«Ваша честь советуется с совестью», - шутили сегодня на лестнице Хамовнического суда по поводу затягивающего перерыва. К этому моменту Виктор Данилкин провел в совещательной комнате уже около двух часов. После фантасмагорических аргументов Валерия Лахтина председательствующий решал вопрос об отводе специалиста Михаила Делягина. В итоге Хамовнический суд не стал сегодня слушать доктора экономических наук Делягина, как не стал он слушать неделю назад доктора юридических наук Лопашенко.

Специалист: «Экономическая часть обвинений несовместима с действительностью»

Народу много. В зале правозащитник Сергей Ковалев. На лестнице среди других посетитетей был замечен экономист Михаил Делягин. Но в зал вместе со всеми он не прошел. Вскоре стало понятно почему.

«Защита просит вызвать для допроса в качестве специалиста Михаила Геннадьевича Делягина, который явился в суд, - поднялся Вадим Клювгант. - Я хотел бы несколько слов сказать о личности данного специалиста. Экономист. Академик российской Академии естественных наук, доктор экономических наук, руководитель института проблем глобализации. Работал помощником президента по экономике». Чтобы перечислить все должности и регалии господина Делягина, у адвоката ушло довольно много времени.

«Все деяния, инкриминируемые нашим подзащитным, относятся к преступлениям в сфере экономики. Никто не будет ставить под сомнение, что экономика – это самостоятельная наука. И нужно понимать экономическую суть деяний. Чтобы впоследствии, с пониманием экономического смысла, давать уже правовую оценку этим деяниям», - подчеркнул Вадим Клювгант.

В 10.35 Михаил Делягин был на свидетельской трибуне.

Встал прокурор Лахтин: «У нас ряд вопросов по квалификации специалиста. Я не увидел документы, подтверждающие его квалификацию. Нужно принять решение о целесообразности его допроса в качестве специалиста. Мы свою точку зрения еще не высказали. А защитник Клювгант начинает уже допрос специалиста...» - «Не начинает он», - заметил судья.  

«Экономический факультет МГУ. Специальность - экономическое и социальное планирование», - рассказал Михаил Делягин о своем высшем образовании и по просьбе адвоката представил красный диплом и диплом доктора наук. Валерий Лахтин стал придирчиво разглядывать документы. «Ему интересно. Он таких дипломов никогда не видел», - комментировала публика. 

Затем Михаил Делягин рассказал о сфере своих научных интересов (экономическая деятельность глобальных корпораций также относилась к числу его профессиональных интересов), господин Делягин перечислил несколько из своих 12-13 книг. «В сферу ваших интересов компания ЮКОС попадала?» - спрашивал Клювгант. - «На конечном этапе ее существования. Когда компания стала объектом пристального интереса государства. Это стало уникальным явлением». – «Экономические закономерности распространяются на всех субъектов экономики?» - «Базовые экономические закономерности распространяются, конечно, на всех. Отрасли и компании имеют свою специфику, но эта специфика полностью укладывается в общую закономерность. Как люди - все разные, но устройство организма в принципе одно. И законы функционирования организма одни». – «Ваша собственная оценка, обладаете ли вы достаточными знаниями о действии этих экономических закономерностей применительно к крупным компаниям?» - «Да. Но если будут задавать узкоспециальные вопросы, заранее гарантировать не могу» - «Вы знакомы с Михаилом Ходорковским?» - «Знаком с августа 1990 года. Я работал в группе экспертов Ельцина. К нам приходило огромное множество бизнесменов, которые рассказывали, как хороша рыночная экономика и среди них был и Михаил Ходорковский, который рассказывал, как устроено банковское хранилище, и почему раньше это было плохо, а теперь хорошо для коммерческого бизнеса. Это был настолько зажигательный рассказ, что я помню его до сих пор». Михаил Делягин вспомнил еще несколько деловых встреч с Ходорковским – «Есть даже фотография, где Ходорковский и премьер жмут друг другу руки, а я стою на заднем плане», - улыбнулся Михаил Делягин, вспоминая одну из своих встреч с Ходорковским. «Тот же вопрос по поводу Платона Леонидовича Лебедев», - сказал Клювгант.  «Нет, не встречался. И даже не подозревал о его существовании до начала суда», - отвечал Делягин. Лебедев смеялся.

«Приходится задавать такой вопрос. Имеется ли у вас материальная, иная, личная прямая, косвенная заинтресованность или зависимось, которые могли бы препятствовать вашим непредвзятым объективным показаниям в качестве специалиста в области экономики?» - «Нет. И если я что-то скажу, что противоречит моим представлениям в области экономики, то меня мои собратья по цеху просто на части порвут». - «Вы высказывали критическую оценку по поводу самого факта преследования Ходорковского, Лебедева и других сотрудников ЮКОСа. Сможете ли вы быть объективным и непредвзятым, отвечая на вопросы?» - продолжал спрашивать Вадим Клювгант. - «Я не выступал против самого факта уголовного преследования. Я выступал против характера обвинения, которое на меня производило впечатление не совместимого с честью и достоинством государства. Как минимум уголовные обвинения должны иметь какое-то отношение к действительности, а экономическая часть обвинений носила характер несовместимый с действительности. Я выступал против неправильного обвинения, которое дискредитирует государство, помимо того, что оно наносит чудовищный ущерб людям и экономике. Я не думаю, что эта позиция могла как-то повлиять на мое отношение к российскому правосудию, потому что я всегда выступал достаточно критично по отношению к представителям российского крупного бизнеса, тесно связанного с государством».

Лахтин: «Помимо посещения данного процесса, вы еще какой-либо конструктивной деятельностью занимались?»

Вопросы были у прокурора Смирнова. «Участвовали ли вы в качестве эксперта в заседаниях комиссий государства по вопросу недропользования, работы нефтекомпаний?»

Платон Лебедев постучал по микрофону в «аквариуме»: «Вопрос в части недропользования я прошу снять. Данный вопрос никакого отношения к делу не имеет. Он в обвинении даже не содержится». Вячеслав Смирнов с места высказывался в том смысле, что «еще посмотрим».

 Господин же Делягин стал отвечать. «Я принимал участие в заседании комиссии правительства РФ по регулированию доступа к системе магистральных трубопроводов под председательством вице-премьера Христенко. Я участвовал в подготовке некоторых материалов к заседаниям этой комиссии» - «Участвовали ли вы на заседаниях правительства, где рассматривались вопросы ценообразования, трансфертные цены?» - «Эти вопросы в явном виде на заседания правительства не выносятся. Но они входят в вопросы макроэкономического и ценового регулирования. И я принимал участие в рассмотрении этих вопросов. В 99 году, когда у нас был первый бензиновый кризис и цена на нефть подскочила в четыре раза я как замруководителя секретариата первого вице-премьера Аксененко, участвовал в подготовке заседания правительства по вопросам, что делать с ценами на бензин и с нашими нефтяниками, которые устроили это безобразие. Тогда Аксененко смог урегулировать вопрос путем прямого переговорного процесса с руководителями компаний». 

 Слово перешло к вернувшемуся в процесс Валерию Лахтину. «В данное судебное заседание вы кем приглашались?» - «Клювгантом». - «На каких условия вы приглашались?» - «На условиях говорить правду, иначе посадят». - «И вы готовы ответить на любые вопросы?» - «В рамках своей компетенции». - «Вы знаете, какие вопросы вам будет задавать судья, государственный обвинитель?» - «Ваша честь, мне не известно какой вопрос будет задавать мне данный гособовинитель, потому что, присутствуя в этом заседании несколько раз, я обратил внимание на оригинальность, с моей точки зрения, характера его деятельности в суде». - «Вы по своему роду деятельности общаетесь со специалистами в области купли-продажи нефти?» - «В настоящее время не общаюсь. Но раньше приходилось достаточно часто общаться по следующим аспектам: специфика ценообразования на бензин, сомнительные аспекты в деятельности ряда российских нефтяных компаний, третье – касательно попыток создать нефтяную биржу в Санкт-Петербурге». - «Вы работали в структурах, связанных с добычей нефти, куплей-продажей нефти?» - «Я не работал. Моя жена работала в небольшой нефтяной компании». - «Я, например, со своей женой не обсуждаю профессиональные проблемы», - встретил Валерий Лахтин отмечаемый 8 июля День семьи, любви и верности.

«Валерий Алексеевич, об этом потом. В коридоре поговорите, - оборвал прокурора судья. – Есть еще вопросы?» - «Консультации защитникам Ходорковского вы давали?» - «Мне позвонил адвокат Клювгант и спросил, не возражаю ли я принять участие в заседании. Я сказал, что в рамках своей компетенции, конечно, согласен» - «Ваши неоднократные посещения судебного заседания не связаны с просьбой защитника Клювганта или ГРАЖДАНИНА Клювганта?» - «Этот процесс имеет большое общественное значение» - «С материалами уголовного дела вы знакомы?» - «В полном объеме не знаком. Я прочитал текст обвинения, который висит на сайте Генпрокуратуры» - «Распечатав текст с сайта Генпрокуратуры, вы сличали его с текстом, который находится у судьи Данилкина?» - не доверял Валерий Лахтин уже и сайту Генпрокуратуры.  

«Валерий Алексеевич, свидетель не говорил, что он распечатывал что-либо», - вмешался судья.

«Я стараюсь пользоваться информацией из официальных источников, - отвечал Делягин. - В тексте обвинительного заключения, который висит на официальном сайте Генпрокуратуры употребляется термин «ущерб в несколько миллиардов долларов». Если бы я так написал в официальной записке, я бы вылетел с работы в тот же день. Но я принял этот текст как некоторый ориентир». - «Неоднократно присутствуя в зале, вы слышали мнения сторон, показания свидетелей, понимали содержание оглашенных здесь документов?» - «Я не могу сказать, что понимал все документы, тем более, когда их читал задающий вопросы прокурор, потому что это было очень сложно для восприятия. Но о чем идет речь, сопоставив свои воспоминания и записи с текстом, который находится на сайте Генпрокуратуры, я это выяснил. Кроме того, общее понимание ситуации из того, что я здесь слышал, мне, как я полагаю, присуще», - был ироничен Михаил Делягин. «Помимо посещения данного процесса, вы еще какой-либо конструктивной деятельностью занимались?» - выдал на-гора новый вопрос Валерий Лахтин. Зал не мог не смеяться. Специалист сказал, что вопрос ему понятен, но судья попросил прокурора выступить с пояснениями. Тот что-то и как-то пояснил: «Делягин заявил, что он занимается плодотворной научной работой...» - «Это не соответствует действительности, я сказал, что занимаюсь научной работой», - поправил прокурора специалист. - «Научной работой! Даже так! - был язвительным на пустом месте Валерий Лахтин. - Вот я и спрашиваю, выясняя его уровень компетенции… Мы уже выяснили, что он не знакомился с материалами уголовного дела, не оказывал услуг ЮКОСу и т.д. Чем он занимался, кроме посещения данного процесса? И он мнит себя специалистом…» - в очередной раз позволил себе быть самим собой прокурор Лахтин. «Валерий Алексеевич, я вам замечание сделаю. Подбирайте слова! Вопрос снимается», - сердился судья.

Валерий Лахтин разрешил Михаилу Делягину высказываться. На научных симпозиумах

«Вы по чьей инициативе писали статьи и давали интервью об этом процессе?» - «Статьи я пишу по личной инициативе. А интервью даю по инициативе журналистов, которые обращаются с просьбой. Удовлетворяю просьбу дать интервью по личной инициативе». - «Вы считаете приемлемым для научного работника такого уровня, каким вы себя считаете, давать анализ хода процесса, не изучив материалов уголовного дела, не оказывая ранее никаких услуг ЮКОСу?!» - «В моей сфере компетентности аффилированное с объектом исследования лицо не может теоретически заниматься его исследованием, потому что это конфликт интересов. Этого стараются не допускать. Я не давал однозначные юридические оценки, которые требуют специальных юридических познаний. В части понимания общих закономерностей я имею право высказываться на экономические вопросы. Более того, как гражданин Российской Федерации я имею право высказывать свое мнение по отношению к событиям, которые я считаю значимыми, которые происходят внутри страны. В том числе к событиям, которые, с моей точки зрения, порочат репутацию государственных органов и подрывают государственность». - «Ставлю вас в известность, что еще не все доказательства исследованы и оценены. Это компетенция суда и сторон, а вы свое мнение можете излагать на научных симпозиумах», - с вызовом произнес Валерий Лахтин. Зал возмущался: «Да сколько же можно!». Судья снял вопрос: «Дискуссия окончена!» 

 «Какую-либо оплату за высказывание мнения в СМИ вы получали?» - спросил Лахтин под вздох зала. Судья снял и этот вопрос и следующий: «Вы считаете этичным высказываться в СМИ по поводу анализа хода судебного заседания, когда судебное заседание еще не завершено?»

«Хотелось бы знать, какие вопросы будут заданы защитниками, чтобы мы могли высказать свою точку зрения о смысле его допроса в суде», - обратился к суду Лахтин. Адвокат Клювгант объяснил, что вопросы можно будет услышать, когда защита начнет их задавать. Но Валерию Лахтину хотелось слышать вопросы без ответов. В этом ему никто не помог.

«Для решения вопроса об отводе специалиста нам нужно 10 минут», - дал смелое обещание Валерий Лахтин. В такой оперативности гособвинения судья усомнился. Лахтин согласился на 30 минут. В итоге прервались на 40 минут.

Прокурор подобрал Михаилу Делягину статьи

На часах было 12.05. Валерий Лахтин вошел в зал последним из прокуроров. Он и начал заявлять отвод: «Выслушав внимательно гражданина Делягина, мы заявляем ему отвод. Мы полагаем, он обнаружил свою некомпетентность и находится в явной зависимости от стороны защиты. Господин Делягин неоднократно присутствовал в суде, сформировал свое мнение и высказывал его неоднократно в СМИ. И это мнение нельзя назвать объективным. Высказывая свое мнение, Делягин находился вне рамок каких-либо элементарных этических норм. Ни с одним документом, Ваша честь, находящимся у вас на столе, он не знаком. Делягин уже неоднократно высказывая свое субъективное мнение о якобы некомпетентности гособвинения, не выслушав всех участников судебного заседания, когда суду представлены еще не все доказательства, Делягин проявил свою заинтересованность. Его показания не могут расцениваться как объективные. 

Приглашался он защитниками, фактически он ангажирован ими. Понятно, какое заключение он может дать. Он уже оценил обвинение как необоснованное и незаконное. И, в частности, в публикации «Стриптиз и агония правящей клептократии», говорится: «Меня угораздило прийти на суд над Ходорковским и Лебедевым в тот день, когда гособвинение отвечало на отвод, заявленный адвокатами прокурору Гюльчехре Бахадыровне Ибрагимовой… Понятно, что решения суда, по-видимому, предопределены, но столь наглядная и откровенная в своей безнаказанности демонстрация этого (низводящая, помимо прочего, судью до роли простого презерватива для беззакония) произвела впечатление даже на видавших виды наблюдателей». Это, Ваша честь, позволяет себе такое высказывание человек, который позиционирует себя выдающимся специалистом в финансово-хозяйственной деятельности непонятно чего. Человек, который позволяет себе утверждать, что он консультировал правительство РФ и позволяет себе говорить, что в силу этого является уважаемым человеком в РФ».

Цитирование статей господина Делягина продолжилось: «На самом деле последовательная дискредитация правосудия, как и последовательная дискредитация выборов и других институтов демократии, целенаправленно осуществляемая все еще путинским (а отнюдь не медведевским) режимом, лишает его необходимых для существования любой власти социальных дем-фе-ров», - по слогам разбирал слово прокурор Лахтин, а зал рушился от смеха. Валерий Лахтин перешел к следующей статье Делягина – «Эффект присутствия». «Делягин позволяет себе необъективную оценку данного заседания», - заявлял прокурор и вновь цитировал: «Дело не в том, что, по всей видимости, решение по делу будет приниматься не на основе закона: дело в том, что, насколько можно понять, административное давление требуется в созданной за последние годы системе не для нарушения закона, а для того чтобы разрешить судьям его соблюдение».

Далее прокурор озвучил фрагмент из статьи Михаила Делягина «Прокуроры не дождутся»: «К сожалению, поскольку в понедельник было 22 июня, день начала войны, я не мог прийти на второй суд над Ходорковским и Лебедевым — и потому пропустил фантасмагорический спектакль, когда представленные прокурорами «доказательства» развеяли в прах их же собственные обвинения». - «Он дает оценку позиции гособвинения», - возмущался прокурор. – «Мне досталось лишь смотреть в несчастное, недоуменное и даже какое-то доброе в своей потерянности лицо судьи Данилкина, -  услышав эти слова, председательствующий немедленно поместил на лицо полуулыбку, - и тихо радоваться тому, что я уже долгие годы не имею никакого отношения к государству, прокуроры которого, по-видимому, не способны уловить смысл даже предъявляемых ими же документов».

«Налицо явная зависимость от стороны защиты вышеуказанного гражданина. Поэтому мы считаем, что его отвод неизбежен уже на основании этого. Кроме того, Делягин проявляет некомпетентность в следующем. Он общался с другими специалистами в области финансово-хозяйственной деятельности ВИНК, т.е. Делягин не является единственным, эксклюзивным специалистом в деятельности нефтяных компаний. Он не знаком с финансово-хозяйственной документацией, заключениями экспертов, другими документами. Он не исследовал базовых документов для формирования любого вывода. Деятельность ВИНК, ее теоретическое обоснование, не является обстоятельством, подлежащим доказыванию в настоящем суде. Мы не дискредитируем деятельность вертикально-интегрированных компаний. Такая компания использовалась Ходорковским и Лебедевым для совершения деяний, каких - господин Делягин сказать не сможет, потому что документов он не изучал. Он не сможет осознать и понять механизм совершения инкриминируемых деяний Ходорковским и соучастниками. Он не сможет понять и оценить смысл заключения договоров, финансовых операций. Учитывая вышеизложенное, он проявил некомпетентность как специалист».

Михаил Делягин, иногда смеясь, записывал за прокурором.

Вадим Клювгант услышал от Лахтина «домыслы, переходящие в ложь»

Встал Вадим Клювгант: «Мы поняли, что прокуроры хотят, чтобы специалист выступал после того, как исследованы все доказательства и принято окончательное решение по делу. Эта потрясающая новая процессуальная позиция, она, несомненно, войдет в учебники, но пока такая позиция не имеет никакого отношения к действующему закону. 

Второе. Мы поняли, что прокуроры заранее знают, что намерен сказать Михаил Делягин, они знают, какие вопросы будут ему заданы, знают, какие ответы он даст, и даже знают, на что он не сможет ответить. У меня вопрос – от кого в таком случае находится в зависимости специалист Делягин, если прокуроры так хорошо знают то, что еще только должно произойти. Если серьезно, иначе как домыслами, переходящими в ложь, и измышлениями клеветнического характера, я заявление прокурора Лахтина назвать не могу. Еще раз повторяю суду. Прокурорам не повторяю, потому что им никакая правда не нужна по этому вопросу, - Гюльчехра Ибрагимова, что то недовольно  и неразборчиво произнесла. - Цель приглашения специалиста Делягина состоит в выяснении у него общих экономических закономерностей универсального характера, их последствий, их механизмов в той части, где это важно по делу. Это единственная цель приглашения данного специалиста. Все, что говорилось прокурором по поводу цели, это недобросовестная инсинуация. 

Теперь что касается зависимости, которую придумал прокурор Лахтин. Ни одного конкретного факта зависимости или заинтересованности прокурором названо не было. То, что специалист ангажирован – это заведомо ложные, клеветнические измышления. Мы согласны, что Делягин является не единственным специалистом в области экономики. Что никак не умаляет его компетентности и возможности дать пояснения суду. У этого вопроса есть и другая сторона. Мы знаем, что в распоряжении прокуроров имеются потрясающие в своей компетентности специалисты-эксперты в области экономики, такие как Елоян, Куприянов, Черников, Мигаль и т.д.… Мы неоднократно просили вызвать их в данное заседание, чтобы выслушать и иное мнение, в чем нам суд с подачи прокуроров отказывает. Мы еще раз напоминаем суду о необходимости альтернативных мнений, в том числе по экономическим вопросам. Мы также обратили внимание на то, что, по мнению прокуроров, базовыми для выводов по делу являются документы бухгалтерского и финансового учета. Те самые, которые прячутся стороной обвинения от суда и защиты на протяжении многих лет. Каким образом вам, Ваша честь, предлагается принимать решение об оценке обстоятельств и доказательств в отсутствие этих базовых документов, пусть вам расскажут прокуроры. Мы же не планируем просить специалиста анализировать конкретные документы. Господину Делягину не было никакой необходимости знакомиться с материалами дела, чтобы быть в состоянии ответить на наши вопросы.

И последнее. Выступление прокурора в очередной раз наталкивает на мысль о том, что в этом деле в какой-то момент должен появиться специалист в области морали и этики. Но уж точно не прокурорам давать оценки в этой части. Этичное или не этичное поведение в качестве основания для отвода, тем более вне рамок судебного разбирательства, в УПК не предусмотрено. Таким образом, защита считает, что в данном случае, как и в предыдущих аналогичных случаях, имеет место заведомое стремление стороны обвинения не допустить квалифицированного специалиста в процесс. С перепугу даже сказали, что он заключение собирается давать, хотя об этом с нашей стороны не было сказано ни слова. Так испугались, что даже жанр перепутали. Этим и определяются все действия стороны обвинения».

Лебедев: «В материалах сфабрикованного дела отсутствуют дипломы докторов экономических наук Шохина, Ибрагимовой, Ковалихиной, Лахтина, Смирнова»

Владимир Краснов добавил: «Запев о том, что специалист Михаил Делягин некомпетентен, явно заинтересован и зависим от защиты - голословен. Тем не менее, прокурор Лахтин признал господина Делягина специалистом, оговорившись, что он не эксклюзивный, но тем не менее, специалист. Хотел бы обратить внимание на ту часть отвода, где, по мнению стороны обвинения, прозвучали компрометирующие Делягина как специалиста обстоятельства. А  эти обстоятельства заключаются в том, что он в точном соответствии с Конституцией имеет свое мнение, открыто его высказывает, мало заботясь о том, как третьи лица отнесутся к этому мнению.Если позиция обвинителей такова, что для того, чтобы выступать в суде, нельзя иметь свое мнение и высказывать его, то это явное заявление позиции, противоречащей Конституции. Терпеть это в суде недопустимо».

Говорить начал Лебедев: «Уже не первый раз сторона обвинения приводит одни и те же доводы для отвода специалиста. Вот и сегодня Лахтин вам уже заявил, что уважаемый специалист УЖЕ проявил свою некомпетентность. В чем? Ведь он даже не ответил ни на один вопрос в порядке предусмотренном ст. 58 УПК! В этой части мнение ангажированного прокурора ничем не подтверждается.

Еще о некомпетентности. Суду представлен диплом МГУ с отличием, а также диплом доктора экономических наук. В оглашенном вам Лахтиным обвинении речь как раз и идет об экономической деятельности. Эта фраза употребляется в обвинении несколько десятков раз. В обвинении речь идет об «экономической необходимости», «экономической выгодности или невыгодности», «экономическом эффекте», «экономическом смысле». Ваша честь, я не знаю по каким причинам в обвинении речь идет об экономической целесообразности решений, принимаемых в хозяйственной деятельности уполномоченными органами. На мой взгляд и в соответствии с решением Конституционного суда РФ, это входит в исключительную компетенцию органов управления этими обществами. И более никого! Им же (акционерам, совету директоров, исполнительным органам) предоставлено право оспаривать те или иные решения. Больше никому! Это когда речь идет об экономической целесообразности!

Ваша честь, в материалах сфабрикованного дела отсутствуют дипломы докторов экономических наук Шохина, Ибрагимовой, Ковалихиной, Лахтина, Смирнова. Также отсутствуют дипломы о том, что у них вообще есть какое-либо экономическое образование. Отказавшись вызвать в суд Елояна и Куприянова, вы Ваша честь, даже не сможете установить, знакомились ли они со всеми материалами дела  и со всем тем перечнем документов, который озвучил Лахтин. Уголовно-процессуальный закон не обязывает знакомить специалиста со ВСЕМИ материалами дела и давать оценку. Это удивительная некомпетентность прокуроров. Они перекладывают на плечи специалиста свою обязанность оценивать все материалы.

Не буду напоминать о Конституции, но там есть фраза, я помню, что никто не может быть принужден к выражению своего мнения или убеждения или к отказу от них. Я понимаю, что прокурорам может не нравиться мнение доктора экономических наук. Они что предлагают ему отказаться от своего мнения и согласиться с их мнением?! Тогда именно они навязывают свое мнение человеку, который является доктором экономических наук. 

Лебедев зачитал фрагмент из решения Европейского суда в отношении свободы выражения мнения: «Свобода выражения мнения…представляет собой одну из несущих опор демократического общества, основополагающим условием его прогресса и самореализации каждого его члена…Свобода слова охватывает не только информацию и идеи, которые…рассматриваются как безобидные либо нейтральные, но также и такие, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство. Таковы требования плюрализма, толерантности и либерализма, без которых нет демократического общества».

 «Я обращаю на эту цитату внимание лишь потому, что Россия является участником европейской Конвенции. С учетом того, что не прозвучало ни одного предусмотренного законом довода, который можно было бы счесть аргументом… какое решение принимать, вы, Ваша честь, знаете, но доводов законных нет», - завершил свое выступление Лебедев.    

Михаил Делягин: «Это дискредитация как минимум по профессиональному признаку»

К трибуне подошел Михаил Делягин: «Прежде всего, я хотел бы выразить благодарность господину Лахтину за выступление, которое мне представляется по его меркам конструктивным и даже в чем-то доброжелательным и добросовестным. Вместе с тем, там содержатся сведения заведомо не соответствующие действительности. Первое. Я не позиционирую себя выдающимся специалистом. Это неправда. Второе. Здесь говорилось, что я позволяю себе утверждать, что я консультировал правительство. Это не соответствует действительности. Я работал в аппарате правительства.

Безусловно, соответствует действительности критика в мой адрес в том, что я недоволен действиями, которые производят впечатление дискредитации правосудия. Это действительно чистая правда, я только не очень понимаю, почему это высказывается представителями стороны обвинения в критическом ключе.

Далее. Прокурор сомневается, что я имею право высказывать свое мнение, на основании того, что я что-то о себе якобы думаю. Это дискредитация как минимум по профессиональному признаку. Это представляется подрывом основ государственного строя, установленного Конституцией РФ, в части, когда здесь говорилось про демократию. Строго говоря, такие действия несовместимы с занятием государственной должности. Потому что государственный служащий обязан выполнять действующее законодательство и даже Конституцию РФ.

Здесь говорилось, что я нарушаю элементарные этические нормы. Действительно можно пригласить специалиста по этике, я не вполне компетентен в этой сфере. Но с моей точки зрения, некомпетентность стороны обвинения в вопросах этических норм - на основании того, что я здесь видел – многократно превышает все, что можно сказать про меня в этом отношении. Я действительно позволил себе резкие высказывания (и не только те, которые здесь были приведены), но данный процесс вызывает большое эмоциональное напряжение в обществе и резкость высказываний, эмоциональность высказываний совершенно не противоречат возможности обладать теми или иными знаниями. В качестве примера я могу привести Виктора Владимировича Геращенко, двукратного и многолетнего руководителя Центрального банка РФ, который действительно является эксклюзивным в мировом масштабе специалистом по вопросам банковской системы, банковского регулирования, - так вот его реакцию о процессе, которая прозвучала в прессе, к сожалению, невозможно даже процитировать. Так что и этот аргумент не соответствует действительности», - посмотрел на прокуроров Михаил Делягин. Зал понимающе улыбнулся. Собственно, особой необходимости в цитировании и не было. Валерий Лахтин тер глаза.

«Здесь приводились цитаты из моих выступлений, которые, по мнению обвинения, говорили о том, что я якобы нахожусь в зависимости от стороны защиты. Ваша честь, я хотел бы обратить внимание на то, что если и есть какая-то моя зависимость, то только от стороны обвинения, потому что мои высказывания касались их. Более того, определенная эмоциональная зависимость действительно есть, потому что некоторые действия и логические построения <прокуроров> просто завораживают.

Приведенные мои мнения касались характера обвинения, касались поведения стороны обвинения и моего впечатления от этих действий. Все это не касается вопросов, для ответа на которые я сюда приглашен. То есть здесь вопрос некомпетентности и зависимости тоже отпадает, потому что приводимые цитаты не относятся к сути вопросов, на которые я, скорее всего, должен буду отвечать.

Здесь были выдвинуты критерии, по которым можно привлекать свидетелей и специалистов. Во-первых, можно привлекать свидетелей и специалистов, которые являются аффилированными лицами. А раз я не аффилированное с ЮКОСом лицо, значит, я не могу здесь выступать.

Но это очень странно, потому что свидетель, специалист, являющийся аффилированным лицом, он действительно может быть зависим. Следовательно, нельзя вызывать никаких специалистов, поскольку аффилированный может быть зависим, а не аффилированных вызывать нельзя, поскольку так заявляет сторона обвинения.

Далее. Говорилось о моей некомпетентности на основании того, что я не знаком с документами, которые, как было сказано, лежат, Ваша честь, у вас на столе. Насколько я понимаю, ознакомление с этими документами означает нарушение Уголовного кодекса. То есть предполагается, что я тайком проникну в здание суда, нарушив кучу законов. Более того, было прямо сказано, что в силу УПК специалист не может ознакомиться с этими документами. Даже если бы я ознакомился с документами на официальном сайте, это все равно были бы неофициальные документы и нет никаких оснований быть полностью уверенным в том, что они соответствуют действительности. Если исходить из позиции, высказанной стороной обвинения, то уголовно-процессуальный кодекс в сочетании с позицией стороны обвинения полностью исключает возможность приглашения каких-либо специалистов ВООБЩЕ.

Дальше. В моем отношении было высказано, что я испытываю заинтересованность в заседании данного суда. К сожалению, я не испытываю слишком большой заинтересованности в заседании данного суда, я испытываю заинтересованность к правосудию. Если стремление к правосудию является признаком необъективности, то такая позиция представляется мне оскорбительной уже не для меня, а для некоторых других общественных и государственных институтов.

Последнее. Нефтяная компания ЮКОС по своему устройству являлась обычной ВИНК. Для изучения этой компании, для понимания того, как она функционирует, достаточно иметь обычного рядового специалиста. Фраза о том, что нельзя привлекать специалиста на основании того, что он не является уникальным и не знаком с компанией ЮКОС лично, она напоминает фразу о том, что нельзя привлекать в процесс судмедэксперта по факту убийства на том основании, что судмедэксперт не был близко знаком с покойным», - повеселил зал Михаил Делягин.

Далее господин Делягин уточнил, что докторскую диссертацию он защитил по специальности «Экономическая безопасность». Специалист Делягин продолжил свой рассказ: «Экономическая безопасность в рамках моей диссертации предполагает защиту интересов государства от различной преступной и неэффективной деятельности, включая мошенничество, воровство, хищение и т.д. На опыте 90-х годов это делалось. В том числе на опыте компаний, которые в то время становились вертикально-интегрированными. Далее я имею удостоверение к почетному знаку «Звезда российского менеджмента 2005». Это вручается оргкомитетом всероссийского торгово-промышленного форума. Цитирую: «За значительный вклад в развитие теории и практики отечественного менеджмента, отличную деловую репутацию и высокий профессионализм в сфере управленческой деятельности по итогам работы в 2004-2005 годах». Подписано М.Ю. Копейкиным, заместителем руководителя аппарата правительства РФ. Это было мной получено в октябре 2005 года. Менеджмент - это управление, в том числе управленческая деятельность в достаточно крупных компаний, хотя я смотрел на это и как ученый. Ну и вопросы, которые касаются нефтяной отрасли, были мною освещены в книгах, которые я называл. Они у меня здесь лежат с закладками, где эти вопросы освещались подробно и разнообразно».

«Просим обозреть документ, - отнес адвокат Клювгант председательствующему удостоверение к почетному знаку. - Документ важен, в том числе для принятия решения по отводу».

«Суд удаляется на постановление. Постановление в 14.00, 14.30», - объявил судья и ушел в свою комнату.

Хамовническому суду не нужны специалисты

Однако вышел Виктор Данилкин только в 15.05. Заполненный людьми зал № 7 поднялся. Михаил Делягин стоял, сцепив руки за спиной, и слушал судью очень внимательно. Ходорковский и Лебедев обменивались репликами и улыбались своим разговорам. Судья же, повторив доводы Валерия Лахтина, коснувшись аргументов защиты и вовсе проигнорировав заявление Лебедева, удовлетворил заявление гособвинения об отводе специалиста. «Делягин в СМИ высказал сформированную им позицию и свое субъективное мнение по предъявленному Ходорковскому и Лебедеву обвинению, о предвзятости суда и предопределенности принимаемых судом решений. Что не позволяет суду сделать вывод о беспристрастности и объективности Делягина как специалиста в силу того, что материалы уголовного дела ему не предъявлялись и предметом его исследования не были. Суд считает, что данные обстоятельства дают основания полагать, что Делягин лично прямо или косвенно заинтересован в исходе данного уголовного дела, в связи с чем подлежит отводу».

Посетители суда опустились на свои места, в адрес судьи кем-то достаточно отчетливо было произнесено слово «трус». Через минуту Михаил Делягин оставил зал №7.

Защита продолжила представлять письменные доказательства.

Заведомо ложные сведения расползлись по делу

Из 170 тома Владимир Краснов зачитал доклады председателя правительства Касьянова и генпрокурора Устинова президенту Владимиру Путину. Оба доклада писались в апреле 2003 года, оба касались акций ОАО «Апатит».

«По материалам проверки обеспечения интересов государства в процессе разрешения вопроса о возврате в государственную собственность акций ОАО «Апатит» УБЭП ГУВД г. Москвы в возбуждении уголовного дела отказано на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (за отсутствием в деянии состава преступления)», - докладывал Владимиру Путину Михаил Касьянов.

Владимир Устинов писал президенту, потому что ранее получил от него поручение проверить сведения губернатора Новгородской области Прусака М.М. «о нарушениях действующего законодательства, допущенных при продаже акций ОАО «Апатит»».

«В ходе организованной Генеральной прокуратурой РФ проверки с участием заинтересованных министерств и ведомств доводы губернатора Новгородской области о нарушении ОАО «Апатит» антимонопольного и налогового законодательства своего объективного подтверждения не нашли. Учитывая это, оснований для реагирования Генеральной прокуратуры РФ не имеется», - отмечал Владимир Устинов.

«Таким образом, в конце апреля 2003 года, - произнес адвокат Краснов, - Генеральная прокуратура и правительство РФ не усматривали каких-либо нарушений, а в июне 2003 года уголовное дело, несмотря на такие доклады президенту, было возбуждено.

В том же томе стали смотреть кассационное определение Мосгорсуда от 22 сентября 2005 года. «Суд <первой инстанции>, - констатировали судьи Мосгорсуда, - решил прекратить в отношении указанных лиц <Ходорковского и Лебедева> по названному обвинению <обвинению в хищении 20 процентов акций «Апатита» > уголовное преследование за истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности».

Владимир Краснов позволил себе комментарий: «Таким образом, все ссылки, которые содержатся в обвинительном заключении по настоящему уголовному делу, об установлении виновности наших подзащитных в хищении акций ОАО «Апатит» являются заведомо ложными и должны получить соответствующую оценку уважаемого суда». Виктор Данилкин печально взглянул на прокуроров.

Далее адвокат стал исследовать различные процессуальные документы следствия (например, постановление о возбуждении перед судом ходатайства о продлении Ходорковскому и Лебедеву срока содержания под стражей), в которых содержалась недостоверная информация о том, что Ходорковский и Лебедев якобы обвиняются в хищении путем присвоения акций ВНК и их легализации (на самом деле их обвиняют в хищении акций «дочек» ВНК, а не самой ВНК. – ПЦ). «Суд ходатайство удовлетворил. И наши подзащитные продолжили оставаться под стражей на основании заведомо ложных утверждений», - заметил Владимир Краснов. Документы, содержащие заведомо ложные сведения, одобрялись даже заместителем генпрокурора Александром Быстрыкиным.

Из 171 тома Владимир Краснов читал обращение Платона Лебедева к президенту Дмитрия Медведеву от 22 июля 2008 года по поводу «заведомо ложных и клеветнических утверждений» следствия. «Я вынужден просить Вас лично поручить Правительству РФ (Путину В.В.) сообщить Генпрокуратуре РФ (Чайке Ю.Я), Следственному комитету (Бастрыкину А.И.), нашей с Ходорковским защите, а также проинформировать Вас о том,
1) Каким федеральным органом Правительства РФ и когда, на основании каких конкретно правовых актов (или иных документов) мне и Ходорковскому было вверено «38% ОАО «ВНК», принадлежащих Российской Федерации»?
2) Когда и каким способом мы «похитили путем присвоения вверенные нам ««38% ОАО «ВНК», принадлежащих Российской Федерации?»

«Сегодня у нас 8 июля 2010 года, ответа на это обращение мы не имеем», - констатировал защитник Краснов.

Из характеристики: «В межличностных отношениях Лебедева отличают честность, принципиальность и справедливость»

В 171 томе также находилось ходатайство Лебедева о проведении дополнительного допроса от 10 июля 2008 года. Документ содержал в себе ответы господ Бурганова и Гололобова на адвокатские запросы. Господин Бурганов заявлял, что он в соответствии со своими полномочиями действительно подписал от компании ВНК договоры мены акций ее дочерних компаний на акции ЮКОСа. «Целью этих сделок являлась защита активов (акций) ВНК от недружественного и, как показали последующие судебные решения, незаконного их захвата компанией «Биркенхольц». Договоры предусматривали возврат акций дочерних предприятий ВНК, что и было сделано после устранения указанной угрозы», - заявлял господин Бурганов, поясняя, что ни от кого даже не слышал, что Лебедев «имел хоть какое-то отношение» к сделкам мены акций.

Господин же Гололобов, отвечая на обращенный к нему адвокатский запрос, рассказывал, что он «принимал участие в юридическом сопровождении мероприятий по защите акций ОАО «Томскнефть» и других дочерних предприятий ВНК от по сути рейдерских попыток их отчуждения, инициированных компанией «Биркенхольц» и связанными с ней лицами». Господи Гололобов также отмечал, что Лебедев «никакого участия в подготовке и проведении <сделок мены> не принимал, имевшим к сделкам лицам указаний не давал, в обсуждении данных вопросов участия не принимал».

Однако следствие никакого внимания на адвокатские опросы не обратило, вопросы Лебедеву по ним задавать не стало (этим и обусловлено ходатайство Лебедева о своем дополнительном допросе) и даже вернуло обвиняемому документы «с откровенно провокационным и противозаконным утверждением» (оценка Лебедева) – «сторона защиты не вправе собирать доказательства». В ходатайстве Лебедева о дополнительном допросе следователь Алышев впоследствии отказал. В своем постановлении следователь, в частности, написал: «Защитник не является равным дознавателю, следователю, прокурору субъектом собирания (формирования) доказательств в досудебном производстве».

В томе 29 располагалась характеристика на председателя совета директоров ЗАО «МФО МЕНАТЕП» Лебедева, написанная гендиректором ЗАО «МФО МЕНАТЕП» Олегом Ашурков. «Лебедева отличает высочайшее чувство ответственности, требовательность к себе. В межличностных отношениях Лебедева отличают честность, принципиальность и справедливость», - говорилось в документе. Далее в характеристике рассказывалось о роли Лебедева в программах по санации банка МЕНАТЕП, в ходе которых, в частности, произошло списание 100 процентов долгов бывших клиентов банка, акционеры Группы МЕНАТЕП в декабре 2002 года в добровольном порядке заплатили компенсацию в размере 2,122 млрд рублей бюджетам различных уровней и т.д.) Много в характеристике говорилось о благотворительных проектах МФО МЕНАТЕП и Лебедева.

Владимир Краснов взял 30 том: «Весь том содержит помимо карты Москвы и схемы проезда к «Яблоневому саду» телефонные справочники различных организаций, входящих в ЮКОС. Если верить обвинению, что весь административный персонал являлись членами организованный группы. То это самый полный список членов организованной группы. Могу почитать», - заметил адвокат. Зал посмеивался.

В 17.00 защитник попросил о перерыве. Виктор Данилкин решил по-другому: «На сегодня закончим. Завтра в 10 часов. Начнем с ходатайств (прокуроры должны высказаться по двум ходатайствам защиты, заявленным во вторник. - ПЦ)».

Публика начала расходиться. Прокурор Вячеслав Смирнов пересел на место Валерия Лахтина (последний исчез сразу после оглашения судейского решения по отводу специалиста) и стал о чем-то энергично писать в аську. Компьютер Валерия Лахтина и прочие его вещи из зала эвакуировал тоже Вячеслав Смирнов. Пришлось сделать две ходки.