было быть возбуждено без всякой жалобы потерпевшего по признакам значительно более тяжкого преступления.

Наконец, подача Кучмой иска спустя почти два с половиной года после происшествия, именно тогда, когда рассматривался вопрос об УДО Ходорковского М.Б., в совокупности со всеми действиями упоминавшихся сотрудников системы ФСИН говорит сама за себя: Кучму просто в очередной раз использовали для отягощения участи Ходорковского М.Б. и его компрометации в общественном мнении. О последнем свидетельствует и демонстрация в программе НТВ 22 и 23 августа 2008 года выступления Кучмы и начальника ИК-10 Рябко, в которых они оба позволили себе ложные намёки на моральную распущенность Ходорковского.