С сегодняшним свидетелем прокуроры разговаривали только сорок минут, зато два с половиной часа оглашали его допросы на предварительном следствии. Шесть попавших в дело допросов датировались маем-июнем 2008 года. Все они проводились в рамках дела 18/41-03 (это безразмерное, матричное «дело ЮКОСа»). «Мне кажется неправильным, что оглашаются допросы, проведенные за пределами нашего уголовного дела, и, по сути дела, мы сейчас имеем ситуацию определенного процессуального мошенничества», - заявил по этому поводу во вторник Михаил Ходорковский.

Прокуроры традиционно задержались, поэтому заседание началось на 20 минут позже назначенного срока. Перед появлением судьи в зал вышла секретарь и спросила: «Готовы?». «Это к кому вопрос? - удивились адвокаты. - Мы давно готовы!». Судья открыл заседание. Тут же встал адвокат Владимир Краснов: «Позвольте по порядку ведения, Ваша честь. Терпению всякому приходит конец. Систематически сторона обвинения приходит в зал с опозданиями! При этом мы слышим, что кто-то затягивает процесс...пятиминутные перерывы тоже никогда не бывают пятиминутными...просим обеспечить порядок хода заседания!».

«Я обращаю ваше внимание на поведение, на распорядок судебного заседания!» - обратился судья Данилкин к прокурорам. Те промолчали.

В зал пригласили свидетеля Кудасова. Крепкий мужчина в костюме встал на трибуну. Кудасов Владимир Валерьевич сообщил, что в настоящее время работает заместителем председателя правления в одном из банков. Отвечая на вопросы прокурора Лахтина, он рассказал, что в ноябре 2001 года пришел на работу в «ЮКОС-Москва» на должность начальника операционного отдела, затем работал директором дирекции внутренних операций, замначальника казначейства, находясь в подчинении у Андрея Леоновича. «Кем и как определялись компании, по которым вы проводили платежи?» - спрашивал Валерий Лахтин. «Был заключен договор сопровождения. «ЮКОС-ФБЦ» вела бухучет этих компаний», - говорил Владимир Кудасов. Свидетель пояснял, что как замначальника казначейства он занимался обеспечением валютного контроля, сопровождением финансовых операций по размещению временно свободных средств.

«Начиная с 99 года у ЮКОСа был положительный баланс и положительная отчетность», - отмечал Кудасов. «А объясните суду, что означает «бюджет компании»?» - интересовался Лахтин. Вопрос вызвал улыбки в зале. Свидетель пояснял, что это документ, где указываются все цифры, затраты... «А активы по счетам?» - решился на большее Валерий Лахтин. «Мм... я не очень понял вопрос. Что значит «активы по счетам»?» - был поставлен в тупик свидетель. «Тогда оставим этот вопрос», - покидал специальный разговор Валерий Лахтин.

Свидетель попросил воды. Затем продолжили. Кудасов пояснял, что отчеты направлялись Леоновичу и Ходорковскому. Лахтина очень интересовало, расширялся ли список обслуживаемых компаний. Свидетель пояснял, что да, это происходило. Среди директоров компаний Кудасов вспомнил Малаховского, Вальдес-Гарсиа, Марину Соболеву, а также Бейлина (главу «ЮКОС-ЭП»), Шахновского, Бычкова, Золотарева...

Валерий Лахтин вел допрос без энтузиазма, свидетеля практически не слушал, а, задав новый вопрос, тут же обращался к своему компьютеру. Через полчаса такой работы очередь задавать вопросы перешла к Валентине Ковалихиной. «Что значит «ведение платежной позиции»?» - «По электронной системе «Банк-Клиент» сотрудники операционного отдела получали выписки по всем компаниям. Проверяли все платежи, сверяли остатки, поступления, - пояснял свидетель. - На конец дня был виден остаток по каждому счету». - «А чем отличаются внешний и внутренний платеж?» - «Внутренний платеж — он проходил внутри периметра, а внешний — который выходил за периметр». - «По каким компаниям вы занимались вопросами внутреннего финансирования?» - «В основном компании «Томскнефть», «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», заводы...» - «А как заключались договоры без наличия денег у компании?» - «Отсутствие денег не препятствует этому, вопрос будет уже в исполнении договора». - «Если денег не было, директору предлагали заключить договор займа?». Свидетель подтвердил. - «А в рамках внутреннего финансирования использовались векселя?» - «Да, конечно. Была задача сократить количество и объем векселей. Я предлагал финансировать займами, а при достижении крупного объема займа переводить его в векселя. Займами финансировать было более технологично».

Следующий вопрос Валентина Ковалихина задала, сославшись на протоколы допроса свидетеля на следствии, которые еще не оглашались в зале. Платон Лебедев тут же встал, требуя снять вопрос, основанный на таких ссылках. «Замечание справедливое, но свидетель понял вопрос», - реагировала Ковалихина.

«Поясните, что такое бюджет компании?» - прочитала по бумажке Ковалихина следующий вопрос. Зал зашумел. «Вопрос уже задавался», - напомнил судья. Извинившись, Ковалихина задала другой вопрос и снова погрузилась в записи. Вместе с Лахтиным они вполголоса обсуждали свои шпаргалки.

«Почему доходы от реализации нефти учитывались в бюджете?» - в итоге выудила еще один вопрос из своих бумагах Валентина Ковалихина. Свидетель вопрос не понял. Тогда прошлись по функциям отделов. В двух словах свидетель пояснил, кто чем занимался. В частности, Маруев занимался «финансовыми схемами», сообщил свидетель. «А какими конкретно схемами он занимался?» - заинтересовалась Ковалихина. - «Ну, например, задолженностью банка МЕНАТЕП».

«Компании «Ратибор», «Юпитер-24», «Мордовия», «Ратмир» вам знакомы?» - «Да». Эти компании, пояснил Кудасов, тоже обслуживались в «ЮКОС-Москва». «А как они появлялись у вас?» - в очередной раз озвучила Валентина Ковалихина вопрос, который Валерий Лахтин уже задавал в начале допроса. «Этот вопрос уже был», - усмехнулся свидетель.

Поискали другие вопросы. «Вам известна сотрудница по имени Гареева?» - спросила Ковалихина. - «Да». Помолчали.

«Вам известна "Сибирская лизинговая компания"?» - спросил уже Лахтин. - «Нет». Еще помолчали.

«А такой гражданин по фамилии Крайнов?» - спрашивал снова Лахтин. - «Известен, но только из прессы. Я с ним не знаком лично». - «А Карташев?» - «Помню...я его видел последний раз кажется на Уланском переулке , 26».

И снова прокуроры погрузили зал №7 в тишину. Председательствующий занялся оглядыванием публики и заметил многочисленные усмешки. «Так, если не перестанете смеяться, я вас выведу из зала! Уже анекдоты начали рассказывать!» - вскричал судья. Пристав встал, оглядывая присутствующих. «Так, и вам тоже говорю! Молодой человек! Раз посмотрел, два посмотрел! Пристав, выведите его из зала!» - распорядился Виктор Данилкин. Зрителя попросили выйти, Валерий Лахтин запросил пятиминутную паузу. Раздраженный председательствующий объявил перерыв.

И вновь пятиминутный перерыв в исполнении прокуроров оказался не пятиминутным. Судья же ждать опаздывающих не стал и ровно через пять минут шагнул в зал. Свидетель встал на трибуну. Виктор Данилкин посмотрел на сидящих на своих местах Ибрагимову и Шохина. «Нужно дополнительное время?» - спросил председательствующий. «НАМ - нет!» - спокойно ответила Ибрагимова и продолжила беседу с соседом. Судя по всему, допрос свидетеля не входил в их планы. Зал возмущенно зароптал, а Виктор Данилкин даже не нашелся, что сказать. Всеобщим замешательством воспользовался прокурор Шохин: «По порядку ведения. Прошу отметить в протоколе заседания, что известный адвокат Краснов куда-то испарился из зала заседания!». «Наверное, это согласовано с доверителем и в порядке вещей!» - заметил адвокат Константин Ривкин. «Наверное, надо с судом согласовывать! Нет?» - высказывался уже севший на место Шохин. О своих испарившихся коллегах Дмитрий Шохин не сказал ни слова. «Так , прекратите выяснять отношения!» - сердился судья. Подождав еще немного, Виктор Данилкин объявил очередной пятиминутный перерыв.

Наконец еще минут через десять Валерий Лахтин и Валентина Ковалихина вернулись в зал. Вышедший из судейской комнаты Виктор Данилкин замечаний прокурорам делать не стал.

«По выплатам дивидендов кто принимал решение?» - спрашивал Лахтин. – «Для меня выплата дивидендов была достаточно стандартной операцией...» - «А кто отвечал за выплаты дивидендов?» - «Я могу сказать, за что Я отвечал, - предложил свидетель. - Я следил за проводом платежа на дивиденды, получал отчеты по компаниям...». На вопрос Лахтина о том, кто такой Маслюков, свидетель пояснял, что Маслюков работал также в отделе под руководством Леоновича и тоже занимался дивидендами.

Еще через пару минут Валерий Лахтин поднялся для произнесения ожидаемых речей: «У меня ходатайство.... свидетель ранее дал на допросах на следствии подробные показания про выплаты дивидендов, про роль в этом Леоновича, Маслюкова...а сейчас он по каким-то причинам не определяет роли вышеуказанных лиц в этом....Учитывая требования законодательства, требования международной конвенции о правах человека и гражданина... мы просим о зачитывании показаний свидетеля на следствии. Они все сосредоточены в томе 165». «А можно уточнить, какие показания имеются в виду? Что значит "все"?» - попросил адвокат Вадим Клювгант. «Эти протоколы расположены в томе 165 на листах 54-78. Шесть протоколов допроса», - сообщила Ковалихина. Суд удовлетворил ходатайство гособвинения. Таким образом, очередной допрос очередного свидетеля прокуроры снова уместили в сорок минут чистого времени.

Читать начал Валерий Лахтин. Свидетелю предложили присесть, дали бумагу и авторучку. На допросе (все они датированы 2008 годом) свидетель снова рассказывал, как осуществляются платежи через систему «Банк-Клиент». «Первоначально платежи осуществлялись по НК ЮКОС, потом постепенно стали добавляться компании «ЮКОС РМ», «ЮКОС-Москва», «ЮКОС ЭП», впоследствии появились такие компании, как «Энерготрейд», «Фаргойл» и другие», - рассказывал свидетель следователю. Любимый вопрос прокуроров о том, что такое бюджет компании, встретился и во втором допросе Кудасова. В методику бюджета, говорил Кудасов, он не вникал. Отдел Маруева «занимался чем-то с векселями», но подробностей Владимир Кудасов не знал.

Свидетель, подперев ладонью щеку, сидел рядом с прокурором и всматривался в лицо чтеца.

Кудасов вспоминал, что у компаний «Ю-Мордовия», «ЮКОС-М», «Альта-Трейд», «Ратмир», «Ратибор» не было своих бюджетов, «все платежи нами осуществлялись в рамках трех указанных мною бюджетов «ЮКОС РМ», «ЮКОС-Москва», «ЮКОС ЭП». «Почему задание на платеж подписывало ООО «ЮКОС-ФБЦ», а не директор компании?» - спрашивал следователь. Свидетель пояснял, что компании состояли на обслуживании в «ЮКОС-ФБЦ», и поэтому эта компания «была одним из согласующих подразделений». «Для проведения платежа нам было не обязательно согласование задания на платеж директором обслуживаемой компании», - отмечал Владимир Кудасов.

На допросах у следователя свидетель помнил, кто такая Гареева, про которую прокуроры спрашивали его в суде. Это была сотрудница «ЮКОС-ФБЦ».

Далее господин Кудасов рассказывал, куда компании размещали свободные денежные средства. Основными инструментами, по словам Кудасова, были «векселя «Газпрома», «Алросы», облигации Российской Федерации, «Русала» и т.д. «С каких компаний в основном размещались денежные средства?» - спрашивал следователь. «В основном это «Фаргойл», «Энерготрейд», а также «Альта-Трейд», «Ратмир», «Ю-Мордовия», «ЮКОС-М» - «Откуда эти компании получали свободные деньги?» - «Обычно платежи шли с ЮКОСа и «ЮКОСа-Экспорттрейд». Я точно не помню» - «Это были деньги за какую деятельность?» - Кажется, либо нефть, либо нефтепродукты. В основном деньги приходили в виде валютной выручки за поставленные на экспорт нефть и нефтепродукты».

Через полчаса чтения Лахтина сменила Валентина Ковалихина.

«Указания Ходорковского в компании выполнялись. Обсуждать их можно было, но всего один раз, так как потом можно было потерять работу», - рассказывал свидетель на следующем допросе. «ОАО НК ЮКОС тоже был операционной компанией?» - интересовался следователь Иоган. «Нет», - отвечал свидетель. «Что понималось под операционными компаниями?» - продолжал следователь. «На них были денежные средства и прибыль, обычно они покупали нефть у «Юганскнефтегаза», «Самаранефтегаза», «Томскнефти». Они консолидировались с ЮКОСом, часть из них обслуживалась в казначействе», - пояснял господин Кудасов.

Прервались на обед.

После большого перерыва читка допросов продолжилась. Свидетель рассказывал все тому же следователю Иогану, что в общий бюджет, контролируемый операционным отделом, входило около двадцати компаний (в их числе, например, были «Ратибор», «Ратмир», «Фаргойл», «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть», «ЮКОС РМ», «ЮКОС ЭП», «ЮКОС-Москва». «Общие поступления за продажу нефти и нефтепродуктов входили в общий бюджет компаний, обслуживаемых операционным отделом, потом расходовались в соответствии с расходной частью бюджетов «ЮКОС РМ», «ЮКОС ЭП», «ЮКОС-Москва», - говорил Кудасов. Следователь интересовался средствами «дочек» ЮКОСа — «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть». Иоган спрашивал, зачем в бюджет вносились их средства, а затем возвращались. «Для эффективного движения средств в компании», - пояснял свидетель. Кудасов рассказывал, как и зачем между компаниями ходили векселя и для чего использовались займы. «Были ли аффилированы с ЮКОСом компании, которым добывающие «дочки» продавали нефть?» - спрашивал следователь. Свидетель пояснял, что в терминах российского законодательства компании эти аффилироваными не были, но согласно подходам US GAAP, они были консолидированы с ЮКОСом, то есть ЮКОС «являлся бенефициаром прибыли».

На пятом допросе свидетель, в частности, рассказал следователю, как в 2002 году «Фаргойл» платил дивиденды своему акционеру-нерезиденту, который при этом был консолидирован с ОАО НК ЮКОС (информацию о консолидированности акционера Кудасов получил от Леоновича). Свидетель пояснил, что дивиденды «Фаргойл» выплачивал несколькими траншами, и часть денег акционер-нерезидент через сделки-купли продажи векселей затем «вновь возвращал в общий бюджет». «Те деньги, которые были возвращены в общий бюджет компаний, обслуживаемых операционным отделом, были вновь использованы для текущего исполнения бюджета», - рассказывал свидетель, отмечая, что вернулось около 466 млн долларов (около 520 млн долларов, вспоминал Кудасов, остались у акционера «Фаргойла»). Следователя интересовало, почему перед выплатой дивидендов денежные средства приходилось на «Фаргойл» заводить. «А почему денежных средств не было, ведь решение о выплате дивидендов принимается, если есть прибыль в этом размере?» - сформулировал свой конкретный интерес следователь Иоган. «Прибыль и денежные средства — это разные понятия», - объяснял свидетель следователю. Услышав эту фразу, Платон Лебедев расхохотался. Следователь же Иоган узнал, что «прибыль может быть размещена в векселя и другие активы. Выручка «Фаргойла» размещалась в ликвидные активы, а также использовалась для финансирования различных целей бюджета «ЮКОС ЭП», «ЮКОС РМ», «ЮКОС-Москва» путем приобретения им векселей разных компаний, например, того же ЮКОСа, добывающих компаний. Соответственно, денежных средств в виде остатков на счетах у «Фаргойла» в значительном количестве не оставляли». «А зачем нужно было выводить прибыль «Фаргойла» в виде дивидендов за рубеж?» - ставил вопрос следователь. Свидетель объяснял: «Наверное, для покупки там каких-то профильных активов. Например, «Мажейкяй Нафта», «Транспетрол». На эти деньги покупались и еврооблигации. Другие цели мне не известны».

Валерий Лахтин штудировал свой видавший виды УПК и делал какие-то выписки. Свидетель, выпив очередной стакан воды, положил перед собой газету «РБК-Дейли», но не читал ее, а задумчиво слушал свои пояснения следователю: «Моей задачей было свести к минимуму взаимную вексельную задолженность внутри компаний, консолидированных с ОАО НК ЮКОС».

Последний допрос взялся читать Валерий Лахтин. Разговор велся снова о том же: о дивидендах, векселях, перемещении денежных средств. «Операционным отделом это <движение векселей внутри группы ЮКОС> рассматривалось как единая сумма средств, размещенная среди группы компаний, которые все в итоге принадлежали ОАО НК ЮКОС», - уточнял свидетель. «Зачем нужно было выводить средства за рубеж?» - опять спрашивал следователь. Кудасов в очередной раз объяснял: «Евробонды нельзя было купить российской компании, покупки иностранных активов финансировались за счет этих средств».

«Вы подтверждаете свои показания на допросах?» - закончив читать, спросил прокурор сидящего рядом с ним Владимира Кудасова. Дойдя до трибуны, свидетель ответил, что подтверждает. Снова наступила тишина. «Все?» - спросил судья. Прокуроры кивнули.

Допрос перешел к подсудимым.

«Я бы хотел начать с возражений по порядку ведения, без присутствия свидетеля. Это существенно», - начал Михаил Ходорковский. Кудасов вышел. Ходорковский продолжил: «Я пока не могу сформулировать это в форме возражений... Потому что я процессуально не знаю, как вам, Ваша честь, в данной ситуации стоило бы поступить. Но мне кажется неправильным, что оглашаются допросы, проведенные за пределами нашего уголовного дела, и, по сути дела, мы сейчас имеем ситуацию определенного процессуального мошенничества. Вам, Ваша честь, прекрасно известно, что свидетелю запрещается предъявлять документы, не оглашенные в судебном заседании, а уж тем более отсутствующие в материалах уголовного дела, переданного в суд. Те допросы, которые были оглашены, базируются на предъявлении свидетелю порядка 20 документов, из них в материалах уголовного дела мы нашли только один. Вы прекрасно понимаете, что это лишает нас возможности исследовать данные документы, исследовать законность их изъятия и так далее. Я намеренно заявил об этом сейчас: если сторона обвинения желает меня каким-то процессуальным образом поправить или поправить свою позицию, чтобы она могла это сделать до следующего дня судебного заседания». «У вас все? Пожалуйста, пригласите свидетеля!» - раздраженным голосом распорядился судья. Прокуроры же молчали.

Михаил Ходорковский приступил к допросу вернувшегося свидетеля Кудасова. «Вы сказали, что Бражков, люди из налогового отдела, говорили вам о том, что по неким трансфертным ценам на нефть могут быть предъявлены претензии от государственных органов. Поскольку цены на нефть устанавливались помесячно, уточните, пожалуйста, про цены какого месяца говорил Бражков и другие люди, что они низкие настолько, что могут быть претензии от госорганов, и от какого государственного органа они опасались претензий, кроме налогового, потому что в данном суде мы не налоговое дело рассматриваем?» - спросил Ходорковский. «По поводу цен на нефть, с их слов, они входили в параметр 20 процентов от статистических цен по Ханты-Мансийскому округу, но они хотели большего. Они не уточняли, от каких органов могут быть претензии». - «Если вы помните, как соотносились эти цены трансфертные с фактической себестоимостью нефти, добываемой дочерними предприятиями?» - «Думаю, они все-таки были выше себестоимости». - «Вы говорили о неаффилированности неких компаний по российскому законодательству, но о вхождении их в периметр консолидации по US GAAP. Уточните, какие стандарты вы имеете в виду, говоря о неаффилированности? Антимонопольные, налоговые, гражданско-правовые?» - «Я скажу на примере «Фаргойла». ЮКОС не был акционером «Фаргойла», и я не видел, по какой цепочке ЮКОС акционер». - «Разграничьте деньги группы компаний ЮКОС, входящих в консолидированную отчетность, от денег, входящих в компетенцию казначейства, а те — от денег, входящих в компетенцию вашего подразделения» - «Проще было бы нарисовать, - улыбнулся свидетель. - На словах могу объяснить, - свидетель взял газету в руки и начал чертить на ней воображаемые линии. - Вот здесь все деньги, входящие в консолидированную отчетность ЮКОСа, здесь — деньги, которые контролировались казначейством...». «Вы говорите о части?» - уточнил судья. «Да, часть. В моем понимании, может быть, процентов 95, - расшифровывал свою геометрию свидетель и объяснял, почему не все деньги контролировались казначейством (например, сервисным компаниям переводились деньги, чтобы они их тут же тратили, «не было смысла чисто экономически их контролировать»).

«Чтобы проиллюстрировать предыдущий ответ. Как казначейство управляло счетами, ну к примеру, «Мажейкяй Нафта»?» - «Это был нерезидент, ими занималась дирекция внешних операций, не я»- «Тогда по вашим. У дочерних добывающих предприятий были в том числе счета в региональных филиалах банков, те которые они использовали для выплаты заработной платы и т.д. Как казначейство контролировало вот эти счета?» - «Их оно не контролировало, но была в компании введена так называемая система ФРЦ, по которой деньги на счета в региональные банки отправлялись исключительно под уже готовые платежки. Соответственно, туда отправлялись средства путем перевода собственных средств. «Юганснефтегаз» переводил собственные средства со счета своего в филиале «МЕНАТЕП-СПб» на счет другого филиала «МЕНАТЕП-СПб», либо регионального банка. Счета, с которого «Юганск», «Самара», «Томск» переводили эти средства, контролировались казначейством и на них могли быть остатки. Остатки на счетах в региональных банках где-то с 2000 года просто стремились с нулю».

Ходорковский перешел к новой группе вопросов. «Вы сказали, что средства компаний, входящих в периметр консолидации, отражены в консолидированной отчетности ЮКОСа, а перевод денежных средств между ними в отчетности не отражается. Платились ли дивиденды за пределы периметра консолидации? Если да, то на основании чьих решений?» - «Я знаю о дивидендах ОАО НК ЮКОС за пределы периметра. Для их платежа мы принимали задание на платеж в разбивке по получателям дивидендов, одновременно принимали налоги на дивиденды и запрашивали для банка заверенную копию общего собрания акционеров». – «Кто и по какой процедуре осуществлял контроль, чтобы выплата дивидендов за пределы периметра консолидации не произошла на лицо, в отношении которого не имеется решения общего собрания акционеров?» - «Могу пояснить на примере дивидендов «Фаргойла». При платеже денежных средств нерезиденту мы получали задание на платеж, на сами дивиденды и задание на платеж по налогам на дивиденды. По заданию на платеж на нерезидентов, когда уходили деньги, я на следующий день (и другой сотрудник) брал справку в дирекции внешних операций. Соответственно, та сумма, которая уходила с компании, обслуживаемой казначейством, должна была появиться точно такая же сумма в справке дирекции внешних операций. Если эта сумма не появлялась, соответственно я об этом сигнализировал Леоновичу. Другого контроля я со своей должности не видел». - «А такая ситуация, когда деньги с одного счета ушли, а на другой не пришли, бывали?» - «Таких случаев не бывало, - усмехнулся Кудасов. – Могла быть просто задержка, например, из-за разницы выходных по России и, например, Кипру». - «Предоставлялись ли казначейством или вашей службой какие-либо данные для контрольно-ревизионного управления или аудиторов, какие? Работали ли с вами контролеры и аудиторы» - «Я помню, мы предоставляли аудиторам справки на отчетные даты по денежным средствам и их эквивалентам. Мы давали аудиторам какие-то пояснения (по отчетности US GAAP), или аудиторы нас сами спрашивали о сделках или активах. Другой информации им мы не предоставляли, видимо, они брали ее из бухгалтерии». - «На следствии вы говорили, что деньги, получаемые группой ЮКОС от реализации нефти и нефтепродуктов, размещались казначейством в ценных бумагах и на депозитах. Кто отвечал за то, чтобы потом эти денежные средства вернулись назад, чтобы не возникла ситуация, что их кто-то потерял, списали, что они пропали?» - «Общие лимиты устанавливались Брюсом Мизамором совместно с финасовым комитетом совета директоров. В пределах этих лимитов работало казначейство. Риск кредитный брала на себя вся компания, а задача казначейства была извлечь из предложенных инструментов максимальную доходность и мониторить, чтобы эмитенты, у которых мы покупали, не допустили дефолтов. Я из рыночных инструментов не помню ни одного случая, чтобы деньги не возвращались». - «Расскажите суду, кто контролировал в казначействе доход по этим активам, чтобы он поступал в компанию и учитывался в консолидированной отчетности? Применяли ли вы специальные процедуры, чтобы исключить возможность мошенничества с доходностью по ценным бумагам?» - «То, что весь доход от покупаемых инструментов был на консолидированных компаниях, это достигалось тем, что активы покупались на консолидированные компании. Инструменты покупались по рыночным ценам, объемы были большие, колебания цен иногда были существенные, но есть рынок, есть рыночная цена — все. В целом, как я говорил, у нас был еженедельный отчет, который подавался Мизамору. Маруеву мы отсылали, ими пользовалась бухгалтерия, а кто дальше — сказать не могу. Претензий, что что-то не так, не было».

«По поводу оплаты за нефть, которая приобреталась внутренними компаниями ЮКОСа у дочерних добывающих компаний. Вы говорили, что это включалось в бюджет «ЮКОС ЭП». Вы рассказывали, что эти платежи также проводило казначейство. Помимо этого вы говорили о переброске финансирования на дочерние добывающие предприятия для финансирования капитальных вложений. Я прошу вас рассказать, как происходила оплата в первом случае и отделить это от предоставления финансирования на капвложения». - «Процедуры глобально мало чем отличались. В любом случае должно было быть задание на платеж, подписанное финансовой службой «ЮКОС ЭП». Но в 2002 году капитальные вложения стали настолько большими, что просто не хватало денег по текущим договорам – под этим я понимаю какая-то дебиторка и предоплата за нефть – делать эти капитальные вложения. Это можно было видеть из бюджета, что уровень капитальных вложений был существенный… С точки зрения денег ничем не отличалось, отличалось с точки зрения бухучета».

«Когда вы производили оплату по поручениям, связанным с оплатой по договорам купли-продажи нефти, была ли в этих документах ссылка на договор купли-продажи, и как это отличалось от перевода финансирования, связанного с капитальными вложениями?» - «В каждом платежном поручении есть поле «назначение платежа». И там стоит либо «оплата по договору за нефть», «либо оплата по договору займа». Но на основании платежного поручения нельзя было отличить, что это - капитальные затраты или текущая деятельность. Разносом занималась бухгалтерия». – «Вы заявили, что все банковские кредиты к 2000 году были погашены. Я просил бы вас припомнить, какие банковские кредиты привлек ЮКОС до конца 2003 года?» - «Насколько я знаю, был привлечен один существенный кредит от синдиката западных банков на сумму порядка 2,7 млрд долларов. Могу перепутать» - «Все ли денежные средства по данному кредиту поступили или он был выбран частично?» - «Денежные средства, насколько я помню, поступили все. Но сумму по кредиту я мог перепутать». – «Какие крупные платежи (кроме выплаты дивидендов) осуществлялись в 2003 году? Давайте начнем со сделки с «Сибнефтью»» - «ОАО НК ЮКОС платил существенную сумму за 20-процентный пакет акций «Сибнефти»». – «Уточните, если вы помните, платежи 2003 года, связанные с публичной офертой по выкупу собственных акций. Там речь шла о порядке 10% акций ЮКОСа» - «Да, такие платежи производились». – «Вы не помните, на основании какого решения?» - «Глобально это было решение собрание акционеров, о выкупе этих акций». – «Немного странный вопрос. Когда вы исполняли свои обязанности по осуществлению платежей, действовали ли вы по поручению должностных лиц компании ЮКОС или по поручению иных каких-то лиц?». Кудасов рассмеялся. «Я действовал на основании порядка об исполнении бюджета денежными средствами, который доводился от Мизамора, Леоновича». – «Вы упоминаете порядок осуществления платежей. Что это был за документ? Кем он был утвержден? Когда вводился?» - «Я думаю, у него было несколько версий, которые утверждались председателем правления «ЮКОС-Москва»». – «Что там описывалось?» - «Как составляется бюджет, кем он принимается и сроки. Дальше – исполнение бюджета». - «Перед тем как исполнить платеж вы проверяли, чтобы должностные лица ЮКОСа, указанные в данном регламенте, одобрили платеж?» - «Конечно, без этого нельзя», - снова усмехался Кудасов. Валерий Лахтин, не поднимая головы, бросал недовольные фразы из-за своего ноутбука.

Михаил Ходорковский дошел до своего последнего вопроса на сегодня. «Известно ли вам что-нибудь о существовании какой-нибудь организованной преступной группы в компании ЮКОС?» - «У меня такой информации нет».

На этом Ходорковский попросил прервать допрос свидетеля до четверга, чтобы изучить протоколы его допросов. «Так у них возможность была изучить допросы ранее с помощью их 19 защитников с высшим юридическим образованием», - махнул рукой на «аквариум» Лахтин. - «Мы это конечно сделали, но мы не можем заранее знать, кого из свидетелей пригласят обвинители, и не берем с собой из камеры все свои записи», - пояснил Ходорковский. - «Мы тоже не знаем заранее, какие вопросы зададут Ходорковский и Лебедев и моментально сообразить, как на них ответить и парировать, поэтому в равных условиях…», - продолжил Лахтин. - «Вас пока никто не допрашивает! Вас позже будут допрашивать!» - обратился к Лахтину Лебедев. «Надо создать равные условия для осуществления правосудия! Так можно сидеть два года!» - продолжал тренировать, наверное, самую свою инквизиторскую интонацию Валерий Лахтин.

Однако суд принял решение: «На четверг на 10 часов переносится заседание!»