Михаил Ходорковский, «Коммерсант-Власть», 19.09.2011 

В 2003 году, когда начиналась атака на ЮКОС, некоторые наблюдатели объясняли ее тем, что мы – я и мои партнеры – якобы разрабатывали некие секретные планы преобразования Российской Федерации в парламентскую республику и ограничения тем самым властных полномочий Владимира Путина.

На самом деле, к рейдерскому захвату ЮКОСа сюжет с «парламентской республикой» никакого отношения не имел. Те, кто сконструировали уголовные дела против меня и моих коллег, просто хотели забрать бесплатно самую процветающую нефтяную компанию страны рыночной стоимостью около $40 млрд. Все остальное могло быть поводом, но не истинной причиной наезда.

Впрочем, я и мои коллеги в 2002 – 2003 гг. действительно поддерживали некоторые независимые исследовательские структуры, которые занимались разработками в области нового дизайна российской политической системы. Мною, в том числе, была создана крупнейшая в то время независимая некоммерческая организация «Открытая Россия». Причем, в этой работе принимали участие и высокопоставленные сотрудники администрации президента РФ, депутаты Государственной Думы, сенаторы, и даже заметные разумные члены партии «Единая Россия». После моего ареста в октябре 2003 года эти влиятельные лица предпочли обо всём забыть – ну да ладно, Бог им судья.

Правда, концепция политической реформации, которая готовилась при нашем участии, не предполагала перехода к чистой парламентской республике. Речь шла, скорее, о президентско-парламентской модели. При которой всенародно избираемый президент стоит над разделением властей, выступает гарантом Конституции, единства и целостности государства и напрямую назначает ряд чиновников, прежде всего – силовиков, а также вносит в парламент кандидатуры главы Центробанка и ключевых лиц судебной системы.

Но, согласно концепции, и парламент не остается статистом на этом празднике жизни. Большинство Государственной думы превращается из сугубо арифметической величины в политическую: получает возможность предложить президенту кандидатуру главы правительства. После назначения премьера, Государственная Дума утверждает предложенных непосредственно им - премьером (а не президентом) - министров социально-экономического блока. Соответственно, правительство слагает полномочия перед новоизбранной Думой, а не вновь избранным президентом.

Кроме того, предлагалось качественно расширить полномочия законодательной власти в сфере парламентских расследований.

Естественно, конституционная реформа такого типа, даже если бы она началась в середине прошлого десятилетия, не могла завершиться ранее 2008 года, потому ограничение полномочий конкретного человека на президентском посту просто не было предметом обсуждения.

В то время я считал подобную концепцию правильной. Конституция 1993 года фактически установила в России на федеральном уровне суперпрезидентскую республику.

Причины этого более или менее понятны. С одной стороны, «отец» нынешнего Основного закона - Борис Ельцин - хотел в принципе исключить возможность повторения конституционного клинча, приведшего к кровавым событиям осени 1993-го. С другой, – построение базы нового государства со всеми его элементами и атрибутами требовало высокого уровня концентрации власти в одних руках.

Однако, к началу 2000-х ситуация в стране изменилась. Политический хаос «революционных» девяностых, со всеми их плюсами и минусами, уступил место традиционной постреволюционной стабильности. Как химик по образованию, могу охарактеризовать это как переход системы из жидкого агрегатного состояния в твердое.

И в этих условиях недостатки суперпрезидентской республики начали становиться вполне очевидными.

Недостаток № 1 – бесконтрольность президентской власти, которая сама по себе есть важнейшая предпосылка для распространения и углубления масштабной коррупции, поразившей в наши дни Россию с ног до головы.

Сейчас, оглядываясь назад, я могу констатировать: мы двигались в правильном направлении. России нужна новая политическая модель, которую условно можно назвать президентско-парламентской. И в наши дни это становится все более очевидным.

С 2003 года, когда я оказался за решеткой, президентская власть в нашей стране стала гораздо более монструозной. Президент получил фактические права назначать губернаторов, главу Счетной палаты и даже председателя Конституционного суда. Срок полномочий главы государства увеличен до 6 лет. Сформирован поистине гигантский – в пространстве и времени – комплекс полномочий. Причем действующий президент Дмитрий Медведев значительной частью этих полномочий пока не пользуется.

Выборы президента России – о самом их характере в этой статье умолчим - при такой системе превращаются в игру с нулевой суммой: победитель получает всё, проигравшие – ничего. Судьба страны оказывается целиком и полностью зависимой от одной-единственной личности - от фигуры президента, который де-факто может быть и не подотчётен никому.

Поэтому, чем ближе очередные выборы, тем громче и яростнее звучит полемика в духе «Имярек или смерть!». Постоянно приходится слышать точки зрения вроде: вот, если президентом будет А., тогда остаемся в России, а если Б. – надо бежать.

Нормальное современное демократическое государство так функционировать не может.

Суперпрезидентская республика в России привела к атрофии других важнейших политических институтов, прежде всего – парламента, лишенного реальных полномочий. В последнее время участились случаи, когда важнейшие законы, несущие стратегические последствия, принимаются по инициативе Кремля или Белого дома буквально за несколько дней, а депутаты и сенаторы даже не успевают понять: что же это было.

Деградация Федерального собрания, в свою очередь, ведет к атрофии партий, поскольку их роль в политической системе стремится к нулю. Партии не могут развиваться и укрепляться, если они не допущены к борьбе за подлинную власть.

Наконец, на грани вымирания находится российский федерализм, хотя статью 1 Конституции РФ пока еще (к счастью) никто не отменял.

Губернаторы из политических фигур и выразителей коренных интересов местных элит превращены в «регион-менеджеров», которые по типологии поведения нередко напоминают классических внешних управляющих. Приехал - что-то сделал (или не сделал) – уехал. Механизм подбора руководителей регионов – «чёрный ящик», логика функционирования которого не ясна почти никому. Не только жители, но и элиты регионов лишились сколько-нибудь действенных механизмов влияния на выбор кандидатур губернаторов.

В этом же направлении движутся и муниципалитеты, которые по Конституции и согласно европейским стандартам вообще не относятся к системе органов государственной власти: те же «сити-менеджеры» - это явная попытка заменить выборную местную власть сетью назначенцев, которые могут быть никак органически не связаны с объектом управления. В результате подрываются смысловые основы основ самого понятия «муниципальная власть».

В подобной системе вся фактическая ответственность сосредоточена в одной инстанции – президентской. И эту ответственность с главой государства никто не делит, ибо некому. На всех прочих уровнях управления воспроизводится принципиальная безответственность. Если что случится, есть только один выход - закатывать глаза и поднимать палец к небу.

Такая система может работать еще какое-то время по инерции. Но она не способна – и мировая история это доказывает – эффективно реагировать на какие-либо нештатные, тем более – чрезвычайные ситуации большого масштаба. Проще говоря, такая государственная машина может уверенно ехать вперед, что называется, «до первого милиционера».

Если президент Дмитрий Медведев хочет войти в российскую историю со знаком «плюс», то у него может быть еще целых шесть лет (2012-2018) для проведения фундаментальной политической реформы.

Да, г-н Медведев не раз заявлял, что ничего существенного в политической системе страны менять не хочет. Но жизнь диктует необходимость осознания перемен. А у нынешнего президента – предположим, что он собирается в 2012 году остаться у руля, – судя по всему, есть много источников информации и помимо официальных справок его аппарата.

России объективно - подчеркиваю, объективно, независимо от личности главы государства и тех или иных партийных либо корпоративных предпочтений, – остро необходима политическая реформа, основные компоненты которой представляют из себя:

1.      «оживление» Государственной Думы через делегирование ей права формирования костяка федерального правительства (кроме силовых структур), а также создание реального института парламентских расследований;

2.      «оживление» Совета Федерации через переход к выборам сенаторов (об этом и президент уже вспомнил, не пообещав, впрочем, никаких сроков реализации идеи);

3.      возрождение федерализма и самого института региональных элит через передачу права избрания губернаторов парламентам субъектов федерации, без участия и вмешательства федеральной власти.

К 2018 году суперпрезидентской республики в России быть не должно.

Мне, как гражданину России, не хочется всякий раз возлагать надежды на вождя-небожителя, правящего по одному ему известному алгоритму. Необходимо создать институциональные условия для того, чтобы страной управляла прозрачная команда ответственных профессионалов. Готовая уйти от власти точно так же, как и прийти к власти.

Если это получится, ЮКОС – небольшая жертва.