Марина Филипповна на радио «Эхо Москвы» о свидании, которое длилось «три часа с проходом».

НАТЕЛЛА БОЛТЯНСКАЯ: Здравствуйте, Вы слушаете "Эхо Москвы", у микрофона Нателла Болтянская. Это программа "Своими глазами". И сегодня мы находимся в гостях у Марины Филипповны Ходорковской. Здравствуйте, Марина Филипповна.

МАРИНА ХОДОРКОВСКАЯ: Здравствуйте.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Буквально несколько дней назад Вы вернулись из Читы. Ездили на свидание к Михаилу Борисовичу. И вот мы хотим, чтобы наши уважаемые слушатели увидели вот всю эту поездку своими глазами. Насколько я помню, часов 8 лететь?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: 7 часов летели.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: С посадкой летели?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, беспосадочный рейс был.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Прилетаете опять же, если я правильно помню, чуть ли не рано утром прилетает самолет?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да. Ранним утром.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, мы там были, была глухая зима. Сейчас жара, поди, оглушительная?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Жара очень сильная. Еще плюс ко всему горит лес кругом. И очень сильный смок. Дышать тяжело.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Когда утром Вы прилетели, когда обещали Вас к ребенку пустить?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: А уже заранее договорились. Мы прилетели в понедельник, а в среду во второй половине дня было назначено свидание.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. двое суток, чтобы вдохнуть, выдохнуть.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, немножко прийти в себя, и потом я с адвокатами просто летела вместе, чтобы не одна.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А вот скажите, пожалуйста, приезжаете там в гостиницу. Я хорошо ведь помню, когда мы ехали на такси по городу Чите, к вокзалу, чтобы ехать в Краснокаменк, когда Михаил Борисович находился в Краснокаменске, нам таксист говорит: ну, чего? К Ходорковскому, поди, едете? Я говорю, ну, и что, он у Вас украл? На что мне таксист говорит: у меня все до него украли. На фамилию Вашу там в гостинице как-то реагировали?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: В гостинице очень хорошо относятся. Даже паспорт не спрашивают. Я уже просто прихожу, мне уже просто номер мой любимый дают.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: И вот, наконец, едете туда. При входе серьезная проверка?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, сначала идут адвокаты. Они относят все документы, которые привозят из Москвы. Потому что разрешение на свидание подписывается в Москве, в прокуратуре. Поэтому они сначала идут с моим паспортом и с этими документами, а потом я уже поднимаюсь в приемную к начальнику тюрьмы. Там подписывается какой-то пропуск и дается сопровождающий. Вот с этим сопровождающим идешь уже по территории в то место, где свидание.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А как они с Вами разговаривают?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Очень корректно. Никаких мне претензий нету.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, есть ощущение, как это сказать? Либо особого внимания?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Корректно, нормально, никаких, никаких претензий к ним нет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот начиная с того момента, когда Вы подъезжаете к зданию, где происходит свидание и вплоть до того момента, когда можно уже увидеть ребенка, сколько проходит времени?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Там территория большая. И пока доходишь, ну, наверное, минут 15, не меньше, идешь. Потому что там то вниз, то вверх.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А сколько… Это входит вообще в свидание?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, это входит. Называется 3 часа с проходом.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Чем быстрее добежишь…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Чем быстрее добежишь, тем больше времени.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А вот как в отношении Михаила Борисовича? Как выглядит?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, в общем, бледный, конечно, потому что в колонии там же гуляют, а здесь всего только один час, поэтому, конечно, побледнел по сравнению с пребыванием в колонии. Так, в общем, при сложившихся обстоятельствах я считаю, что выглядит он, ну, более-менее, прилично.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Похудел?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, похудел, конечно, похудел.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Если посмотреть на фотографии, которые у Вас здесь висят, седой.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, поседел сильно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Насколько я понимаю из разговоров с адвокатами, бойцовский пыл не гаснет.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, абсолютно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А вот на чем он основывается?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Вы знаете, я сама все время думаю над этим. Вот почему? У меня такое ощущение, что он все-таки считает, что когда-то он выйдет. И что он накопил такой большой опыт, опыт размышления, так скажем, за это время. Плюс он очень много читает сейчас. То, что не было времени раньше, когда он занимался бизнесом. Читает очень какие-то умные книги, размышляет. И вероятно этот опыт, который он накапливает сейчас, наверное, он хочет его потратить на благо страны, у меня такое ощущение.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Три часа, вы сказали. Свидание три часа с проходом. Вы берете с собой, я не знаю, еду какую-нибудь, пирожки?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, нет. Это ничего не разрешается.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ничего не взяли. Т.е. Вы просто можете…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Мы сидим за столом напротив друг друга. А у торца стола сидит наблюдающий.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Наблюдающий, все его время посвящено Вам? Или как в фильмах показывают, знаете как, один стол, второй…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, нет, он сидит, не мешает нам, просто сидит.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Обнять ребенка можно?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Можно. Под наблюдением.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, как? Под наблюдением? Просто Вам под руку смотрят или человек находится в стороне?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, входит со мной, два там человека, или даже три. И так же, когда выходим, так же заходит, кроме того, кто наблюдает, еще заходят два или три человека. Но попрощаться разрешают.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот распорядок дня какой там у Михаила Борисовича, вот сейчас когда он там находится?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, Вы знаете, в общем, про это нельзя говорить. Он не отвечает на эти вопросы. Ну, сейчас в настоящее время, когда он знакомится с делом, то естественно его возят в прокуратуру, и он там в течение всего дня. Не знаю, до какого часа, знакомится с новым делом. Он, адвокат и следователи.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Когда он общается с Вами, бывают ситуации, когда тот же наблюдающий говорит: знаете, на эту тему говорить нельзя.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, потому что я уже за 4 года очень хорошо знаю, что можно, что нельзя, поэтому таких реплик не бывает.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: У Вас возникало или не возникало ощущение, что человек находится в некоторой оторванности от того, что называется сегодня информационным полем?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, не возникает.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. он знает, где что происходит.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Он в курсе всего, что происходит в стране.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Для меня такой очень значимый момент, когда приезжает мама к сыну, да. И, тем не менее, все Ваше общение, все Ваши контакты находятся на виду под достаточно пристальным вниманием. Вот я не знаю, можете вспомнить первый вопрос, который он задал Вам несколько дней назад?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, первый вопрос обычно, вот сейчас он узнал, что у отца немножко нездоровье есть. Вот обсуждали этот вопрос.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А Вы ему какой первый вопрос задаете?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Я просто на него смотрю. Я просто на него смотрю. Я сижу, смотрю на его лицо, глаза. И слов не надо, я и так понимаю.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Он про Вас тоже все понимает? Вот "как ты?" этот вопрос не звучит.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Естественно. Да. Понимает. Понимает. Он мне сказал, естественное, что он мне сказал: лечитесь, делайте что хотите, но Вы должны меня встретить.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, в общем, правильная позиция. Вы говорите, что много читает. Существует какая-то возможность не просто читать что-то там, не знаю, ознакомительные материалы с делом, но много же времени. В сутках очень много времени. Вы сказали сколько? Час прогулка?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, час прогулка.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. есть возможность, я не знаю, поучить что-то?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, когда знакомятся с делом, очень мало. За исключением, наверное, воскресных дней, когда нет знакомства с делом, когда не возят в прокуратуру. Наверное, мало времени сейчас-то остается, конечно. А в принципе, наверное, много времени.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А вот чисто человеческие контакты. Насколько я понимаю, сейчас он находится в ограниченном контакте с другими людьми.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, наверное, товарищ по камере и плюс адвокат, который ходит.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я не так давно общалась с людьми, которые проходили подобную ситуацию. Они говорят, что очень большое значение в жизни человека, который находится в ограниченном общении, играют именно люди, с которыми он в непосредственном контакте. Т.е. товарищ по камере. Наверное, это трудно. Можно найти, можно не найти контакт. Вы не можете об этом говорить, да?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, я не могу. Но насколько я понимаю, достаточно нормальные отношения.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Существует что-то, что на Ваш взгляд, существенно внутри изменилось?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, есть. Вы знаете, он стал мягче, как ни странно. Мне казалось, что в подобной обстановке человек должен как-то озлобиться. Нет, наоборот. Наоборот.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Несколько лет назад мы с Вами ездили в Краснокаменск. Вы тогда рассказывали в интервью, как раз говорили, что у Вас было ощущение, что Вы на заседании. У него были жесткие вопросы, которые он хотел выяснить. И он их задавал. Мама, это не важно. Сегодня по-другому?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, мы вообще очень много о чем говорим, не только о своих домашних делах. О том, что происходит в стране, и как происходит. Мы на эту тему с ним разговариваем. Да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А скажите, пожалуйста. Вот есть Вы, есть Борис Моисеевич, есть жена с детьми. Как-то вот эти свидания ныне, они как строятся, как градуируются.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, мы строились так. Она сейчас летом с детьми, повезла их на море. С сентября она начнет ездить. Планировали, что она поедет с девочкой, а потом возможно с малышами.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вы не можете приехать все вместе? Этого не может быть, чтоб сегодня там свидание с Вами, а завтра с женой?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, нет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Хорошо. А вот Вы, например, и Борис Моисеевич?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Можем. Двое можем. Так же можно с двумя детьми приехать. Мать с двумя детьми может приехать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Насколько я понимаю, дети близнецы. Когда они последний раз папу видели?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: В "Матросской тишине".

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. сейчас вообще узнают?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Мне кажется, он для них, у меня такое ощущение, ну, какая-то легенда. Хотя и невестка, конечно, она им рассказывает. И фотографии они смотрят. И какие-то видеофильмы, которые вместе снимали. Когда им было 4 года.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, да, маленькие же. Тем более, что в этом возрасте целая эпоха каждый месяц. Я напомню, что сегодня наша собеседница Марина Филипповна Ходорковская. Буквально несколько дней назад вернулась со свидания с Михаилом Борисовичем Ходорковским. И вот такой вот вопрос: еда, питье. Есть возможность вообще спросить: как ты ешь?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Он мне один раз сказал: давай, на эту тему не тратить время. С бытом, я не жалуюсь. У меня жалоб по быту нет. Все нормально. А уж как там есть на самом деле, я уж, конечно, не знаю.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Насколько я понимаю, человек, который находится в замкнутом пространстве большое время, там, я не знаю, со зрением нет проблем?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Со зрением есть. Да, он попросил очки. Значительно с большими диоптриями, чем у него были.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: В тот момент, когда он сейчас находится в… Это что у нас, следственный изолятор ведь, да?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Если, не дай Бог, возникают проблемы со здоровьем, вот что-то такое, куда он имеет возможность обратиться?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, теоретически там есть медпункт. Вот я знаю, что им недавно делали флюорографию. И зубы осматривали, там что-то сделали, что надо.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Насколько известно, насколько качественные люди, которые работают. Потому что медпункт. В медпункте может работать фельдшер, может работать медсестра, может работать доктор. Правда?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Этого я не знаю, к сожалению.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вопросы, не знаю, что читаешь? Вы можете задать такой вопрос?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Могу. Но на это время просто я не трачу, потому что это скорее можно спросить адвокатов, которые от его имени заказывают книги.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: В самом изоляторе есть библиотека? Или это нужно заказывать вне?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, это только заказывать. А, потом, наверное, если там есть, это не та литература, которой он пользуется.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А сколько времени проходит, прежде, чем человек получит так называемую периодику? Т.е. издания, которые выходят.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, были проблемы. Но сейчас, в общем, достаточно, ну, не в тот же день, конечно. В тот же день оно и не может быть. Потому что тех газет, которые он читает, в Чите нет. Вот из наших газет я там только видела "Аргументы недели" и "Аргументы и факты". Других газет я таких вот серьезных не видела. "Новой газеты" я спросила, они даже не знают, что это такое. "Вести", "Коммерсант" я там тоже не видела. Ну, поэтому видимо пока их привозят, конечно, несколько дней проходит. Но все-таки получает.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Телевизор? Радио?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Телевизор есть. Плохонький, но есть. Радио нет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Если посмотреть, например, американские фильмы, существует такая практика, как игра в футбол. У него есть возможность какой-то физической активности?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Думаю, что нет. Только вот час прогулки.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Час прогулки. Прогулка общая? Или его выводят в такой дворик…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Наверное, я не знаю, во всяком случае, вдвоем, может быть, выводят с тем, с кем он сидит. Я сомневаюсь, что с другими.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вы начали свой рассказ с того, что горят леса вокруг. И тяжелое очень ощущение Вы почувствовали сразу, как только вышли из самолета. Т.е. сразу, или когда уже только приехали в гостиницу?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Больше в центре ощущается.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А вот там где находится сам изолятор?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Персонал жаловался, что болит голова. Слышала, там женщины разговаривали, болит голова. Но там как-то было поменьше в тот день, когда я была. В центре было очень плохо.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Когда происходит такая ситуация, ну, бывают случаи, что просто эвакуируют людей можно ли рассчитывать на то, что в случае опасности как-то…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Не знаю. Я даже боюсь об этом думать. Нет, ну, там лес не подходит к самому городу. Нет, конечно. Но город, он как бы в чаше, а вокруг сопки. А на сопках лес.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Сам изолятор находится в черте города? Или загородом?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: В черте города, на окраине.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Много… Или, это опять же информация, которую Вы не можете получить. Много народа там находится?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: В самом…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Изоляторе.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: В самой тюрьме? Тюрьма очень большая. Ну, наверное, ни одни тысяча, я думаю.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: И что? В основном люди, которые там живут?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, что я могу сказать? В общем-то, наверное. Ейская область и во всяком случае москвичей, по-моему, нет. Кроме его и Лебедева.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, да. Что известно, Марина Филипповна, про состояние Платона Леонидовича?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, вот после вот этого столкновения машин, я так слышала, что у него было небольшое сотрясение. Ну, там какие-то ушибы были. И вот адвокаты там требовали его медицинского освидетельствования после этого. Ну, насколько я знаю, по-моему, не было.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот день, который начинается с визита в прокуратуру, если это рабочий день. Существует какая-то, я не знаю, длительность ознакомления с делом? Может, это дело только в прокуратуре, или, может…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, только в прокуратуре.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: С одной стороны, человек, наверное, представляет себе, что это его дело. С другой стороны, наверняка, там достаточно приличное количество материалов.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, что-то 127 томов.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Существует ли время, которое положено всего. Человек должен прочитать 127 томов, там я не знаю, за неделю, за месяц, за два месяца.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Насколько я понимаю, это будет зависеть от кого-то сверху, сколько дадут времени.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. возможна ситуация, когда в один прекрасный момент скажут все, баста.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Думаю, что возможно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Скажите, пожалуйста. Вот пару дней назад Карина Москаленко у нас в эфире говорила о том, что считает, что все-таки Михаил Борисович надеется на то, что будет возможность нормального, адекватного суда. Чисто по-человечески, люди, которые окружают Вас, которые не должны Вам давать дозированную информацию по своей должности, что говорят? Вот читинцы.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Вы знаете, я с читинцами не разговаривала на эту тему. Ну, единственное, с правозащитниками я там встречалась. В этот раз не встречалась, а в прошлое свидание да, встречалась. Говорила, ну, вот говорила с журналистами, а так с людьми не. Не говорю и не хочу их подставлять.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Видели ли Вы тех людей, у которых были сложности в связи с попыткой организации акции в день рождения Михаила Борисовича?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, видела, вот Савватееву я видела. Но не в этот раз, в прошлый раз.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Как вот вообще ее ощущение сейчас? Там ситуация закончилась или…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, по-моему что-то продолжается… А, на нее наложили штраф. А она хочет его опротестовывать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Правозащитники, журналисты. Вообще известно в городе, что сейчас идет такой-то вот процесс, существует следственный изолятор, в котором находятся такие-то, такие-то люди. Как Вы считаете, информация есть?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, информация-то есть, вероятно. Потому что ну по сведениям правозащитников, они там какую-то акцию организовывали на площади. Какие-то открытки там получали, раздавали. Народ, в общем, подходил, знает. Но я ни с кем не говорю.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А какое ощущение от самого города? Я понимаю, что у Вас, вы делом были заняты в этом городе. Особого времени посмотреть не было. Я помню этот город просто одну зимнюю ночь.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Город, ну, центральная часть, где стоят все государственные учреждения, она так, в общем, оформлена в стиле советском. Площадь большая, Ленин стоит, фонтан бьет. А в принципе город не ухоженный. Очень неухоженный город. Разбитый асфальт, все время надо смотреть под ноги, потому что иначе споткнешься. Мусора очень много. Неухоженный город. Впечатление такое, что инфраструктура города очень страдает.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А чем занимается народ в городе?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: С работой плохо, насколько я поняла. Ну, я думаю, что очень много, судя по китайским товарам, очень много, наверное, занимаются челночным бизнесом, у меня такое ощущение. И перегонкой машин. Ну, это видно по тому, что идут машины без номеров. Вот эти праворульные. Ну, вот этим люди подрабатывают. А был там раньше какой-то большой ткацкий комбинат, очень большой. На котором, кажется, чуть ли не 10 000 народу работало. Он сейчас закрыт. Вообще с работой, по видимому, не очень хорошо.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Учеба? Есть возможность у людей учиться?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, там есть какие-то учебные заведения. Но еще пока я не внедрилась в это.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, да, ну, просто хочется увидеть живыми глазами картину города, в котором люди рождаются, взрослеют, продолжают жить. Скажите, пожалуйста. Я вот обратила внимание. Зимой там в центре такой парк ледовых скульптур. Вот так это все выглядело. Вообще там что-то делают… Детскую площадку видели хоть одну в Чите?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, не видела. Я в этот раз вообще мало ходила, потому что очень дымом на улице пахло. Очень трудно было дышать. Кашляла все время. И из-за этого я мало ходила по городу.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А детей много? Потому что лето, такая ситуация…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Детки есть, да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я пару лет назад задавала вопрос про стоимость жилья в Чите, и назвали такие очень разумные цены. Новостроек много в разных стадиях строительства?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Не видела. Новостроек не видела.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А вот в магазин если зайти?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, продукты есть. Есть продукты.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Если говорить о товарах таких непродовольственного характера?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, в основном это китайское производство.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Насколько я представляю себе, достаточно много народу Вы упомянули немалое количество людей, которые находятся в изоляторе, работают именно на эту структуру. В тех краях, Вы уже географию знаете. Знаете Краснокаменск, знаете Читу. Я знаю, что там есть еще, по крайней мере, два места, в которых содержатся в неволе люди, как не больше. Насколько криминален регион? Как Вы знаете об этом?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, я думаю, что да. Думаю, что да, криминален. Там, где нет работы, естественно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Сегодня очень много разговоров идет о том, что вот именно с той стороны двигается опасность якобы оккупации Китая. Много китайцев в городе? Видели?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Китайцев я не видела, но население говорит, что тот лес, который еще не сгорел, эшелонами вывозится в Китай.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А почему, каким образом? Т.е. где-то договариваются на местном уровне?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, наверное, концессию, или не знаю, как это называется. Сдан китайцам. Они вывозят.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Какие-то следы политической активности в городе наблюдали Вы?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет. При мне не наблюдала.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Скажите, пожалуйста, а вот когда Вы посидели несколько часов, поговорили, в какой-то момент сопровождающий говорит: так, все, Ваше время истекло?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Это учитывает то время, которое вам нужно еще пройти…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, еще пройти.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Учитывается, я не знаю, средний темп? Или Вы можете сказать сопровождающему: ну, Вы знаете, можно я еще 5 минут посижу, а потом просто пойду побыстрее.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, я стараюсь не нарушать дисциплину, которая там существует. Говорят выйти, значит, выхожу.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Когда Вы приходите туда, там есть очередь из близких, тех, кто находится…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, там уже заранее расписано время. Потому что видимо с помещениями для встреч не все хорошо. И чтобы была комната, у них, видимо, уже назначено.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А как выглядят помещения? Стол да стул?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Обычная комната, стол, стулья.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вода может быть на столе?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Вода в углу, раковина есть.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А извините, в туалет, если отойти, есть возможность?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Это я не знаю, слава Богу, не надо было.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Когда идете к тому месту, где Вы увидитесь со своими близкими, это, не знаю, подъем, просто пересе…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, там надо на третий, или четвертый этаж.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Высоко. Лифт, нет ничего такого?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, ну, меня никто не торопит, чтобы я бежала. Поэтому…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, у Вас время-то, извините, все время…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, да, время отнимается. Я стараюсь, конечно, шагать побыстрее.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Когда Вы проходите весь этот путь, Вы кого-то видите, или с Вами идет только человек сопровождающий, который Вас сдает на руки.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, я вижу иногда там заключенные, что-то убирают, подметают, хлеб грузят.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. они работают сами…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Что-то делают, да.

НОВОСТИ

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А люди, которые находятся в колониях, они что-то делают? Как-то работают. А люди, которые там находятся?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, только вероятно по своему жизнеобеспечению кто-то работает.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, я не знаю, от этого можно отказаться? Там я не хочу грузить хлеб?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, это я не знаю.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Территория там какая? Зеленая? Голая?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, голая абсолютно, старая очень тюрьма. И очевидно за все годы там что-то надстраивалось, надстраивалось, пристраивалось, поэтому очень, между каждым домом, который проходишь насквозь, какие-то такие совершенно небольшие площадки, песок сплошной.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: И никаких не газончиков, ничего?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет. Ничего нет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Наглядная агитация?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, ничего не было.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот если попытаться описать этот комплекс зданий, как я понимаю, человеку, который вообще не представляет себе, о чем речь. Что первое бросается в глаза? что первое обращает внимание? И цепляется потом?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Маленькие окна и вот это здание большое, которое выходит как бы фасадом на улицу, серое кирпичное здание, высокое, многоэтажное. И такие узкие окна.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Женщины и мужчины в одном и том же комплексе?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Там, по-моему, только мужчины. Женщин я там не видела. Может, есть, но я не знаю. Может, в других зданиях, но я только мужчин видела.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вокруг жилые здания?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, жилые здания. Да, в городе и вокруг жилые здания.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, а когда, я не знаю, там такси останавливаешь, называешь адрес, уже все понимают, чего, куда ты едешь?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Конечно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. этот изолятор, он находится, как сейчас сказали, интегрированный в структуру города?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, там от гостиницы, если пешком, наверное, я минут за 15 дойду, если таким шагом приличным идти.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Скажите, пожалуйста, вот когда человек находится там, ведь помимо пищи физической и пищи духовной, наверное, существуют некие потребности, связанные, одежда, не знаю, какие-то предметы гигиены, еще что-то. Каким образом человека обеспечивают?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Он дает заявку, адвокаты приносят.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Существует, так называемый, магазин, в котором можно что-то купить?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Насколько я понимаю, что-то я никогда о нем не слышала. От Миши не слышала про магазин.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Если, какие-то, я не знаю, порванная одежда, ведь иголки, насколько я понимаю, это…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: У них какие-то есть бытовые комнаты, где, наверное, что-то можно сделать. Потому что я смотрю, у него ногти подстрижены аккуратно. Голова, ну, он всегда коротко очень брился, ну, значит, машинка есть какая-то.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Выбрит?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да. Ну, маленький такой ежичек. Ну, значит, где-то это… Вряд ли ножницы в камере. Значит, это выдается в какой-то бытовой комнате.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А как он одет? Во что он одет?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, у него была одета своя такая тенниска и сверху вероятно казенная такая курточка.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А если холодно? Если человек замерзает? У него есть возможность иметь с собой свитер?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, там есть какие-то. Определен круг одежды, которую можно иметь?

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Обувь?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: На нем, по-моему, кроссовки были. Ну, там все полагается темного цвета. Черные кроссовки.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: В течение жаркого времени, я не знаю, Вы не могли задать вопрос, как часто человек может принять душ? Еще что-то такое.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, наверное, раз в неделю обычно, или раз в 10 дней. За все время, что он находится в этих обстоятельствах, по-моему, по-моему, всегда там у них раз в неделю, или раз в 10 дней бывает душ. Ну, я говорю, что я когда с ним начинаю говорить про быт, он говорит, это не важно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А скажите, пожалуйста, очень много было сообщений от людей, которые поддерживали с ним переписку. Сейчас люди пишут ему письма?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, пишут очень много. Он извиняется перед многими, что он не успевает отвечать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Письма идут, ну, я знаю, что на сайте Ходорковский точка ру есть информация о том, что место изменилось, писать можно туда-то, туда-то. Вот раньше шли письма со всех концов света. Я знаю, что из многих стран мира отправляли, и мне даже показывали ответы. Я понимаю, что не всем успевает ответить Михаил Борисович, но эта ситуация продолжается, или тот факт, что он находится…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, продолжается, писем много.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Не вызывает ли сам факт, что такое количество корреспонденции именно личного характера раздражения?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, я не знаю. Я от него не слышала, чтобы ему как-то пеняли на это.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А ситуация, что, например, килограмм писем можно, а два килограмма нельзя, она возможна, или ему, так или иначе, передают все, что он получает?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, ведь я же не знаю, и он не знает, все или не все. Ну, во всяком случае, он говорит, что много передают.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Когда, пусть с опозданием, но хотя Вы сказали, что очень многих изданий нет. А в "Аргументах недели" я что-то не помню никакой практически информации про дело "ЮКОСа" пор дело Ходорковского.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Я тоже думаю, что там нет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. если, например, попадается периодическое издание, в котором есть новости по делу, или какая-то информация, есть шанс, что он их получит, или, скорее всего…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, есть шанс. Потому что вот ну "Новую газету", "Коммерсант", "Вести", там же все-таки есть. Он получает.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Насколько я понимаю, незадолго до того, как Вы поехали в Читу, был оглашен приговор Алексею Пичугину. Какая-то реакция у Михаила Борисовича была?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Я спросила его…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Насколько мне известно, даже Первый канал показал.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, ну, конечно, он очень жалеет его. И в ужасе от всего этого.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Что-то известно, как дела у многих других? Там у Светланы Бахминой?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Сидит.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вообще ничего о ней не известно?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Сидит.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Скажите, пожалуйста, вот когда был день рождения у Михаила Борисовича, это было, напомню, 26 июня, я так поняла, что это было, что называется, внеочередное свидание?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, это очередное, просто мы так подгадали под этот день.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Существует возможность какого-то человеческого, эмоционального функционирования, ну, потому что ведь как я понимаю, круглые сутки на виду, круглые сутки под наблюдением. А тут у человека день рождения. Ну, я не знаю, его дневальный, или конвоир не сказал "с днем рождения, г-н Ходорковский"?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Не спрашиваю. Боюсь подвести дневального.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Марина Филипповна, когда принимается решение о том, что Вы едете на свидание, когда есть некое разрешение, ведь я помню, что несколько месяцев назад была история с самолетом. Когда не мог взлететь самолет.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, 6 часов сидели.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Нервничали очень сильно, потому что…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нервничали, потому что боялись, ну, собственно боялись, действительно опаздывали на свидание, боялись, что потом вот именно с ситуацией, что нет помещения. Потом или придется очень долго ждать. Ну, ничего, так все обошлось нормально.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот свидание заканчивается. Вы выходите. Сколько времени Вы еще провели в этот раз в Чите? Сразу в тот же день улетели?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, на следующий день улетела.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Первая мысль, с которой Вы выходите?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, Вы знаете, пустая голова, ничего нет. Вот иду, ноги чего-то идут, а в голове ничего нет, пусто. Вот где-то ночью начинаю уже проигрывать все, о чем говорили, что между строк поняла. Это начинается где-то через несколько часов. А в начале совершеннейшая у меня пустота какая-то. Вот такая пустота. Даже я вот не помню, как я дохожу до этой проходной.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Когда свидание заканчивается, первой Вы уходите, или первого уводят его?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Я ухожу.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. последний раз оглянуться, посмотреть из этого помещения…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Я из коридора посмотрела.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Скажите, пожалуйста, вот опять же прошло несколько часов, начинает этот разговор весь прокручивается. Много, обычно, не сказала? Много сказала не так?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, да. Начинаешь, вот это не сказала, вот это не спросила. И причем это каждый раз. Хотя я даже перед тем, как иду, я стараюсь продумать канву разговора и что мне надо сказать. Ну, памятью еще пока не страдаю и запоминаю …

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Памятью совсем не страдаете.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Отсутствием? Нет, пока не страдаю. И все, что я наметила, я говорю…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Но все не так.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Но все не так получается. Потом вот кажется, вот это не так, вот это не так. Надо было, наверное, еще что-то. Ну, это каждый раз в жизни такая история.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вы знаете, это, конечно, совершенно удивительное ощущение, что те самые дети, которых сажали на горшок, водили в школу, в какой-то момент становятся главнее нас. Вот несколько дней назад Вы вернулись из Читы, кто кого держал? Вы его или он Вас?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Наверное, он меня. Хотя и я, по-моему, не сдала позиций. А мы вообще с ним очень похожи, по-моему. По своему характеру, поэтому мы, наверное, на равных.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, так не может быть. Все равно кто-то должен быть главным.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Не знаю. Мне кажется, что мы как-то на равных друг друга держим.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Марина Филипповна, близкие, вы, Борис Моисеевич, жена, вот когда уже закончилось свидание, у каждого такое ощущение, что, ой, все надо было не так. Все надо было сказать по-другому.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, я думаю, что у всех, наверное, у всех такое состояние. Борис Моисеевич, он более эмоциональный человек, чем я. Поэтому он как-то более бурно все это переживает. У него дольше длится это состояние, что я начинаю его расспрашивать. Вот в чем Миша был одет, как он был пострижен. Он говорит: я не помню, я ничего не помню. Но потом проходит несколько дней, вот начинает, и то, и это мне расскажет, и это мне расскажет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: В какой момент Вы начинаете считать время для следующей возможности увидеться?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, сейчас я просто реально представляю, что сейчас будет невестка ездить. А потом ну где-нибудь уже, наверное, осенью.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вообще, возможность есть, чтобы один член семьи поехал вместо другого? Или это четко регламентируется?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, нет, Это не регламентируется.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Скажите, пожалуйста, вот пока он находился в Краснокаменске, была возможность личного свидания. Сейчас такой возможности нет.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, в тюрьме этого нет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Т.е. жена не может с ним увидеться более длительное время. Тем не менее, на Ваш взгляд, вот Краснокаменск и Чита сегодняшняя, существуют какие-то позитивные моменты в том, что сейчас он находится здесь? По сравнению с…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Вы знаете, по-моему, какие-то плюсы есть там, какие-то плюсы есть здесь. Какие-то минусы там, какие-то минусы здесь. Единственный большой очень минус тут в тюрьме, потому что нет возможности гулять. И, конечно, практически сидение в камере. В маленькой комнате, это, конечно, очень вероятно тяжело. Там, конечно, в колонии больше свободы. Свободы передвижения. Потом какая-то работа там. Ну, хоть что-то такое. Какие-то внешние факторы, кроме того, что ты видишь вот эти четыре стены каждый день.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А у родственников есть возможность писать Михаилу Борисовичу?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Письма доходят?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Он отвечает?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Мы с ним как договорились…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Чтобы он на Вас не тратил время, как водится.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Чтобы он на меня не тратил время. Да. Поэтому поскольку он с адвокатами видится часто, т.е. и что-то он мне просто может передать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А скажите, пожалуйста, вот там какие-то с женой, он переписывается, с Борисом Моисеевичем? Или Вы четко решили, что в данной ситуации…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, мы, я имею в виду, родители, мы вот так вот. А насчет Инны, ну, наверное, то же самое. Потому что нет смысла писать, когда можно что-то в живую передать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Посылки возможны?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет. Потому что там передачи, местные адвокаты передают. Там же ограниченное количество…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: По весу.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, по весу. Поэтому все, что надо. Ну, там в городе все можно купить в отношении продуктов.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Насколько я понимаю, есть потребность, фрукты, витамины. Такие вот вещи возможны?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Возможно передавать, да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Лекарство, если необходимо?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, можно. Вот сейчас заказал витамины.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Скажите, пожалуйста, существует вещь, о которой Вы готовы рассказать, которая каждый раз обязательно упоминается в Ваших разговорах? Т.е. тема, к которой Вы возвращаетесь вновь и вновь. Я не имею в виду процесс. Я так понимаю, что это все равно сидит там внутри. Ну, что-то, к чему каждый раз идет возврат в Ваших разговорах.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, возврат, конечно. Я пытаюсь каждый раз задавать ему какие-то вопросы, которые бы мне показали его внутреннее состояние. Я захожу справа, и слева, и с этой стороны, и с той стороны, потому что впрямую он мне никогда не скажет. Ну, вот эта тема, которую я постоянно стараюсь как-то развивать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, у Вас что, идет такая игра в прятки, потому что он, как я понимаю, стремится поберечь Вас. Вы хотите немножко поберечь его.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, в какой-то мере, правильно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: И кто кому больше чего не скажет, такой конкурс, да, небольшой?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Мы настолько хорошо друг друга понимаем, что вероятно прятки эти не очень много дают. Потому что я понимаю его между строк. А он понимает меня.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот все-таки взрослый мужчина за 40 лет. Мамин или папин мальчик?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: По характеру больше мамин. Он по трудоспособности папин, трудоголик. А по характеру, по жесткости, это мамин.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, вот сейчас уже мальчишки то становятся пацанами. Узнаете в них?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Не знаю, не могу сказать.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Другие да?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, они другие. Они без него растут.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, опять же существуют какие-то, я не знаю, генетические моменты. И чисто поведенческие. Что вдруг, там жест... Другие дети, другое время.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да, другое время.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот Вы приезжаете домой после того, как закончилось свидание. Вы уже примерно представляете себе, когда реально может быть следующее. Я не знаю, себе что-то записываете. Или все равно, все, что не сказала сейчас, обязательно вспомнится к следующему разу.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Вспомню, конечно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Можно ли с Вашей точки зрения оценить. Ну, понятно, что человеку не может быть хорошо там, где он сейчас находится. Но вот он приходит к Вам, что там внутри?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Внутри у него, ну, во всяком случае, внешнее проявление: везде можно жить. Сейчас столько много интересного читаю, узнаю, получаю гуманитарное образование, то, что не имел возможности раньше делать. Вот мне все это очень нравится. Ну, вот так.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вот сейчас на дворе у нас август. В конце осени собираетесь снова поехать.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, наверное, вот сентябрь Инна поедет. Потом, может быть, и в октябре. А потом уж там…

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, Вы вообще ничего не можете ему привезти. Ни книжку, которую он попросит, ничего?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нет, ну, нет смысла так просить. Просто он каталоги заказывает. И по каталогам заказывает себе книги. Привозить очень неудобно. Тогда эту книгу надо давать, ну, в общем, через начальство тюремное, через цензора. А книги посылторгом, они более легкий путь проходят.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, да, а так это целая история. Ну, что ж мне остается, во-первых, пожелать Вам удачи. Во-вторых, как-то вот так, Вы когда сказали, что оба мы друг друга поддерживаем, в этом очень много. И, пожалуйста, держитесь, и ну передайте привет при возможности.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Спасибо, обязательно. А у меня, между прочим, какая-то часть нашего свидания уходит на то, что я передаю приветы от людей.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Просто много, наверное, каждый раз набирается.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Ну, да, как в старых письмах. Привет от тети Ани, дяди Коли, от племянника Васи и т. д.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Знаете, как, равнодушия ведь все равно нет. Потому что каждый раз, когда на волнах "Эхо" заходит речь о Михаиле Ходорковском, всегда идет абсолютно полярная реакция. Т.е. люди, которые пишут: да, пожалуйста, поддержите, передайте слова поддержки, уважения и любви, и люди, которые просто категорически…

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Пусть сидит и никогда не выйдет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вы нормально воспринимаете тот факт, что он расколол общество получается?

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Нормально, нормально воспринимаю. Главное, что расколол.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Главное, что расколол. Т.е. процесс уже пошел.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Да.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я благодарю Марину Филипповну Ходорковскую. Напомню, что это было абсолютно такое эксклюзивное интервью для радиостанции "Эхо Москвы", для программы "Своими глазами". Держитесь еще раз, и, ну, мне кажется, что с внутренним стержнем у Вас все в порядке, все хорошо. Держитесь.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Пока стержень есть.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: Стержень есть, безусловно. Спасибо.

М. ХОДОРКОВСКАЯ: Спасибо Вам.

(Нателла Болтянская, "Эхо Москвы", 21.08.2007)