Сегодняшний судебный день состоял из трех частей. Во-первых, адвокат Вадим Клювгант представил возражения защиты на ходатайство прокуроров о продлении Ходорковскому и Лебедеву ареста до 17 мая. Во-вторых, речь произнесла Каринна Москаленко. Ну а в-третьих, относительно ходатайства обвинения высказался Михаил Ходорковский, который, в частности, заявил, что не считает Валерия Лахтина в этом процессе исполняющим обязанности прокурора.

Необычайно подробные возражения защиты Вадим Клювгант оглашал около двух часов. «По сути, рассматривающееся сейчас новое ходатайство отличается от прежних лишь количеством и степенью цинизма содержащихся в нём лживых и беззаконных утверждений», - отметил защитник, посетовав на то, два предыдущих аналогичных ходатайства суд удовлетворил.

«Мы с абсолютной уверенностью считаем заявленное ходатайство незаконным и необоснованным, и просим отказать в его удовлетворении», - произнес адвокат и перешел к расшифровке заявленного вывода.

Первый раздел возражений назывался так: «Прокурорами систематически и грубо превышаются служебные и процессуальные полномочия, в результате чего причиняется существенный вред правам и законным интересам наших подзащитных, а также государства».

«Ходатайство заявлено лицами, которые полностью дискредитировали себя. Об этом говорит не только очевидный обвинительный уклон в их деятельности, но и вступившие в силу судебные решения, констатировавшие факты грубейших нарушений закона и попрания прав человека при лишении свободы наших подзащитных», - читал Вадим Клювгант. Адвокат напомнил о государственной линий, направленной сейчас на гуманизацию «уголовного судопроизводства вообще и в отношении мер пресечения в частности». Сказал защитник и о том, что в рамках «оптимизации механизма уголовной репрессии» были освобождены из СИЗО фигуранты в том числе и «резонансных» дел (Сторчак, Бульбов и др.).

«Непосредственное участие в организации ареста Лебедева принимали в 2003 году Каримов и его соучастник в качестве надзирающего прокурора Лахтин. Этот арест, напомним, Европейский суд, а затем и Президиум Верховного суда РФ признали незаконным! - говорил защитник. - При этом прокурор Лахтин обманывал судебную коллегию, ссылаясь на то, что Лебедев якобы может скрыться с помощью некой авиации, принадлежащей группе «Роспром-МЕНАТЕП- ЮКОС», воспользовавшись своими загранпаспортами, которые при этом находились в деле». В результате такой противоправной деятельности участников прокурорского сообщества был нанесен вред авторитету Российской Федерации, бюджету России — ведь в итоге Европейский суд признал факты нарушения Конвенции по правам человека, и РФ выплатила истцу Лебедеву 10 тысяч евро, напомнил адвокат. «А в ходе заседания Президиума Верховного суда РФ рассматривался вопрос об ответственности тех лиц, которые были причастны к вынесению неправосудных судебных актов. Наказать виновных, а прежде всего судей, предложил Гринь!» - отметил Клювгант. - Мы полагаем, что циничные и при этом безграмотные даже с точки зрения языка заявления Лахтина в ходатайстве станут основанием для их заслуженной ответственности». Защитник привел несколько цитат из ходатайства прокуроров, например: «Содержание под стражей Ходорковского и Лебедева будет способствовать расследованию других уголовных дел». «Трудно найти формулировку, более откровенно характеризующие истинные цели обвинения! Они хотят держать их в заложниках, грабить и творить расправу!» - отмечала защита в своих возражениях.

«Отбывание нашими подзащитными в настоящее время наказание в виде лишения свободы по приговору Мещанского суда со всей очевидностью полностью исключает возможность и необходимость применения к ним какой-либо меры пресечения», - утверждала защита. «При этом попытки обвинения хоть как-то обосновать свое ходатайство выглядят нелепо. В прошлый раз это было заявление Лахтина о попытке получить защитой показания от свидетеля Дага Миллера в США. Лицемерие позиции обвинения в том, что попытка получить доказательство в пользу защиты квалифицируется как противодействие правосудию», - отметил адвокат.

«Напомним, - продолжал адвокат Клювгант, - что по первому приговору срок заключения подсудимых истекает в 2011 году. Следовательно, Ваша честь, прокуроры собираются участвовать в заседании как минимум до 2011 года, поскольку они заявили, что находясь на свободе, наши подзащитные воспрепятствуют рассмотрению уголовного дела в Хамовническом суде. Чтобы подсудимые, которые находятся в условиях строгой изоляции в колонии, могли скрыться от судебного следствия, продолжить преступную деятельность, угрожать участникам судопроизводства, уничтожать доказательства, они как минимум должны находиться в сговоре с сотрудниками ФСИН и МВД, что не приснится и в страшном сне!».

«Необходимость обеспечения участия осужденных в судебном разбирательстве не может рассматриваться в качестве основания для продления ареста», - подчеркнул Вадим Клювгант, отметив, что проблема имеет решение: осужденный остается в следственном изоляторе «с обеспечением условий содержания в соответствии с приговором суда».

«Обвинение заведомо ложно ссылается на основания для ареста, маскируя свою истинную цель, которая заключается в создании максимально суровых условий тюремного режима для Ходорковского и Лебедева, которые для них определены судом не были! Для прокуроров и судов, игнорирующих закон, в недавно принятом постановлении Пленума Верховного суда «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» на эти требования обращено особое внимание: «заключение под стражу применяется лишь при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения». При этом отмечается, что основания для ареста как меры пресечения должны быть обоснованными и доказанными. Представляемые стороной обвинения суду доводы о намерениях наших подзащитных скрыться или противодействовать правосудью являются откровенной ложью. Не менее лицемерной является и ссылка в ходатайстве на не представленные участникам судебного разбирательства “данные, полученные из медицинской части следственного изолятора”, о том, что “состояние здоровья подсудимых не исключает содержания их под стражей”

Достаточно вспомнить смерть молодого мужчины - юриста Магнитского, последовавшую несмотря на то, что врачи СИЗО регулярно выдавали справки о его вполне удовлетворительном состоянии здоровья». Вспомнил адвокат и гибель другого задержанного в СИЗО — Максимова.

Напоминание о гибели Магнитского почему-то вызвало странную реакцию у прокуроров. Например, делилась впечатлениями с коллегой Лахтиным и улыбалась прокурор Валентина Ковалихина. По залу распространилось осуждение.

«В обоснование своих лжедоводов прокуроры указали ложные сведения клеветнического характера, а также привели аргументы, вообще не имеющие отношения к данному вопросу», - продолжал тем временем Вадим Клювгант.

Второй параграф возражений назывался: «Незаконность содержания под стражей Ходорковского и Лебедева в настоящее время».

Защитник отметил, что Ходорковский с 18 марта, а Лебедев с 3 апреля 2009 года содержатся под стражей незаконно, поскольку Хамовнический суд вопреки постановлению Пленума Верховного суда просто оставил ранее избранную меру пресечения без изменений, не указав конечный срок содержания обвиняемых под стражей. «Данное нарушение имеет место и в настоящее время, так как постановлениями от 14 августа 2009 года и 12 ноября 2009 года был продлен срок содержания под стражей, который ранее в соответствии с законом установлен не был», - говорилось в возражениях защиты.

Третий и самый обширный раздел возражений был озаглавлен «Несостоятельность доводов, изложенных в ходатайстве обвинителей»

Вадим Клювгант рассказал, почему, по мнению защиты, прокуроры «просто не знают содержания уголовного дела»: «Переданная суду в обосновании заявленного ходатайства очередная пачка бумаг, выуженных из бездонного дела 18/41-03, на самом деле представляет собой документы, в основном уже имеющиеся в деле, либо не имеющих к нему никакого отношения. Кроме того, прокуроры из раза в раз вспоминают, что подсудимые обвиняются в совершении преступлений, относящихся к категории тяжких и особо тяжких. А Европейский суд в своих решениях неоднократно указывал, что тяжесть преступления не может сама по себе служить оправданием длительного срока содержания под стражей. Настоящее дело является ярчайшим образцом злоупотребления следственно-прокурорской властью своими полномочиями в отсутствие законных оснований для этого».

«Суду надлежит в каждом конкретном случае проверять обоснованность подозрений о том, что данное лицо причастно к совершению преступления», - цитировал адвокат позицию Верховного суда.

Также адвокаты отмечали в возражениях, что срок давности по эпизоду о так называемом хищении акций дочерних компаний ВНК истек еще в ноябре 2008 года, но уже полгода в суд приглашают свидетелей и расспрашивают их по этому эпизоду, затягивая судебное следствие. «А наши подзащитные из-за прокурорской волокиты должны все дольше находиться в тюрьме!» - подчеркивал Клювгант. Затем защитник подробно объяснил, почему эпизод с якобы похищенными акциями «дочек» ВНК не выдерживает «ни малейшей критики».

«Что же касается абсурдного обвинения наших подзащитных в хищении всей нефти, то защита представляет в распоряжение суда очередную порцию неопровержимых доказательств несостоятельности этого обвинения», - отметил адвокат. В итоге суду в приложении к возражениям были переданы отсутствующие до этого в материалах дела фрагменты консолидированной отчетности ЮКОСАа по стандартам US GAAP. «Устранение указанной неполноты окончательно опровергает предъявленные нашим подзащитным обвинения в хищении (присвоении) акций и нефти, а также их последующей легализации», - отметил защитник.

Вадим Клювгант заговорил об обвинении в легализации. «Представители обвинения договорились до того, что обвиняют наших подзащитных в отмывании в период, когда они находились под стражей в условиях следственного изолятора. То есть наши подзащитные умудрялись «отстирывать» у себя в камерах нефть!» - поражался Вадим Клювгант. Затем адвокат сравнил легендарную компанию «Байкалфинансгрупп» с компаниями ЮКОСа, которые следствие считает подставными. «Любая операционная компания, использовавшаяся в торговых схемах ЮКОСа как минимум ничем не уступает ООО «Байкалфинансгрупп» по критериям самостоятельной правоспособности, подтвержденным не только законом, но и судом», - сделали вывод авторы возражений.

Прокурор Ибрагимова время от времени взывала к судье, делясь с ним вполголоса своим недовольством.

Защита отметила, что никто не может быть осужден за одно преступление дважды. В возражениях вспомнили приговор Мещанского суда по первому делу в отношении подсудимых, «в котором оценивается реализация той же самой нефти, добытой в тот же период и теми же дочерними обществами ЮКОСа, которая в настоящем деле уже считается похищенной теми же Ходорковским и Лебедевым. Им инкриминируются те же деяния, за которые они уже осуждены, но с другой юридической квалификацией! Это недопустимое нарушение национального и международного права!» - отмечал защитник Клювгант.

Также «вопиющим беззаконием» защита назвала упоминание других лиц в качестве «соучастников ОПГ», которые «объявлены без приговора суда преступниками» и находящимися в розыске. «Выходит, что пока эти лица не явятся добровольно в российские следственные органы, либо не будут принудительно выданы иностранными государствами, Ходорковский и Лебедев будут находиться под арестом как заложники?!» - была возмущена защита. При этом другие страны, к которым обращалась Россия за выдачей этих лиц, отказывали в их экстрадиции, ссылаясь «на политический характер преследования лиц, имеющих отношение к делу ЮКОСа».

Заметив, что международное сообщество выражает свое возмущение судилищем над Ходорковским и Лебедевым, защита процитировала мнение различных международных инстанций, которые называют дело в отношении Ходорковского и Лебедева «политически мотивированным», а процесс в их отношении и их арест - «политически избирательным». Это дело называется в мире «правовым хулиганством» и «пародией над правосудием», «Этот процесс является проверкой прозрачности и честности российского правосудия, о котором говорил Медведев. Процесс наносит ущерб не только имиджу России, но и российской правовой системе», - цитировал Клювгант мнения парламентариев США, Германии, Италии, ПАСЕ

Прокуроры в основном не слушали: Дмитрий Шохин нарочито равнодушно работал с ноутбуком, Валерий Лахтин увлекся своими бумагами, прокурор Ковалихина то прислушивалась к Клювганту, то снова обращалась к лежащим перед ней документам. Прокурор же Ибрагимова и вовсе вышла из зала.

Защита отметила, что теперь теми акциями дочек ВНК, которые, по версии следствия, были похищены и легализованы, в действительности владеют «Роснефть» и «Газпром», «которые не могли не знать об их «преступном» происхождении, ведь об этом заявил сам генпрокурор». «Безусловно, «похищенное» должно быть возвращено потерпевшим, но никаких мер для обеспечения гражданского иска и возможной конфискации имущества следствием, а впоследствии и гособвинением, принято не было, - отметил адвокат. - Из пепла ЮКОСа родился новый гигант — компания «Роснефть». Каковы же были истинные цели конкурсного управляющего Ребгуна, который обеспечил соблюдение интересов только одного хозяйствующего субъекта?!». Адвокаты отметили, что миллиардных сумм, вырученных от продажи активов ЮКОСа в ходе намеренного банкротства, хватило бы на возмещение заявленных в рамках сфабрикованного дела гражданских исков. При этом, подчеркнула защита, она уже неоднократно ставила в суде вопрос об исключении ненадлежащих «потерпевших» из процесса (тех, которые уже получили удовлетворение по своим требованиям).

Затем защита отметила то, что гособвинение ссылается на показания Карасевой, Голубовича и Рыбина. «Таким образом, прокуроры вынуждают суд до завершения процесса исследования доказательств, без прений сторон, до удаления судьи в совещательную комнату для постановления приговора избирательно оценить доказательства вне их совокупности, придав им заранее установленную силу. При этом те же прокуроры настойчиво «не замечают» многочисленных доказательств, которые опровергают обвинение. Кроме того, прокуроры откровенно недобросовестно трактуют показания Рыбина, Голубовича, Карасевой. Так, прокуроры игнорируют, например, показания Рыбина о том, что «нефть невозможно украсть, к тому же всю или большее ее количество…», «…нефть никуда не могла уйти на сторону». Равным образом обвинение «не услышало» показания Голубовича о том, что вся нефть реализовывалась на основании договоров, выручка от её реализации возвращалась в компанию и использовалась на текущие и инвестиционные нужды, а также на выплату дивидендов, что рейдерская атака на ВНК действительно имела место, что ни о каких преступных действиях по присвоению (хищению) акций, нефти или ещё чего-либо ему ничего не известно, равно как и неизвестно о существовании какой-либо организованной группы, созданной с целью совершения таких преступлений. Зато они охотно «услышали» никогда не произносившиеся Голубовичем слова об «общественной опасности Ходорковского», а в показаниях Карасёвой – отсутствующие там утверждения о том, как «руководимые Ходорковским и Лебедевым Голубь и Кучушева активно склоняли её к даче заведомо ложных показаний»», - продолжал приводить примеры прокурорский несоответствий адвокат Клювгант.

«При таких обстоятельствах суд не может принимать во внимание эти фальсифицированные доказательства, представленные стороной обвинения в обоснование заявленного ходатайства», - резюмировал эту часть своего выступления Вадим Клювгант.

Далее адвокат отметил, что нет доказательств (да нет и фактов) того, что Ходорковский и Лебедев оказывали давление на свидетелей. Зато «имеются неопровержимые свидетельства того, что незаконное давление на свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, а также склонение их к клевете, оказывали не Ходорковский и Лебедев, а само следствие и надзирающая за ним Генпрокуратура». Для примера защита привела слова Василия Алексаняна, который на заседании Верховного суда в январе 2008 года заявил, что «фактически в обмен на жизнь» от него добивались показаний, «порочащих других руководителей ЮКОСа», что Каримов предлагал ему сделку — если он даст показания на Ходорковского и Лебедева, то его освободят, и он сможет лечиться. Позже следователь Хатыпов предлагал адвокату Алексаняна Львовой, а затем и следователь Русанова — самому Алексаняну, что если тот пойдет на сделку со следствием, его освободят.

Напомнили защитники и случай с Вальдес-Гарсиа, которому тоже угрожали, требуя дать показания, и в итоге избили. «Я получил удар в лицо, после чего мое восприятие действительности стало расплывчатым, я потерял сознание», - рассказывал Антонио Вальдес-Гарсиа. Прокуроры посмеивались. Защита же напомнила, что и Вальдес-Гарсиа обвинение присоединило к «преступной группировке» и требовало его экстрадиции, но в этом было отказано.

Последний параграф возражений назывался «Заведомо ложная информация в ходатайстве о противоправных действиях Ходорковского и Лебедева».

«Осознавая фактическую порочность и юридическую ничтожность доводов обвинения, и муки фальсификаторского творчества прокуроров, защита отмечает, что на этот раз обвинение не только повторила ноябрьский набор лжедоводов, но и дополнила их рядом новых измышлений. На этот раз в ходатайстве содержится утверждение о переводе активов из швейцарских банков в офшорные зоны. При этом, по мнению прокуроров, средства были сокрыты одновременно и от государства, и от акционеров ЮКОСа, и эти средства прокуроры именуют «похищенными», нисколько не смущаясь тем, что обвинения в хищении денег у наших подзащитных в деле нет», - читал Клювгант. Защита предположила, что это свидетельствует не только о расследовании неких новых дел, но и о том, что обвинение «не гнушается прямой и откровенной клеветой». При этом, отмечала защита, указанные обвинения являются взаимоисключающими по отношению к обвинениям по данному процессу.
Дальше стали разбираться с доводом прокуроров о том, что рассмотрение в Страсбурге корпоративной жалобы ЮКОСа является намеренным «противодействием правосудию» со стороны Ходорковского и Лебедева. Защита обратилась к председательствующему: «Жалоба эта подана в ЕСПЧ в 2004, а не в 2009 году, и не Ходорковским и не Лебедевым, а иностранными менеджерами и акционерами ЮКОСа. И примите во внимание, что подача этой жалобы в ЕСПЧ в 2004 г. трактуется прокурорами вместе с газетой как давление «перед вынесением судебного решения по новому обвинению в рамках второго дела» (то есть Вашего решения по настоящему делу). А это, в свою очередь, означает, что ещё в 2004 году, когда про «новое обвинение в рамках второго дела» ни Ходорковский, ни Лебедев, ни их защита, ни Вы даже не догадывались, они – прокуроры - уже знали, какое решение по нему должно быть принято судом. То есть Вами, Ваша честь. И теперь они говорят Вам: нельзя выпускать из тюрьмы Ходорковского и Лебедева, они наши заложники, потому что скоро в ЕСПЧ будет рассматриваться жалоба ЮКОСа с крупной суммой требований. Тем самым Вам, Ваша честь, предлагается поспособствовать пиратской операции с вооружённым захватом заложников.

Судья Данилкин слушал задумавшись. Защита в итоге просила в удовлетворении ходатайства прокуроров отказать, а меру пресечения в отношении Ходорковского и Лебедева отменить.

Выступила также адвокат Каринна Москаленко: «Я не имела чести и удовольствия лично слушать ходатайство обвинения, но имею на бумаге это блестящее выступление. Представляя суду столь пространный, очень глубокий в общем анализ того, почему прокуратура, мягко говоря, не права в своих предложениях защита предприняла попытку, чтобы даже по такому политизированному делу у суда была возможность продемонстрировать следование признанным международным стандартам, которые являются для Российской Федерации обязательными».

Судья Данилкин внимательно смотрел на адвоката Москаленко.

«Почему в оглашенных сейчас защитой заявлениях высших должностных лиц государства вдруг зазвучала тема гуманизации, и, прежде всего, в отношении права, гарантированного ст. 5 Конвенции? Ответ на этот вопрос — комплекс обстоятельств, который привел руководство страны к мысли о том, что происходит. А происходит, в частности, следующее. Россия ратифицировала - наконец-то! – 14-й протокол Конвенции. А 14-й протокол – это необычайно эффективная система контроля за исполнением решений Европейского суда, которая позволяет привлекать к дополнительной ответственности те государства, которые систематически не исполняют решения Европейского суда, и в том числе не только букву, но и дух этих решений», - продолжала адвокат Москаленко.

Прокурорам, этим представителям Генпрокуратуры и государства в целом на процессе, снова стало смешно.

Адвокат продолжала: «Когда оппоненты предлагают и дальше содержать под стражей этих двух уважаемых мною людей, они забывают об «аквариуме», о ежедневном путешествии из СИЗО в суд, они забывают о целом комплексе проблем, которые существуют не только у этих людей, но еще и у Российской Федерации как субъекте международного права. Им легко сказать — давайте-ка продолжим содержать их под стражей, потому что это удобно. Простая статистика говорит о том, что с 99 по 2008 год против России по пятой статье Конвенции – по теме, которую мы сегодня рассматриваем во всех ее проявлениях - было принято всего 156 решений. А только в 2009 году — 109 решений! То есть России долгое время давали понять, что даже если российский закон не видит ничего предосудительного в том, чтобы содержать человека под стражей только потому, что это ЯКОБЫ тяжкое или особо тяжкое деяние, — хотя оно еще никем не доказано — вообще принятие решения по мере пресечения допускается в пользу такой строгой меры как арест только в исключительных случаях! Во всех хрестоматиях сказано, что параграф 3 статьи 5 это как бы презумпция освобождения. Человек не должен ожидать приговора суда, находясь под стражей! Эта презумпция освобождения напрямую проистекает из презумпции невиновности. Эти цифры говорят о том, что у России существует острая системная проблема. И вот Россия ратифицировала 14-й протокол. И как кому бы то ни было не хотелось, Россия принимает на себя повышенные обязательства. И поэтому Верховный суд пересматривает решения, и сейчас будет целый комплексный процесс, направленный на искоренение этих нарушений».

«Представители гособвинения в нашем деле до сегодняшнего дня убеждены в том, что чтобы освободить лиц из-под ареста до приговора суда, нужны «новые обстоятельства»! – продолжила адвокат. - Неправовое мышление в этом случае — ну оно просто вопиет!!! Нам предлагается самим доказывать, что таких новых фактов нет! Порочный правовой подход — он никак не хочет измениться! Пока только Россия несет ответственность за нарушение статьи 5 Конвенции. Но все больше говорится о персональной ответственности тех лиц, которые формулируют такие требования к суду!»

И снова прокурорам было весело: Лахтин делился своими соображениями с Ковалихиной и они смеялись.

Ваша честь, я реалист и понимаю, что в судебном заседании сегодня вам как лицу, исполняющему законы и осуществляющему правосудие, предлагаю маленький подвиг, - обратилась Каринна Москаленко к председательствующему. - Предлагаю сделать выбор между преходящим, перед сегодняшними неправовыми подходами, и другой опасностью, что все-таки, взявшись за ум, сейчас судебная власть начнет выявлять эти неправильно принятые решения <по избранию и продлению меры пресечения> и также призывает к индивидуальной ответственности. Конечно, судья в этих случаях оказывается между молотом и наковальней.
Принимать решение, Ваша честь, вам, а я могу вам только пожелать успехов в принятии этого решения.
Виктор Данилкин с серьезным задумчивым лицом смотрел, скорее, в себя. Прокурор Ибрагимова сверлила судью взглядом.

После Каринны Москаленко с намерением высказаться поднялся Михаил Ходорковский, но этого прокуроры уже не выдержали. Валентина Ковалихина попросила прерваться на 5 минут. Судья объявил перерыв.

После перерыва выступил Ходорковский: «Я не считаю необходимым повторно, вслед за Лахтиным, излагать его домыслы, которые он приводит суду каждый раз в своих ходатайствах по продлению ареста, и на сфальсифицированное обвинительное заключение. И то, и другое безотносительно к вопросу об аресте в 2010 году. Именно так это будет видеться в Европейском суде по правам человека. Я прошу суд задать себе четыре вопроса и честно себе же на них ответить. Это поможет суду понять мое отношение к происходящему.

Первое. Меня обвиняют в хищении 350 млн тонн нефти. Вопрос. Видел ли суд какой-либо документ, свидетельствующий о пропаже такого объема нефти? Может быть, ревизию? Акт инвентаризации? Такого документа суду не предоставлено, так почему суд уже второй год занимается обсуждением пустой выдумки — что было бы, если бы вдруг было бы установлено, что нефть похищена. Да не установлено! Никто об этом не написал суду!

Второе. Господин Лахтин второй раз — первый раз было при прошлом продлении - заявил суду, что имущество ЮКОСа похищено у ЮКОСа в 2005 году, то есть это заявление не является технической ошибкой. Надеюсь, суд внимателен к документам и уже увидел, что речь идет о том же самом имуществе, которое, по мнению обвинения, получено от реализации похищенной нефти. Если суд это заметил (а это стр. 144 ОЗ), то почему суд до сих пор не вынес частное определение в адрес Лахтина, который явно злоупотребляет своими полномочиями, одновременно поддерживая в суде две взаимоисключающие позиции. Это очевидная юридическая шизофрения и нарушение моего права на защиту, потому что я должен выбирать, от какого из двух взаимоисключающих утверждений я должен защищаться. И это еще и неуважение к суду, базирующееся на том, что суд не читает представленные ему документы.

Третье. Господин Лахтин каждый раз настаивает на компенсации ущерба потерпевшим. Суду уже достоверно известно что РФФИ продал «Роснефти» и другим лицам от имени ЮКОСа, кстати, то имущество, которое, по мнению обвинения, приобретено на деньги, вырученные от реализации похищенной нефти — это более 25 млрд долларов. Прокурор объяснение такому юридическому бандитизму не дает. А ведь это даже не противоречие, не юридическая шизофрения, а уголовное преступление — предъявление заведомо ложного обвинения! Поскольку если господин прокурор знает о том, что имущество, приобретенное, по его мнению, на похищенные деньги продается от лица другой организации, то что-то из двух он должен пресечь: либо такую незаконную продажу, либо продолжающееся <предъявление> такого явно противоречащего обвинения. Вопрос — почему независимый суд уже сегодня, видя такую вопиющую ситуацию, не требует от прокурора объяснений? У кого же на самом деле было имущество, приобретенное на средства от реализации нефти — у Ходорковского или у ЮКОСа?

И четвертый вопрос — сколько времени еще уважаемый суд будет позволять полковнику юстиции, имеющему, по его словам, высшее образование, по его словам, «прекрасно искушенному в документах», занимающемуся этим делом более пяти лет, нагло обманывать суд?! Какой закон позволяет подобное поведение государственному служащего?»

Валерий Лахтин молча рылся в своем компьютере и бумагах, не смотря на Михаила Ходорковского. Выступающий же представил несколько примеров «наглого обмана суда» из последнего прокурорского ходатайства.

Я не знаю, является ли обычным и нормальным для уважаемого председателя Хамовнического суда, что сотрудники прокуратуры обманывают его в судебном процессе, а он делает вид, что этого не замечает».

То делая записи, то смотря на подсудимого Ходорковского, Виктор Данилкин молчал.

«Обращение же в суд за защитой, по мнению этих стражей закона и прав человека, является недопустимым способом противодействия следствию, - продолжил говорить о ходатайстве Валерия Лахтина Ходорковский. - С человеком, откровенно придерживающимся такой позиции, мне с каждым днем все тяжелее разговаривать, называя его прокурором, поскольку, называя его так, я не только умаляю это достойное звание, но и сам становлюсь неоткровенным с судом.

Я не считаю, что г-н Лахтин в этом процессе исполняет обязанности прокурора. Он действует под видом прокурора, а фактически исполняет отведенную ему роль - Ваша честь, это моя убежденная позиция – члена преступной группы…»

«Михаил Борисович! Я вам делаю замечание, воздержитесь от подобных высказываний!» - тут же отреагировал судья. «Ваша честь, а если уважаемый прокурор Лахтин в этом судебном процессе набьет кому-нибудь морду, мы тоже этого не сможем констатировать», - поинтересовался у председательствующего Михаил Ходорковский. «Мы обсуждаем вопрос о мере пресечения, а не о личности Лахтина», - ответил Виктор Данилкин.

«Ваша честь, я полагаю, что господин Лахтин именно в этом качестве взаимодействует по линиям связи с другими членами не буду называть чего, не являющимися сторонами в процессе. Передает им сообщения, получает рекомендации и указания, согласовывает способы воздействия на свидетелей.

Законной роли в рамках данного процесса у этих лиц нет. В частности, я имею в виду господина Каримова. Уважаемый суд не имел возможности исследовать его личную заинтересованность или незаинтересованность результатом данного процесса, а поэтому его фактическое участие в данном процессе за спиной у господина Лахтина, и в частности, в подготовке данного ходатайства является явно незаконным».

Пока Ходорковский говорил, Валерий Лахтин, служа живой иллюстрацией словам подсудимого, продолжал свое содержательное общение с кем-то в Интернете.

«Я полагаю, что если бы суд действительно хотел оградить участников данного судебного разбирательства от незаконного воздействия, то первый, кого необходимо было бы взять под стражу, был бы собственно господин Каримов. Когда и если суд начнет арестовывать тех, кто на самом деле противодействует процессу, вне зависимости от их мундиров и погон, тогда мы сможем констатировать, что суд в России стал независимым. Против же своего ритуального ареста я ритуально возражаю», - закончил свое выступление Михаил Ходорковский.

«Суд удаляется на постановление. Оно будет оглашено 12 февраля примерно в 13-14 часов», - заявил Виктор Данилкин.

В половине второго сегодняшнее заседание было завершено.