Интервью Михаила Ходорковского итальянской La Repubblica. Пресс-центр публикует оригинальный русский текст ответов

Как вы себя чувствуете после стольких лет жизни в условиях ограниченной свободы?

Тюрьма вообще, а российская тюрьма в особенности, - совсем не санаторий (постоянно находиться в закрытой маленькой комнате – удовольствие небольшое). Но самое тяжелое – семья. (За эти годы я только «по переписке» стал дедом, проводил младших сыновей в школу, дочь – в университет. 7 лет ждет дома жена, родители.) Тем не менее, именно их поддержка помогает сохранять решимость отстаивать свое доброе имя, свои принципы.

Впервые за весь этот вымышленный процесс, вы получили возможность публично высказаться, открыть правду, представить обвинения. Как бы вы описали свою линию защиты? О чем вам не удалось рассказать?

Моя линия защиты строится с учетом глубокого недоверия суду. Суд был обязан прекратить процесс еще год назад, когда прокурор не смог ответить: кто обнаружил сам факт преступления и где документы об этом? С тех пор я год говорю одно и то же. Скажите, кто придумал этот бред, будто 350 млн. тонн нефти украдены? Никто не сознается. Но суд, похожий на фарс, продолжается.

Ваша ситуация видится сугубо личным разбирательством между вами и Путиным. Президент Медведев держится на расстоянии от этого спорного и публичного процесса. Можно ли ожидать каких-то положительных изменений, исходящих из Кремля?

Не может быть сугубо личным дело, за которым 7 лет следит вся юридическая общественность страны и почти половина наиболее образованной, активной части населения. Именно этот процесс формирует правовую реальность, в которой существует бизнес России. И создает общеизвестный прецедент правового нигилизма верховной власти, далее многократно тиражируемый. Подчинит ли себя российская власть закону? Не знаю. Надеюсь.

Из газет можно сделать вывод, что разногласия между Медведевым и Путиным существуют почти по всем главным вопросам: от места и роли политической оппозиции до экономических реформ. Их подчиненные [Президента и Премьера] склонны воспринимать эти разногласия всерьез, и в свою очередь, расходиться во мнениях друг с другом. Это на самом деле расхождение во взглядах или всего лишь игра?

Полагаю, что различия между Медведевым и Путиным носят сугубо стилистический характер. Путин предпочитает во взаимоотношениях с обществом стиль спецопераций, Медведев – стиль сотрудничества и открытости. Я пока не имел возможности оценить Медведева как независимого политика, но хотя бы его стиль больше соответствует веку.

Путин уже высказал свое намерение баллотироваться на пост Президента в 2012. По Вашему мнению, Медведев станет новым Премьер Министром либо будет заменен другой кандидатурой?

Думаю, что даже Путин и Медведев не имеют сейчас окончательного плана относительно 2012 года.

Тем не менее, можно говорить о переменах происходящих здесь и сейчас. Демонстрации 31 числа каждого месяца приобретают растущую популярность, как и обвинения в коррупции, предъявляемые органам милиции. В этом отношении, кажется что ограничения спали – можно дебатировать и приглашать. Является ли это, пусть и незначительным, но, все же, шагом вперед?

Несомненно, Медведев не только говорит. Изменения заметны даже из-за решетки. Общество, пусть медленно, но оживает. Обнаглевшая от полной бесконтрольности бюрократия ощутила хоть какие-то берега (ограничители). Сейчас очень непростой момент: общество еще очень слабо, а чиновники, особенно силовые, уже недовольны наступлением на свое всевластие. (Налицо и простой саботаж, и даже откровенная нелояльность инициативам Президента.) Любое развитие ситуации возможно.

Вы всегда считали, что оппозиция играет важнейшую роль в политической системе. Если бы вы были на свободе, стали бы строить новую оппозицию? Либо она уже существует, в скрытой форме, и нуждается в поддержке для того чтобы полноценно функционировать?

Независимая, влиятельная, ответственная оппозиция – один из ключевых элементов любого механизма демократического государства, начиная от законодательных, и заканчивая контрольными. Без нее эти механизмы заведомо неэффективны, что мы и наблюдаем в нашей стране. Бюрократия мешала и продолжает мешать сформироваться нормальной оппозиции, тем самым, она, с одной стороны, подрывает основу современного государственного управления, а с другой, - стимулирует радикализм, популизм и коррупцию. В такой «игре» я своего места не вижу.

В последние годы общественное мнение за рубежом было однозначно в вашу пользу. Не опасаетесь ли вы, что уровень интереса снизится именно сейчас, когда вам грозит 22 года тюремного заключения в связи с новым процессом? Если это так, то почему?

Я благодарен СМИ и общественности за внимание и поддержку. Мое дело важно не само по себе, а как символ происходящего в России. То есть, пока будет надежда на позитивные изменения, - внимание гарантировано. Мне было бы очень печально, если бы надежды угасли.

Вы сказали, что впервые услышали об Обаме как о сенаторе, который официально выразил вам поддержку в Конгрессе США в 2005 году. Похоже, что в данный момент Президент усиленно работает над улучшением Российско-Американских отношений. Как по вашему, он о вас забыл?

Я не страдаю манией величия и не предполагаю возможность того, чтобы моя фигура встала в центр международных взаимоотношений России. Более того, полагаю, что именно российский суд должен быть способен выносить законные и беспристрастные решения. Нормальная судебная система нужна, прежде всего, моей стране. В то же время, я благодарен г-ну Обаме за то участие, которое он высказал, будучи сенатором, и внимание, которое он уделяет моей ситуации сейчас.

К вопросу о вашем судебном процессе. Объясните: как страна, так часто находящаяся в центре внимания мировой общественности, может продолжать предъявлять вам обвинения, которые с ваших слов являются совершенно необоснованными?

Утрата качественной «обратной связи» - беда любого авторитарного режима. Многие российские чиновники действительно убеждены, что международная общественность. СМИ, российские правозащитники куплены либо мной, либо собственными правительствами для борьбы с Россией. И наоборот – российские бюрократы, подписавшие чушь, названную обвинением, - честные профессионалы. Посмотрите российские государственные новостные каналы, почитайте проправительственных аналитиков – сами в это поверите. Что такое Интернет, у нас во власти действительно понимает, похоже, только Медведев и его команда.

Задумывались ли вы об ошибках, больших или маленьких, которые вы, возможно, совершили в период своего экономического и политического успеха?

Я жалею, что поздно понял свою личную ответственность в деле построения гражданского общества. «Открытую Россию» нужно было создавать раньше, а не надеяться на то, что и другие бизнесмены поймут необходимость помогать людям. Вообще же ошибок было много. Больших и маленьких. Но я – не сторонник рефлексии. Делать ошибки, исправлять их, идти дальше – нормально для человека. Итог подведут потомки.

Ваш процесс воспринимается на Западе как символ борьбы Путина с непокорными олигархами, остатками Ельцинских либеральных реформ. Это был нелегкий период в жизни Россиян, когда незначительная часть населения резко обогатилась, усилив общий разрыв в доходах. Согласны ли вы с тем, что эти перемены, пусть произведенные другими методами, были все-таки необходимы?

За последние 10 лет количество сверхбогатых людей в России возросло. Гораздо больше их стало и среди чиновников. Конечно, независимую оппозицию они теперь не поддерживают. Нужны ли были стране именно такие перемены? – Не уверен, хотя и осуждать никого не хочу.

Расскажите о своем невероятном подъеме как предпринимателя, сначала в Советской России, затем после ее развала?

Слишком долгий путь для одного вопроса. Если коротко: торговля - банковский бизнес – промышленность – нефтяной бизнес. Причем на каждом этапе я готов ответить за происхождение любой части моего капитала. Собственно, прокуратура потратила 7 лет на «раскопки». Результат общеизвестен.
Если серьезно – мой рецепт: отличная команда, хорошая стратегия, большая удача. И еще – 15 лет упорной работы.

Кто преуспел за счет вашего исчезновения? Известны ли вам конкретные имена?

Список «приобретателей» имущества ЮКОСа известен. Кто стоит за ними – тоже.

Все ваши интервью, данные в тюрьме, излучают несомненный оптимизм и настойчивость. Не боитесь ли вы потерпеть поражение? Вы по-прежнему полны сил или постепенно начинаете поддаваться давлению?

Люди, которые для меня важны, меня поддерживают. Это моя семья, это наиболее активная, образованная и информированная часть российского общества, это многие порядочные люди за рубежом. Подвести всех их я не способен.

* * *

• My Case is a Symbol of what is Happening in Russia. In an interview with La Repubblica, Mikhail Khodorkovsky talks about the trial and the future of Russia.