Елена Скворцова, «Собеседник», 18.03.2009

Всю минувшую неделю, пока шли слушания по второму делу экс-олигарха, "Собеседник" пытался добиться (естественно, через адвокатов), чтобы Ходорковский ответил на наши вопросы. В конце недели мы получили ответы.

- Испытываете ли вы личную неприязнь к Путину, ведь народная молва утверждает, что причиной всех ваших бед стало то, что его разозлило ваше слишком резкое выступление на встрече с бизнесменами?

- Отношения с Владимиром Путиным у нас абсолютно взаимные. Хотя я стараюсь воспринимать его уже не как моего былого собеседника, а как историческую фигуру. Был такой президент в России. А сейчас такого президента уже нет. Хорошо или плохо он правил Россией, скажет следующее поколение.

- Были ли у вас какие-то надежды (не в связи с вашим делом, а в связи с российской политикой - как экономической, так и социальной) на президента Медведева? И насколько они оправдались?

- Я уважаю Дмитрия Медведева как легитимного президента России. Хотя его политические взгляды мне не до конца ясны. ЮКОС он точно не грабил и нас с Платоном Лебедевым опасаться не может. Остальное покажет ближайшее будущее.

- Вас отправили в СИЗО Читы для проведения следственных действий по второму делу. Такова официальная формулировка. Были ли хоть какие-то действия и действительно ли их было необходимо проводить в Чите или в таком переводе все-таки усматриваются иные причины?

- Смешной вопрос. В Чите нас просто прятали. Ведь не всякий человек доедет до конца Забайкалья.

Правда, работать мне не особенно мешали, если не считать карцеров. Вообще, Чита - место очень интересное и символичное. Там многие школы основаны декабристами. Есть их музей. Люди интересные, судьи совестливые, чистый русский язык без диалекта. Бедность там только очень настоящая. Беспричинная бедность. За которую должно быть стыдно власти.

- Летом, когда вам отказали в условно-досрочном освобождении (УДО), вы сказали: "Люди, организовавшие дело ЮКОСа, боятся увидеть меня на свободе и потому сделают все, чтобы я оставался в тюрьме". Но и тогда, и позже вы как минимум трижды заявляли, что не будете пытаться вернуть себе бизнес, никому не собираетесь мстить. Почему тогда они, на ваш взгляд, все равно боятся вашего освобождения?

- Вокруг любого большого дела (как хорошего, так и - особенно - плохого) вьется куча мелкой нечисти. К рукам этой мелкой нечисти прилипли крупные суммы. Сейчас эта нечисть пытается убедить власть, что опасность грозит не самой нечисти, а российскому государству. Пока пыталась успешно, дальше - посмотрим.

- В одном интервью вы сказали, что нефтяная тема для вас в прошлом и вы не собираетесь возвращаться в нефтегазовый бизнес. А чем планируете заняться? Ведь рано или поздно власти все равно придется выпустить вас на свободу...

- Да, зарабатывание денег само по себе мне более неинтересно.

Во-первых, я планирую заниматься альтернативной энергетикой. Которую я бы скорее назвал новой энергетикой, учитывая ее грядущее место в экономике.

Во-вторых, "левый поворот", о котором я писал еще в 2005 году (тогда меня многие за это критиковали), свершился в глобальном масштабе. Видимо, не все мои мысли ошибочны.

Наконец, без ложной скромности - я хороший антикризисный менеджер. Думаю, буду востребован и в этом качестве.

- Что бы вы посоветовали бизнесу в условиях сегодняшнего кризиса?

- Главный совет бизнесу: кризис - время для перестройки и переналадки. Время смелых решений. Думать надо не о выживании сейчас, но о своем месте в посткризисном мире. Только так можно победить. Иначе игра не стоит свеч.

- Как повели себя ваши многочисленные друзья и знакомые, когда вас арестовали? Произошла ли у вас переоценка тех людей, с которыми вы были знакомы?

- Люди в целом оказались лучше, чем даже я думал. А я вообще очень верю людям и в людей. Но если свой родной город Москву я знал, понимал и не удивлен поддержке, то отношение в провинции, в тех регионах, где я работал, где побывал, просто поразительное. У нас в основном добрые, совестливые, терпеливые люди. И изуродовать их никому не удалось и, надеюсь, не удастся.

- Жалеете ли вы о каких-то своих словах или поступках, которые совершали до ареста?

- Все мы не идеальны. Точнее, почти все. И чем мы старше, тем больше критических воспоминаний переоценок, сожалений. Я - не исключение, но могу сказать точно: моя жизнь была и остается яркой. Мне ни единой секунды не скучно жить. И я знаю, зачем живу. Завидуйте, кто понимает.

- В Ингодинском суде, где рассматривалось ходатайство о вашем УДО, стало понятно, что видеонаблюдение за вами ведется 24 часа в сутки. Это страшное напряжение для человека. Что еще для вас оказалось самым трудным в заключении?

- Самое тяжелое в тюрьме - разлука с семьей. А видеонаблюдение - я же не ребенок... Если их это развлекает - на здоровье.

- Какой сон вы чаще всего видели в заключении?

- Я не страдаю депрессией, и навязчивых снов у меня нет. Пусть мелкая нечисть пьет снотворное. Или просто пьет...

- Надеетесь ли на справедливое решение второго суда или уверены в предвзятом отношении к себе и не видите смысла в дальнейшей борьбе?

- Надеюсь ли? Всегда!

Буду ли бороться? Несомненно. Дорогу осилит идущий.


Обращение к руководству СИЗО
Матросская Тишина
"Собеседник" ответственно заявляет: ни Михаил Борисович, ни газета при подготовке этого интервью не нарушали законов. Вопросы мы передали адвокатам. Они зачитывали их Ходорковскому, который давал устные ответы. Ни письменно, ни через диктофон записей не производилось.

------

Фотография с сайта Радио «Свобода»