В отмечаемый сегодня день юриста обладатель высшего юридического образования Валерий Лахтин успел допросить сразу двоих свидетелей. В конце дня заявления делали подсудимые. Михаил Ходорковский сказал, что рассматриваемое в Хамовническом суде обвинение противоречит всему тому, что говорит в последнее время премьер Путин. Платон Лебедев обратил внимание председательствующего на то, что поддерживаемое прокурорами обвинение идет вразрез с официальной позицией Российской Федерации, представленной в Европейский суд по правам человека.

Приложены аудиофайлы с выступлениями Ходорковского и Лебедева (см. конец страницы)

Заседание в четверг началось с выступления прокурора Шохина. Он сообщил, что ни ему, ни его коллегам даже не был известен факт того, что вчерашний свидетель Ильченко является подследственным. «О чем я на всякий случай сообщаю суду», - сказал прокурор. «Могу лишь отметить, что считал, считаю и буду считать, что проверять эти обстоятельства — это обязанность суда, а не его право, - заглушал смысл ораторством Дмитрий Шохин - У нас имеется убежденность в том, что показания Ильченко будут учтены вами как того требует закон. Мы полагаемся на ваши опыт и мудрость. Вчерашние же вопросы Ходорковского и Лебедева направлены на то, чтобы показать, что мы, обвинение, чего-то не видим и не знаем. В условиях равенства прав сторон именно суду каждый из участников, независимо от того, умный он или ОЧЕНЬ умный, может высказывать свое мнение. И вот только выслушать мнения всех, правых и не правых, суд и именно суд может вынести свое решение».

Затем прокурор Шохин обратился к памятным событиям вчерашнего дня и с легким сердцем возложил всю ответственность за прокурорские речи на адвокатов: «Практика показала, что ярко выраженные эмоции присутствуют у участников процесса, и это будет и дальше, но мы призываем наших процессуальных оппонентов не разжигать страсти. Все это приводит к возникновению напряженности, а не решению вопросов о невиновности или виновности».

Судья, сняв очки, переживательно вздыхал.

«И уж тем более без оскорблений, вымазывания грязью, - продолжал заблуждаться относительно субъектов вчерашних выступлений прокурор Шохин. - Но если наши призывы останутся без ответа, мы не оставим это без реакции. Нам конфронтация НЕ нужна, наша задача объективно разобраться в ситуации, чтобы решение суда было законным и обоснованным».

Повисла пауза. Видимо, судья ожидал какой-то ответной реакции от защиты. Но ее не последовало.

«Свидетель есть?» - наконец спросил председательствующий. Лахтин попросил пригласить Соболеву Марину Константиновну (на фото). Брюнетка в ярко-желтой рубашке, бриджах и белых сапогах зашла в зал. Судья удивился: «А вы одежду там оставили? В коридоре?» «Нет, одежда в шестом зале», - пояснил за свидетельницу пристав.

Свидетельница сообщила, что сейчас работает в «ЮКОС-М» (!). Женщина рассказала, что раньше она работала в гимназии учителем, но зарплата была маленькая, она активно искала работу, через друзей и знакомых, и наконец ей помогли устроиться в «ЮКОС-М» — на свою должность гендиректора организации ее пригласил некий Кузищин, сам уходивший на повышение. «Мне рассказали, что это стопроцентная дочерняя организация ЮКОСа, что ведется продажа нефти, что тут есть финансовые, юридические службы», - давала показания Соболева. В круг ее обязанностей входила работа с учредительными документами. «Кузищин вас спрашивал о вашей компетенции?» - спросил Лахтин. Та пояснила, что сначала беспокоилась, справится ли, но ей сказали, что ничего сложного нет. «Почему вы согласились стать генеральным директором организации...» - искал мотивацию свидетеля гособвинитель.

«Я заявляю протест...» - начал Лебедев. «Сядьте, Лебедев! Я задаю вопрос!» - в противоход с заветами прокурора Шохина разжег страсти Валерий Лахтин. «Нет, вы пока послушайте и помолчите пока!» - не уступил Лебедев. «Так, ну вы тут снова начинаете перепалку между собой?!» - волновался судья. «Не слушайте его и отвечайте на вопрос!» - командовал тем временем свидетелем прокурор, кивая на «аквариум». Соболева неуверенно оглянулась на публику, посмотрела на Лахтина и решила отвечать непосредственно ему. «Суду отвечайте», - был скромен прокурор Лахтин. «Вы никогда не прерываете прокурора, когда он задает провокационные вопросы!» - возмущался тем временем Лебедев. «Я и не могу его прерывать! Пока он не закончит вопрос!», - пояснил судья. Но все же обратился и к прокурору: «Воздержитесь от комментариев при постановке вопроса!». «Понятно!» - отчеканил прокурор. Судья Данилкин разъяснил женщине, что отвечать та должна суду, а не прокурорам. «А, понятно!» - закивала свидетельница.

Продолжили. Свидетельница рассказывала, что подписывала какие-то документы. Прокурора интересовало, куда девались старые «уже ненужные» договоры. Свидетельница предполагала, что они могли или ликвидироваться, или потом где-то храниться. «Когда вам приносили договоры на подписание, там уже стояли подписи?» - «Когда-то моя подпись была первая, когда-то другой стороны, их же много было». - «Представитель другой стороны присутствовал при подписании?» - «Если рядом работали, то присутствовал. Если незнакомые, то нет». - «Кто мог подписывать?» - «Ну, там Орефьева, Канашенко, Хохлова, или кто-то еще...». - «Вы как генеральный директор ЗАО «ЮКОС-М» подыскивали контрагентов для сделок?» - «Нет». - «Объемы купли-продажи нефти согласовывали?» - «Нет». - «Вас интересовала политика ценообразования?» - «Нет. Это уже было решено, были готовые договоры. У нас был договор с «ЮКОС РМ» на поиск контрагентов. Мы этим не занимались». - «Какие были цены на нефть?» - «Не помню. Я этим не занималась». - «Кто был учредителем «ЮКОС-М»?» - «НК ЮКОС». Последний прокурорский вопрос свидетельницу, кажется, удивил.

«То есть у вас ассоциируется, что учредителями «ЮКОС-М» были организации, относящиеся к НК ЮКОС», - резюмировал Лахтин. «Свидетель этого не говорил! - тут же реагировал судья. - Свидетель сказал только про НК ЮКОС».

Лахтин, подойдя к трибуне, показал госпоже Соболевой договор между «Томскнефть» ВНК и «ЮКОС-М» о продаже нефти. При этом прокурор опять перекрыл проектор адвокатов, показывающий документ на стену. Прокурорам Ковалихиной и Ибрагимовой это казалось смешным.

Свидетельница рассказывала, что «подписание договора не обсуждала», просто подписывала. Периодически Марина Соболева смотрела на прокуроров. Те одобрительно ей кивали. На судью же свидетель и вовсе не смотрела.

Лахтин показал еще несколько подобных же договоров. Его коллеги были недовольны ходом допроса. Наконец Ковалихина подошла к трибуне и стала объяснять Валерию Лахтину, о чем надо спрашивать. Судья, видя заминку, объявил пятиминутный перерыв.

Вернувшись к допросу, прокурор Лахтин продолжил предъявлять госпоже Соболевой документы (надо сказать, что свидетельница уступать прокурору свое место на трибуне не стала — тот притулился рядом). Прокурор читал очередной договор, Соболева слушала, смотрела в лицо прокурора, кивала. «Ваша честь, а вопрос-то будет?» - спрашивал Лебедев. «Это и есть вопрос. Пока обозревается текст документа, потом, видимо, будут вопросы», - переводил действия прокурора судья. Слушали дальше. Прокурор зачитал еще несколько однотипных договоров — о купле-продаже нефти между «Томскнефть» ВНК в лице Бурганова и «ЮКОС-М» в лице свидетельницы Соболевой. Наконец где-то через 20 минут чтения прокурор спросил, что свидетельница может пояснить по прочтенным договорам. Та подтвердила свои подписи. Причем еще до перерыва на вопрос о Бурганове Соболева говорила, что его не знает. Теперь прокурор, после своего длительного чтения, счел нужным спросить: «Бурганова вы не вспомнили?». «Нет», - ответила Соболева.

«А интересовались ценами на нефть в этот период?» - задавал прежние вопросы прокурор. «Нет», - повторяла свои предыдущие ответы свидетельница.

Взяли том 163. Тут был договор купли-продажи векселей. И снова Соболева говорила то же самое: документ подписывала, но не составляла. «В городах Стрежевой, Самара вы бывали?» - «Нет». - «Каким образом проходило подписание документов?» - «Мне приносили готовый договор. Все как обычно». По просьбе Михаила Ходорковского свидетельница постаралась говорить громче и в микрофон: «Я платежек не составляла, а подписывала, была система «Банк-Клиент»».

Валерий Лахтин начал читать очередной документ, стоя рядом с трибуной. «Валерий Алексеевич, вы оглашаете? Документ уже оглашался!» - был внимателен судья. Прокуроры тоже советовали коллеге закругляться. Тогда Лахтин зачитал конец — подписи на документе. «Видите?» - спросил прокурор Соболеву. «Да где ж она видит, вы ж том себе забрали и в руках держите!» - воскликнул судья. Все засмеялись. «Нет, я вижу, вижу!» - поспешила поддержать прокурора Соболева. Свою подпись свидетельница вновь узнала.

Вопросы у прокуроров «пока» кончились.

После краткого перерыва к допросу свидетельницы приступил Платон Лебедев. На его вопросы она сообщила, что с ним, Платоном Леонидовичем, не знакома, Ходорковского видела, но лично не знакома. «Правильно ли я вас понял, что вы и сейчас работаете замгендиректора «ЮКОС-М»?» - «Да, это так». - «В декабре 2009 года?!» - «Да». Лебедев что-то отметил в своих бумагах и продолжил. «А кто сейчас участник или акционер «ЮКОС-М»?» - «ООО «Нефть-Актив»». - «А когда «Нефть-Актив» стал акционером «ЮКОС-М»?» - «В июне 2007 года». - «Деятельность «ЮКОС-М» с 2000 по 2009 год претерпела изменения?» - «Да конечно! По 2001 год в основном заключались договоры купли-продажи нефти, в 2002-2004 годах — договоры купли-продажи векселей, договоры поручительства...» - «Поручительства за кого?» - ««Якутгазпром», «Саянанефтегаз»....». - «Когда вы стали замгендиректора?» - «С 2007 года».- «А «Нефть-Актив» кто владеет?» - «ОАО НК «Роснефть». Кажется, с долей участия, не могу точно сказать». - «Интересно! Очень!» - высказался Лебедев.

Платон Лебедев попросил 92 том — тут находился договор об оказании услуг между «ЮКОС РМ» и «ЮКОС-М» от 1 февраля 2000 года. Взяли и том 65 — тут был договор об оказании услуг от 3 января 2001 года между «ЮКОС-М» в лице Журавлевой и «ЮКОС-ФБЦ» в лице Голубь. Начали со второго документа. Адвокат Краснов поднес том к трибуне. Здесь была подпись свидетельницы, о чем она и сообщила. «Бухгалтерскую отчетность нам готовил «ЮКОС-ФБЦ»», - сказала Соболева. Затем посмотрели договор из 92 тома, а также дополнительное соглашение к нему — от 31 декабря 2001 года уже о расторжении договора между «ЮКОС-М» в лице Кузищина и «ЮКОС-РМ» в лице Позднякова. Долго выясняли, оглашались ли договоры, выяснили, что нет, но дружно решили считать их оглашенными, поскольку их текст был всем понятен. Лебедев кратко зачитал тексты. В них Соболева тоже нашла и подтвердила свои подписи.

«Известно ли вам что-либо как гендиректору «ЮКОС-М» о каких-то претензиях к фирме?» - спросил Лебедев. «Нет, - сначала не поняла вопроса, но потом ответила свидетельница. - У нас и сейчас прошла проверка и претензий нет...». «Нет-нет, это не о том», - отметил судья, а Лебедев пояснил, что вопросы касаются прежних лет. Соболева еще раз ответила, что претензий не было.

Лебедева у микрофона сменил Ходорковский. Он спросил свидетельницу, что было написано на листах сопровождения договоров. Она перечислила ряд служб, которые визировали листы и подписи, наличие которых для свидетельницы «было существенно». Пошли дальше. «В компании ЮКОС было много регламентов и инструкций по работе. Вы с ними знакомились?» - «Наверное, нет». - «А кто вам разъяснял порядок работы?» - «Бывший директор, как я уже говорила, разъяснил мне работу, функции». - «И они не менялись?». Свидетельница сказала, что нет.

У подсудимых и защиты вопросов больше не было.

После обеда в зал пригласили нового свидетеля - Татьяну Григорьевну Субботину (на рисунке). Короткая стрижка, полуспортивная форма одежды, женщина сообщила, что сейчас она на пенсии. «Известна ли вам организация «Марс-22»?» - спросили ее. «Я там работала генеральным директором», - ответила Татьяна Субботина. Свидетельница говорила едва слышно, объяснив, что у нее была операция на связках, и ей предложили пользоваться микрофоном.

«Зимой каталась на лыжах, учила в «Туристе» кататься на лыжах, материальное положение было плохое, искала работу. И мне предложили прийти, предложили должность гендиректора в «Марсе», я не отказалась», - вспоминала свидетельница. Беседовала с ней Голубь. «Это кто, женщина, мужчина?» - настраивался на серьезный разговор Валерий Лахтин. Свидетельница сообщила, что женщина. Голубь сообщила ей, что надо будет заключать договоры. Судья напоминал частившему, как обычно, прокурору, что свидетелю тяжело говорить, поэтому спешить не нужно. Должна ли она была оформлять или составлять договоры, свидетельница точно не помнила. Потом уточнила, что все же оформлять: ей принесли образцы, и по ним она делала другие. Она объяснила, что согласилась потому, что у нее было очень плохое материальное положение. Прокурор поинтересовался (судья вопрос не снял) частностями, спросив, какую ей положили зарплату. Свидетельница сообщила про 200 долларов в месяц.

Лахтин спросил что-то про «Марс-23». Свидетельница напряглась, не поняв вопроса. Из «аквариума» послышался голос Лебедева: «Так «Марс»-то какой?» - «Марс-22», - исправил прокурор номер «Марса». И секунду подумав, пояснил причины своих метаний: «Меньше бы было компаний в стране — легче бы жилось!». Все рассмеялись. «В протокол заносить? Или это от души?» - иронично спросил судья. «От души», - сурово подтвердил Лахтин.

Свидетельница сообщила в ответ на вопросы прокурора, что договоры купли-продажи она увидела только в «Марсе». Ценами на нефть, котировками, торговлей нефтью она раньше тоже не интересовалась, сказала Субботина.

Прокурор продолжил. «Ваше участие в оформлении договоров в чем заключалось?» - «Печатала...и подписывала...» - «Вы вникали в суть договора?» - «Нет». Свидетельница рассказывала, что во всем полагалась на тех людей, кто составлял договоры.

В томе 53 свидетельнице показали пример такого договора купли-продажи нефтепродуктов, где продавцом выступал «Марс-22» в лице Субботиной. Свидетельница подтвердила свою подпись, но дальнейших подробностей не помнила. Она опять пояснила, что печатала договоры с образцов, выполняя тем самым «чисто техническую работу», по выражению Лахтина.

Свидетельница говорила с трудом, чтобы она не напрягала голос, судья напоминал про микрофон. От предложенной ей воды женщина отказалась.

Прокурор отнес том судье. «Какие-нибудь кадровые вопросы вы решали?» - зачем-то спросил Валерий Лахтин. Коллеги шепотом подсказывали ему, что у свидетельницы больше ничего выпытывать не надо. Ответила Субботина прогнозируемо: кадровые вопросы она не решала.

«Вопросов больше нет», - наконец провозгласил прокурор. Защита попросила 10-минутный технический перерыв.

После перерыва встал Платон Лебедев. Вначале он пояснил свидетельнице, что, отвечая на его вопросы, она должна смотреть не на него, а на судью. «Понятно», - согласилась свидетельница и, прищурившись, стала изучать председательствующего. Виктор Данилкин смущенно заулыбался.

«По каким обстоятельствам или в связи с чем вы здесь допрашиваетесь в качестве свидетеля? Что вам известно?» - спрашивал Лебедев. - «Меня вызвали в качестве свидетеля....» - «Свидетеля чего?» - «По моей работе. В «Марсе-22»». - «А кто вам это объяснил?»

«Ваша честь, прошу снять вопрос, это было видно из содержания вопросов!» - взметнулся Валерий Лахтин. «Подсказывать-то не надо!» - высказался Вадим Клювгант. «Вам понятен вопрос?» - спросил судья. «Теперь понятно», - сообщила свидетельница. «Вот конечно, «теперь понятно»!», - прокомментировали адвокаты.

«Когда вас первый раз допрашивали по вашей деятельности в «Марс-22»?» - спросил Лебедев. Субботина не помнила. Но вспомнила, что один раз ее допрашивали в налоговой и раза два в прокуратуре.

Лебедев пошел дальше. «Вам основы бухгалтерии известны?» - «В последнее время немножко. А так нет. У меня нет бухгалтерского образования». - «Вы виды бухгалтерских документов понимаете?» - «Да». - «Сколько в «Марсе-22» вы проработали?» - «С октября 2000 по апрель 2001 года». - «В апреле 2001 года куда вы пошли?» - «Туда где была раньше». - «Вы когда-нибудь подписывали налоговые декларации по деятельности общества «Марс-22»?» - «Не помню». - «А когда работали главным бухгалтером, вы налоговые декларации видели?». Свидетельница сказала, что видела и подписывала. «Как выглядит декларация по налогам на имущество?» - спросил Лебедев. Этого Субботина тоже не помнила, как не помнила, подписывала ли она их или нет.

Взяли том 65. Здесь был договор об оказании услуг между «Марс-22» в лице Субботиной и «ЮКОС-ФБЦ» в лице Голубь. Эти листы не оглашались, как выяснилось. «Вот прямо хочется заставить Лахтина это огласить», - посетовал Лебедев, отметив, что прокуроры свидетелей приглашают, а сами не готовятся. Валерий Лахтин промолчал и ничего читать не вызвался. Оглашение досталось Лебедеву. Поскольку договор был всем известен, содержание Лебедев огласил кратко. Адвокат Краснов поднес том к свидетельской трибуне. Татьяна Субботина щурилась — ей было не видно текста, а очков с собой не было. Адвокат Краснов выручил — дал свидетельнице свои. В адвокатских очках все сразу стало как-то яснее. Свидетельница подтвердила свою подпись под договором. Лебедев мог задавать вопросы. «Вы с Голубь об этих услугах говорили по поводу бухгалтерии?» - «Не помню...я с ней всего два раза общалась. Сначала когда на работу устраивалась, а потом за зарплатой ходила». Следователи на допросе, сказала свидетельница, про это ее не спрашивали и документов не показывали.

«Вы знаете, кто я такой?» - поинтересовался Лебедев. «В повестке прочитала», - сообщила Субботина. - «Мы с вами встречались?» - «Нет» - «Я вас к чему-нибудь нехорошему, преступному склонял?» - «Нет». - «Просил ли я вас что-нибудь похитить?» - «Нет, мы же не общались». - «Вы когда-нибудь хитили нефть?» - «Нет». - «Никогда?» - «Нет».

«Кто перед вами?» - уточнила, со своей стороны, Ибрагимова. «Это Лебедев»,- ответила свидетельница. «А в отношении Ходорковского какой у вас будет ответ?» - продолжал Лебедев. - «Такой же». - «На все глупые вопросы? Не склонял? Не угрожал?» - «Нет», - отвечала Субботина.

Платон Лебедев попросил минуту, чтобы посоветоваться по поводу «сфабрикованного дела». От «профсоюза следователей» выступил Валерий Лахтин: «Прошу сделать замечание Лебедеву! Люди работали и день и ночь, формировали материалы, допрашивали свидетелей! Недопустимы такие выражения в отношении должностных лиц!»

Тем не менее Лебедев все же попросил минуту, чтобы посоветоваться с адвокатом. «Я не знаю, как мне встать!» - волновался адвокат Краснов, подходя к «аквариуму» и выбирая наиболее «политкорректное» позиционирование себя в пространстве (это была реплика в сторону вчерашних речей прокурора Шохина). «А Шохин пусть отвернется», - советовал Лебедев. И добавил: «Странно, почему прокурора Шохина так волнует задняя часть адвоката Краснова...». Вместе с залом смеялся и судья. Глядя строго в монитор своего ноутбука, посмеивался и Дмитрий Шохин.  

После краткого совещания адвокат Краснов попросил об оглашении допросов свидетельницы. Он заявил, что в ее показаниях есть противоречия. Лебедев добавил, что «в преступном сфабрикованном деле отсутствуют договоры между «Марсом» и «ЮКОС-М». Ей этот договор во время следствия предъявляли, там она опознала свою подпись. А тут говорит, что ей следователи договоры не показывали».

Валерий Лахтин заявил, что оснований для оглашения нет. «А Лебедев пусть научится уважительно относиться к гособвинителям! И следователям!» - так хотел уважения прокурор Лахтин. «Заслужить надо», - шепотом комментировала публика.

Судья, тем не менее, разрешил огласить показания свидетельницы Субботиной на допросе у следователя.

Читал адвокат Краснов, документ высветился на стене зала. Субботиной следователь показывал целый ряд документов, в них она подтверждала свою подпись или не находила ее. Это были акты сдачи-приемки работ, акт инвентаризации материалов, книга покупок, декларация по налогу на добавленную стоимость, еще масса других налоговых деклараций, договоры. Большинство бумаг Субботина подписывала, но «не готовила и не печатала».

Краснов отнес том на трибуну. «Татьяна Григорьевна, посмотрите на документы. Это протокол вашего допроса, - говорил Лебедев. - Ваши подписи?» - «Да». - «Подтверждаете ли вы суду, что вам действительно в ходе допросов предъявлялись именно вот ЭТИ документы, которые указаны в этом протоколе допроса?» - «Да». - «Отлично». С томом закончили.

«На предварительном следствии вам что ни ОДНОГО вопроса ни про Ходорковского, ни про Лебедева не задавали?!» - узнавал подсудимый. «Нет», - ответила свидетельница. «У меня больше нет вопросов!» - поставил точку Лебедев.

Свидетельницу отпустили.

Подсудимые попросили минут 5, чтобы определиться. Ходорковский сказал, что возможно сделает заявление. «Не надо нам заявлений!» - вполголоса просила прокурор Ковалихина.

Объявили пятиминутный перерыв, после которого Михаил Ходорковский выступил с заявлением: «Утреннее выступление Шохина в отношении эмоций МНОЙ лично принимается. Я понимаю, что в таком процессе избежать эмоций достаточно трудно. И я лично не обращаю внимания, когда эмоции проявляет сторона обвинения и, надеюсь, что они простят и мне некие подобные случаи, если они будут происходить — Ибрагимова слушала, Шохин неотрывно смотрел в свой ноутбук. - Другое дело — это обман суда. Я готов подтвердить, что в этом процессе, с моей точки зрения, господин Шохин — поскольку он выступал — суд обманывать не пытался. Но об уважаемом господине Лахтине я такого сказать не могу. Ваша честь, я не пропустил это обстоятельство, состоявшееся вчера, но поскольку вопрос является серьезным, то прежде чем на эту тему что-то конкретное говорить суду, я предполагаю подготовиться.

Теперь. Как вы слышали от нас в предварительном заседании, мы просили одним из свидетелей вызвать Владимира Владимировича Путина. Чтобы нам, когда дойдет время до аргументации этого приглашения, не беспокоить суд необходимостью истребовать и приобщать какие-то документы, я просил бы уважаемый суд ознакомиться с сегодняшним выступлением Владимира Владимировича, в котором он пояснил публично, что ему известно, что деньги похищены не у тех лиц, которые являются потерпевшими по данному делу, а у иных лиц (Владимир Путин заявил, что деньги были похищены у народа. - ПЦ), — Судья тщательно записывал. - Этим лицам они по его указанию возвращены, в той или иной форме. Поскольку иного источника денежных средств, у меня, у ЮКОСа, кроме нефти, добываемой ЮКОСом, сторона обвинения не обнаружила, то очевидно, что Владимиру Владимировичу известны некоторые обстоятельства, скрываемые от суда стороной обвинения и которые суду было бы небезынтересно узнать, чтобы во всяком случае не разойтись с официальными заявлениями председателя правительства. Также я просил бы вас, Ваша честь, ознакомиться с выступлением Владимира Владимировича Путина в Париже, где он не только сказал, что я был осужден в первом процессе за совокупность преступлений, но и раскрыл эту совокупность. Не вдаваясь в обсуждения, реальная эта совокупность или надуманная, вы как юрист, несомненно, обратите внимание, что она противоречит либо включает обвинение, предъявленное мне в данном процессе. Что, естественно, не может не представлять интереса для суда. Потому что самый осведомленный человек в государстве говорит о том, что либо я уже осужден за то, что рассматривается в данном суде, либо то, что обсуждается в данном процессе, исключается тем, за что я был осужден ранее. Там речь идет в том числе о налоговых... Это исключительно для облегчения нашего аргументирования, когда дойдет речь до того, чтобы просить вас о вызове в суд уважаемого председателя правительства».

«Задание на дом»,- пошутил, записывая себе в бумаги за Ходоковским, судья Данилкин.

Слово перешло к Платону Лебедеву: «Я могу полагать, что я становлюсь надоедливым, обращая внимание на то, что в нашем деле здесь отсутствуют все виды деклараций по налогам, по любому обществу, деятельность которого мы пытаемся познать в том числе и с помощью свидетелей. А если продолжить дальше: книги покупок-продаж, книги учета счетов-фактур и т.д. Самое главное. Для материального права и той уголовной квалификации, которая есть, я ее сейчас даже не оцениваю, в сфабрикованном деле вообще нет актов приемки «Транснефтью» нефти от всех нефтедобывающих предприятий. Вообще ни одного! Они упоминаются в допросах, в других документах, но их самих нет вовсе. И самое печальное, к чему мы готовимся в ближайшее время.

Ваша честь, я вполне допускаю, что вам неизвестна официальная позиция Российской Федерации, выраженная в меморандуме и дополнении к нему, которая лежит в Европейском суде по правам человека по жалобам, которые рассматриваются там, в том числе по корпоративной жалобе ЮКОСа. Ваша честь, она имеется в Следственном комитете, она, правда, не приобщена к сфабрикованному делу, но она там имеется, поскольку именно я пытался приобщить меморандум и дополнение к нему к сфабрикованному делу, мне отказали, но меморандум и дополнение к нему Следственный комитет у себя оставил. Не проблема – мы это представим вам.

Ваша честь, к какому позору мы приближаемся! Если совместить официальную позицию Российской Федерации в Европейском суде по правам человека с так называемым государственным обвинением, которое здесь представляется, то здесь два вывода. Какую страну кто где представляет узнать вообще нельзя, потому в Европейском суде по правам человека официальная позиция Российской Федерации связана с тем, что при продаже нефти и нефтепродуктов, те налоги, которые заплатил ЮКОС и его структуры ,были НЕДОСТАТОЧНЫ! А здесь мы занимаемся совсем иной темой. И почему я упорно обращаю ВАШЕ внимание, Ваша честь, полагаю, что может быть до кого-то из гособвинителей дойдет прочитать, с ЧЕМ же Российская Федерация пошла в Европейский суд и почему я так упорно долблю одну и ту же тему! Материальное право во всем мире одинаково!

Я полагаю, Ваша честь, в связи со всеми выступлениями противной стороны, что до прокурора Лахтина и прокурора Шохина должен был дойти смысл моего отношения к ним – я их презираю. Вторая половина, как только эмоции у них пройдут, они должны будут задуматься о другом: как мы будем начинать весело 2010 год. Потому что там будет несколько решений и не только в Европейском суде по правам человека. Ведь я же Лахтину обещал подключиться.

Если мы хотим, каждый из нас, не фиглярничать, а отстаивать интересы Российской Федерации, то времени почти не осталось. Ну или по крайней мере осталось очень мало. Год кончается, в 2010 году процессов минимум 11, Ваша честь.

Я не помню, чтобы кому-либо удалось с такой аргументацией, которая сейчас присутствует в Хамовничесокм суде, что-либо выиграть. И второе, Ваша честь, чтобы было понятно. Сейчас начнут взрываться так называемые старые хлопушки – в прокуратурах европейских государств и других государств, куда прокуратура направляла фальшивки. Это уже произошло в Австрии, в Испании недавно опубликовали информацию, еще кое-где это произойдет. Кипр уже тоже среагировал. Сейчас дальше среагирует Швейцария. Вот эти вот коллеги, которые здесь сидят, как минимум виновны в бездействии, поскольку они знают, что ранее Бирюковым и Каримовым рассылались фальшивки. Об этом великолепно знает прокурор Шохин, он просто забыл, как он врал нагло в Мещанском суде.

«Платон Леонидович! Пожалуйста, давайте относительно нашего дела!» - напомнил председательствующий.

«Я относительно нашего дела», - ответил судье Лебедев и продолжил: «Более того, Ваша честь, из его пафосных выступлений он ни одну свою случайную ошибку до настоящего времени не исправил. Он это оставляет сделать кому? Наверное, государственному советнику юстиции Мирошниченко. Если за этим всего лишь дело стоит – пожалуйста. Я могу попросить Алексея Евгеньевича высвободить время из процесса и заниматься именно этой темой, если так хочется прокурору Шохину. Это ремарка. Почему я на это обращаю внимание: конфликтность ситуации через определенное время будет только нарастать. Я полагаю, это всем понятно».

На этом судья завершил рабочую неделю. Следующее заседание состоится в понедельник. Начнут в 10.30.