Следователи никогда не допрашивали Илью Юрова по уголовному делу Ходорковского-Лебедева. В рассматриваемое Хамовническим судом дело допросы главы банка «Траст» перекочевали из необъятного уголовного дела 18/41-03, по которому Илья Сергеевич Юров сначала проходил как подозреваемый, а потом и как обвиняемый.

«Прошу пригласить в суд свидетеля Юрова Илью Сергеевича!» - заявил утром прокурор Лахтин. «А Юрова нет!» - через минуту вернулся пристав в зал. «Юрова нет!» - объяснил прокурору доходчивее судья Данилкин. «Как нет?! - поразился прокурор. - По нашим сведениям, он должен быть в суде!». Для прояснения ситуации Валерий Лахтин вскочил и выглянул в окно. «С ним должен приехать адвокат, может быть, он в курсе?» - знал судья и обратился к приставу: «Спросите, есть ли там адвокат Юрова, Севрук Сергей Петрович!». Пристав вернулся с худощавым высоким мужчиной с портфелем. Сергей Севрук сообщил, что его подзащитный едет в суд, но когда появится, он не знает. «15 минут перерыв!» - объявил Виктор Данилкин.

Через десять минут в зал в сопровождении пристава зашел атлетического сложения мужчина при черном костюме и розовой рубашке. Шагом, который можно было назвать только спортивным, господин Юров (а все как-то сразу поняли, что это был именно он) зашел в кабинет судьи, а затем снова вышел из зала под бдительной охраной пристава.

Еще через пять минут свидетель Юров зашел в зал, за ним шел его адвокат. Уверенно встав на трибуну, Илья Юров кивнул подсудимым, и те с улыбкой ответили ему. Адвокат Севрук сел за своим подзащитным на ближайшую скамью.

«Позвольте я сразу извинюсь за опоздание перед участниками процесса», - были первые слова Ильи Юрова. Судье он сказал, что не испытывает неприязни к подсудимым.

Затем Илья Юров стал отвечать на вопросы прокурора Лахтина. Свидетель сообщил, что поступил на службу в банк МЕНАТЕП-Москва в марте 1994 года по объявлению в газете о приеме на работу. Его интервьюировал Ходорковский. Он предложил стать сотрудником отдела развития банка. «Месяца через четыре я написал некоторую аналитическую записку с моим видением изменений в той корпоративной и деловой практике, которую нужно было бы внести в банк МЕНАТЕП, после чего меня сделали начальником аналитического сектора. После стажировки во Франции я был назначен начальником отдела развития банка, - рассказывал Юров. - В 96 году я стал исполняющим обязанности отдела расчетов. Я тогда начал уже тесно взаимодействовать с Ходорковским и Лебедевым и стал руководителем управления. Когда руководителем банка стал Зурабов, это подразделение стало называться казначейством, в нем я стал замначальника, а с 98 года был назначен начальником казначейства банка МЕНАТЕП и на такой позиции дожил до кризиса и начала банкротства банка МЕНАТЕП».

Свидетель рассказал, что с августа 98 года многие банки прекратили свою нормальную деятельность из-за кризиса, в том числе и МЕНАТЕП. «Целый ряд банков потерял свою платежеспособность. Моя деятельность изменилась принципиально, я начал участвовать в попытках урегулирования обязательств по неисполнению платежей и другим действиям, связанным с реструктуризацией».

«А были ли возможности избежать банкротства?» - спрашивал Лахтин по бумажке, не поднимая глаз на свидетеля. Свидетель пояснил, что вряд ли, потому что все кредиторы попросили возмещения, не дожидаясь окончания контрактов, и банку пришлось все свои пассивы отдать кредиторам. «Это были обязательства Российской Федерации, облигации, обязательства в валюте, всего эта группа активов составляла 30 процентов банка, затем вторая группа были кредиты, которые банк предоставлял рыночным компаниям и субъектам РФ, и третья группа активов — это были кредиты, предоставляемые компаниям, подконтрольным основным владельцам банка. Правительство РФ объявило мораторий на выплаты по своим заимствованиям, и получилось, что банку надо было вернуть средства кредиторам, а взять их было неоткуда. На тот момент нам, менеджменту банка, казалось, что единственным способом избежать банкротства — это поддержка от основных акционеров банка, но мы узнали, что такой поддержки не будет», - рассказывал Юров. «А такое решение акционеров было принято как, были совещания?» - спрашивал прокурор. «Да, было много совещаний, в некоторых в том числе участвовал и я. Были совещания с участием Лебедева, Ходорковского, на которых это обсуждалось. Мы были удивлены, что основные акционеры приняли решение не участвовать в поддержке банка».

«Ваша честь, мы уже 10-15 минут наблюдаем, что прокурор задает вопросы не связанные с предъявленным нам обвинением, а с банкротством банка МЕНАТЕП. Может быть, это ему интересно по каким-то соображениям, но мы уже говорили, чтобы вопросы, не относящиеся к обвинению, были максимально ужаты!», - встал Михаил Ходорковский.

«Валерий Алексеевич, объясните, чем вызваны ваши вопросы?» - потребовал судья от прокурора. Тот поднялся: «Из обвинительного заключения видно, что показания свидетеля подтверждают в том числе обвинения подсудимых в легализации средств от похищенной нефти. И чтобы понять, надо получить последовательные показания от свидетеля, - объяснился прокурор прямо при свидетеле. - Без его первоначальных показаний про банк МЕНАТЕП невозможно будет потом понять следующие показания. Это дело, напоминаю, экономического характера, тут надо получать показания последовательно!».
«Понятно», - реагировал судья.

«Мы не обвиняемся в легализации ПОХИЩЕННЫХ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ! – занял место у микрофона Платон Лебедев. - Логика прокурора вообще непонятна! О каких похищенных денежных средствах мы тут говорим?!»

Судья устремил свой взгляд на прокурора. Вновь распрямившись, Валерий Лахтин попытался что-то зачитать из обвинительного заключения. «Валерий Алексеевич, не надо ничего читать! Продолжаем допрос!» - произнес председательствующий.

Продолжили в том же русле. Лахтин снова задавал уточняющие вопросы про банкротство банка, про то, кто участвовал в собраниях акционеров, кто был основными владельцами банка... В какой-то момент судья Данилкин все же счел нужным скорректировать гособвинителя: «Вы уже второй раз одно и то же спрашиваете! Про основных владельцев! Давайте уже дальше пойдем!» «Я хочу усилить...» - признавался прокурор. «Не надо ничего усиливать! Продолжайте!» - требовал судья.

Свидетель рассказывал, что Михаил Ходорковский нарисовал от руки некую схему, которая отражала акционеров банка. «Схема эта потом была напечатана
в журнале «Эксперт», кажется, или в каком-то другом... Основными акционерами, по этой схеме, являлись Ходорковский, Невзлин, Брудно, Дубов. Миноритарными акционерами были Лебедев, Шахновский», - вновь отвечал Юров на однотипные вопросы прокурора.

Валерий Лахтин спросил, поступали ли в банк до банкротства средства от фирм «Саус Петролеум», «Балтик Петролеум», «Бейлис Петролеум». Свидетель подтвердил, что да, что эти компании были «частью инфраструктуры экспорта нефти», но «не являлись подразделениями компании ЮКОС».

В этот момент, рассказал Илья Юров, ему предложили возглавить Казначейство в ЮКОСе, поскольку это было важнее для Ходорковского. «Но мне интереснее было остаться в профессии, поэтому на казначейство в ЮКОСе я рекомендовал Леоновича, они с Ходорковским нашли общий язык и он возглавил казначейство ЮКОСа, выполнял функции казначея нефтяной компании», - пояснял свидетель. А сам Илья Юров пошел работать в «Доверительный и Инвестиционный банк» (впоследствии — банк «Траст»).

И снова прокурор сворачивал на тему банкротства банка МЕНАТЕП. Юров рассказывал, что руководство банка делало все возможное, чтобы спасти банк от банкротства, привлекая всевозможные дополнительные средства от иностранных и российских кредиторов.

Адвокат господина Юрова что-то записывал в блокноте, внимательно следя за ходом допроса.

«Какая была основная задача при проведении банкротства?» - не оставлял темы прокурор. В зале послышался смех. Вопрос был не совсем понятен свидетелю, и тогда Валерий Лахтин попросил уточнить, кто вел переговоры об этом. Юров назвал нескольких представителей руководства, и как изменились позиции основных владельцев банка МЕНАТЕП. «В результате действий, с моей точки зрения, позиции их усилились, им удалось не допустить основного блокирующего пакета акций банка в конкурсную массу, удалось путем приобретения прав требований к банку МЕНАТЕП стать крупным кредитором и получить влияние на процедуру банкротства, и, наверное, третье — осуществляя действия по реструктуризации, им удалось улучшить и свою публичную репутацию. Оценки, повторюсь, тут разные, по-прежнему целый ряд иностранных банков считают, что эти процессы были менее оправданны, но это, в конце концов, просто оценка участников рынка».

«Что вы можете сказать о приобретении акций у ВНК?» - спрашивал Лахтин. Но по этому поводу свидетель не мог сказать что-то важное. Прокурора интересовала роль Лебедева в банкротстве банка МЕНАТЕП. «Я воспринимал Лебедева как руководителя всех этих механизмов и подходов, как главного контролера реализации всех процедур банкротства и выкупа у кредиторов», - отвечал Юров.

Далее прокурор спрашивал про «подконтрольные Ходорковскому и Лебедеву компании», и хотя Лебедев просил снять этот вопрос, Лахтин еще не раз поднимал его в допросе. «Под подконтрольностью я понимаю то, что владелец владеет компанией не напрямую а через последовательность других компаний... - пытался объяснить свидетель Юров. - В моем понимании ДиБ, например, компания, которая подконтрольна Ходорковскому ,Лебедеву, Брудно и так далее, несмотря на то, что номинально ДиБом владело МФО МЕНАТЕП».

«Ну и как воспринимались распоряжения Ходорковского и Лебедева?» - этот вопрос Лахтина посмешил зал. «Как? Нормально воспринимались! - отвечал Юров. - Как они и должны восприниматься, как распоряжения, которые нужно выполнять». - «Даже несмотря на то, что они не были официальными руководителями?» - «Это нормальная практика», - пояснял Юров.

Прервались на пять минут.

«За счет каких средств были сформированы активы ДиБа?» - спрашивал Лахтин. «Прошу вопрос снять, это вообще не относится к нашему обвинению!» - требовал Лебедев. «Я просто формирую выводы для прений! Пусть Лебедев не мешает мне формировать МОИ ВЫВОДЫ! Это сложнейший процесс!» - приоткрыл дверь своей лаборатории Валерий Лахтин. «Аквариум» засмеялся вместе с залом, а адвокат Владимир Краснов напомнил прокурору, что он может формировать свои выводы как угодно, но в соответствии с УПК.

«Вопрос снимается!» - подвел итог спору судья Данилкин.

«И еще, Ваша честь. В деле находится допрос ОБВИНЯЕМОГО Юрова! - напомнил судье о процессуальном статусе человека на трибуне Платон Лебедев. - Я прошу вас, Ваша честь, быть особенно аккуратным, как они еще потом будут использовать эти допросы!». Пружина под Валерием Лахтиным сработала: «Это явная угроза свидетелю со стороны Лебедева!». Зал засмеялся. «Угроза?!» - удивленно переспросил Лебедев. «И я прошу Лебедева и Ходорковского не мешать мне и не сбивать меня с ...» - замешкался с поиском слова Лахтин. «С толку!» - хором подсказала прокурору публика. «С темы!» - не согласился с мнением зала прокурор. «Право подсудимого возражать вопросам! Их действия соответствуют УПК!» - заявил судья. «Это право, по УПК, он может реализовать в том случае, если я задам вопрос свидетелю!» - спорил прокурор уже и с судьей. «Вопрос был задан, подсудимые возразили, вопрос снят! Следующий вопрос!» - возразил судья.

Лахтин снова обратился к деятельности ДиБа, начал спрашивать о его денежных потоках, тарифах... После заданного вопроса Лебедев пытался возражать, но как только подсудимый начал говорить, Лахтин, пытаясь перекричать его, начал задавать следующие вопросы один за другим, лишь бы заглушить Лебедева. «Так, тихо! Вы задали вопрос?» - обратился председательствующий к прокурору. «Да, задал! А он мне мешает! Прерывает меня!» - махал руками на «аквариум» Лахтин. Лебедев пытался высказаться, но Лахтин прерывал его. «Валерий Алексеевич! - вскричал Данилкин. - Я вам делаю замечание! Вы мне мешаете!». Прокурор замолчал.

Лебедев наконец смог высказаться. Он снова заявил, что показания, которые прокурор пытается получить в заседании от свидетеля Юрова, могут впоследствии быть использованы следствием против того же Ильи Юрова. «Ни в коем случае данные показания не будут использованы против свидетеля!» - вдохнул в свой ответ пафоса Валерий Лахтин. «Валерий Алексеевич, каким образом тарифы относятся к предъявленному подсудимым обвинению?!» - требовал ответа уже и судья. «Выводы гособвинением будут сделаны в прениях! А раскрывать тактику допросов в дальнейшем...конкретизация смысла этих вопросов приведет к тому, что деятельность гособвинения будет дезавуирована!» - заявил, страшащийся дезавуирования Валерий Лахтин. Залу и «аквариуму» вновь пришлось посмеяться.

Допрос продолжился. Стали говорить о компаниях, зарегистрированных в ЗАТО. Юров пояснял, что если возникали «потенциальные юридические риски», он связывался с Леоновичем. Что касается ЗАТО, то Леонович убедил Юрова, что это «абсолютно легитимные компании», используемые для оптимизации налогообложения.

Свидетель рассказывал, как он был приглашен на совет директоров группы в офисе в Жуковке. Там участвовали Ходорковский, Лебедев, Невзлин, Брудно, Дубов, Голубович и Шахновский. Юров сделал там «презентацию итогов 2001 года, затем принимали решение о распределении этой прибыли». Больше он в таких советах директоров не участвовал, а все презентации затем делали Лебедеву.

«А были какие-то специфические операции?» - формулировал вопросы прокурор. - «ДиБ участвовал в разных схемах, казначейство нам сообщало, что ДиБ будет покупать вот такие-то векселя за такую-то цену. Это была распространенная практика, - рассказывал Юров. - Это называется специфическими транзакциями».

«Известно ли вам о выплатах компаний, зависимых от ЮКОСа в 2000-2002 годах?»- спрашивал Лахтин, интересуясь, кто разрабатывал схему платежей, Ивлев, Леонович или кто-то еще. Юров пояснял, что разрабатывало казначейство, более подробно он не знает. «То есть Леонович изначально не готовил эти схемы платежей?» - не скрывал интереса к личности Леоновича Валерий Лахтин. Юров еще раз подтвердил, что Леонович не разрабатывал схемы выплат дивидендов.

Далее Юров начал рассказывать о программе дальнейшей капитализации компании, вспомнив «достаточно известного международного рейдера Кеннета Дарта». «Как вы его назвали?!» - встрепенулся прокурор Лахтин. «Достаточно известный международный рейдер Кеннет Дарт», - уверенно повторил свидетель Юров.

«Что вы можете сказать о роли Лебедева в разделении активов при консолидации компании ЮКОС?» - интересовался Лахтин. Адвокат свидетеля Юрова тщательно все записывал, как, впрочем, и Ходорковский с Лебедевым. «Я думаю, Лебедев играл ключевую роль. Но все же в консолидации ЮКОСа были вопросы и за рамками его компетенции», - отвечал Юров.

Лахтин уточнял, собирался ли Лебедев создать некую управляющую компанию. «Идея разделения была как раз в создании управляющей компании, - пояснял свидетель. - Она владеет в РФ тремя группами активов — нефтяная индустрия (ЮКОС), финансовые активы (ДиБ, страховая компания «Прогресс-гарант» и т.п.) и третья группа активов — все , что не связано с нефтяной и финансовой сферами». Этой «глобальной» холдинговой управляющей компанией стала, сообщил Юров, Групп МЕНАТЕП Лимитед.

Лахтин спрашивал о деятельности тех или иных сотрудников ДиБа. О роли Шейко свидетель Юров рассказал, что тот, в частности, участвовал в сделке по приобретению завода «Борец», которая была «коммерчески оправдана» для обеих сторон, то есть для ДиБа тоже. «ДиБ» выступал «формальным посредником», отметил свидетель. Размер вознаграждения же определялся Шейко.

«В томе 43 есть сообщение, которое я бы хотел показать свидетелю», - обратился к судье Лахтин. «В вашем списке этого тома нет. Есть том 49», - сообщил судья. «Нет, том 43», - повторял Лахтин. «В списке его нет», - не оттаивал судья. «Мне бы хотелось том 43», - просил прокурор. «Его надо приготовить. Прерываемся на обед? Или вам том нужен сейчас?» - спросил Данилкин. «Там всего один документ!» - не отпустил никого на обед Валерий Лахтин. «Пять минут перерыв!» - вздохнул судья Данилкин и отправился за 43 томом. Прокурор Ибрагимова ждать окончания дообеденной части не стала и вышла из зала.

Наконец вынесли 43 том. Лахтин на листе 295 нашел сообщения электронной почты от 2002 года от Шейко Ходорковскому. Текст высветился на стене зала. Юров обернулся и стал читать. «Вам известен документ?» - спросил Лахтин. «Я прошу не использовать в качестве экспертов и специалистов свидетелей! Свидетель не имеет отношение к этим письмам», - отметил Лебедев. «Я видел его на следствии!» - отвечал свидетель Юров. «На следствии?» - переспросил Лебедев и засмеялся. «Ничего смешного нет! Да, проводилось следствие! В цивилизованном государстве!» - оборонялся Лахтин, но его речи еще больше рассмешили зал. Свидетель прокомментировал документ (Шейко писал Ходорковскому о том, как финансировать закрытие сделки с компанией «Алнас»).

Тут Валерий Лахтин хотел еще что-то спросить по 43 тому, но Виктор Данилкин прервал его: «Послушайте, Валерий Алексеевич! Я вынужден объявить перерыв на обед! Ну НЕТ в вашем списке 43 тома!!!» - и судья протянул прокурору клочок бумажки, на которой прокуроры написали нужные им для допроса свидетеля номера томов. Было решено прерваться на обед и подготовить за время перерыва другие нужные тома.

«Какой вам нужен том?» - спросил после перерыва Виктор Данилкин прокурора Лахтина. «Том 103», - охладел прокурор к тому 43, который так занимал его до обеда.

«Как вы можете пояснить вот эти схемы, приложенные к электронным сообщениям? Почему банк покупал векселя у компании «Юпитер»?» - выудил прокурор из тома 103 электронные сообщения, касающиеся «реструктуризации ЗАТО». Лебедев снова протестовал против вопроса, напоминая, что свидетель не является ни экспертом, ни специалистом.

«Нет, он очевидец событий!» - парировал Лахтин. Судья не снял вопрос. Изучив документы, Илья Юров сообщил, что ранее он их не видел, но документы эти, по словам свидетеля, относились к тем специфическим схемам, в которые с подачи казначейства ЮКОСа был вовлечен ДиБ. «Банк выполнял какую-то посредническую функцию», - заметил свидетель. Больше Илья Юров ничего пояснить не мог.

На листах 49-52 снова смотрели электронные сообщения. На этот раз в адрес Шахновского от Молчанова. «Прошу отразить в протоколе, что серия данных документов с листа 49 по 52 были исследованы в Мещанском суде по первому процессу, о чем великолепно знает прокурор Шохин, где Ходорковскому было предъявлено обвинение по сделкам с активами в медиадеятельности. По этому эпизоду далее в Мосгорсуде Ходорковский был оправдан. ПОЧЕМУ мы исследуем эти обстоятельства ЗДЕСЬ, в этом суде, мне ВАЩЕ НЕПОНЯТНО!» - заявил Платон Лебедев. «По статье 73 УПК исследуются ТОТАЛЬНО все обстоятельства, это известно грамотному юристу!» - дал тотальные разъяснения «грамотный юрист» Валерий Лахтин. Присутствующие смеялись. Глядя в документ, Юров пояснял, что в переписке говорится о финансировании медиа-проектов. Подробностей свидетель не знал. 

«Вот Ходорковский и Лебедев. Какие отношения между ними существовали?» - интересовался Лахтин. Зал удивлялся. «Вам что-нибудь известно?» - уточнял судья у свидетеля. «Кроме того, что между ними были нормальные рабочие отношения, ничего не известно», - сообщал Юров.

Прокурор интересовался происхождением средств банка ДиБ. Свидетель пояснял: «К тому моменту, как я начал там трудиться (февраль 1999 года), основные пассивы были сформированы за счет средств ЮКОСа, компаний «Апатит», «Русский продукт», «Волготанкер». Впоследствии с 99 по 2004 год не менее 50 процентов пассивов, то есть обязательств ДиБ, были сформированы за счет средств ЮКОСа, его дочерних и связанных компаний».

«С какой целью ЮКОС приобретал эти права требования (к банку МЕНАТЕП. – ПЦ) и расходовал свои средства?» - снова и снова спрашивал об одном и том же прокурор Лахтин. «Ваша честь, уважаемый прокурор сейчас в утвердительном смысле сказал, что это средства НК ЮКОС. Свидетель еще не говорил...» - отметил Ходорковский. На вопрос судьи свидетель сказал, что ему вопрос понятен и пояснил: «Целью было сохранение в своем владении блокирующего пакета акций ЮКОСа, который был обременен в пользу иностранных кредиторов банка МЕНАТЕП. И второй фактор - это сохранение своей деловой репутации, чтобы занять в кризисное время некоторую активную позицию, я уже об этом говорил».

Прокурор взял 102 том. На листах 31-42 находились приложенные к электронной переписке схемы. Свидетель попросил время для ознакомления. Судья объявил пятиминутный перерыв. Илья Юров сел на лавку за трибуной рядом со своим адвокатом и погрузился в чтение.

Эти документы относятся, как сказал прокурор, к схеме по полному закрытию долгов Группы за права требования к банку МЕНАТЕП перед НК ЮКОС. Я ранее эти документы не видел», - пояснял свидетель Юров после краткого перерыва. «Целью данной схемы является полное закрытие долгов Группы перед НК ЮКОС за выкуп прав требований», - начал читать документ Юров. Судья прервал чтение: «Вы можете добавить что-то к тому, что там написано?». Своими словами Юров еще раз рассказал о схеме.

«К продаже акций банка ДиБ вы какое-то отношение имеете?» - спросил Валерий Лахтин. «Я имею к приобретению…» - успел сказать свидетель, но тут встал Лебедев: «Операции с продажей акций ДиБа не входят вообще в предмет судебного разбирательства. Исходя из тех документов, которые есть в деле, Илье Сергеевичу уже предъявлено обвинение. Сейчас он здесь свидетель, а не обвиняемый, у него другой статус! Тут присутствует его адвокат! И в присутствии его адвоката его вводят в заблуждение!». Добавил и Михаил Ходорковский: «После этого вопроса вопрос о господине Довгие здесь будет звучать очень и очень уместно, потому что это ровно эта взаимосвязь и т.д. Я не знаю, стоит ли это обсуждать в данном суде».

«Валерий Алексеевич, что вы пытаетесь узнать этим вопросом?» - спросил прокурора судья. «Я прошу перерыв на три минуты!» - не нашелся с быстрым ответом Валерий Лахтин. «Перерыв!» - объявил судья. Валерий Лахтин тут же выбежал из зала.

Через 10 минут раздосадованный Валерий Лахтин занял свое место. Выйдя в зал, судья Данилкин тут же обратился к прокурору: «Валерий Алексеевич, я давал перерыв на три минуты! Вы десять минут ходили!» Вперившийся в компьютер прокурор изо всех сил не слышал судью Данилкина.

Затем Лахтин приступил к вопросам и спросил свидетеля, зачем он ездил в Лондон встречаться в Невзлиным. «Предыдущий вопрос вы сняли? По акциям ДиБа?» - напомнил прокурору историю десятиминутной давности судья. «Я задам этот вопрос, в иной форме!» - пообещал Лахтин и тут же поинтересовался, была ли связана встреча с Невзлиным с продажей акций ДиБа («Траста»). «В связи с чем вы задаете вопрос по акциям ДиБа («Траста»)?» - уточнил судья. «В связи с установлением обстоятельств, подлежащих доказыванию! – встал Валерий Лахтин. - Если свидетель будет давать противоречивые показания, мы будем ходатайствовать об оглашении его показаний, данных на следствии! И мы в итоге сделаем вывод! Окончательный вывод мы сформулируем в прениях!». «Это вопрос по существу предъявленного обвинения?» - продолжал председательствующий. «Да, по существу предъявленного обвинения!» - заявлял прокурор. «Хочу еще раз напомнить: вопрос о продаже акций банка МЕНАТЕП-Санкт-Петербург, который сейчас называется «Национальный банк Траст», и о продаже акций банка ДиБ, который сейчас называется «Инвестиционный банк Траст», не входит в предмет доказывания по сфабрикованному уголовному делу, которое мы здесь рассматриваем в суде. Во-вторых, я напоминаю, что Илья Сергеевич допрашивался в качестве обвиняемого по ИНОМУ, как вас уверяет Лахтин, уголовному делу, уже после того, как наше предварительное расследование было закончено, и мы знакомились с материалами дела. Его допрашивали в 2008 году. Поэтому чего тут прокурор Лахтин и по какому делу собирается вам что-то рассказывать?! Я думаю, Илья Сергеевич в течение двух месяцев отсюда не уйдет, если мы будем все это разбирать!» - высказался Платон Лебедев.

Судья разрешил свидетелю отвечать. «С Невзлиным я встречался в ноябре 2003 года в Лондоне для обсуждения возможности продажи основными владельцами «Инвестиционного банка Траст» (бывший ДиБ) и акций банка МЕНАТЕП-Санкт-Петербург. Менеджмент банка – в ситуации, когда основные владельцы банка были под арестом и начали разбегаться клиенты - предложил основным владельцам этих двух банков продать нам эти банки за некоторую сумму», - вспоминал Юров. Затем свидетель рассказал, что договоренность с владельцами банков была достигнута в конце декабре 2003 года, и 7 мая 2004 года сделка была закрыта.

«А Ходорковский-то в это время где находился?!» - спросил Лахтин. - «Вопрос снимается! – рявкнул судья Данилкин. - Валерий Алексеевич, переходим к обвинению! Задавайте вопросы по существу!».

«А известно вам что-то о местонахождении документов по продаже акций ЮКОСа» - спрашивал далее прокурор. - «Нет». - «И даже предположений об этом вы не слышали?» - уточнял прокурор. Судья возмущенно качал головой.

Многие дальнейшие вопросы прокурора судья снимал, напоминая, что они не относятся к существу дела. Лахтин что-то вычеркивал в своих бумагах. «Кто ж ему вопросы готовил?!» - тихо возмущались в публике.

«Ваша честь, вот в 128-м томе...» - пошел на новый заход Валерий Лахтин. «Слушайте, 128-й том вы не заказывали! - возмутился судья. - Нет, перерыва не будет! Говорите, какие еще тома!» «Ну хотя бы 160 и 161!» - взмолился Лахтин. Секретарь отправилась за томами. «Вот в 162 томе...» - снова начал прокурор. И опять осекся. На зал № 7 навалилась тишина.

«Я лишен возможности последовательно задавать вопросы, логический ряд нарушен!» - пожаловался наконец Валерий Лахтин на тяготы службы. Адвокаты и «аквариум» вместе с залом расхохотались. «Может, перерыв?», - подкинул судье идею прокурор. «Ну да, нужен перерыв шпаргалку поменять!» - смеялся «аквариум». «Нет, никакого перерыва не будет!!! Я давал вам время, чтобы вы заказали нужные тома!» - сердился судья. «Принеси еще тома, а то логического ряда нет!» - смеясь, попросил Виктор Данилкин секретаря. Принесли еще тома.

Пересмотрев и со злостью перезахлопывав несколько вновь прибывших томов, Валерий Лахтин отпихнул их в сторону коллеги Ибрагимовой. «Вам нужен перерыв?! - сжалился судья. - Я уже и на это согласен!». Зал смеялся. «Нет, не нужно перерыва!» - стойко переживал неудачи Лахтин. Но уже через секунду прокурор капитулировал: «Да, хотя бы 10 минут! Хотя бы закладки сделать!». Председательствующий объявил перерыв. Под смех присутствующих Валерий Лахтин бегом бросился вон из зала. Вскоре он прибежал с блоком самоклеющихся красных бумажек и начал, склонившись вдвоем с Ибрагимовой над столом, расклеивать закладки по выданным им томам.

Перерыв закончился, судья зашел в зал. В наступившей тишине судья сурово и молча смотрел на прокурора Лахтина.

Затем прокурор забросал свидетеля вопросами по томам 160, 161. «Это в 160 томе два соглашения между «Дайва Секюритис» и банком МЕНАТЕП на 100 млн, по которому «Дайва» предоставила деньги банку под залог акций ЮКОСа, а в томе 161 глобальные соглашения между банком «Вест Мерчент» и банком МЕНАТЕП, в рамках которого уже следующие сделки оформлялись дополнительными соглашениями. Тема та же», - комментировал документы Юров. «То есть эти документы иллюстрируют ваши показания?» - уточнял непонятно что прокурор. «Так точно», - соглашался свидетель.

Смотрели другие листы дела из 160 тома. «ДиБ в качестве посредника заключал соглашение с «Саус Петролеум Лимитед», получал от нее денежные средства, передавал акции...» - пояснял свидетель. «А откуда деньги у «Саус Петролеум»? - спрашивал Лахтин. - ОАО ЮКОС была причастна?» Юров говорил, что «в его понимании» источник денег «Саус Петролеума» — это НК ЮКОС.

На листе 158-165 был договор купли-продажи акций ЮКОСа между ДиБом (продавец) и компанией «Вилк Энтерпрайзис Лимитед» (покупатель). Свидетель стал изучать бумаги, а Валерий Лахтин принялся перечислять сопутствующие этой сделке документы. «К этому блоку документов относятся еще 127 документов, которые были исследованы в мае 2008 года при допросе следователями Голубовича. Так что здесь опять не все», - заметил Платон Лебедев. «Чтобы завершить эту тему. Еще на листах 180-190 (договор купли-продажи акций ЮКОСа между «ЮКОС Юниверсал Лимитед» (покупатель) и ДиБом (продавец) и 218-229 (соглашение о переуступки прав по обязательству между ДиБом, «ЮКОС Юниверсал Лимитед» и «Саус Петролеум Лимитед»)», - заполнял паузу прокурор.

«Эти документы отражают как-то движение акций ЮКОСа?» - спрашивал Лахтин. Юров подтверждал, что акции двигались по цепочке и «Вилк Энтерпрайзис Лимитед» была частью этой цепочки. «Акции в итоге оказались у компании «ЮКОС Юниверсал Лимитед»», - заметил свидетель.

Прокурор спрашивал о порядке расчетов за акции. «Акции ДиБа меняли своего собственника глобально сначала в 2000-2001 году, когда ЮКОС непосредственно владела большим пакетом акций ДиБа. Впоследствии, когда решили не включать ДиБ в периметр консолидации ЮКОСа, эти акции были проданы МФО МЕНАТЕП за деньги. А акции ЮКОСа, которыми владели «ЮКОС Юниверсал» и «Халлей Энтерпрайсис» - тут я не могу прокомментировать», - пояснял Юров.

В томе 161 Лахтина интересовали листы 151-195. «Я заявляю ходатайство об обозрении копии с оригинала. Мы же должны все исследовать и оригинал, и копию оригинала» - рассуждал прокурор. «Мы поддерживаем ходатайство прокурора об обозрении оригинала документа! - с сарказмом заявил Михаил Ходорковский. - Может, оригинал принесете!». Лахтин молчал.

Документы отправились на обозрение свидетеля. «Могу прокомментировать, - вздохнул через несколько минут Илья Юров. - Это генеральное соглашение о стандартах и условиях заключения производных сделок между ДиБом и «Стандарт Банком». Это соглашение имело отношение к выплате средств «Стандарт-Банку», получению от них акций. Позже должны были быть оформлены дополнительные соглашения к этой сделке». - «А Шейко какое отношение к этому имел?» - «Шейко тогда работал в «Стандарт Банке». ДиБ получил этот документ, видимо, от Шейко. Его разрабатывали юристы «Стандарт Банка»».

Обратились к 162 тому. Тут тоже посмотрели соглашение между «Стандарт Банком» и «ЮКОС Юниверсал». Юров пояснил, что этот документ фактически повторяет ранее осмотренный. «Соглашение о передаче прав требования...» - комментировал Лахтин следующие тексты в томе 162. «Это соглашение о переводе долга! Переводчики неграмотные!» - поправлял Лебедев. В таком темпе осмотрели целый ряд аналогичных соглашений. Очередной договор между ДиБом и «Стандарт Банком» не оглашался ранее, и Валерий Лахтин пустился в чтение. Свидетель Юров присел на лавку рядом со своим адвокатом. Защитник показывал доверителю какие-то фрагменты своих записей и что-то шепотом пояснял.

Едва начав читать, Валерий Лахтин быстро закруглился и передал том «на обозрение» судье. Адвокаты удивились столь быстрому завершению чтения. Валерию Лахтину пришлось признаваться: «Ну я же не могу прочитать. Я же иностранным языком не владею!»

«Здесь говорится об английском праве и о судах Англии. На всякий случай. Мы же в Хамовническом суде Российской Федерации находимся!» - произнес Лебедев, так же обозрев документ в томе. «Вообще из оглашенного документа не ясно, кто, чего и почем... Ну сейчас объяснят, наверное», - отметил адвокат Краснов.

Том передали свидетелю. «Это соглашение, между «Стандарт Банком» и ДиБом, которое описывает факт приобретения выкупа у «Стандарт Банка» ранее приобретенных им у банка «Вест Мерчент» прав требования к банку МЕНАТЕП. Соответственно, все приложения к документу – это подтверждение наличия этой самой задолженности банка МЕНАТЕП-Москва перед банком «Вест Мерчент». Что раньше мной и показывалось – что «Стандарт Банк» участвовал в этой схеме», - пояснил Юров.

Вскоре прокуроры для «формирования своей позиции» попросили объявить перерыв до вторника. «Из-за неправильного поведения Ходорковского и Лебедева мы не смогли...Недопустимого можно сказать...», - сумбурно объяснялся Лахтин. «Что это за перекладывание?...Я понял, нет необходимости продолжать. На сегодня прерываемся, завтра в 10.30!» - объявил судья, смеясь.

Когда свидетель Илья Юров вышел, слова попросил Михаил Ходорковский. «Свидетель давал пояснения по поводу сделок с акциями ДиБа. Я не комментирую его слова ни в коей мере, но за время моего заключения я в соответствии с Уголовно-исполнительным кодексом вступал во множество гражданско-правовых отношений, и мне бы казалось недопустимым, чтобы мои личные дела, не относящиеся к обвинительному заключению, исследовались в данном судебном заседании! Сегодня они этот вопрос решили тут исследовать, завтра другое. Этим они прямым образом нарушают мои гражданские права на частную жизнь».

На этом заседание было завершено.

«Валерий Алексеевич, вы завтра планируете закончить?» - собирая свои бумаги, обратился судья к Валерию Лахтину. «Да мы бы и сегодня закончили, если бы не позиция защиты!» - жестикулировал в сторону «аквариума» прокурор. «А если бы мы вообще молчали, уже бы приговор был! Может, нам вообще не приходить?!» - ответил гособвинителю адвокат Клювгант. Прокурор промолчал.