Ваша честь, я поддерживаю ходатайство защиты. Меня тоже очень смущает то, что сейчас происходит в зале судебного заседания. Я пребываю в состоянии полной правовой неопределенности, с учетом того, что сейчас происходит. Ваша честь, безусловно, я не буду реагировать на всякие благоглупости, которые высказывает прокурор Ибрагимова, что в прениях какие-то там доказательства будут исследоваться, это все для псевдоюристов. Доказательства все оцениваются, исследуются только в ходе судебного следствия.

Но почему я обращаю на это внимание. Если действительное намерение стороны обвинения устно прочитать, а потом зачитать речь в прениях, без фактического исследования самих доказательства, то тогда мне такие намерения противной стороны (как говорит защита) абсолютно понятны. Я уже это видел в Мещанском суде. Ваша честь, я хочу обратить ваше внимание на ваше собственное заявление, которое вы делали по поводу того, что нам будет предоставлено право участия в исследовании доказательств.

Итак, Ваша честь, мой защитник, государственный советник юстиции Мирошниченко, уже обратил внимание на то, что мы должны устанавливать источники доказательств. Ни на один источник сторона обвинения так и не сослалась, хотя уже оглашает так называемые вещественные доказательства. Откуда он у них, этот документ или это доказательство появилось? Неизвестно. Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности. Еще раз подчеркиваю – каждое доказательство. Я бы сказал так, бог с ними с процессуальными документами следствия и прокуроров, которые выносились на стадии предварительного следствия…Однако в законе очень четко написано, что делается в ходе судебного следствия (а не в прениях, Ваша честь!) со всеми иными документами, которые в форме вещественных доказательств и в виде иных документов.

Но меня смущает немного другое. Я действительно <…> делал обращения к суду для того, чтобы мне была понятна, по крайней мере, сначала последовательность исследования доказательств в связи как с многоэпизодностью, так и в связи с так называемой взаимоувязкой норм УПК (связаны ст. 160 со ст. 174 и вторая ст. 160 со ст. 174, 174 прим.)

Когда все зачитывается скопом, как мы будем разбираться, к чему это хотя бы с точки зрения эпизода относится?! Я уж не говорю о том, что они нам должны прокомментировать и разъяснить ст. 73 УПК, Ваша честь, какое из этих доказательств, доказывает какое обстоятельство.

Далее, Ваша честь. Сама манера устно оглашать документы уже смешная. Прокурор Ибрагимова плохо, наверное, в школе училась читать. Потому что она пропускает слова или она их фальсифицирует. Она искажает цифры или не знает порядок их значений. Поясню, Ваша честь. 38 акций и 38 % акций это разные вещи. Я понимаю, она все время торопится, может быть, и в связи с этим она пропускает слова или элементы доказательственной значимости. Может быть. Но мы что будем после каждого такого ляпа вставать и заявлять возражения? Или после каждого документа? Или дайте нам тогда, Ваша честь, раз в день или, например, на следующий день после оглашения документа, чтобы мы по этому списку прошлись. Они, может быть, 100 томов будут оглашать, если где-то восемь дней на том, получаем 800 дней. Через 800 дней мы начнем вам вспоминать, что 800 дней назад они говорили по каждому из документов!

Одни торопятся, другие никуда не торопятся. Но я как-то свое время, в общем, все равно ценю. Если мы его тратим не на ерунду, а действительно на смысл. Поэтому это ходатайство, которое заявлено, Ваша честь, оно связано как раз еще и с тем, что я четко должен понимать свои права. Участвую я в исследовании доказательств? Если да, то каким образом. Ваша честь, поясните.

Пока я большой трагедии в том, что началось, не вижу. Но еще раз, Ваша честь, в Мещанском суде я уже все это видел. Как через неделю-две публика засыпала после того, как прокурор Шохин на всякий случай раза по три-четыре читал одни и те же документы. Если мы сейчас судебное следствие проводим, Ваша честь, определитесь. И чтобы нам было понятно, что мы дальше делаем.