Определение Верховного суда по делу Алексея Пичугина комментирует журналистка Вера Васильева.

Как уже сообщал портал HRO.org, адвокаты бывшего сотрудника компании "ЮКОС" Алексея Пичугина получили определение по его уголовному делу Верховного суда РФ . Этот документ оказался настолько примечательным (и я рискну сказать даже – сенсационным и парадоксальным), что стоит уделить ему более пристальное внимание.

Впервые в рамках "дела ЮКОСа" о недоказанности и надуманности связи между преступлениями, в действительности имевшими место (убийство мэра города Нефтеюганска Владимира Петухова и московской предпринимательницы Валентины Корнеевой, а также покушениями на бизнесмена Евгения Рыбина), и нефтяной компанией "ЮКОС" заговорили не правозащитники, не адвокаты и не оппозиционные политики, а судьи. Причем не в отставке или рядовые, а действующие работники Верховного суда, то есть высшей судебной инстанции в нашей стране.

Судебная коллегия (пожалуй, стоит назвать ее персональный состав: председательствующий В. Степалин и его коллеги В. Шишлянников и А.Зырянов), анализируя обвинительный приговор судьи Мосгорсуда В. Усова, делает выводы, которые решительно не укладываются в старательно выстроенную авторами "ужастика" про "бригаду из ЮКОСа" схему.

"...По эпизоду убийства Корнеевой В. А., ссылаясь на показания осужденного Шапиро на предварительном следствии, как на одно из основных доказательств, и делая вывод о том, что эти показания подтверждают участие Пичугина в совершении данного преступления, суд не дал никакой оценки показаниям Шапиро на следствии в той части, где он указывал, что ему неизвестно о Пичугине, о заказчиках преступления..."

"...Суд не дал никакой оценки и показаниям осужденного Овсянникова на предварительном следствии в той части, где он указывал, что по поводу убийства Корнеевой ему ничего неизвестно, что Горин ему ничего не говорил, что он Пичугина не видел..., но сослался на его показания на предварительном следствии как на одно из основных доказательств, и сделал вывод о том, что эти показания подтверждают участие Пичугина в совершении данного преступления..."

"...Аналогично по эпизоду убийства Петухова, ссылаясь на показания осужденного Шапиро и делая вывод о том, что они подтверждают участие Пичугина в совершении данного преступления, суд также не дал в приговоре никакой оценки показаниям Шапиро на предварительном следствии, в которых он указывал о том, что он не знает Пичугина, не назвал источник своей осведомленности о причастности Пичугина, заявил в судебном заседании, что это его умозаключения..."

Обвинения против Алексея Пичугина, указывает Верховный суд, строятся на предположениях, а доказательства в его пользу отвергаются без приведения на то оснований. И то, и другое – противоречит Уголовно-процессуальному Кодексу России.

Из определения Верховного суда также следует, что мотивы, по которым осужденный якобы совершал преступления, опровергаются материалами дела, а Владимир Усов не принял это во внимание.

К примеру, обвинение в неуплате налогов в казну Нефтеюганска противоречит официальному документу налогового органа. "Не дано оценки и исследованному в судебном заседании акту проверки Госналогинспекции о соблюдении законности уплаты налогов НК "ЮКОС" от 13 июля 1998 года", – комментирует коллегия Верховного суда обвинительный приговор Мосгорсуда.

Между тем именно эту мнимую "неуплату" Генпрокуратура использовала в качестве основного мотива убийства мэра Петухова. Владимир Усов, очевидно, закрыв глаза и заткнув уши, дабы не слышать речей адвокатов и не видеть торчащих из дела "белых ниток", аккуратно переписал текст обвинительного заключения по этому (впрочем, не только этому) эпизоду в свое постановление.

Вышеперечисленное – лишь небольшие выдержки из обширного определения, из которого следует, что обвинения против Алексея Пичугина строятся на недопустимой с точки зрения закона доказательной базе.

Казалось бы – какое решение должно следовать после таких выводов? "Оправдать за отсутствием доказательств вины". Но наша страна, когда-то обогатившая международную лексику такими словами как "спутник" и "перестройка", - и теперь впереди планеты всей. Но, увы, – совсем в другой области. Современная Россия породили понятие, уже прочно вошедшее в языки многих стран мира – "басманное правосудие", "Bassmanny justice"...

Впрочем, это лирика. А факты, как известно, таковы, что Верховный суд вернул дело Пичугина в Мосгорсуд на новое рассмотрение, в ином составе суда, удовлетворив требование прокуратуры, посчитавшей приговор Владимира Усова "слишком мягким". И эта схема уже обкатана в современных процессах с политической подоплекой.

Например, в ходе первого судебного процесса по делу ученого Игоря Сутягина (бездоказательно обвиненного ФСБ в шпионаже) в Калуге судья очень тщательно рассмотрел все пункты обвинения. И, как рассказывал в интервью HRO.org ответственный секретарь Комитета защиты ученых Эрнст Черный, по каждому из них в определении суда написано, что "ни подсудимый, ни его адвокаты, ни суд не понимают, в чем, собственно, человек обвиняется. То есть либо обвинение бездоказательно, либо вообще непонятно. Но какая концовка ко всему этому должна быть? "Оправдать в связи с отсутствием доказательств вины". Однако судья, видимо, такое решение принять не мог, ему выкрутили руки. И судья направил дело на дополнительное расследование, которое длилось еще два года. Итог таков: пятнадцать лет лишения свободы".

Судья в процессе по делу Алексея Пичугина – совершенно очевидно – прекрасно понимал, что приговорил невиновного человека. Иначе он не дал бы за три убийства и два покушения, приписываемых Пичугину, всего лишь четыре года лишения свободы.

Некоторым судьям нашим, с "выкрученными руками", выносящим противозаконные (а если называть вещи своими именами, то попросту преступные) решения, "отчего-то", невзирая ни на что, хочется продолжать чувствовать себя людьми. Чтобы не тошнило, когда подходишь к зеркалу, и не приходилось прятать глаза, отвечая на расспросы детей о папиной или маминой работе. Возможно, остатки чувства собственного достоинства, профессиональной гордости, а возможно – нечто иное мешает им переступить последнюю черту и до конца "отработать" спущенный сверху "заказ".

И это, пожалуй, та самая последняя ниточка, которая удерживает всех нас (а отнюдь не только Алексея Пичугина, потому как "от сумы, да от тюрьмы...") над бездной. Перережем ли мы ее собственными руками или выкарабкаемся из пропасти?

(Вера Васильева, HRO.org, 25.03.2007)