День начался с 22 тома. Валерий Лахтин сообщил, что читаются «документы по выемке непростой, а аж в помещении управления Генпрокуратуры в Техническом переулке в октябре 2005 года».

Постановление о выемке было подписано следователем Тумановым. «Гололобов обвиняется в хищении и присвоении акций ОАО «Томскнефть», «Ачинский НПЗ», - читал Лахтин. - Данные документы имеют отношение к делу, поэтому следователь Туманов решил произвести выемку в помещении следователя Хатыпова. Документы, изъятые при выемке, относятся к доказательствам обвинения Ходорковского и Лебедева в хищении путем присвоения акций ВНК по статье 160», - вещал прокурор. Под конец Валерий Лахтин сообщил, что следователь Хатыпов выдал все документы добровольно. Таким образом, были посрамлены все те, кто думал, что между следователями дошло до перестрелки.

Изъятыми при выемке оказались служебные записки по увеличению капитала некоторых дочерних компаний ЮКОСа, о расчете акций ВНК, «схема движения акций ВНК», акты купли-продажи векселей, договоры на иностранном языке, соглашения и т.п. Перечисление изъятого отняло много времени, судья Данилкин, сняв очки, скучающе озирал свой зал. Затем прокурор зачитал протокол осмотра изъятых документов.

Адвокат Владимир Краснов отметил, что «из зачитанного постановления видно, что обвиняется по статье 160 УК Гололобов», а подсудимые Ходорковский и Лебедев ни при чем: «Об этом знает и надзирающий прокурор Лахтин. Оглашение этого документа показывает, как строится линия обвинения». Защитник также обратил внимание на то, насколько сильно отличается объем перевода от объема оригинала: «Перевод превышает представленные иностранные фрагменты в разы, чего переводили — этого в материалах дела нет».

«Прошу отразить в протоколе, - выступил Лебедев. - Дата данного постановления 13 октября 2005 года. Следователь Туманов расследует якобы преступление Ходорковского, Лебедева, Моисеева по статье 174 УК. А по решению суда действия прокуратуры в этом отношении признаны незаконными. При этом ни Лебедев, ни Ходорковский, ни Моисеев не в курсе этих действий по выемке. Им случайно забыли предъявить постановление о возбуждении дела. А эпизод с «Открытой Россией» растворился в феврале 2007 года. Это вот уровень квалификации товарищей, работающих в Генпрокуратуре. А протоколы подтверждают факт манипуляции доказательствами».

Валерий Лахтин решил в очередной раз прокатить присутствующих по обвинительному уклону: «Еще раз объясняю, что дело 18/ 325 501-04 было соединено с делом 18/ 41 4 декабря 2006 года. Из дела 18/ 41 было выделено сегодняшнее уголовное дело. Басманный суд в этом нарушений не нашел».

Пояснил Валерий Лахтин и то, почему оригинал иностранного текста сильно проигрывает переводу в объемах: «Что касается перевода, то там просто меняется шрифт: иностранный текст  8-м шрифтом исполнен, а перевод — 14-16-тым, вот отсюда и разница в объеме». Смеялся и зал, и судья Данилкин.

После пятиминутного перерыва прокурор зачитал некое дополнительное соглашение. Но, как отметил адвокат Краснов, оглашение дополнительного соглашения без базового не имеет смысла. А Платон Лебедев прошелся по переводу документа: «Пункт 1.2, естественно, переведен неверно. Речь идет о том, что акции не передаются компании, а находятся у этой компании, то есть это говорит о том, что иностранные компании подтверждают, что они в курсе ситуации. Договор от января 1999 года. Покупная цена, указанная в сделке, 24 тысячи 100 долларов. Пакет акций «Томскнефти» 3 млн штук. Я полагаю, что правила арифметики всем понятны, как это потом превратилось в сумму более 3 млрд рублей, нам, наверное, расскажут».

Расставшись с 22 томом, прокурор Лахтин взялся за 28-ой. Пока он листал его, судья Данилкин решил навести порядок: «Разговоры в зале! Сейчас удалю, я больше не буду предупреждать! Я на вас смотрю, молодой человек!». Правда, никакого шума или разговоров со стороны молодого человека и его соседки слышно не было, но получивший замечание с судьей предпочел не спорить.

На странице 17 прокурор Лахтин открыл протокол выемки в ЗАО «ЮКОС Эксплорейшн энд Продакшн» (ЗАО «ЮКОС ЭП») в Уланском переулке Москвы. «Бурганов, исполняя в ВНК управленческие функции от ЗАО «Роспром», вопреки законным интересам ВНК путем договоров мены совершил незаконное отчуждение ценных бумаг. В связи с этим было решено произвести выемку», - сообщил прокурор. «Эти обстоятельства обосновывают обвинение Ходорковского и Лебедева по первому эпизоду по незаконному завладению акциями», - разбавил официальное чтение собственными соображениями прокурор.

Начали читать резюме Бурганова. Выяснили, что Бурганов закончил МХТИ, после чего началась его трудовая биография. Владимир Краснов пресекал попытки прокурора по произвольному трудоустройству Бурганова, Валерий Лахтин, как всегда, настаивал на своем прочтении.

Платон Лебедев попросил дать том на обозрение судье. «Дату запомните — 9 июня 2001 года, - отметил Лебедев. - Что на этот момент установил следователь Шумилов? Про ЗАО «ЮКОС ЭП» тут речи не идет, говорится о ВНК и об управляющей организации ЗАО «Роспром». Дальше следователь пишет "вопреки законным интересам ВНК и его акционеров... при отсутствии необходимого для совершения крупных следок решения совета директоров или общего собрания акционеров"...Вот, ваша честь, идет ложь за ложью. Какая тут крупная сделка? И дальше — вот следователь все это написал и пошел дальше в ЗАО «ЮКОС ЭП». Речь же идет о доверенности Бурганову, а ни о каком «ЮКОС ЭП» в 1998 году и речи быть не могло. И последнее <…> именно Бабушкинский суд Москвы признал все действия следователя Шумилова незаконными. Тем более судом было установлено, что он даже дело к производству не принимал! Ну, это мы еще поисследуем!». Судья записывал.

Михаил Ходорковский представил свои дополнения: «В связи с деятельностью следователя Шумилова, когда он говорит о Бурганове, он опять говорит про статью 201 часть 2 УК, и про незаконное отчуждение ценных бумаг посредством договоров мены. Мы уже долго в этом процессе, чтобы я мог себе позволить сказать, что отчуждение ценных бумаг через договоры мены невозможно. Договора мены заключаются задолго ДО отчуждения бумаг и другим лицом, так что мы имеем дело с очевидно незаконным постановлением. Что касается формулировок о заинтересованности, то закон «Об акционерных обществах» до 2002 года был иным, чем позже. То, что следователь Шумилов на это внимание не обратил, это ладно, а то, что уже полгода, будучи в процессе, на это не обращает внимание прокурор Лахтин, ни о чем хорошем не свидетельствует».

Перешли к 30 тому. На листе 1-3 прокурора Лахтина ждал протокол осмотра документов из дела 18/41-03 (осмотр происходил в 2005 году). Это были телефонные справочники ЗАО «ЮКОС ЭП», ЗАО «ЮКОС-РМ», ОАО «ЮКОС-Москва», и других компаний.

Как ни странно, следователи обнаружили в справочнике телефоны Вальдеса-Гарсиа, Кучушевой и других. Оказалось, данные из справочников важны для дела — они «показывают внутреннюю структуру компании». «Обозреть бы...» - попросил адвокат Краснов. «Два года читали!» - выразил вполголоса свое неудовольствие прокурор Шохин. «Какой отчетливый у вас шепот!» - отметил защитник.

Адвокаты недоумевали, зачем следствию понадобились телефонные справочники. Прокурор попытался сделать интерес следствия к справочникам естественным: «Перечисленные в справочниках граждане являются соучастниками действий, которые совершили Ходорковский и Лебедев. Вот к чему этот документ. Что тут непонятного?». Как можно с помощью номеров телефонов доказать хищение акций ВНК, прокурор объяснять не стал.

Валерий Лахтин начал читать телефонные номера Брудно, Елфимова, Бейлина, их секретарей и т.д. «Да тут на 9 листах еще много фамилий приведено. Правда, нет фамилий наших подзащитных. Да и много еще компаний, чьи телефоны можно было бы почитать...» - подвел итоги прокурорского труда адвокат Краснов.

Лебедев попросил обозреть том. Судья поторопил подсудимого: «Давайте побыстрее, а». Получив же том обратно, председательствующий с раздражением бросил его секретарю для передачи назад прокурорам, при этом со стола даже слетели какие-то бумаги. «Нам не огласили, кто же являлся президентом «ЮКОС-РМ», - отметил Лебедев, - зато огласили Бейлина Антона Аркадьевича, а он ни в каком качестве в сфабрикованном обвинении даже не упоминается. Пока все».

Валерий Лахтин, не жалея ни себя, ни времени, еще раз зачитал информацию из справочника, где присутствовала фамилия Бейлина. «Может, закончим уже с этим документом?» - продолжал раздражаться судья. Прокурор как по команде закруглился. Бесплодно порыскав по новому 31 тому, Валерий Лахтин попросил о пятиминутном перерыве.

За время перерыва 31 том окончательно разочаровал прокурора: он вернул его секретарю и запросил 38 том.

Здесь находился протокол собрания «группы», с участием Ходорковского, на котором обсуждались, в частности, инвестиции в интернет-проект НК ЮКОС, реализация акций «Волготанкер». Пока Лебедев обозревал зачитанный документ, Ибрагимова с Шохиным произвели рокировку: прокурор Ибрагимова подсела поближе к коллеге Лахтину и начала ему помогать.

Лебедев же тем временем отметил, что документ никем не заверен. «Группа — это группа МЕНАТЕП Лимитед. Это обычный протокол, но они всегда подписывались. Почему этот документ в таком виде, у меня вызывает серьезные вопросы», - подчеркнул и Михаил Ходорковский.

Документ с листа 156 оказался непонятным подсудимым. К тому же, как обнаружил адвокат Краснов, оглашенная копия оказалась незаверенной. Не было и подписей Шахновского и Голубовича, которые в этом письме звучали. Затем прокурор озвучил договор залога от 1998 года на 24 тыс долларов по акциям «Газа». «Это не документ, это мусор!» - заявил Лебедев, внимательно обозрев зачитанный документ. «Там что, так и написано?» - не поверил судья Данилкин. «А вы сами посмотрите на документ!» - посоветовал Платон Лебедев. «В прениях, в прениях, Платон Леонидович!» - призывал Лебедева судья, но тот не остановился и продолжил комментировать рукописные подписи на «мусоре». «Кто изготовитель этой бумажки — неизвестно!» - резюмировал Лебедев.

На листе 132 Лахтин нашел повестку дня заседания Совета директоров Группы. «Вопросы мотивации менеджмента компании, развитие гостиничного бизнеса, приобретение акций завода «Борец», отчет о деятельности компании «ЮКОС Юниверсал Лимитед» за 2002 год», - читал Валерий Лахтин темы, докладчиком по которым значился П.Л. Лебедев. На этом месте первая половина дня и закончилась.

Вернувшись с обеда, прокурор продолжил читать 38 том. После первого же документа заспорил адвокат Краснов: «Непонятно какие показатели. Что это? Головы рогатого скота или штуки, или доллары?». «Вас, Ваша честь, снова ввели в заблуждение», - обратился к судье Лебедев. «Не ввели», - помотал головой судья, посмотрев в ноутбук. «Нет, ввели»,- убеждал его Лебедев. - Тут говорилось о вложении средств. Эти деньги именно указанная в договоре компания вложила в капитал «Доверительного и Инвестиционного банка», а не наоборот».

«Я вынужден повторяться, документ без реквизитов, неизвестно кем составлен и подписан, похож на черновичок какой-то», - комментировал Владимир Краснов следующий документ. «Хотелось бы допросить составителя данного... не знаю, как назвать... справочки, что ли, - отметил и Лебедев. - На первой странице тут есть две суммы — сумма поручительств 3 млрд 600, и 2 млрд с лишним. Речь идет о возможном поручительстве ЮКОСа по кредитам банка МЕНАТЕП. Порядка 6 млрд с лишним были должны мне — это и есть та сумма, которую должны были вернуть мне».

«Оглашаются документы со страниц 178-188», - объявила прокурор Ибрагимова. «Листы 178-183», - не согласился с конферансом Лахтин. «Ну зачем?...» - раздражилась Ибрагимова и тут же объяснила непокорность коллеги в свою пользу: «Это он обращает внимание на эти листы из блока этих документов». Прочли.

«Документы неизвестно кем и когда и зачем изготовлены и не имеют реквизитов, - отметил адвокат Краснов. - Последние же документ, так старательно зачитанный прокурором, называется «смета», а смета предполагает фиксацию расходов на некие цели. Но тут размер расходов не определен, это не смета, а нечто промежуточное, как это может что-то доказывать?». «Неизвестный изготовитель данной фальшивки здесь не оставил своего автографа, даже поленился хоть в одной графе указать хоть какую-то сумму», - констатировал Лебедев.

Огласили договор о залоге между ЮКОСом и ВНК. Предметом договора были пакеты акций компаний «Ачинский НПЗ», «Томскнефтьгеофизика» и др.

«При оглашении копии данного договора перепутано, кто залогодатель а кто залогодержатель. ЮКОС — залогодержатель, а не залогодатель! - отметил Платон Лебедев. - Более того, в данном случае речь о том, что ВНК выступает залогодателем по договору от 29 июня 1998 года между «Томскнефтью» и НК ЮКОС. И указана сумма займа — 57 млн рублей. Об этом договоре в сфабрикованном обвинении ни слова, а нам зачем-то о нем сейчас рассказывают. Это имеет отношение впрямую к выдаче 12 мая 1998 года заключения ГАК России — разрешения ЮКОСу на покупку 100 процентов ВНК — и компания ЮКОС была вынуждена погасить огромную налоговую задолженность «Томскнефти». Но в целом к хищению акций и тем более к хищению нефти это все не имеет никакого отношения».

Прокурор шагнул в 43 том. Здесь он зачитал протокол обыска в поселке Жуковка. В ходе обыска были изъяты сервер с рабочими файлами. Затем было подписано постановление об обыске на Дубининской улице в ООО «ЮКОС-Москва» в помещениях Ходорковского, Брудно, Невзлина, Лебедева, Леоновича, Голуб, Темерко и других. «Вся фабула этого постановления была предметом рассмотрения в Мещанском суде, по нему вынесен неправосудный приговор, стоит ли это зачитывать еще раз? А то, где решено проводить обыск, оглашено не полностью», - сделал замечание адвокат Краснов.

Заступаться за Мещанский суд вызвался Валерий Лахтин. «Прошу сделать замечание защитнику Краснову, который фактически оскорбляет суд в лице Мещанского суда, высказывая свое мнение по приговору, который вступил в законную силу! Если мне не нравится какой-то приговор суда, я сижу и молчу! И так поступают все законопослушные граждане Российской Федерации! А адвокаты позволяют себе называть приговоры судов незаконными или неправосудными!» – с жаром горел на работе прокурор. Так, вправляя стране правосознание, Валерий Лахтин между делом вывел новую формулу законопослушания - сидеть и молчать.

«Закон позволяет нам опротестовывать вступившие в законную силу решения суда, пока мы не найдем правду по нему! В том числе и в Европейском суде, - отвоевывал свои права у прокурора Владимир Краснов, - так что пламенная речь гособвинителя не имеет оснований! Тем более он сам позволяет себе вступивший в законную силу приговор Басманного суда о незаконности следствия в Чите игнорировать».

«Решение Европейского суда вступило в ЗАКОННУЮ силу в июне 2008 года, и не исполняется до сих пор, в том числе гражданином Лахтиным», - добавил Платон Лебедев. «Так, закрыли дискуссию на эту тему!» - не дал развернуться концептуальному спору судья Данилкин.

Прокурор Лахтин начал читать очередной протокол обыска в ЮКОСе на Дубининской улице в Москве. Детали интерьера в протоколе выписывались с особой тщательностью, и «бродилка» от прокурора звучала так: «Коридор ведет в несколько комнат, в том числе в переговорную. В комнате расположен круглый стол с четырьмя креслами, во встроенных шкафах и на открытых полках обнаружена сувенирная продукция, зажимы для галстуков, вымпелы... Есть скрытая дверь в комнату отдыха, где есть диван и санузел. В ящиках стола обнаружены рекламные буклеты и канцелярские принадлежности, сейф... сейф заперт...».

«При оглашении документа были допущены неточности, но бог с ними, цифрами и буквами... Я уже который раз не понимаю смысла оглашения этих документов об «изъятии вещественных доказательств», если они нам не предъявлялись?! Где эти системные блоки и все остальное?! Нам, конечно, это дает возможность требовать предъявления этих доказательств!» - заявил Лебедев.

«Обыск проведен без представителя организации, слова об изъятии документов «принудительно» непонятны — как будто кто-то пытался противостоять изъятию, но кто?! Если не было представителя организации? Да и охрана, выдавшая, кстати, следствию ключи, охраняет здание, а не документы...» - отмечал адвокат Владимир Краснов.

Прокурор Лахтин огласил постановление о назначении экспертизы от 6 июля 2006 года, вынесенное следователем Безуглым. «Супердокумент! - отреагировал Лебедев. - Который дает представление, что же в действительности происходило. Правда, нет ответа, если изымались системные блоки, то кто же их курочил и вынимал жесткие диски? Ну это ладно. Есть фраза "в ходе осмотра был извлечен жесткий диск с серийным номером"...Кем? Почему? Специалистов там не было...А вот чего мы ждем: "экспертам было представлено 11 накопителей на жестких дисках и 1 ноутбук". В сфабрикованном деле этих вещественных доказательств нет. А я догадываюсь, сколько информации на них содержится!».

Это было «риторическое» восклицание: прокуроры и судья реагировать на него не стали.

Гособвинители продолжили чтение — том переехал в руки г-жи Ибрагимовой, которая тоже зачитала документ по экспертизе. В документе действовал уже знакомый всем слушателям эксперт - инженер лесного хозяйства Лоик, «окончивший школу ФСБ Москвы».

«Не указано место работы экспертов, - отметил адвокат. - Вдаваться в подробности мы намерены позже». «Мы допросим этих экспертов!» - вдался в минимальные подробности Лебедев.

Далее была зачитана электронная переписка между топ-менеджерами ЮКОСа. Причем том снова перекочевал от Ибрагимовой к Лахтину. Он же ограничился в основном перечислением адресатов-адресантов (Ходорковский, Назаров, Бейлин, Лебедев, Шейко). И лишь в нескольких местах прокурор позволил себе зачитать «избранное из переписки». «Поддерживаю идею по приобретению», - писал Ходорковский. «Единственная возможность приобрести «Алнасу» является финансирование сделки через группу», - читал прокурор ответ от Шейко.

«Эти сообщения были объединены только тем, что из одного компьютера изъяты, но это две группы документов, - пояснил Михаил Ходорковский. - Первая — по покупке «Алнаса» или «Борца» - это два предприятия, производящие насосы. А тема РЕ — расшифровывается «референс». «Группа», от которой финансировалась сделка, это группа МЕНАТЕП Лимитед. Второй блок документов связан по договорам с менеджерами-ветеранами. Просил бы обратить на это особое внимание, в очень сжатой форме в документе от имени Шейко кратко изложена суть проблемы — просто потом по этой проблеме много говорится путано, а тут все кратко и понятно, - и я действительно планировал устроить скандал, если бы аудиторы остались бы на своей изначальной позиции, но они изменили свою позицию».

«По листам 260-261. К обвинению это не относится никак, - выдвинул свои комментарии и Лебедев. - Речь идет лишь об одной из возможностей, как я мог помочь ЮКОСу решить одну из проблем, пока ЮКОС не примет свое внутрикорпоративное решение. Нужно было инвестировать деньги в покупку завода, а ЮКОС позже должен был решить свои проблемы».

После очередного пятиминутного перерыва прокуроры перешли к 44 тому, в самом начале которого прокурор Лахтин нашел протокол осмотра изъятого диска. «На диске обнаружен файл «My oil»...», - читал Лахтин. «Не указано, по какому делу проводился осмотр, потому что осматривать в январе 2007 года диск, который являлся приложением к уже состоявшейся в 2004 году экспертизе, вещь интересная...» - отметил адвокат Краснов.

На 49 листе тома находился еще один протокол осмотра диска. «Итак, сначала раскурочивается системный блок, изымается носитель, это передается инженеру лесного хозяйства, тот в процессе экспертизы переносит это все на какой-то диск, а что на нем было, неизвестно. Далее с этим диском (и то неизвестно, этот ли этот диск) продолжает манипулировать следователь, - воспроизводил хронологию событий Платон Лебедев. - С 2004 по 2007 год в чьих руках находились вещественные доказательства?»

Протокол осмотра еще одного диска прокурор Лахтин даже попросил судью обозреть. «Итак, появляется еще один диск, - продолжал разбираться с «дискографией» обвинения Платон Лебедев. - Они имеют возможность предъявить доказательства суду. Но теперь самое главное — про номера и серийные данные дисков нам почему-то не сообщают. У дисков сзади есть большой длинный номер и серия. Так что то или нет содержалось на диске, можно установить от обратного, пусть только нам предъявят этот диск. Я сейчас даже еще не говорю о магнитных накопителях. Пока только про эти три диска. Пусть их предъявят суду!». «Из протоколов осмотра даже не следует, откуда же этот диск был изъят», - заметил Владимир Краснов. На этом прокуроры лишили 44 том своего внимания и обратились к тому 48. Ибрагимова вновь вернула чтение себе.

«Изложен бухгалтерский баланс ЮКОСа, «Грейса», «Аллебры», «Форест-ойл», «Вальд-Ойл»...» - озвучивала прокурор листы 126-128.

«Если бы лист 127 гражданин Шохин представил в Мещанском суде, то суд написал бы совсем другое... чего врал в Мещанском суде Шохин? Что никаких основных средств в компании «Митра» нет. Что они фиктивные, там никто не работает, в этих фирмах...», - говорил Лебедев, комментируя бухгалтерскую отчетность по многочисленным фирмам. У прокурора Шохина явственно алели уши, но с помощью слов он ничего комментировать не стал.

Закольцевал сегодняшний день прокурор Лахтин весьма удачно: в Хамовническом суде вновь прозвучал рассказ о выемке в кабинете следователя.

Следующее заседание состоится в четверг. Начало в 10.30.