Художников все больше, прокурор все меньше. В четверг от позирования уклонилась не только часто отсутствующая в последнее время прокурор Ковалихина, не пришел и завсегдатай процесса – прокурор Шохин.

Впрочем, Валерий Лахтин (а это главное) был на месте. Пошел 117 том.

Для начала огласили аудиторский отчет «ПрайсвотерхаусКуперс» по одной из кипрских компаний. «В отчете содержатся вопросы и ответы на них, в утвердительной или отрицательной форме», - говорил свой текст Валерий Лахтин. Адвокат Алексей Мирошниченко попросил обозреть том. «В оригинале содержится текст в табличном формате — с 65 по 68 листы дела, - заявил адвокат. - А в переводе цифровые значения отсутствуют».

Так как кроме этого отчета, гособвинителей в 117 томе больше ничего не заинтересовало, прокурор Ибрагимова задала Валерию Лахтину курс на 118 том. Прочли письмо от аудиторов. «Все цифры, оглашенные прокурором в рублях, на самом деле — доллары США. Это четко видно из перевода документа в левом верхнем углу», - отметил адвокат Мирошниченко. Платон Лебедев попросил судью обозреть документ.

«На шестой странице написано «страницы две из двух», а первой странице нет вовсе», - отметил Лебедев. Судья Данилкин согласился с замечанием и хотел уже вернуть том, но Лебедев его остановил: «Ваша честь, еще не все!».

«Выручка от продажи сравнивается со стоимостью проданной продукции. Такого быть не может, поскольку это одно и то же, просто неправильный перевод. Далее, 0,1 млн долларов — это не сырая нефть, поставляемая другим компаниям, а прибыль по продаже этой сырой нефти», - отмечал Лебедев ошибки перевода.

Далее прокурор зачитал письмо-подтверждение 1999 года относительно проекта по анализу экспорта нефти и нефтепродуктов (отправителем письма значился «ПрайсвотерхаусКуперс», получателем – представитель ЮКОСа г-н Москалец).

Когда Валерий Лахтин смолк, встал Михаил Ходорковский: «Просил бы обратить внимание, что согласно обвинительному заключению...». «Михаил Борисович, когда вы будете представлять доказательства, тогда и скажете об этом», - прервал подсудимого судья Данилкин. Михаил Ходорковский сказал иначе: «Мы не можем сделать вывод, является ли это окончательным документом, или это промежуточная версия. Также прошу обратить внимание, что в данном документе сказано об использовании транспортных цен, и прошу также обратить внимание, что в документе приобретателем прав собственности на нефть указана компания ЮКОС».

Заглянув в некую шпаргалку, прокурор Ибрагимова почерпнула из нее номера следующих предназначенных к оглашению страниц.

Стали оглашать проект «Экспортные продажи». Валерий Лахтин под неусыпным контролем Платона Лебедева вновь путался в тоннах и долларах.

После оглашения документа, прокурор Ибрагимова выступила с предложением: «Листы дела 19-27 мы просим обозреть, а то защита говорит, что в документах рисунки, так вот тут присутствуют рисунки, поэтому просим посмотреть, Ваша честь». Виктор Данилкин взял том. Михаил Ходорковский попросил сразу том прокурорам не возвращать, и судья, не особо заинтересовавшись изрисованным документом, сразу переложил том ближе к защите.

«На листах, где содержатся таблицы, в переводах опять нет никаких цифр. При оглашении прокурор Лахтин продемонстрировал недопустимый рационализаторский подход: таблицу он оглашал из перевода, а цифры из иностранного текста, о чем он, конечно, никого не предупредил», - объяснил адвокат Мирошниченко метания Валерия Лахтина, который во время чтения заглядывал то в том, то в листы г-жи Ибрагимовой.

«Меня больше интересует сырая нефть, - признался в своем равнодушии к рисункам на документе Михаил Ходорковский. - В пункте 4.1 — «Сравнение данных по ЮКОСу» — в тексте на русском языке переводчик использовал термин «по определенным экспортным поставкам», а в английском тексте использован термин «селектор», что скорее стоило бы перевести как «по отобранным поставкам». И еще в этом пункте указана средняя цена ЮКОСа по этим поставкам 11,5 долларов за баррель в сравнении с средней ценой 11,4 доллара за баррель. Пункт В — какие именно поставки были отобраны: «Мы проанализировали и обобщили данные по ста процентам контрактов по сырой нефти», указано в нем. У меня все», - закончил Ходорковский.

Затем встал Платон Лебедев: «Этот фальшивый перевод выполнен Грибовым. Здесь мало что было понятно при оглашении. Прошу отметить, что Лахтин не является переводчиком, а в русском тексте даже у Грибова нет того, что он озвучивал! 590 целых 347 тысячных доллара США — это 590 млн 347 тысяч долларов США на самом деле! Все показатели извращены полностью. Как по объемам, так и по денежным оценкам. Да и у самого Грибова в переводе масса фальсификаций — связанных с цифрами, даже с годами».

«Продолжайте», - судья отправил том прокурорам. Следующий документ вызвал «аналогичные замечания» от адвоката Мирошниченко — в переводе цифровые значения из таблиц куда-то выпали, остались только наименования позиций, так что прокурору Лахтину снова пришлось черпать цифры из первоисточника.

«Нам оглашался не весь документ, - отметил в свою очередь Платон Лебедев. - А также перевод выполнен Грибовым, и он сфальсифицирован. А стоимость продаж опять сравнивается со стоимостью проданной продукции».

Далее прокурор начал читать «Независимый бухгалтерский отчет о применении согласованных процедур» из «ПрайсвотерхаусКуперс».

А в это время один из конвоиров (возможно, в предобеденном оживлении) с грохотом ударил автоматом по «аквариуму». «Крушиии, ломааай!» - прокомментировали из зала нечаянную попытку сноса стеклянной клетки. Впрочем, печально-задумчивый Виктор Данилкин свое внимание расходовал сегодня с особой осторожностью - происшедшее его не заинтересовало.

Когда Валерий Лахтин закончил, Платон Лебедев попросил судью обозреть документ. Он снова высказался о неверном переводе различных английских терминов и выражений. К примеру, «отчет о размере прибыли» переводчик перевел как «отчет о рентабельности», а «31 декабря 1998 года» у Грибова превратилось в «31 августа».

Прервались на обед.

Сегодня в зале суда присутствовала женщина, которая, особенно не скрывая своей принадлежности к прокуратуре, фиксировала высказывания Ходорковского, Лебедева и их защитников в папку с надписью «Доклад». И хотя место себе женщина нашла среди слушателей, в зал она попадала на особых основаниях - пока все дожидались на лестнице прохода конвоя и подсудимых, женщина в штатском (как-то надо ее называть) беспрепятственно проходила сквозь строй безропотных судебных приставов прямо в зал.

Послеобеденный Валерий Лахтин огласил еще один «Независимый бухгалтерский отчет о применении согласованных процедур» из 118 тома. Платон Лебедев попросил обозреть документ. Затем том ушел в руки к судье. «На первой странице перевода дата регистрации компании — январь 1972 года. Это обстоятельство потом пригодится, - шел по тексту Платон Лебедев. - Вообще данный перевод просто шаблон, под который подставляются названия компаний. Снова ошибки в переводе. Вместо «стоимость реализованной продукции» должно быть «СЕБЕстоимость реализованной продукции». Да и при оглашении были допущены неточности».

Валерий Лахтин приступил к системным записям НК ЮКОС по экспорту сырой нефти и нефтепродуктов (машинописные шпаргалки, испещренные пометками от руки, обступили гособвинителя).

Перевод очередного документа вновь вызвал возражения у Платона Лебедева: «Опять неточности в переводе. Например, на 82 странице — «в качестве агента ЮКОСа смог реализовать товар на такую-то сумму»... А в оригинале «экспортировал ЧЕРЕЗ ЮКОС» товар. И таких ошибок много».

После пятиминутного перерыва прокуроры «поударяли» слово «маржа». Валерий Лахтин читал - «...средней марки мАржи...», шепот г-жи Ибрагимовой настаивал на версии - «МаржИ» (хотя спорили прокуроры зря: допустимы оба ударения - обычно «мАржа», а вариант «маржА» относится к профессиональному сленгу финансистов и банкиров).

К 18 часам вечера 118 том примкнул к числу оглашенных томов.

«Опять мы имеем дело с отсутствием в переводе цифровых данных, на листах...» - начал адвокат Мирошниченко. «Может быть, ограничимся?» - попросил судья Данилкин. «Нет, я должен назвать листы, где это пропущено», - ответил адвокат. Выступавшего следом Лебедева судья тоже попросил о краткости: «Коротко, пожалуйста, коротко!». Лебедев лишь отметил, что «текст перевода сфальсифицирован».

Прокуроры перешли к чтению 120 тома. Валерий Лахтин зачитал очередной документ с первых страниц тома. Присутствующие узнали о существовании еще одного переводчика – Фадеева. Лебедев снова счел нужным высказаться. «Я постараюсь кратко, - предупредил он. - Нет «соглашения о замораживании счета», что бы не выдумывал переводчик Фадеев вместе с прокурором Лахтиным. А следующий документ обозвали «Оплата вкладов», а в английском варианте это «возврат депозитов»...».

Прокурор Ибрагимова Лебедева не слушала: в шесть часов вечера ей было не до подсудимого. Но судья заставил прокурора продолжать читку. Госпожа Ибрагимова опаздывала просто на глазах.

Когда документ закончился, встал Лебедев. Но судья и тут поторопил его: «Так, есть комментарии, нет комментариев? Заканчиваем!». Платон Лебедев лишь снова отметил неверности перевода. На этом заседание закрылось.

Слушания возобновятся в пятницу. Начало в 10.00.