Михаил Ходорковский ответил на вопросы австрийского журнал «Профиль», Тесса Шишковитц (Tessa Szyzkowitz), Андрей Ивановски (Andrej Iwanowski), 22.08.2009

«Тюрьма делает человека свободным» - сказано Вами в одном из интервью. Вы это серьезно?

Я активный человек, но в настоящий момент я ограничен в выборе сферы деятельности. Но по-прежнему много работаю. Работа для меня всегда была не средством зарабатывания денег, а способом самореализации.

Для человека, который провел 6 лет в тюрьме, вы в удивительно хорошей форме. Что помогает Вам сохранять интеллектуальную и физическую форму?

Думать, что тюрьма укрепляет здоровье - смешно, но помогать тюрьме себя угробить – глупо. После ареста бросил курить, стараюсь использовать любую возможность для того, чтобы подышать «свежим» воздухом (даже в г.Чите, где на улице было - 40 С), занимаюсь гимнастикой. Главное - самодисциплина.

Уже несколько месяцев вы находитесь в Москве, где против вас ведется новый процесс по обвинениям в мошенничестве и отмывании денег. Что привело к возбуждению нового дела, которое, по мнению ваших защитников, так слабо подготовлено?

Второй процесс совершенно очевидно работает как против власти, так и против всей страны. Единственная сила, которая заинтересована в этом – это кучка мелких хищников - бюрократов, которые поживились «крошками» с барского стола при разрушении ЮКОСа. Это около 3 млрд. долларов. Эти люди пытаются убедить власть, что мое освобождение возможное оправдание Ходорковского и Лебедева не только укрепит оппозицию, но, главное - критически ослабит Кремль. Не знаю, сумеют ли эти хищники уговорить российскую власть. Сегодня у них несколько меньше возможностей, чем во время первого процесса в 2003-2005 гг. Президентского «факсимиле» у них на руках точно нет.

Вы неоднократно повторяли, что не рассчитываете на справедливый процесс. Сохраняете ли Вы несмотря ни на что надежду на оправдательный приговор?

Я буду сражаться за свою свободу. Правда и закон – на 100% на моей стороне. Обвинение просто бредовое. С Медведевым мне делить нечего, как и ему со мной. Очевидно, он хочет предоставить суду свободу действий. Но я также не думаю, что президент настолько наивен, чтобы не замечать, какому давлению суд подвергается со стороны тех, кто заинтересован в обвинительном приговоре. Президент пообещал обществу независимое правосудие. Позаботится ли он о том, чтобы это обещание воплотилось в жизнь? Вот и узнаем.

Какое значение для России будет иметь ваша победа или проигрыш в суде?

Исход процесса покажет, как обстоят дела с правосудием в стране. Это также будет иметь последствия для инвестиционного климата. Юристы и просто неравнодушные люди следят за этим процессом, чтобы понять, что сегодня в России позволено, а что нет. Результатом первого приговора стал расцвет государственного рейдерства, т.е. захвата чужой собственности с использованием возможностей государственных органов. Такой повсеместный «расцвет», что сейчас тема рейдерства постоянно и остро обсуждается и президентом, и премьером, и обществом как серьезнейшая проблема и даже угроза национальной экономической безопасности. Но этого джинна выпустили из бутылки организаторы «дела ЮКОСа». Последствия второго процесса могут быть не менее разрушительны. «Сажать» людей по абсурдному обвинению, судить дважды за одно и то же, такого в стране не было со сталинских времен.

Следите ли вы за сообщениями об образе жизни Романа Абрамовича и других олигархов?

Роскошный и светский образ жизни никогда меня не привлекал. У меня есть много гораздо более интересных и важных тем для размышлений.

До недавнего времени каждое интервью, которые Вы давали из-за решетки, каралось карцером. С некоторых пор этого больше не происходит. С чем Вы это связываете?

Последний раз это случилось после публикации моего диалога с российским писателем Борисом Акуниным. Суд признавал незаконность вынесенного взыскания. Может, они просто не хотят больше наступать «на эти грабли»?

В разговоре с Акуниным Вы причислили нынешнего президента Дмитрия Медведева к числу тех, кто в 2003 году был сторонником «игры по правилам». Однако в одном из недавних интервью президент Дмитрий Медведев заявил, что не видит в Вашем деле политической составляющей. Является ли Медведев самостоятельной политической фигурой?

Я думаю, что сейчас ни один политолог или эксперт не сможет ответственно сказать, в каких пропорциях делится власть между Путиным и Медведевым. Мне кажется, что Дмитрий Медведев – это самостоятельный политик, имеющий сформировавшиеся взгляды на вопросы государственного управления. В то же время он полностью лоялен Путину.

В прошлом году в интервью Profil ваша мама Марина Ходорковская заявила: «Мишу отпустят, когда его выпустит Путин». Она права?

Путин, похоже, хочет забыть про наше дело и сейчас не вмешивается в ход процесса. «Его» 8 лет я уже почти отсидел. Конечно, нельзя не учитывать полное отсутствие оправдательной практики, особенно по таким политически и коррупционно мотивированным делам, даже в судах районного уровня. При этом оправдание как на Западе, так и в России восприняли бы как сигнал к либерализации. Это было бы полезно для экономики, которой нужны инновации, и, несомненно, усилило бы либеральную оппозицию. Страна страдает от отсутствия нормального и справедливого судопроизводства. Судебную систему нужно реформировать. Нужно восстанавливать доверие и уважение к суду. Лучшей возможности, чем наш процесс, просто нет.

Видите ли Вы обстоятельства, при которых Вы можете заявить о своем раскаянии, чтобы добиться помилования?

Я не признаю себя виновным. Раскаиваться в несовершенных преступлениях я не могу.

Может ли так случиться, что Кремль освободит Вас в обмен на «преференции» со стороны президента США Барака Обамы?

Я очень благодарен всем зарубежным политикам, журналистам, общественным деятелям за поддержку и внимание к моему делу. Это важно во многих отношениях. Однако я хочу верить, что ключ к решению этой проблемы находится внутри России.

Как вы оцениваете последствия финансового кризиса для России? Может ли кризис подстегнуть политические реформы?

Экономический кризис впервые заставил власть задумываться над тем, насколько долговечна существующая политическая модель. Сегодня исчерпанность сложившейся в России модели управления очевидна для многих. Мы не сможем развиваться, если эта система не изменится. Особенно в условиях, когда необходимо постоянно поддерживать существенный прирост социальных расходов, чтобы избежать падения авторитета власти. «Тучные годы» остались позади. Мы входим в период обострения борьбы между группами влияния. Борьбы, которая может нанести серьезный удар по политико-социальной стабильности в России. Реальных выхода три. Либо закручивание «социальных» гаек с потерей «всенародной поддержки», либо переход к инновационной экономике за счет стимулирования предпринимательской и инвестиционной активности. Выход третий – железный занавес и государственный террор, то есть то, что мы уже проходили в 1930-50-е годы. Последний вариант мне кажется нереалистичным. У Кремля и российской элиты в целом нет для этого ресурсов: ни политических, ни силовых, ни психологических. Они не хотят становиться глобальными изгоями. До правящей элиты России постепенно начинает доходить, что высокие цены на нефть и газ не являются панацеей. Поэтому я надеюсь на лучшее.

Когда-нибудь Вы выйдете на свободу, чем Вы намерены заняться? Пойдете в политику?

Я очень много должен своей семье. Времени и внимания. Этот долг я и собираюсь отдавать после выхода на свободу.

* * *

• "We haven’t had that since Stalin" (English)
• "Das hatten wir seit Stalin nicht mehr": Polithäftling Chodorkowski im Interview (Deutsch)