«Я только не хотел бы, чтобы ему был причинен вред какой-то. У него четверо детей, у меня - один. Достаточно моей жертвы».

Сегодня в Симоновском райсуде возобновились предварительные слушания по делу Василия Алексаняна. Вчерашнее заседание было прервано из-за плохого самочувствия подсудимого, засвидетельствованного врачами «Скорой помощи».

Перед началом сегодняшнего заседания Василий Алексанян смог ответить на несколько вопросов журналистов. Он именно смог ответить на эти вопросы, потому что каждое слово давалось ему с видимым трудом. А впереди был, возможно, многочасовой процесс.

Как вы оцениваете эти предварительные слушания в Симоновском суде?

В таком моем состоянии процесс не должен был начинаться. Мне же должны дать возможность вылечиться, или хотя бы прийти в нормальное состояние. Чего полуживого человека судить? Понимаете, я достаточно плохо воспринимаю то, что происходит… Мы вчера прервали процесс, я врачей должен был вызвать… Это ненормально…Что это за правосудие, я не понимаю.

Начальник «Матросской тишины» Тагиев хотел в ежедневном режиме удостоверять вашу возможность участвовать в судебных слушаниях, в чем это выражается?

Со вчерашнего дня невиданное внимание и забота ко мне проявляется в следственном изоляторе. Сегодня ко мне приходил прокурор…Мне улучшили условия содержания. Камеру привели в порядок. Ждут либо комиссию какую-то, или Европейский суд воздействовал. Я вернулся с заседания вчера, когда зашел в свою камеру, подумал, что не туда попал. Это потемкинские камеры теперь у нас. Что касается медицинского состояния, то с утра три человека собираются – заместитель начальника отделения, дежурный врач и медсестра, они измеряют температуру, давление и пульс. Сегодня, например, они меня сюда решили конвоировать: пульс 100, давление 115 на 65, температура 36,9. Это с утра. Не знаю, сколько я здесь выдержу (у Василия Алексаняна лихорадка неясной этиологии – температура за сутки скачет от нормальной до 39 - ПЦ) Дело в том, что мне еще с утра сообщили, что пришли результаты анализов лимфатической системы. Как я полагаю из того, что мне сказали, у меня обнаружено еще одно смертельное заболевание - рак лимфатической системы, лимфома. Если честно, я еще даже не могу понять – что дальше…

Очень хочется меня быстрее осудить в любом состоянии. Потому что цель стоит такая. Они создают на одном человеке псевдопрецедент, а потом на его основе – других осуждают, таким образом, продолжают избиение сотрудников компании и руководителей. Поэтому любой ценой, если только я не скончаюсь, меня будут, видимо, насильственно заставлять участвовать в судебных заседаниях.

Говорить, что это беспредел, что это произвол, что это бесчеловечно… К сожалению, уже все слова потеряли силу в нашей стране. Человечность, гуманность, справедливость, правосудие -эти категории, видимо, не являются определяющими в нашем государстве. Есть какие-то задачи, которые власть любой ценой, с кровью, с жертвами решает, как хочет. Общество молчит. Я считаю, что это возмутительно. Потому что каждый из вас может оказаться на моем месте. Я прожил 36 лет, я закончил два высших университета в мире – и никогда не думал, что со мной может такое случиться. Я жил, растил ребенка, а кто-то решил взять меня и уничтожить. И это очень просто оказывается в нашей стране. И то, что общество молчит – это приговор самому обществу. Все это показное. Правосудие показное. А суть одна – суть в абсолютном бесправии людей независимо от их положения в обществе, независимо от их финансового состояния. Я не виновен. Обвинение сфабриковано полностью – от начала и до конца. Но нет в обществе никаких моральных авторитетов, которые могли бы встать и сказать: «Одумайтесь! Что вы творите?!»

Вы знаете, что Михаил Ходорковский объявил голодовку в знак солидарности с вами?

Мне сообщили адвокаты об этом. Я с огромным уважением отношусь к Михаилу Борисовичу, я, несомненно, ему признателен, благодарен за поддержку. Я только не хотел бы, чтобы ему был причинен вред какой-то, чтобы он заболел или умер. Достаточно моей жертвы. Потому что у него четверо детей, у меня – один. Я, конечно, за него переживаю. Сухая голодовка это очень суровая вещь, и она может привести к тяжким последствиям. Все равно я думаю, мы все это пройдет. Господь видит. Правда на нашей стороне.