Михаил Ходорковский, экс-глава нефтяной компании ЮКОС и в прошлом самый могущественный олигарх в стране, содержится в суровых условиях в тюрьме. История необычного арестанта.

Le Point, Марк Нексон, 17.04.2008

Они не хотят уходить. Ольга и Наталья, стоя в двадцати метрах от ворот в тюрьму - большим серым строением, испещренным зарешеченными окошками, тихо переговариваются. Сегодня они навещали своих женихов, которых сидят здесь уже больше года. «Мой очень похудел, - переживает Ольга. - Ему дают такой суп, который даже свиньи есть не станут!» Михаил Ходорковский? Конечно, они слышали о нем. Сегодня утром они его даже видели мельком, когда пришли на свидание. В наручниках, одет в тренировочный костюм. «С ним было трое человек в масках». Вдруг у Натальи звонит телефон. «А, это ты», - вспыхивает Наталья и смотрит поверх ограды, ощетинившейся колючей проволокой. На другом конце провода ее жених Игорь, который умудрился раздобыть где-то в тюрьме мобильник. Игорь соглашается ответить на один вопрос: «Я ничего не знаю о Ходорковском. Я вижу только окно его камеры, и все!»

Неудивительно. Тот, кто некогда был самым богатым человеком в России, сейчас содержится под строжайшим надзором. Его отправили сюда, в Сибирь, в место знаменитых ГУЛАГов, расположенное в 300 км от Монголии, где температура зимой падает ниже 30 градусов по Цельсию. В чем его преступление? По официальной версии - неуплата налогов в особо крупном размере. Настоящая же причина кроется в другом. Финансирование оппозиционных партий. Непростительно с точки зрения Кремля. «Путин решил, что этот умный и состоятельный человек хочет украсть у него власть», - рассказывает российский журналист Валерий Панюшкин, автор книги «Узник тишины». Вердикт вынесли 25 октября 2003 года. Миллиардера задержали, когда тот выходил из самолета, прилетевшего в Новосибирск. И вот, 19 месяцев спустя, он уже отбывает свой восьмилетний срок. Его нефтяная компания ЮКОС, ставшая крупнейшей в стране, и чей объем добычи нефти когда-то превышал кувейтский, рушится. Ее остатки разделили и отдали государственным компаниям. То есть, дело закрыто? Никак нет. Российские прокуроры готовят бизнесмену новое обвинение: хищение около $20 млрд. Что равняется 6 годам добычи ЮКОСа. «Абсурд», - бросает Ходорковский из камеры. На этот раз бывшему нефтяному магнату грозят двадцать два года тюрьмы.

Сурово для политического преступления! Протесты западных стран ничего не дают. «Он знал, что власть ему угрожала, но он не думал, что дело зайдет так далеко», - продолжает Панюшкин. Несмотря ни на что, Ходорковский не сдается. Прошли уже два года его пребывания в Краснокаменске, городе с урановой шахтой, неподалеку от китайской границы. По восемь часов каждый день он шил варежки. Три раза надзиратели его наказывали, сажая в ШИЗО. Из-за чего? Из-за двух лимонов, которые нашли в его вещах, и из-за чашки чая, которую он выпил в неположенное время. Каждые два месяца на 72 часа к нему могла приезжать его семья. Так тянулось время вплоть до начала следствия по второму делу.

В декабре 2006 концепция изменилась: его перевезли в Читу, местную столицу. В город с населением в 350 тыс. человек, с мраморной статуей Ленина и розовым трехэтажным дворцом, где обосновался ФСБ. Для Ходорковского открывается иная картина: следственный изолятор ИЗ-75/1, построенный еще до революции и расположенный в двух трамвайных станциях от площади Ленина. «Кошмар», - вздыхает Олег Кузнецов, местный преподаватель, которому довелось навестить Ходорковского. «Невозможно дышать, на стенах - плесень». Здесь теснятся 2 200 заключенных, осужденных и просто подсудимых. При том, что предусмотрено всего 700 мест. Саша, получивший срок за контрабанду леса в Китай, провел здесь девять месяцев. В феврале 2007 года его освободили. «Нас было 40 человек в 18-метровой камере и всего восемь кроватей», - рассказывает он. «Там все кашляют и курят. Некоторые заражаются туберкулезом, у нас было 15 больных».

С Ходорковским, полностью отрезанным от тюремной жизни, все по-другому. Саша это знает. Три месяца он отсидел в одном здании с экс-миллиардером. «Я был на втором этаже, он - на третьем, прямо надо мной. Все напичкано камерами». Условия? Камера - 15 кв.м., старый телевизор. 20 надзирателей денно и нощно следят за ним, выполняя указания избегать любого контакта. «Они приезжают из других районов и их постоянно меняют», уточняет Саша. Общаться с другими заключенными Ходорковскому запрещено. «Я с ним пересекся два раза в коридоре», - рассказывает Владимир, освободившийся прошлым летом. «Надзиратели тут же тебя поворачивают лицом к стене. Стоит только имя его сказать, можешь очутиться в карцере». «К нему регулярно помещают одного или двух заключенных, которые должны обо всем доносить начальству, а так же помешать любой его возможной попытке самоубийства», - добавляет Саша.

Власти упорствуют
Дни Ходорковского? Рассчитаны по минутам. Подъем в 6 утра, часовая прогулка во дворе в 30 кв.м., огороженном натянутой сеткой. Один раз в неделю душ. В оставшееся время он читает. Много. Около ста книг за последние девять месяцев и около шестидесяти журналов, на которые он подписался, среди них британский The Economist. «Я ему кроссворды передавал через надзирателей», говорит Саша. Но Ходорковский, в основном, занят тем, что разбирает материалы своего дела. Сотни килограммов документов, изъятые следователями, среди которых счета за глажку белья, фотографии и личные письма. «Бездоказательная и бессвязная мешанина», - возмущается Вадим Клювгант, один из его адвокатов. «Но мы проверяем все, из опасений, что найдем какую-нибудь фальшивку». Потому что власть настойчива.

В октябре 2007, когда истекла половина срока, олигарха могли освободить условно-досрочно. Не получилось! За неделю до этого, начальство тюрьмы сделало ему выговор. Мотив: возвращаясь с прогулки он не держал руки за спиной. Ходорковский протестует. Просит показать ему видеозапись. Ему отвечают, что камеры не снимали в то время, когда он проходил.

В ежедневной рутине только ознакомление с материалами дела дает возможность Ходорковскому покинуть тюрьму. Когда его отвозят в белом фургоне с тонированными стеклами в здание прокуратуры, в десяти минутах от изолятора. Из окна своей камеры Саша частенько пытался улучить момент, чтобы позвать его. «Эй! Миша Юкос! У тебя есть DVD-плеер?»- крикнул он ему однажды. Во дворе у Ходорковского есть время, чтобы кивнуть в знак согласия. «Я хотел ему одолжить фильм о войне в Афганистане, но его надсмотрщики не согласились, решив, что на диске было какое-то кодовое сообщение». Вокруг самого знаменитого арестанта страны еще не прошла паранойя ... Юрий, бывший тюремный повар, вспоминает. «Когда он приехал, приказали открыть все консервы и выпотрошить все содержимое в пластиковые пакеты. Я не знал, что с ними делать».

Не считая сверхохраняемого этажа Ходорковского, читинская тюрьма подчиняется своим собственным правилам. Очень четкой иерархии между заключенными. И преданностью к старшему (смотрящему), отбывающему срок за убийство милиционера. В его руках власть над жизнью и смертью другого. «В прошлом году один парень знал, что он приговорен за то, что украл веши у сокамерника», - рассказывает бывший заключенный Владимир. «Он предпочел повеситься, до того как его убьют». Коррупция расцветает повсюду. «С деньгами все можно купить у надзирателей», - продолжает Владимир. Что например? По мобильному телефону на камеру, наркотики, водку и даже проститутку за 15 тыс. рублей (440 евро)». А Ходорковский? У него есть мобильник? Саша улыбается. «Он лишен свободы в полном смысле этого слова...» С самого его перевода в Читу, посещения его семьи строго отрегулированы: трехчасовой визит один раз в месяц. «Два с половиной часа скорее, потому что сначала надо пройти примерно через 20 дверей», - уточняет Марина Филипповна, мама Ходорковского, приехавшая 20 марта повидаться с сыном».

Голодовка
Марина Филипповна принимает в 50 км от Москвы в лицее-интернате для сирот, основанным ее сыном. «Мои посещения тюрьмы проходят по одному и тому же сценарию. Надзиратель сидит рядом с нами и слышит все, что мы говорим», - рассказывает она. «Тогда мы перемигиваемся». Она поднимается, чтобы выключить чайник. «Он очень похудел... На два размера, но он держится». Она говорит о голодовке, которую объявил ее сын в феврале, чтобы поддержать бывшего работника ЮКОСа, которому отказывали в медицинской помощи. И продолжает: «Тогда ему направили психиатра, чтобы заставить его прекратить голодовку». «Вы меня считаете сумасшедшим?», спросил он психиатра. «В результате, потом уже он успокаивал доктора... Когда он мне рассказал эту историю, мы смеялись до слез!»

В этот момент появляется Борис, отец Михаила Ходорковского. Молча приносит фотографию, на которой Путин пожимает руку его сына. «Между тем, что Путин говорит и тем, что он делает - пропасть», - продолжает Марина Филипповна. Освобождение? В семье сейчас надеются, что новый президент помилует Ходорковского. Пока Дмитрий Медведев изучает этот вопрос. «Все зависит от правосудия», - заявил он. «Мы надеемся, что Медведеву не безразлично мнение Запада», - добавляет Марина Филипповна. «Но мой сын не жалуется. Он всегда мне говорит: «Не беспокойся, мама, я не теряю здесь время, я читаю все, чего я никогда бы не успел прочитать. И потом, у меня уже было три жизни – студент, бизнесмен, заключенный, и у меня будет четвертая». Ходорковский согласился из камеры ответить на вопрос Le Point о его планах после выхода из тюрьмы. «Я посмотрю, нужны ли стране мои знания и опыт», - пишет он. «Я не знаю, будет ли он заниматься политикой», - подытоживает Марина Филипповна, «Но он точно будет заниматься обучением. Он считает, что именно с образования начинается демократия».

Друг Ходорковского, лишенный сана священник
«Видите, я отстриг бороду и волосы», - дрожащим голосом произносит Сергей Таратухин. - «Священнослужение было моим призванием». И вот его наказали за то, что он связал себя с Ходорковским. В тот момент, когда олигарх попал в сибирскую тюрьму в 2005 году, отец Сергий служил настоятелем в Краснокаменске. Власти попросили его освятить исправительное учреждение. Он отказался. В советское время он отсидел четыре года в ГУЛАГе за диссиденство и антикоммунистическую деятельность. И он готов защищать любого «политического заключенного. Он даже встретился с Ходорковским в его камере. И подбадривал его, говоря, что надо держаться. Переступил черту... Православная церковь прогнала его из своих рядов. Год спустя, не выдержав, он раскаялся. Но этого было мало. Теперь он сторож и продавец в лавке при читинской церкви. Тоска. «Я прошу снова дать мне сан священнослужителя в самой маленькой церкви в Сибири, если надо...». Ничего не поделаешь. «То, что он сделал, достаточно серьезно, Ходорковский не просто так оказался в тюрьме», - отчеканил после службы епископ Читинский Евдокимов, прежде чем сесть в свой внедорожник Toyota. «Это правда, я не изменил своего мнения насчет Ходорковского», - говорит экс-священник, сидя на скамейке на площади Ленина. Он открывает блокнот и показывает молитву, которую сам написал и которую произносит ежедневно: «Господи, прости всех тех, кто мучает Ходорковского!...»