В начале сегодняшнего заседания Михаил Ходорковский «в очень доступной форме» изложил свое понимание обвинения. Валерий Лахтин слушал про коров, фарш и котлеты.

Ваша честь, мне не хотелось бы, чтобы уважаемый суд позволил господину Лахтину под видом возражений на мои вопросы навязывать свидетелю свои ответы. Поскольку господин Лахтин отказывается объяснять, какое обвинение он здесь представляет, то я прошу суд (поскольку я не могу обращаться к господину Лахтину) выслушать мое изложение моего понимания, от чего я здесь защищаюсь. В очень доступной форме.

Ваша честь, у меня, у обвиняемого, согласно обвинению есть «дочь», дочерняя организация моя – ЮКОС. У этой дочери есть ее три «дочки», мои «внучки» - «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть». У этих трех «дочек» есть нефть – корова. «Внучки» подписали с моей «дочкой» договоры о передаче ей прав на этих коров, подписали акты о передаче прав собственности на этих коров. Самих коров, самой нефти, «внучки» ни мне, ни «дочери», никому из наших знакомых не передавали, и мы сами этих коров не брали. У нас емкостей нет. Вот именно это я буду доказывать с помощью свидетеля. Я буду доказывать, Ваша честь, с помощью допроса свидетеля, что вот этих самых коров (нефть) нам не просто не передавали, а более того, они сами отвели этих коров на мясокомбинат. Я имею в виду «Транснефть», где из них изготовили фарш – смесь нефтей. Но еще и более того, я буду доказывать с помощью свидетеля, что «внучки» сами поручили «Транснефти» передать этот фарш в конкретные места – на нефтеперерабатывающие заводы, где фарш (смесь нефтей) превратили в котлеты – нефтепродукты. Как только суд в эти факты поверит, моя защита будет завершена. Почему?

Потому что известно мне, известно суду, на самом деле должно было быть известно государственному обвинению: в незаконном приобретении прав на коров (на нефть) меня не обвиняют. Это другой предмет, другой способ, другая статья Уголовного кодекса. Да и в хищении фарша (смеси нефтей) у «Транснефти» меня тоже не обвиняют. Это другой предмет, другой потерпевший и т.д. В хищении котлет с НПЗ меня тоже не обвиняют. Это тоже другой предмет, другой потерпевший. Таким образом, если с помощью допроса свидетеля будет доказано, что ни я, ни моя «дочь» ЮКОС, ни наши знакомые – члены организованной группы, по версии обвинения, - не владели коровами (нефтью) вовсе, то я этой нефти и не присваивал. На этом конец спектакля. Кто владел, куда дел нефть, это то, что я буду выяснять у свидетеля.

Теперь то же самое мне хотелось бы повторить в другой форме для госпожи Ковалихиной. Валентина Михайловна, конечно, статья 105 ГК РФ понятия «внучек» не знает, согласно этой статьи, «внучки» - это те же «дочки». «Внучки» это просто бытовое название. Пленум Верховного суда № 51 в пункте 18 указывает, что решая вопрос об отграничении составов присвоения или растраты от кражи, суды должны установить наличие вышеуказанных полномочий, то есть правомерное владение или ведение. Совершение тайного хищения чужого имущества лицом, не обладающим такими полномочиями, должно быть квалифицировано по статье 158 УК РФ как кража. Таким образом, ваш пятничный допрос, я бы сказал танец, вокруг законности деления полномочий, а значит и имущества, даже если бы он мог быть оценен судом (а он не может быть оценен судом в этом процессе, вы прекрасно понимаете почему), мне, Валентина Михайловна, абсолютно безразличен. Ну добились бы вы изменения квалификации с присвоения на кражу, если бы установили с помощью свидетеля незаконность вверения. И что с того? Важно иное. В пункте 19 того же Пленума: «присвоение считается оконченным, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным». Вот здесь без владения уже не обойтись. Начать преступление можно с вверенным имуществом, а вот закончить его надо владением. Так как уже похищенное вверенным потерпевшим похитителю быть не может. Заведомо. Это все тот же пункт 18 Пленума. Перейти на растрату, что я понимаю, вы бы могли убедить суд, вам не позволяет тот же самый пункт 19: «Лицо истратило вверенное имущество против воли собственника путем потребления (с нефтью это просто никак), расходование (тоже с нефтью никак) или передачи другим лицам. Именно поэтому я буду сейчас допрос вести свидетеля, именно из-за последнего пассажа. Я и доказываю, Ваша честь, что «внучки» корову (т.е. нефть) на мясокомбинат отвели сами, по своей воле, никакой другой воли, кроме как сдать нефть «Транснефти» у них не было и быть не могло, так как больше никуда нефть девать невозможно. Именно в этом я буду пытаться убедить суд с помощью свидетеля.

Если вы посмотрите, уважаемая Валентина Михайловна, пункт 4 того же Постановления №51, то вы поймете, почему, когда вы говорите о договорах, о решениях советов директоров, об общих собраниях акционеров, я говорю, хоть и не возмущаюсь, что предмет этих операций иной, не вмененный мне. Предмет этих операций – права собственности. Это все в пункте 4 Постановления. Способ преступного посягательства на эти права иной, не вмененный мне. Хотите – вменяйте. Тогда, уважаемый суд, зовите органы управления «внучек», я имею в виду акционеров, членов совета директоров, спрашивайте эти органы управления, принимали ли они решения под влиянием обмана, или, может быть, они имели другие основания для принятия этих решений. Но это, Ваша честь, иное обвинение, иной суд, иной процесс. И я очень прошу…чтобы господин Лахтин это как-нибудь понял.

Для более полного понимая я сошлюсь на два авторитетных учебника. Я их выбрал только по одной причине, из-за авторов. «Уголовное право России» под редакцией Бастрыкина. Ну просто, чтобы вам было приятно (Валерий Лахтин расплылся в улыбке. Видимо, ему было приятно. – ПЦ). И комментарий к Уголовному кодексу под редакцией Лебедева – председателя Верховного суда. Можно было взять любые другие <учебники>. <Итак>, «Уголовное право России» под редакцией Бастрыкина, страничка 434-я: «Под присвоением понимается изъятие и обособление переданного лицу чужого имущества. Таким образом, при присвоении устанавливается незаконное владение вверенной вещью». Понятно теперь, почему я о владении все время свидетелей спрашиваю. Страничка 412-413 в Комментариях к УК под редакцией Лебедева: «Присвоение заключается в незаконном удержании имущества, вверенного лицу, то есть в отказе возвратить его по требованию собственника или ввиду прекращения договорных отношений по поводу имущества. Например, законный владелец не возвращает собственнику имущество, ложно утверждая, что оно похищено или погибло во время пожара. Присвоение является оконченным с момента невозвращения имущества в установленный срок или отказа его возвратить».

Ну и наконец, понятие «владение». Как вы знаете, в Гражданском кодексе его в прямом определении нет. Но есть достаточно понятное разъяснение, касающееся нас. Там дискуссия по поводу владения она идет в отношении недвижимого имущества, она идет в отношении ценных бумаг в бездокументарной форме. Но в отношении вещей понятие «владение» очень конкретное. Ст. 224 ГК РФ: «Передачей признается вручение вещи потребителю. Вещь считается врученной приобретателю с момента ее фактического поступления во владение приобретателя». Достаточно понятно в отношении вещи, что такое вручение, что такое передача, да? Если не понятно, то можно взять другие учебники, где еще более подробно будет разъяснено, что такое «физическое господство» и т.д.

И, Ваша честь, в конце допроса свидетеля, когда я буду повторять не очень относимые вопросы, заданные госпожой Ковалихиной, я, Ваша честь, прошу обеспечить мне эту возможность, она короткая по времени. Я очень надеюсь, хотя это, конечно, маловероятно, что в рамках допроса этого свидетеля нам удастся выяснить, кто его готовил, убеждая по некоторым обстоятельствам, мягко скажу, ввести в заблуждение суд. Я понимаю, что господину Шохину это не понравится, но я прошу такую возможность дать. Это тема относимая.