Сегодня, благодаря солидарным усилиям Виктора Данилкина и Валерия Лахтина, у Хамовнического суда появились новые правила представления письменных доказательств. Теперь, чтобы зачитать документ, к которому испытывают антипатию прокуроры, адвокаты вынуждены сначала заявлять ходатайство о его оглашении, потом слушать возражения гособвинителей, а в итоге подчиняться тому или иному решению суда (сегодня Виктор Данилкин неизменно занимал сторону гособвинения и уже запретил защите огласить несколько документов).

В среду Виктор Данилкин решил, что приговоренные в 2007 году по «делу ЮКОСа» Малаховский и Переверзин должны выступить в Хамовническом суде в качестве свидетелей. Суд отдаст распоряжение об их этапировании в Москву.

«Уголовное преследование Ходорковского и Лебедева основано не на законе, а на политических решениях»

«По Малаховскому и Переверзину?» - спросил с утра судья Данилкин прокуроров, ожидая, наконец, обещанного вчера ответа на этот пункт ходатайства защиты. «Попозже», - ответила Ковалихина, кивнув на пустующий рядом стул Валерия Лахтина.

Защита снова занялась представлением письменных доказательств из дела. Владимир Краснов обратился к тому 141. На листах 103-104 было решение Центрального суда Читы, рассмотревшего 10 июля 2007 года жалобу Платона Лебедева на постановление прокурора Смирнова (того самого. – ПЦ). На листе дела 105 находилось постановление Тверского суда Москвы, который рассматривал жалобу адвокатов Лебедева о признании незаконным действий и решений помощника Генерального прокурора Игнашина. «Это из серии тех же постановлений, которыми судьи, в связи с вступившим в законную силу решением Басманного суда, признавали подсудность подобных жалоб именно Басманному суду. С учетом того, что органы следствия, прокуратуры не исполняли это решение суда, нарушалось право на судебную защиту. Лишить право людей на судебную защиту – это прямое нарушение Конституции, а возникло оно в результате неисполнения судебного акта», - комментировал документы адвокат, не зачитывая самих судебных решений.

Затем Краснов открыл том 142. В этот момент в зале № 7 появился Валерий Лахтин.

На листах 171-210 находилось ходатайство в Следственный комитет, которое Ходорковский, Лебедев и их защитники подали 22 декабря 2007 года по итогам ознакомления с материалами уголовного дела. Заявители ходатайствовали о прекращении уголовного дела «в связи с отсутствием в действиях Ходорковского и Лебедева состава какого бы то ни было преступления».

«Уголовное преследование Ходорковского и Лебедева основано не на законе, а на политических решениях, сопряженных с реализованным намерением разрушить Нефтяную компанию ЮКОС, опорочить и лишить собственности ее законных владельцев, - читал документ Владимир Краснов. - Сначала Генеральная прокуратура РФ, а в настоящее время Следственный комитет при прокуратуре РФ выступают в качестве орудий такого преследования, в ходе которого фальсифицируются доказательства, игнорируются требования закона, выдвигаются абсурдные обвинения».

Защитники ссылались в ходатайстве на решения Парламентской Ассамблеи Совета Европы, Европейского Суда по правам человека, а также на многочисленные судебные акты, принимавшиеся различными судебными органами разных стран, в которых констатировался неправовой характер преследования Ходорковского и Лебедева, а также необоснованность налоговых и иных претензий к ОАО "НК ЮКОС", его основным акционерам, менеджерам и сотрудникам. В ходатайстве подробно разбиралось существо предъявленных обвинений и приводились примеры грубых нарушений российского законодательства со стороны органов следствия. Защита писала, например, о том, что материалы, содержащие сведения, оправдывающие обвиняемых, умышленно скрываются от стороны защиты; ведется «тайное следствие»; в обвинении заведомо искажаются события и факты, в то время как совершенно законным действиям придается криминальное значение; преследуются адвокаты и т.д.

«Вы сейчас оглашаете ходатайство, в котором исследуются доказательства! У нас что, прения сейчас?» - спросил судья адвоката. - «Во-первых, Ваша честь, я отвечу на ваш вопрос: У нас сейчас не прения,- сделал паузу Краснов. – Во-вторых, я исследую документ, который по своей правовой природе весьма близок к постановлению о привлечении в качестве обвиняемого, где также исследовались некие обстоятельства». Вскочил Лахтин: «Извините, у меня заявление! Обстоятельства, изложенные в этом документе, уже были исследованы судами, Ингондинским районным судом города Читы, Басманным районным судом города Читы! – зал засмеялся. Но прокурор исправляться не стал, а продолжил: - Краснов зачитывает как декларацию этот документ, положения которого уже были исследованы судами. По выемкам в Жуковке – защитники обжаловали эти действия, практически все действия следователей были судом признаны законными и обоснованными. Изъятия документов в адвокатских образованиях тоже обжаловались, и действия следователей были признаны законными и обоснованными. Защитник Краснов сейчас занимается, повторюсь, ревизией судебных решений, вступивших в законную силу, и анализом выводов обвиняемых и защитников, которые уже были проанализированы судами! Если бы защитник Краснов зачитывал ИТОГОВЫЕ решения судов – мы бы не препятствовали этому!».

Валерий Лахтин рвется защищать Ходорковского и Лебедева

Владимир Краснов продолжил чтение. Как обычно, прокуроры Лахтин и Ковалихина обсуждали что-то между собой. Адвокат не выдержал: «Я могу попросить уважаемых оппонентов, если они что-то обсуждают…потише, чтобы не мешать!». – «Потише, Валерий Алексеевич!» - поддержал просьбу адвоката судья. Но Лахтина это задело за живое: «А я могу попросить защитника Краснова выполнять требования председательствующего и не обсуждать здесь обвинение! Мы не в прениях! Краснов грубо игнорирует и ваши требования, Ваша честь. Фактически защитник анализирует обвинение. Я с удовольствием могу сейчас парировать защитнику Краснову. Но я этого не делаю, потому что я исполняю требования закона. И я ожидаю от защитников, коль вы предоставили им право представлять доказательства (по интонации Валерия Лахтина можно было понять, что защитники просто не разобрались, какое огромное одолжение им сделали, вообще позволив представлять доказательства), значит они должны доказательства представлять, а не зачитывать тексты деклараций! Я прошу настроить, потребовать или попросить защитников представлять доказательства! Если у них нет доказательств, то давайте перейдем к другой стадии процесса и не будем нарушать статью 6 Конвенции о защите прав человека, а я как государственный обвинитель могу требовать и от защитников, и от суда соблюдения прав и подсудимых тоже! Каждый человек имеет право на рассмотрение его дела в разумный срок! Я прошу сделать замечание защитнику Краснову! Чтобы защитник Краснов не дезориентировал подсудимых Ходорковского и Лебедева». – «Валерий Алексеевич! Валерий Алексеевич! Присядьте!» - пытался перекричать председательствующий прокурора. Тот наконец-то уселся. Михаил Ходорковский подошел к микрофону: «Если бы господин Лахтин не ревизовывал решения судов, то этого процесса вообще не было бы, потому что он ВЕСЬ – ревизия уже принятых судебных решений…». – «Михаил Борисович, присядьте, я вам слова не давал!» - кипел судья.

Наконец все успокоились. Владимир Краснов продолжил читать текст документа. Закончив же оглашать ходатайство, защитник попросил 10-минутный перерыв. Прервались. Валерий Лахтин сорвался с места и проворным аллюром покинул зал № 7.

После краткого перерыва Владимир Краснов обратил внимание на постановление руководителя следственной группы Алышева о полном отказе в удовлетворении только что зачитанного ходатайства. «После нашего ходатайства расследование было продолжено, к делу было приобщено порядка 60 томов», - отметил защитник и перешел к новому документу.

Следователь Каримов придает своим постановлениям мировое значение

Обратились к ходатайству об оказании правовой помощи, которое следователь Хатыпов 31 мая 2005 года направил в компетентные органы Испании. Защитник процитировал ходатайство господина Хатыпова: «В ходе проведения дальнейшего расследования нами установлено, что Ходорковский и Лебедев стремились скрыть свою причастность к банку МЕНАТЕМ, МФО МЕНАТЕП». «Из материалов дела следует, что ничего похожего на самом деле не происходило», - прокомментировал защитник выкладки следователя из «заведомо ложного ходатайства».

В томе 150 смотрели запрос следователя Каримова об оказании правовой помощи в республику Кипр (от января 2004 года). Защитник Краснов отметил, что в этом запросе Ходорковского называли председателем совета директоров банка МЕНАТЕП, а Лебедева – президентом банка МЕНАТЕП (то есть заявление Каримова не самым удачным образом сочеталось с ранее озвученным ходатайством Хатыпова о том, что Ходорковский и Лебедев якобы стремились скрыть свою причастность к банку МЕНАТЕП). «Весь запрос на Кипр представляет собой заведомо ложные сведения…» - произнес адвокат. «Владимир Николаевич!» - перебил его судья. «Тем не менее это так», - договорил защитник. Следователь Каримов на основании своих постановлений просил кипрские власти произвести выемку документов в банке, а также в компаниях «Ветеран Петролеум Лимитед», «Халлей Энтерпрайзис Лимитед». Как отметил Владимир Краснов, компания «Халлей Энтерпрайзис Лимитед» не входила в юрисдикцию Генеральной прокуратуры.

«В связи с тем, что защита намерена в свое время заявить некое ходатайство, я хотел бы огласить некоторые фрагменты из документа, находящегося в томе 152, это приговор от 19 апреля 2006 года Симоновского суда и кассационное определение Мосгорсуда от 24 августа 2006 года в отношении Бахминой. Документы частично оглашались стороной обвинения…я бы хотел обратить внимание на некоторые моменты», - шел дальше адвокат Краснов. Защитник обратил внимание на указанную в приговоре сумму похищенного у «Томскнефти» имущества - 8 млрд 60 млн рублей. Это 45 процентов балансовой стоимости активов, говорилось в приговоре. «Суд установил, - читал Краснов, - что оценщику Зайцеву не были представлены сведения о действительной балансовой стоимости, в связи с чем он был введен в заблуждение и рыночную стоимость имущества «Томскнефти», передаваемого в дочерние ЗАО, приравнял к заниженной остаточной стоимости». «Хотя, - произнес адвокат и обратился к предпоследнему абзацу 38 листа все того же приговора, - балансовая, а не остаточная стоимость основных фондов может быть приравнена к рыночной». Адвокат еще раз назвал сумму 8 млрд 60 млн. «То есть называется ущерб в размере балансовой стоимости тех активов, которые считаются похищенными», - подчеркнул Владимир Краснов.

Том 153 содержал в себе ответ представителя Следственного комитета на жалобу Лебедева (Платон Лебедев жаловался на действия следователя следственной группы). «А чего это по почте из Москвы в Читу, если следствие в Чите у нас происходит?» - задал вполне себе риторический вопрос Владимир Краснов.

На листе 156 находилось письмо в адрес Лебедева, подписанное прокурором Лахтиным. Лахтин разъяснял, что вынесено решение о полном отказе в удовлетворении жалобы Платона Лебедева, поданной на имя Генерального прокурора.

Прервались на обед.

Лебедев: «Ваша честь, вы мне отказываете в том, в чем мне не отказало даже следствие!»

После обеда адвокат Владимир Краснов хотел было зачитать очередную жалобу Платона Лебедева. Тут же вскочил Лахтин. «Ну содержание жалобы не относится к обстоятельствам, подлежащим доказыванию. Вчера в течение двух-трех часов мы слушали жалобы на действия Каримова! Действия Каримова, совершенные им в должности следователя, не относятся к предмету доказывания. Ходатайства и жалобы содержали оскорбительные выражения в отношении должностных лиц Генеральной прокуратуры! Содержали они оценку вступивших в законную силу решений судов», – все больше распалялся прокурор. – «Давайте по поводу сегодняшнего! То, что у нас сегодня!» - направлял прокурора судья. – «Сегодня продолжается то же самое! – охотно согласился говорить на актуальную тему Валерий Лахтин. – Сейчас защитник Краснов опять инициирует исследование документов, не имеющих отношения к предмету доказывания. Мы возражаем против чтения жалоб, ходатайств, постановлений, возражений…» - «У нас сейчас конкретная жалоба», - не давал отвлечься прокурору судья. – «Мы возражаем против оглашения данной жалобы!» - наконец-то сказал гособвинитель.

Адвокат Краснов счел нужным пояснить: «Данный документ приобщен следствием к уголовному делу под бдительным надзором прокуроров и в таком виде был представлен суду. В связи с этим данный документ входит в совокупность документов, подтверждающих те или иные обстоятельства, которые, как я полагаю, вам, Ваша честь, придется оценивать в совокупности при вынесении окончательного решения. Второе. В данном документе излагается позиция моего подзащитного по целому ряду вопросов, которые входят в предмет доказывания. Если оппоненты по каким-то соображениям совершенно исключают вероятность того, что при допросе подзащитного и дачи им показаний мы не собираемся затрагивать эти вопросы, уточнять их, то совершенно напрасно. А чтобы было понятно, о чем мы будем говорить, исследование этого документа представляется совершенно необходимым. Наконец третье. Эмоциональная сторона выступления Валерия Алексеевича мне более-менее понятна. Возможно, за эти дни, что я читаю документы, я вам порядком надоел. Но мы же слушали вас? Слушали! Старались не прерывать. Защита исследует доказательства в том объеме, в котором она считает необходимым на этом этапе судебного заседания».

«Понятно. Суд отказывает в удовлетворении ходатайства об оглашении указанной жалобы, - произнес Виктор Данилкин, хотя никого ходатайства об оглашении документа в зале № 7 и не звучало. - Оглашению подлежат документы, имеющие значение для уголовного дела», - отказался считать документ из дела доказательством Виктор Данилкин.

Адвокат попросил пять минут перерыва и подсел к окошку «аквариума» обсудить происходящее с Платоном Лебедевым.

«Защита считает необходимым заявить возражения против ваших действий, - сообщил после совещания с подзащитным Владимир Краснов. – Отказав в исследовании данного документа, в котором содержатся сведения, изложенные Лебедевым по обстоятельствам, являющимися предметом доказывания по настоящему уголовному делу, вы ограничиваете наше право на защиту, что является недопустимым. Теперь мы должны заявлять ходатайство об исследовании каждого документа?» - уточнил в конце адвокат.
Судья пояснил, что это касается только того, против чего возражал прокурор. Тогда Владимир Краснов сообщил, что в томе 153 на страницах 187-217 находится жалоба Платона Лебедева генпрокурору Чайке, а также приложения к этой жалобе. «Ваша честь, мы…» - приподнялся над стулом Лахтин. – «Валерий Алексеевич, дослушайте», - предложил судья. Когда адвокат закончил объяснения, предваряющие оглашение документа, Лахтин высказался в полный рост: «Мы возражаем против оглашения текста жалобы по тем же основаниям. Этот документ не является доказательством по делу. Это явное затягивание процесса».

«Суд отказывает в удовлетворении ходатайства об оглашении данной жалобы. Это не нарушает, по мнению суда, права на защиту подсудимого Лебедева, о своих доводах, изложенных в жалобе, он сможет сообщить в своих показаниях в суде», - тут же заявил Данилкин.

«Они даже не поняли, о чем речь. Мы оглашаем не жалобу, а приложение к жалобе!» - высказался из «аквариума» Лебедев (речь шла о статьях Егора Гайдара и Владимира Милова из журнала «The New Times») – «Ну это тоже относится к жалобе!» - вскочил Лахтин. – «Суд все прекрасно понял», - отчитался Виктор Данилкин. Лебедев же, встав к микрофону, пояснил, что эти документы являются самостоятельными.

«Суд рассмотрел ходатайство в полном объеме. С учетом приложений», - не ставил под сомнение свое решений председательствующий. Лебедев снова был у микрофона: «Возражаю в таком случае! Вы мне отказываете в том, в чем мне не отказало даже следствие! В приобщении к делу документов, которые нахожу я сам и приобщаю к делу! Собирать и представлять доказательства – это мое законное право! Почему в данном суде мне запрещают такие доказательства даже исследовать и оглашать – ну это уже до следующего отвода!»

«Пожалуйста, дальше!» - играл желваками Данилкин. Адвокат Краснов напомнил, что судья каким-то образом определился со своей позицией по документу, который еще даже не оглашался в суде.

Валерию Лахтину посулили отвод

Затем адвокат Краснов заявил повторное ходатайство об исследовании статей Гайдара и Милова. «Мнение гособвинителей?» - обратился судья к прокурорам. Публика возмущенно роптала. Валерий Лахтин предсказуемо возражал «против исследования данного текста, не являющегося доказательством».

«Суд отказывает в удовлетворении ходатайства об оглашении указанных материалов. В качестве доказательств они отдельно к материалам дела не приобщались», - торопился судья. Платон Лебедев просто расхохотался по поводу складывающейся ситуацией. А Михаил Ходорковский подошел к микрофону: «Ваша честь. Я просил бы предоставить нам сейчас небольшой перерыв, чтобы мы могли обсудить этот вопрос. Но я предупреждаю уважаемый суд о том, что сегодняшние выступления прокурора Лахтина являются для нас основанием для отвода. Поскольку уважаемый прокурор Лахтин, будучи надзирающим прокурором по делу, одобрил приобщение и передачу в суд материалов, которые на тот момент полагались им необходимыми составными частями доказательств по данному делу. В настоящий момент тот же самый прокурор Лахтин заявляет позицию, и уже заявил по четырем документам, о том, что они НЕ являются доказательствами по данному делу. - Лахтин кинулся к своему УПК. – Поскольку он не отказался от обвинений ни в какой части, то для нас очевидна его недобросовестность. В какой степени это является основанием для отвода, я хочу обсудить со своими защитниками», - завершил выступление Ходорковский.

«Пять минут перерыв!» - дал время судья. Кто-то в зале зааплодировал. Валерий Лахтин сжал губы и стал озираться на публику. Походив туда-сюда, раздраженный прокурор все-таки вышел из зала. Вернулся он через минут пять с какой-то пачкой бумаг, усеянной красными закладками.

Судья вернулся в зал. Владимир Краснов высказался: «Ваша честь. Наша консолидированная позиция заключается в следующем. Чтобы не затягивать время, защита предполагает огласить то, что мы собирались огласить в следующем томе, затем мы хотели бы заявить достаточно большое ходатайство, с тем чтобы закончить где-то в 16.00, чтобы мы имели время для подготовки отвода». – «Какого отвода?» - переспросил Лахтин. – «Такого!» - высказались из зала. - «Очередного», - спокойно отвечал адвокат.

Адвокат Краснов обратился к 154 тому. Здесь располагалось решение Венского арбитражного трибунала от 31 марта 2002 года по иску «Ист Петролеум» к «Томскнефти». Венский арбитражный трибунал разбирался с договором о совместной деятельности, который 5 июля 1995 года заключили «Ист Петролеум» и «Томскнефть». По мнению трибунала, договор этот был невыгоден «Томскнефти».
В документе, в частности, назывались «инсайдеры, которые были вовлечены в махинации совместной деятельности» - господа Рыбин, Филимонов, Калюжный, Авалишвили и т.д. Как установил трибунал, «Ист Петролеум» «не осуществила какого-либо взноса в совместную деятельность», тогда как «Томскнефть» внесла в совместную деятельность имущество, скважины, здания и доступ к доказанным запасам Западно-Полуденного месторождения, прогнозируемый чистый доход от которого в 1995 году составлял 718 млн долларов.

«Во второй половине 1997 года инсайдеры, опасаясь начала реализации заключительной стадии приватизации «Томскнефти», применили стратегию с целью сохранить совместную деятельность или причинить «Томскнефти» дальнейшие убытки в свою пользу и в пользу «Ист Петролеум», - говорилось в решение трибунала.

Стоит сказать, что проблем с оглашением решения Венского арбитражного трибунала не возникло. Даже Валерий Лахтин был тих.

Малаховский и Переверзин выступят в Хамовническом суде

Перешли к ходатайствам. «Государственные обвинители, готовы?» - обратился сначала Данилкин к прокурорам. Встал прокурор Смирнов. Он отвечал на ходатайство, заявленное адвокатом Дятлевым накануне, по аудиторам «дочек» ЮКОСа. Прокурор Смирнов заявил: «Адвокатом Дятлевым было заявлено три ходатайства. Они имеют один предмет, поэтому наши возражения будут касаться всех трех ходатайств, - вновь решил убить всех зайцев сразу Вячеслав Смирнов. – В материалах дела содержатся сведения о том, что аудит ЮКОСа и его дочерних компаний проводился работниками «ПрайсвотерхаусКуперс». По нашему мнению, серия очередных ходатайств защиты по одному и тому же несущественному вопросу имеет цель затянуть судебное разбирательство. Полагаем, что установленные и общеизвестные факты, не имеющие прямого отношения к рассматриваемому делу, не нуждаются в дополнительной проверке. Просим суд отказать в удовлетворении ходатайств»

«Прошу прощения, - поднялся Ходорковский, - мы просили уточнить вопрос по аудиторам, которые были и после. Мы действительно не знаем, оставался ли там «ПрайсвотерхаусКуперс». Если сторона обвинения говорит, что оставался «ПрайсвотерхаусКуперс», то тогда…»

Прокурор Смирнов решил дополнить свой ответ: «Период, который не охватывается событиями совершения преступления, то есть после 2003 года…я полагаю, необходимости истребовать документы, кто осуществлял аудит добывающих компаний…такой необходимости не имеется. Так как это не относится к предмету рассмотрения данного уголовного дела». «Вы уже отказались от легализации, что ли?» - рассмеялся из «аквариума» Лебедев.

Точно так же прокурор не нашел необходимости в вызове в суд в качестве свидетеля госпожи Фонаревой, которая в период с ноября 1998 года работала первым заместителем министра РФ по антимонопольной политике. «Необходимость допроса Фонаревой по вопросам применения уже недействующего законодательства отсутствует», - сообщил Смирнов.

«По исключению доказательств и по Малаховскому и Переверзину!» - напоминал прокурорам судья.

Позицию обвинения стал озвучивать Валерий Лахтин. «Во-первых, данное ходатайство абсолютно немотивированно, - говорил прокурор о ходатайстве защиты об этапировании в Москву и допросе в суде осужденных по «делу ЮКОСа» Малаховского и Переверзина, - во-вторых, Малаховский и Переверзин уже дали свои показания по исследуемым в данном суде обстоятельствам, дали они их в Басманном суде и при этом не признали свою вину. Допрошены они были в качестве подсудимых. Эти показания Малаховского и Переверзина судом были оценены и фактически признаны недостоверными. Приговор указанного суда имеется в деле по обвинению Ходорковского и Лебедева, суд имеет возможность проанализировать содержание этого приговора. Следовательно, нет оснований допрашивать их здесь в качестве свидетелей. Допрос их здесь в суде недопустим и потому, что свидетели предупреждаются об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, а Малаховский и Переверзин были ранее допрошены в качестве обвиняемых», - тут же, без пауз, Лахтин перекинулся уже к другому ходатайству – об исключении недопустимым, на взгляд защиты, доказательств из 112 тома. «Вы с Малаховским уже закончили?» - не понял судья. – «Да», - шел дальше Лахтин по подготовленному тексту. Прокурор заявил, что ходатайство защиты об исключении недопустимых доказательств противоречит материалам дела. По словам прокурора, несовершенство документов объясняется тем, что в таком виде они были изъяты во время обысков. «Поэтому обвинение не находит законных оснований для удовлетворения ходатайства. А защитникам мы советуем внимательно читать материалы уголовного дела!» - закруглился гособвинитель.

Тихо и быстро, словом, как обычно, Виктор Данилкин выносил свои решения по ходатайствам. Суд «не нашел законных оснований» для истребования и приобщения к материалам дела справок по аудиторам «Самаранефтегаза», «Томскнефти» ВНК, «Юганскнефтегаза» и протоколов собраний акционеров этих обществ, на которых утверждались аудиторы. Что касается признания десятков листов из тома 112 недопустимыми доказательствами, суд опять же не нашел для этого законных оснований.

Но ходатайство о вызове в суд в качестве свидетеля госпожи Фонаревой судья удовлетворил. Также Виктор Данилкин удовлетворил ходатайство об этапировании и допросе Малаховского и Переверзина. «Суд выносит постановление об этапировании указанных лиц для допроса в судебном заседании», - заявил Виктор Данилкин.

Адвокаты попросили 10 минут перерыва.

После краткого перерыва адвокат Вадим Клювгант сообщил: «У нас ходатайство очень объемное…у нас предложение или расстаться на полчаса раньше намеченного, или мы готовы работать дольше». - «Давайте расстанемся!» - устало улыбнулся судья. Все рассмеялись. – «Навсегда!» - предложили из публики.

Завтра заседание начнется в 10.00 утра.