Алексей Мазур, политический обозреватель сетевого издания "Тайга.инфо" (Новосибирск)

<К программе вторых Чтений>

Разделяю стремление инициаторов "Ходорковских чтений" определить в программе основные, главные направления работы (работы мысли) российских интеллектуалов. Ясно, что для этого надо исходить из представлений о сложившейся в стране общественной системе и о вытекающих следствиях. Свой взгляд я изложил в недавней статье "Идеологическое гетто": где выход?". Привожу ее здесь дословно, дополняя предложениями о повестке дня.
-"-
Картина государственного устройства современной России выглядит сегодня не просто, а очень просто.
Есть узкий правящий слой. В него входят правящая бюрократия, связанные с ней бизнесмены и частично – обслуживающий интересы власти персонал: депутаты, журналисты, публичные политики, политтехнологи.
И есть остальной народ, который правящий слой удерживает в состоянии равнодушного подчинения.
Власть паразитирует на слабостях и недостатках народа: его легковерности, нежелании разбираться в политике и неспособности отстаивать свои права. Последние годы власть, зачастую неосознанно, отвращала народ от гражданской и политической активности. Публичная политика в России превращена в театр марионеток и никакого отношения к принятию управленческих решений больше не имеет. Так же, как и реальная система власти не имеет никакого отношения к происходящим выборам. Она строится на взаимоотношениях бюрократических и финансовых кланов. При Владимире Путине эти взаимоотношения стали неким аналогом феодальной системы, когда каждый крупный чиновник и каждый владелец большой компании распоряжаются своим постом или кампанией не как владельцы, а как наместники. И в любой момент они могут быть смещены с поста или лишены своей компании. До того, при Борисе Ельцине структура правящего слоя была больше похоже на феодализм времен раздробленности, когда каждый феодал считал себя полноправным хозяином своей вотчины и вел войну против других феодалов, признавая старшинство короля лишь номинально.
Владимир Путин отменил выборность губернаторов и продемонстрировал олигархам на примере, что власть способна лишить бизнеса любого из них. Но это мало поменяло природу правящего слоя и его отношения с остальным народом.
Однако, не стоит слишком сокрушаться о народной доле.
Хотя все формы демократии и народного волеизъявления в России профанированы, все же произвол власти ограничен. Российская власть при Путине поняла простую вещь: если не трогать народ, не обирать его до последней нитки, показывать по телевизору юмористов и любимые сериалы, то он, народ, не будет интересоваться, что там и как делает якобы им избранная власть. А если будут происходить экономические улучшения, то народ будет поддерживать верховную власть, даже невзирая на «мелкие недостатки на местах».
«Но народ же обманут, он не знает, сколько народных нефтедолларов вывозится за границу, сколько воруется из бюджета! Народ не понимает, какие проблемы у России, что нарастает наше отставание от развитых стран, что деградирует и вымирает население, что под угрозой само будущее существование России!» - может воскликнуть тот, кто не желает мириться с полицейской системой власти, ограниченной свободой слова и бесконечной лживой пропагандой правительственных СМИ.
Так может воскликнуть как либерал, так и националист или «левый». Но все мы находимся в «идеологическом гетто». «Мы» - это те, кто не желает воспринимать транслируемую властью пропаганду, и кто не пошел на службу к власти, для того чтобы эту пропаганду производить и транслировать. «Идеологическое гетто» широко в идеологическом смысле – в нем представлен весь спектр идеологий, но крайне узко в общественном – в нем всего несколько процентов населения России.
Впрочем, на деле население «идеологического гетто» немного больше, если учесть, что многие и многие представители «обслуживающего персонала власти», да и самой власти, вовсе не разделяют тех идей, которые транслируют. Они по утрам из «идеологического гетто» ходят во власть «на работу», а вечером возвращаются обратно.

Главной проблемой жителей «идеологического гетто» является то, что мы так и не осознали свою оторванность от остального народа. Мы думаем, что мы часть народа и пытаемся бороться за его права, потому что отождествляем права всего народа со своими. Большинство из нас, впрочем, и не пытается ни за что бороться, сводя весь свой гражданский пыл в досужих разговорах – мол, все равно народ пассивен, апатичен и ничего не сделаешь.
Но если мы не овцы и не пастухи, стригущие овец, то разве наш интерес в том, чтобы бороться за права овец? Овцы сыты и счастливы. И порой даже готовы, по призыву пастуха, затоптать своих непрошенных защитников.
Наш интерес состоит в том, чтобы нас самих не принимали за овец. Это как минимум. Как максимум – чтобы нам предоставили достойное положение в политической системе и дали возможность принимать участие в управление страной.

Мы не хотим стричь других и быть остриженными сами.

И добиться этого – куда более реалистичная цель, чем немедленное построение гражданского общества и установление демократии европейского образца. Как и построение коммунизма или Русской республики.

Что нужно для этого?
В первую очередь осознать, что мы, жители «идеологического гетто» - меньшинство. И в первую очередь бороться за свои права, а не права народа «вообще». Осознание себя отдельной, выделенной группой – это очень важно. И выделены мы не причастностью к какой-то конкретной идеологии, а способностью вообще обладать идеологией, способностью критически оценивать существующую реальность и готовностью отстаивать свои права.
Во вторую очередь, провести четкую грань между защитой своих прав и своего достоинства и ущемлением прав и достоинства других. Тем, кто готов попирать других, проще пойти в коррумпированную власть, на службу в олигархическую корпорацию или вступить в преступное сообщество – это наиболее эффективные на сегодня механизмы отстаивания «своих прав». Но именно они-то и породили существующую политическую систему.
В третью очередь, надо достойно организоваться. Без склок, без перетаскивания на себя одеяла и взаимных обвинений, без попыток сделать карьеру на чужом горбу. Возможно, это самое трудное, ведь мы за двадцать лет этому так и не научились.

Не исключено, что и власть не слишком будет сопротивляться. Пока все призывы к смене режима она воспринимала как попытку угона своих баранов. Но власть всегда шла на сотрудничество и на уступки организованным группам, если эти группы отстаивали свои права. Ведь неорганизованных баранов все равно очень много и их хватит надолго.
Если же у каждого россиянина будет выбор – быть бараном или полноценным гражданином, то мы, возможно, построим гражданское общество куда быстрее, чем путем смены вывесок на скотном дворе.
-"-

На мой взгляд, в круге лиц, собираемых "Ходорковскими чтениями", обсуждать надо вопросы на тему "как организоваться". Точнее:
Как создать в России дееспособную, непаразитическую элиту?
Возможно ли это без поддержки государства (а то - и при его противодействии)?
На каких моральных, организационных, корпоративных принципах (основах)?

Из более общих вопросов стоит рассмотреть тему, поставленную М.Ходорковским (письмо "Мораль и справедливость"). Сформулировать ее можно так: "Является ли кризис политической системы в России результатом кризиса морали?"

Хочу заострить внимание на проблеме, ясного осознания которой пока нет.
Большинство «теоретиков» госстроительства исходит из умозрительных схем, пытаясь придумать или позаимствовать такие правила игры, чтоб «всё заработало». Но никто не задается вопросом: а кто будет следить за соблюдением правил? Если имеющему силу будет выгодно нарушить правила, он нарушит. У нас, как известно, «судьи» тоже играют за ту или другую «команду» или создают свою собственную.
Без наличия национально мыслящей элиты (ставящей интересы России выше личных, и считающей соблюдение «правил игры» - интересом России) любая умозрительная схема обречена на провал.
В тех странах, пример которых приводится нам в качестве «работающих демократий», такая элита была и есть. Там "правила игры" возникали в ходе многовековой практики, что и создавало «гражданское общество». Важно иметь в виду, что практика «соблюдения правил» формировалась не столько демократическими институтами, сколько религиозными и средневековыми корпоративными. Современные демократии «унаследовали» эту привычку народа, даже не задумываясь об ее важности, считая «само собой разумеющейся». Но стоило перенести «правила демократии» на почву народов, не приученных к «игре по правилам», и самые замечательные демократические институты оказались совершенно не работающими.

Ноябрь, 2007 г.