В пятницу прокурор Лахтин не упустил возможности снова не спросить Платона Лебедева о хищении нефти.

Сегодня Хамовничекий суд имел дело с тринадцатью ходатайствами защиты: семь из них Виктор Данилкин отклонил, одно удовлетворил, пять новых ходатайств пока просто послушал.

Валерий Лахтин окончательно перебрался в Жуковку

За минувшую ночь у Валерия Лахтина родились (не исключено, что в муках) «несколько уточняющих вопросов». С утра пятницы он попросил у судьи 128 том. «Вот в еженедельнике…. – продолжил мучаться/и мучить вчерашними проблемами прокурор Лахтин, - на листах 48 запись от 18 марта 2000 года, на листе дела 60…69, 79, 88, 96, … - пока непроснувшийся голос Лахтина перечислял странички, судья и адвокаты, не обращая на него особого внимания, решали между собой технические вопросы. Наконец Лахтин продолжил свою мысль куда-то дальше, - там имеются обозначения «Жуковка» или «совещание в Жуковке». Объясните эти записи. Проводились ли в Жуковке эти совещания, суть этих совещаний? В каких помещениях они проводились? Кто в них участвовал? Кто был инициатором этих совещаний?». Лахтин все накидывал вопросы. «Валерий Алексеевич, может, вы сразу все вопросы зададите, а?» - предложил судья. Лебедев сообщил, что успел записать все вопросы прокурора.

Страничку еженедельника проектор показал на стене. «Поясняю суть этой записи. Кроме фразы «совещание в Жуковке», более НИЧЕГО здесь не написано. Поскольку я не знаю, о каком дне идет речь, проводилось ли что-либо в неизвестные мне дни, кто в совещании участвовал, в каких помещениях, кто был инициатором, мне неизвестно», - отвечал Лебедев.

Двигались постранично дальше. Лебедев снова говорил, что не может знать и пояснить, что там было в Жуковке, и рассказывал, что он в этой деревне еще и жил, поэтому многих принимал у себя дома. Секретари же согласовывали и эти «домашние» встречи. Но в целом никакого «тайного смысла» во фразах «Жуковка» в ежедневниках он не видит. Другие объяснения Лебедева Лахтин прерывал: «Это не относится к Жуковке…Это совсем другое!». – «Вы показания даете?» - уточнил у прокурора судья. – «Нет, просто меня интересует только Жуковка!» - волновался не хуже агента по недвижимости Валерий Лахтин. – «Ваша честь. Он никогда не слушает показаний свидетелей! Я жил в Жуковке. И если секретарь пишет «Жуковка», возможно, имеется в виду, что я в это время дома!» - снова и снова пояснял Лебедев. Когда заговорили о помещении в Колпачном переулке, Лахтин опять спрашивал о номере дома. – «Ваша честь, он точно не издевается?! – недоуменно спросил Лебедев у судьи. И обратился к Лахтину: - Вы поднимите вчерашний протокол и посмотрите – я раз пять говорил, Колпачный переулок дом 5! Вы запишите себе куда-нибудь!» Лахтин смотрел на Лебедева и записывать ничего не собирался.

Платон Лебедев перебирал фамилии из ежедневников, часто объясняя, что с людьми, упомянутыми там, он действительно мог встречаться, но вот встречался или нет, не помнит, потому что прошло уже много времени. Какие-то встречи (их темы) в памяти у Лебедева остались, и тогда он отвечал подробнее.

Валерий Лахтин путался. На стене появлялся лист 144, Лахтин же настойчиво цитировал совсем не то, что было написано на данной страничке ежедневника. «Он что сейчас читает?» - удивлялся Лебедев. Оказалось, что Лахтин в отличие от суда изучает лист 114, а не 144. Перешли к 114 листу (раз уж прокурор с ним освоился).

Лебедев рассказывал, что примерно раз в месяц (иногда чаще) проходили рабочие субботние совещания партнеров. Как правило, собирались именно в Жуковке. «Мы практически все там жили, нам было удобно», - отмечал Лебедев.

И снова Лахтин ударялся в нумерологию: «В каком помещении? Там была нумерация домов?». – «У каждого дома есть нумерация!» - рассказывал Лебедеву Лахтин. «А вот в 88 доме – что там за помещение было? Там тоже были совещания?» - интересовался Лахтин. Лебедев в очередной раз предлагал прокурору изучить протокол вчерашнего заседания, все это уже обсуждалось. «Нечего добавить? - подпустил жесткости в голос Валерий Лахтин, - Там тоже проводились совещания? Те совещания, за эти даты, они могли проводиться в доме 88?» - «Ваша честь, я не понимаю, что он меня спрашивает, - сетовал Лебедев. – Они могли происходить там, могли не происходить. Мы о чем спрашиваем?! Они могли происходить у меня дома! Могли происходить на территории дачи, где мы жили. Могли вообще нигде не происходить, потому что встречи по каким-то причинам могли не состояться. Если ко мне кто-то приезжал домой, мы могли с ним просто погулять около дома, разной нумерации! И могли при этом поговорить! Я люблю природу», - пояснял Платон Лебедев. – Инициатором разных встреч в Жуковке иногда был я…Некоторые встречи я просил организовать секретарей»

«А Михаил Борисович Ходорковский приезжал в Жуковку на совещания?» - любопытствовал Лахтин. – «Да Михаил Борисович ЖИЛ в Жуковке! Да что же это, господи, такое, а?!» - не мог отменить Валерия Лахтина Платон Лебедев. - «Ну, а приходил он на совещания! Вот тут написано… Михаил Борисович Ходорковский…в сокращенном виде…» - формулировал Лахтин. Лебедев посмотрел на Ходорковского: «В сокращенном виде?!». Оба подсудимых рассмеялись. «Ну да, он иногда присутствовал на совещаниях партнеров…» - вздохнул Лебедев.

Лахтин переглядывался со Смирновым. «Все?» - спрашивал он коллегу. И наконец заявил традиционное: «Ваша честь, у нас пока нет вопросов…» – «Заканчиваем допрос!» - провозгласил Виктор Данилкин.

Лебедев: «У кого нервы были крепкие, они выиграли»

Платон Лебедев отметил, что у него по ходу вчерашнего допроса появились дополнения. «Я вчера отвечал на вопрос, почему всего четыре процента <акций ЮКОСа> понадобилось, чтобы выкупить права требования к Банку МЕНАТЕП. Я называл вам по памяти показатели, которые находятся в материалах дела», - пояснял Лебедев, решивший сегодня предъявить суду и документы.

Он взял 109 том. «На листах 229-233 находятся требования «Вест Мерчант Банк» к Банку МЕНАТЕП, это требования кредитора, - пояснял Лебедев, текст показывался на стене зала, нужная фраза была подчеркнута двумя линиями. – Определена стоимость пакета акций ЮКОСа из расчета 15 центов за одну акцию. Это июнь 1999 года.

На листе 235-238 содержатся требования «Вест Мерчант Банк» от 28 июля 99 года, которое было удовлетворено арбитражным судом. А на листе 238 сделан как раз расчет, пакет в 300 с лишним миллионов акций при стоимости акций 15 центов за штуку они оценили в 51 млн долларов. Вычли эту сумму из займа, предоставленного по договору РЕПО, получили 90 млн долларов, и с этими требованиями «Вест Мерчант» стал кредитором Банка МЕНАТЕП. Таким образом, вот какая была оценка акций и вот что получилось.

То есть из суммы 125 млн долларов (сумма займа, полученная Банком МЕНАТЕП от «Вест Мерчант Банк» по договору РЕПО. – ПЦ) плюс проценты, они вычли стоимость этого пакета (51 млн долларов). В итоге 90 млн долларов (по курсу это тогда составляло 2 млрд 250 млн рублей) они предъявили в качестве требований к Банку МЕНАТЕП.

Дальше. Как я уже сказал, эти права требования я выкупил, - Лебедев показал материалы из дела, это подтверждающие, - Теперь вопросы о цене. В томе 38 на листах 114-130 находится отчет по операциям «ЮКОС Юниверсал Лимитед» с акциями ЮКОСа за 2000-2002 годы. На листе 117 указано, что 89 млн акций (4 процента) были проданы НК ЮКОС по цене 2,21 доллара для завершения консолидации основных дочерних предприятий НК ЮКОС. Вот какая разница произошла в цене акций ЮКОСа за 1,5 года. Практически в 15 раз! А в 2001 году цена акции была уже была более 4,5 доллара и далее росла. Поэтому с момента дефолта 1998 года до 2003 года курсовая стоимость акций ЮКОСа выросла более чем в 100 раз. У кого нервы были крепкие, они выиграли, а кто испугался в период дефолта и продал по 15 центов…ну они, наверное, выиграли в период 98-99 года. Но если бы они подождали, то могли бы заработать больше».

«Пять минут перерыв и переходим к ходатайствам!» - сообщил судья, посмотрев на прокуроров.

Вячеслав Смирнов с легкостью признает и признается...

По ходатайствам защиты начал отвечать прокурор Смирнов. «У нас есть возражения. В отношении ходатайства об истребовании из Следственного комитета при прокуратуре РФ и приобщении к делу доказательств…, - начал Смирнов с ходатайства адвокатов об истребовании уголовного дела номер 18/41-03 (речь о так называемом материнском «деле ЮКОСа»). – Заявленное ходатайство не отвечает требованиям уголовно-процессуального законодательства. Расследование дела 18/41-03 продолжается… в принципе действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривается соединение уголовных дел, но оно возможно только на стадии предварительного следствия. Не предусматривается соединение дела с тем, которое находится в стадии судебного разбирательства. Кроме того, в ходатайстве не содержится перечень конкретных документов, которые интересуют защиту. Ходатайство беспредметно и рассмотрению не подлежит. Просит суд в удовлетворении ходатайства отказать».

По «практически аналогичному» ходатайству защиты об истребовании и приобщении к делу Ходорковского-Лебедева дела № 18/325543-04, возбужденного в отношении главного бухгалтера ОАО «НК «ЮКОС» и генерального директора ООО «ЮКОС ФБЦ» Ирины Голубь, прокурор Смирнов заявил, что оно так же не подлежит удовлетворению, так как не соответствует требованиям уголовного судопроизводства по соединению дел. Гособвинитель вновь говорил о том, что ходатайство «носит бессодержательный характер».

В следующем ходатайстве защита просила приобщить к делу акт приемочной комиссии по строительству офиса в Жуковке, 112 (следствие, напомним, уверено, что в этом офисе совершалось преступление (легализация), при этом в инкриминируемый период самого здания по адресу Жуковка,112 не существовало в природе). «Данный документ <акт приемочной комиссии>, по мнению защиты, опровергает утверждение обвинения о том, что в данном доме могли подписываться соглашения, направленные на легализацию денежных средств», - напомнил Смирнов. Прокурор рассказал, что офисы Ходорковского и Лебедева располагались «в различных местах Москвы и Подмосковья». «Обвинение подсудимых в легализации денежных средств не связано с точным установлением точного юридического адреса, где могли подписываться те или иные соглашения», - заявил Смирнов, тем самым, кажется, обратив в прах смысл и пафос двухдневных расспросов коллеги Лахтина о «нумерации домов» в Жуковке и «объемах помещений». «Данное обстоятельство <не установление адреса. - ПЦ> не влияет на суть обвинения и не создает алиби кому-либо из подсудимых», - заявил Смирнов, уточнив, что сторона обвинения не сомневается в утверждениях защиты о том, что дом по адресу Жуковка, 112 был действительно сдан в эксплуатацию в 2003 году, «и в нем не могли быть подписаны документы, датированные 2002 годом». «Как мы полагаем, данное обстоятельство установлено в судебном заседании, и какой-либо необходимости в приобщении к материалам дела дополнительных доказательств не имеется, просим суд отказать в удовлетворении заявленного ходатайства», - заявил гособвинитель.

«Отказать?» - переспросил судья Данилкин. «Отказать! - с готовностью подтвердил прокурор Смирнов. - Мы считаем, что этот факт уже установлен».

Очередное ходатайство защиты о вызове в суд экспертов Черникова и Мигаля, Смирнов также попросил оставить без удовлетворения, поскольку «неустранимых противоречий и неясностей в составленном экспертами заключении не содержится». Далее прокурор заметил, что в постановлении следователя о назначении экспертизы (а не в заключении экспертов) содержится «техническая неточность в названии компании «ЮКОС-М», которая в действительности является ЗАО».

«В исследовательской части действительно отсутствуют ссылки на научные труды или публикации», - признал прокурор. «Выводы экспертов соответствуют поставленным перед ними вопросам», - поспешил реабилитировать экспертное заключение прокурор. «В связи с полнотой и ясностью проведенной экспертизы мы не видим необходимости в вызове экспертов в суд, в связи с чем мы просим суд в удовлетворении заявленного ходатайства отказать», - закруглился Вячеслав Смирнов. 

Следующее ходатайство касалось истребования и приобщения к делу документов и вещественных доказательств, которые использовались внештатным экспертом Елояном при проведении экспертизы. «Необходимо уточнить, что защитники, упоминая главные книги и оборотно-сальдовые ведомости <защита просила об их истребовании. -ПЦ>, очевидно, имеют в виду главную бухгалтерскую книгу, предназначенную для ведения синтетического учета в течение года, где и выводятся обороты и сальдо на конец месяца. То есть, наверное, речь идет об одном документе, как главная бухгалтерская книга», - занялся предположениями (или просветительством) прокурор Смирнов.

Услышавший все это Платон Лебедев расхохотался.

Виктор Данилкин разрешил 8 ходатайств за 6 минут

Прокурор же продолжал: «У защиты при наличии сомнений в полноте проведенных исследований и обоснованности выводов эксперта есть ничем и никем не ограниченная возможность заявить ходатайство о повторной или дополнительной экспертизы!» - заявил Смирнов. Далее прокурор рассказал о квалификации Елояна, в которой также сомневалась защита. «С учетом изложенного, просим суд в удовлетворении заявленного ходатайства отказать», - сообщил Смирнов.

Затем прокурор Смирнов стал говорить о ходатайстве, в котором защита просила истребовать из Следственного комитета и приобщить к деду документы и вещественные доказательства, которые были объектами экспертных исследований Елояна и Куприянова. Кроме того, адвокаты просили предоставить документы, подтверждающие квалификацию экспертов, а также договоры между Елояном В.Р., Куприяновым П.В. и органами следствия на производство экспертиз; документы об источниках, размерах и сроках оплаты работы «внештатных экспертов» (защита полагает, что есть основания говорить о финансовой зависимости указанных экспертов от следствия).

Смирнов заявил, что следователь уже проверил квалификацию экспертов, приглашая их для осуществления экспертизы. «Сторона защиты, кроме предположений, никак свое ходатайство не обосновала!» - заявил Смирнов. А обстоятельства приглашения Елояна и Куприяна на работу и вопросы оплаты их труда «к обстоятельствам доказывания по настоящему уголовному делу не относятся», заявил Смирнов, хотя его коллега Лахтин практически у каждого свидетеля выпытывал, сколько и за что те получали зарплату, считая это непосредственно относящимся к делу вопросом. «Сторона обвинения полагает, что оснований сомневаться в достоверности выводов независимых экспертов у участников процесса быть не может», - заявил Смирнов, а ходатайство защиты об истребовании дополнительных материалов из другого уголовного дела просто направлено на «затягивание процесса».

Возражая на ходатайство защиты о признании заключения комиссионной бухгалтерско-экономической судебной экспертизы от 25 января 2007 года недопустимым доказательством, Вячеслав Смирнов снова заявил, что экспертиза проведена законно, выводы ее обоснованны. «Утверждения защиты о том, что экспертам для исследования могли предоставляться материалы искаженные, в умышленно измененном виде являются надуманными и необоснованными», - утверждал Смирнов. И в этом ходатайстве, касавшемся экспертизы, проведенной Елояном и Куприяновым, обвинение просило отказать (стоит напомнить, что те же эксперты Елоян и Куприянов проводили много экспертиз еще по первому делу в отношении Ходорковского и Лебедева, при этом в Мещанском суде, несмотря на ходатайства защиты, они также так и не появились. – ПЦ).

«Действительно Ходорковский и Лебедев, а также их защитники были ознакомлены с постановлением о назначении упомянутой экспертизы только после ее завершения. Однако, по мнению обвинения, это не повлекло существенных ограничений или нарушений процессуальных прав в то время подозреваемых по делу Ходорковского и Лебедева», - пошел еще на одно признание прокурор Смирнов. Прокурор попросил отказать в удовлетворении ходатайства. 

Наконец перешли к последнему и самому обширному ходатайству защиты об исключении из числа доказательств очередного недопустимого доказательства (экспертизы по оценке ценных бумаг от 2000 года, проведенной ЗАО «Квинто-Консалтинг»). Обвинение традиционно просило отказать и в этом ходатайстве, заявив, что суд может оценить это доказательство в совокупности с другими доказательствами при постановлении приговора по делу.

Докладчик Смирнов сел. Виктор Данилкин стал объявлять свои решения. В семи ходатайствах защиты суд отказал, «не найдя законных оснований». Суд удовлетворил лишь одно ходатайство - об истребовании документации по зданию в Жуковке, 112.

Затем адвокат Константин Ривкин сообщил, что защита собирается далее представлять доказательства.

Прервались на пять минут.

Даже итоги банкротства ЮКОСа доказывают невиновность Ходорковского и Лебедева

После краткого перерыва адвокат Борис Грузд заявил от имени защиты очередные ходатайства. В первом ходатайстве защита просила приобщить к материалам дела судебные акты арбитражных судов, которые разбирались с претензиями налоговых органов к компании «ПрайсвотерхаусКуперс». Также защита просила приобщить к делу протокол судебного заседания и кассационные жалобы защиты.

Из частично воспроизведенных в ходатайстве документов следует, что в ходе арбитражных судов компания  «ПрайсвотерхаусКуперс» подтверждала легитимность своего многолетнего сотрудничества с НК ЮКОС. Например, в одной из кассационных жалоб представители аудитора писали следующее: «Материалы дела свидетельствуют о том, что аудиторская проверка финансовой (бухгалтерской) отчётности «Юкоса», проведенная ЗАО «ПвК Аудит», соответствовала всем применимым стандартам и законам в области аудиторской деятельности».

В ходатайстве защиты подчеркивалось, что «все указанные документы с правовой позицией ЗАО «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит» были представлены в суд уже после отзыва аудиторских заключений по финансовой (бухгалтерской) отчётности ОАО «НК «ЮКОС», т.е. после 15.06.2007».

Следующее ходатайство тоже было посвящено «ПрайсвотерхаусКуперс». Адвокаты предъявили суду внутренний стандарт ЗАО «ПрайсвотерхаусКуперс Аудит» «Типовая программа аудиторской проверки». Это был очень подробный и объемный документ, регламентирующий едва ли не каждое профессиональное усилие аудиторов при аудите той или иной организации.

«Суд, исследовав данный документ, сможет прийти к выводу – могла ли аудиторская фирма, выполнив все перечисленные выше мероприятия, не заметить, что на протяжении шести лет вся добытая в «ЮКОСе» нефть, нефтепродукты и выручка похищалась?» - читал Борис Грузд, отмечая, что внутренний стандарт «ПрайсвотерхаусКуперс» опровергает «заведомо ложные утверждения стороны обвинения о якобы имевшем место обмане подсудимыми аудиторской компании «ПрайсвотерхаусКуперс»».

Третье ходатайство было коротким и по сути состояло из двух пятнадцатизначных сумм и вывода.

Защита указывала, что, согласно обвинению, Ходорковский и Лебедев присвоили всю нефть нефтедобывающих «дочек» ЮКОСа за 6 лет на общую сумму 892.426.169.398,02 рублей.

При этом защита отмечала, что в ходе банкротства ЮКОСа было реализовано имущество компании на общую сумму 860.261.932.313,96 руб.

Вывод же был таким: «Основным источником прибыли компании «ЮКОС» являлась добыча, переработка нефти, реализация нефти и нефтепродуктов. Очевидно, что если бы в действительности вся продукция в компании расхищалась на протяжении 6 лет, то она не могла бы приобрести имущество на столь значительную сумму».

В итоге Борис Грузд ходатайствовал о приобщении к материалам дела заверенных копий «Российской газеты» и «Бюллетеня оперативной информации «Московские Торги», где публиковалась информация о проведении торгов и о распределенном по лотам имуществе НК ЮКОС.

После короткого перерыва Константин Ривкин отнес на стол судье внушительную пачку аккуратно прошитых бумаг – это были показания Платона Лебедева. «Насколько я понимаю, по сложившейся практике, решения Конституционного суда и Пленума Высшего Арбитражного суда, на которые я ссылался, мы сейчас не приобщаем, но если это будет необходимо, то в понедельник мы их приобщим», - заметил Лебедев. Данилкин пообещал, что посмотрит бумаги.

Затем Борис Грузд заявил еще два ходатайств.

Валерий Лахтин не видит противоречия между налоговыми эпизодами и хищением

В ходатайстве об исследовании и приобщении дополнительных доказательств адвокаты отметили, что «если прибыль была использована на нужды компании ЮКОС, то это полностью опровергает обвинение в присвоении и подтверждает его заведомо ложный характер». Адвокаты подчеркнули, следствие учло расходы ЮКОСа только частично, например, полностью проигнорировав капитальные вложения материнской компании в нефтеперерабатывающие заводы. «Между тем, инвестиции направленные только в ОАО «Сызранский нефтеперерабатывающий завод» в 2001-2004 гг. составляют 1.708.368.900 руб.», - говорится в ходатайстве. Борис Грузд попросил приобщить к материалам дела документы, подтверждающие траты ЮКОСа на «Сызранский НПЗ».

«В ходе судебного разбирательства сторона обвинения продолжает предпринимать всё мыслимое и немыслимое для того, чтобы такие доказательства не были приобщены к уголовному делу», - читал Борис Грузд.

В последнем на сегодня ходатайстве адвокаты на примере уголовного преследования главного бухгалтера ЮКОСа Ирины Голубь продемонстрировали невозможность одновременного существования обвинения в уклонении от уплаты налогов и обвинения в хищении нефти.

«Очевидно, что если М.Б. Ходорковский и П.Л. Лебедев присвоили всю нефть себе, то у ОАО «НК «ЮКОС» (или у его торговых компаний) не возник объект налогообложения, и, следовательно, не было обязанности по уплате каких бы то ни было налогов, - заявляет защита. - И наоборот, если целью такого построения сбыта нефти и нефтепродуктов являлось получение экономической выгоды ОАО «НК «ЮКОС», то, следовательно, нефть не изымалась Ходорковским и Лебедевым, а продавалась «потерпевшими», и денежные средства, вырученные от продаж, поступали в распоряжение основного общества, а не присваивались обвиняемыми».

Примечательно, что в апреле 2006 года в Басманном суде необходимость заключения Ирины Голубь под стражу обосновывал Валерий Лахтин.

«Тем самым, он не мог не знать о заведомой ложности обвинения Ходорковского и Лебедева в присвоении нефти и легализации денежных средств», - делают вывод адвокаты.

На этом заседание завершилось. Следующее состоится в понедельник, начало в 10.00 утра.