Этому приговору исполнилось два года, ему в затылок вот-вот задышит еще один приговор, но Инна Ходорковская верит, что настанет время, когда все встанет на свои места.

Говорят, что новый срок может быть оглушительным. Вы себя к чему готовите? На что надеетесь, чего опасаетесь?

Я ничего не опасаюсь… Считаю, что нет смысла ожидать и бояться того, что в любом случае непредсказуемо, потому что находится за рамками закона. Но я верю, что есть другой, высший Закон, закон бытия, и он предопределяет срок, когда, наконец, все встанет на свои места. Это неизбежно.

А Вы всегда знали, что Михаил Ходорковский такой, Вы именно за такого человека выходили замуж, или этой свой стойкостью ему все-таки удалось вас удивить?

В той, другой, мирной жизни какие-то его черты были скрыты. Они не проявлялись, потому что тогда у Михаила были другие цели и задачи. Хотя стойкость, упорство и уверенность всегда были его отличительными чертами, делали его непохожим на других. Как Вы понимаете, вряд ли бы такая «мясорубка» досталась слабому духом человеку.

Вы недавно вернулись из Читы, ездили на трехчасовое свидание вместе с дочерью… А когда-то вы рассказывали, что первое после ареста свидание с отцом в СИЗО было для Насти буквально спасительным и вывело ее из шокового состояния. Встречи с отцом в колонии и в читинском СИЗО действуют на Настю так же благотворно?

Отец Насте очень помогает. Она сейчас в переходном возрасте, и он на нее действует умиротворяюще, направляет, помогает отойти от эмоций, успокаивает. Как это не смешно, но он дает мнение человека со стороны. Естественно, ей это нужно. Мы же все живем в вариантах, на распутье, а Михаил, у которого более глобальные проблемы, проанализировав наши проблемы, решает их легко. Несмотря на отсутствие систематического общения, он интуитивно дает нам очень правильные и работающие советы.

Близнецы Глеб и Илья пошли в первый класс. Как встретили маленьких Ходорковских в школе?

Дети по наивности, естественно, задают вопросы: «Где же ваш папа? Что же он не приезжает?». Они отвечают, что в тюрьме у нас папа. Но преподавательский состав совершенно нормально воспринимают ситуацию. У них разные дети учатся. Даже на собрании родительском, когда я прихожу, всех учеников называют только по имени, без фамилий – Вася, Ваня, Глеб, Илья…

Михаил Борисович просит вас передавать какие-то конкретные слова каждому из сыновей? Вот это Глебу. Вот это Илье.

Я ему, конечно, рассказываю, кто с каким характером, у кого какие предпочтения в жизни. Но, думаю, ему их сложно различать. Когда Михаила арестовали, про близнецов вообще ничего понять нельзя было, все время какое-то перетекание происходило. Это сейчас они оформлены, у каждого свои определенные установки. Я знаю, как разговаривать с Ильей, знаю, как разговаривать с Глебом, и это мешать нельзя, потому что они совершенно разные личности. Ему понять это сложно, для него они один комочек – малыши и малыши.

Вы рассказывали, что Глеб больше папин, а Илья больше мамин. Сейчас это деление сохранилось? Глеб действительно тяжелее переносит разлуку с отцом?

Глебу хуже без отца. Глеб все время интересуется про сроки. Он даже когда с папой по телефону эти три свои минутки разговаривал, тоже про сроки узнавал. Глеб еще и по мозгам больше папин. Илья скользит по жизни, ему легко в компании, легко общаться, он долго не оценивает ситуацию, его несет и он несется. Глеб другой. Встанет, и со стороны будет оценивать. Дай бог, через 10 минут сделает шаг, второй, третий. И все очень взвешенно. Он серьезный товарищ. Илья творческий, Глеб более материальный, хозяйственный. Глеб усидчивый, он лучше пишет, лучше читает. Илье все дается легко, но он этим не пользуется.

Вы рассказывали, что раньше, чем хуже обстояли дела, тем чаще Михаил Борисович говорил «Прорвемся!». Скажите, сейчас он часто говорит это свое «Прорвемся!». (Прежде чем ответить, Инна Ходорковская долго молчит)

Оптимизма в этом «Прорвемся!» сейчас, наверное, нет. Наверное, более сдержанные какие-то тона появились. Может быть, теперь «Прорвемся!» не с восклицательным знаком, а спокойно и твердо – «Прорвемся». Просто он был более идеалистичен в жизни. Были у него чистые эксперименты. А сейчас все по живому. Больно.

Все, что было до ареста, сейчас кажется сном. Как будто и не с нами происходило. Если что-то опять изменится, это будет продолжение вот этой сегодняшней истории, а не той. Этот кусок мы уже никуда не денем. С этим опытом поползем дальше. Это не приключение. Всех разметало, у всех судьбы перевернулись. Дай бог нам после всего этого вообще собрать силы и здоровье. Выйдем, опять будем друг друга узнавать. Все будет по-другому. Для тех, кто вообще останется после этой катастрофы.

Вы говорили, что сильно изменились (ответственность за все решения теперь легла на вас) – а муж заметил эти изменения в Вас. Он что-нибудь говорил? Ему нравятся изменения, с вами произошедшие?

Ему не нравится без меня… Я для него всегда была охраняемой территорией, которую он берег и оборонял. Сейчас все поменялось, и он, конечно, гордится стойкостью маленькой девочки, которая выживает без него.

Как Вы думаете, чего хотят добиться власти?

На примере Михаила власть дает урок всем остальным. Государственный строй меняется, и ему необходимы жертвы и враги.

(Пресс-центр)