Публикацию интервью с Михаилом Ходорковским французский экономический ежедневник Les Echos приурочил к визиту президента Франции Франсуа Олланда в Москву.  

Пресс-центр публикует оригинальную русскую редакцию ответов Михаила Ходорковского

- Франсуа Олланд приезжает в Москву с многочисленными французскими бизнесменами, и Франция хочет подписать максимально возможное количество договоров с Россией во имя того, что называется «экономической дипломатией». Считаете ли Вы, что это хороший способ углубления французско-российских отношений?

То, что Вы называете «экономической дипломатией», представляется новым названием очень традиционной «реалполитик». Активизация бизнеса между двумя странами – вещь замечательная, если она представляет собой справедливый обмен в контексте более глобальных и политических отношений. Поскольку «экономическая дипломатия» без «политической дипломатии» означает не очень много. Западным странам нужно понять, когда они имеют дело с сегодняшней Россией, что речь идет не только о том, чтобы продать больше автомобилей или построить больше дорог и купить больше нефти и газа: существуют также вопросы политические, моральные и правовые. Франция считается «страной прав человека», как недавно напомнил министр иностранных дел Франции Лоран Фабиус. Когда «страна прав человека» посещает нынешнюю Россию, нужно говорить определенные вещи. Как можно иметь долгосрочные справедливые и взаимовыгодные отношения со страной, где нет верховенства закона, где коррупция достигла исторических максимумов, а права собственности не гарантированы?

- Считаете ли Вы, что поддержка проекта «Южный поток», как это делает Франция, является уместной, когда в то же самое время Европа должна поддерживать проект «Набукко»?

Европейские потребители сегодня всерьез обеспокоены диверсификацией своих источников энергии. Именно этот факт делает «Южный поток» несколько более рискованным проектом, а проекты типа «Набукко» или поставок сжиженного газа - гораздо более востребованными.

- Назвали ли бы Вы сделку ТНК-ВР с Роснефтью крупнейшей национализацией в России за последние 10 лет?

Несомненно, крупнейшей «национализацией» была передача в 2004-2006 годах ЮКОСа - компании с добычей 80 млн тонн нефти в год - Роснефти. Затем пришла очередь и ТНК-ВР.

- У Газпрома проблема со Штокмановским проектом, в котором участвует «Total». Считаете ли Вы, что этот большой проект когда-нибудь будет внедрен?

С коммерческой точки зрения, этот проект для «Газпрома» совсем не первоочередной. Полагаю, что без жесткого политического решения он реализован не будет. А при наличии такого решения – не будет коммерческим.

- Французские компании активно участвуют в работах в связи с зимней Олимпиадой в Сочи. Назвали ли бы Вы это хорошей возможностью для Франции?

Сочинская зимняя Олимпиада является очевидным пропагандистским мероприятием нашего авторитарного режима. Если французские компании зарабатывают на этом деньги, ну молодцы. Но они должны помнить, что и мы, россияне, и французские граждане вправе ожидать от них демонстрации лучших и достойных подражания примеров отношения к проблемам коррупции и экологии, а не заимствования худших образцов. Олимпийские игры дают возможность странам-организаторам показать миру, насколько они являются развитыми и замечательными. Будем надеяться, что сочинские игры станут не только пропагандистским маневром, но также дадут возможность живущим там россиянам увидеть последовательное улучшение своей жизни.

- Пошел десятый год, как Вы лишены свободы. Не боитесь ли Вы третьего судебного процесса в отношении Вас по мере приближения окончания Вашего срока (октябрь 2014 г.)

На протяжении почти 10 лет моя жизнь – это ежедневная борьба. Если это случится, я буду делать то же, что и всегда: бороться.

- После массовых демонстраций в Москве прошлой осенью либералы надеялись, что Путин намек поймет. Считаете ли Вы, что происходящее сейчас – активизация арестов оппонентов, новые законы против неправительственных организаций, судейский беспредел – положило конец этим надеждам?

Эти надежды были необоснованными. Уже 12 лет страной руководят те же самые люди. По мере подрастания молодого поколения и пробуждения общества ситуация не может улучшиться, она может только ухудшиться. Это пугает Кремль. И он реагирует так, как всегда: закручиванием гаек. Если кто-то полагал, что Путин поведет себя иначе - это наивные мечтатели. Сомневаюсь в эффективности и долговечности такой «затянутой» конструкции. У нас иные, чем в Китае, культурные традиции, и труд «из-под палки» здесь высоких темпов роста не дает, а вот раздражение накапливается. Нам, россиянам, важно, чтобы неизбежный слом нынешнего авторитарного режима произошел без излишних катаклизмов, и «на выходе» мы получили бы не новый авторитаризм, а современную демократию. Поэтому все большая часть оппозиционно настроенных людей начинают действовать. Пусть пока и неумело.

- Российской оппозиции нужен четкий лидер. После своего освобождения смогли ли бы Вы стать лидером, способным предложить альтернативу путинскому режиму?

В оппозиции есть новые лидеры, но им нужно более эффективно организовываться. Я почти 10 лет нахожусь за решеткой и в первую очередь должен вести ежедневную личную борьбу.