Марина Филипповна «Новой газете» об особой неслучайности карцеров.

Зоя Ерошок, «Новая газета», 13.10.2008

В четверг звоню Марине Филипповне Ходорковской. Долго и горячо поздравляю с золотой свадьбой. "Меня уже поздравили. В кавычках", - тихо говорит она.

В шесть утра Ходорковские получили на мобильный от адвоката из Читы SMS. Предельно короткое: "Спите? " Они сразу поняли: что-то случилось.

Из телефонного разговора с адвокатом узнали, что сын их получил 12 суток карцера. За заочную переписку с писателем Борисом Акуниным, опубликованную в октябрьском номере журнала "Эсквайр".

"Ну поговорили мы с адвокатом. Потом налили с Борей себе в маленькие рюмочки валокордина и чокнулись. Я говорю: пятьдесят лет назад мы шампанским отмечали этот день, а сегодня - валокордином".

Как-то Юрий Маркович Шмидт сказал мне: "Знаете, раньше, когда меня спрашивали, кто я по профессии, я говорил: адвокат. А сейчас на этот вопрос отвечаю: адвокат Ходорковского. Это разные профессии. Абсолютно разные".

И у заключенного Михаила Ходорковского - совсем другая профессия, чем у просто какого-то заключенного, чья фамилия не Ходорковский.

К примеру, в краснокаменской колонии Ходорковский должен был фиксировать каждый (буквально!) свой шаг, чтобы потом в местном суде после очередного (третьего за полгода) наказания карцером доказывать, что этот шаг был таким, а не таким. В той же колонии за Ходорковским (и только за ним одним) ходил по пятам (опять же - буквально!) надзиратель, который только однажды оставил своего подопечного в покое и аккурат в тот момент, когда ему резали лицо. За один-единственный разговор с Ходорковским местного священника, отца Сергия, сначала отсылают за тысячу километров от Краснокаменска, а меньше чем через месяц и вовсе запрещают служить священником.

Карцеров за почти пять лет своего заключения (с 25 октября 2003 года) Ходорковский получал не счесть сколько. И каждый раз эти карцеры были приурочены к торжественным датам его жизни. Вот к его дню рождения (26 июня 2006 года) в тумбочке якобы находят какой-то условный лимон, и Ходорковский получает 10 суток ШИЗО. Был лимон, не было - не важно. Главное - не забыть о "подарке".

"Эсквайр" вышел больше недели назад. Почему карцер за публикацию в этом журнале дали ни раньше, ни позже, а именно 9 октября? "Ни раньше, ни позже нельзя было. Золотая свадьба ж у нас именно 9 октября. У кого-то есть особый поминальник. Там все наши семейные даты записаны, и к ним заранее готовятся, - говорит Марина Филипповна. - 21- 22 августа был суд, где рассматривался вопрос о его условно-досрочном освобождении, так Миша на этот суд прямо из карцера пришел. За что туда попал? А вот за что: по тюремным правилам, когда заключенные стоят у своих камер и идет начальник тюрьмы, надо говорить: нас в камере двое или трое и т. д. Ну эта процедура прошла нормально. Миша сказал в коридоре у камеры: нас двое... А потом начальник зашел к ним в камеру, и вот тут Миша не сказал, что их в камере двое. Миша на суде со смехом рассказывал: "Начальник, зайдя к нам в камеру, видел, что нас там двое, а не семьдесят". "Д-в-о-е! " - сказал Миша. И показал на пальцах: раз и два! Однако все равно - карцер! "

20 декабря 2006 года. Только-только Марина Филипповна вернулась из Краснокаменска. Почти счастливая, радостная. Рассказывает, что сын в хорошей форме, работает (шьет варежки), много читает, пишет. А ночью - звонок. Ходорковского срочно перевели в Читу - читать "второе дело".

Марина Филипповна: "Это второе дело что, в колонии нельзя было изучать? И зачем впритык перед Новым годом? Не только 10 дней до Нового года, но и чуть ли не весь январь никаких следственных действий не проводилось. А Миша в дикой спешке переезжал, ничего толком не успел взять с собой, даже теплой обуви. Он потом и Акунину сказал в интервью: быстро собираешься, переезжаешь, оставляешь свои записи, любимые книжки.

Акунин признался, что после известия о карцере боялся мне звонить, вдруг я сочту его во всем виноватым? Но я искренне уверена: не было бы его публикации, нашелся бы какой-нибудь другой условный лимон".

Кстати, Михаил Ходорковский был помещен в карцер еще и ровно за шесть дней до рассмотрения кассационной жалобы на отказ в условно-досрочном освобождении.

Из заявления защиты Михаила Ходорковского:

"... Заключенный имеет право неограниченно общаться со своими защитниками, которые, в свою очередь, могут зачитывать ему любые документы и записывать с его слов то, что считают нужным для защиты. Все последующее лежит вне компетенции руководства следственного изолятора и не может быть расценено как нарушение установленного порядка заключенным".

А вот - только один из откликов сетевого сообщества:

leosat
У меня не вызывает сомнения, что местное начальство сделало это, чтобы прикрыть на всякий случай свою задницу от недовольства упомянутых в статье деятелей, хотя никаких нарушений, давая это интервью, МБХ не сделал. Можно по-разному относиться к Михаилу Борисовичу, но можно даже, будучи вертухаем, оставаться человеком. Или нельзя?


P.S. Марина Филипповна Ходорковская успела передать через адвокатов сыну, чтобы он не беспокоился, золотую свадьбу они обязательно отметят, все будет хорошо, людей придет много.

P.P.S. В минувшую субботу все именно так и было.