Адвокат Вадим Клювгант комментирует постановление Виктора Данилкина о рассмотрении заявления об отводе: «Решение судьи абсолютно ожидаемое, другого быть не могло. А по содержанию оно, как учит товарищ Лахтин, предельно лаконичное. Ни один довод защиты не опровергнут и не взят под сомнение. Сказано лишь, что все они не являются, по мнению суда, препятствием для дальнейшего участия председательствующего в производстве по делу. Мы, конечно, иного мнения, но еще раз обращаю внимание на то, что даже попытки не предпринято опровергнуть хотя бы один довод. Опровергать нечем! Когда есть возможность опровергнуть, редко от такой возможности суды отказываются».

Гюльчехра Ибрагимова настроилась на удаления

Ковалихина, Ибрагимова и Смирнов вошли в зал № 7 ровно в 10.30, Дмитрий Шохин чуть позже. Валерий Лахтин, ради ожидания которого выступление прокуроров перенесли на вторник, так и не появился.

Поднялась Гюльчехра Ибрагимова: «Доводы защиты и подсудимых неосновательны. Отвод, заявленный без указаний оснований, предусмотренных статьями 61 и 64 УПК РФ, не может служить причиной для удаления лица из уголовного судопроизводства. Заявление должно быть подкреплено конкретными сведениями, доводами, ставящими под сомнение объективность и беспристрастность судьи. Поскольку новых доводов в заявленных отводах не приведено, мы считаем, что они должны быть оставлены без рассмотрения.

Мы бы хотели отметить, что содержание заявления защиты об отводе свидетельствует о нарушении закона «Об адвокатской деятельности», а также «Кодекса профессиональной этики адвокатов». Тексты заявленных отводов содержат недостоверные сведения, личные домыслы, изобилуют оскорбительными высказываниями как в адрес федерального судьи Данилкина, так и в адрес государственных обвинителей.

Фактически адвокаты и их подзащитные пытаются обвинить председательствующего в совершении ряда преступлений. Тактика защиты построена на воспрепятствовании осуществлению правосудия, что является уголовно наказуемым деянием.

С самого начала судебного заседания – а в последнее время это стало выглядеть грубее – оскорбления в адрес гособвинителей, судьи, на наш взгляд, не в достаточной мере находят ваше, Ваша честь, реагирование. Мы вас просим, чтобы вы реагировали, применяли меры, предусмотренные ст. 258 УПК¹. В противном случае – это не звучит как предупреждение, а просто ставим в известность о том, что если прозвучит хоть одно оскорбление в адрес моих коллег, в адрес председательствующего, мы будем ставить вопрос об удалении того защитника, который себе это позволил, а также подсудимого, который это сделал».

«Это единая позиция?» - спросил у прокуроров судья. Гособвинитель Смирнов встал с видом выступающего, но сказал лишь, что «законных оснований, предусмотренных статьями 61, 63 УПК, для отвода председательствующего нет».

«Суд удаляется на определение, примерно на час», - произнес Виктор Данилкин и ушел к себе в комнату.

Заявление защиты об отводе - не препятствие для Виктора Данилкина

В перерыве адвокат Вадим Клювгант объяснял журналистам инициативы гособвинения: «Прокуроры с полковничьими погонами ссылаются на норму закона, содержание которой не знают сами. Это ст. 258 УПК, в которой нет ничего такого, что они со ссылкой на эту статью от суда требовали. Удаление защитника невозможно в принципе. Удаление адвоката может произвести только его подзащитный, отказавшись от его услуг. И все. И других вариантов никаких нет. Удалить подсудимого в принципе возможно, но только если он нарушает порядок и не исполняет распоряжений председательствующего».

В 11.32 с бордовой папкой в руках в зал вышел Виктор Данилкин. Об аргументах защиты и подсудимых председательствующий сказал буквально два предложения. «Защита заявила о необъективности и предвзятости судьи, о его независимости… - Виктор Данилкин вгляделся в папку и поправился: - о его зависимости от стороны обвинения». В итоге, судья Данилкин заявил, что нет оснований полагать, что он прямо или косвенно заинтересован в исходе дела. Также он подчеркнул, что «не установлено ни одного обстоятельства», требующего от председательствующего покинуть процесс. «Приведенные защитой доводы не являются препятствием для дальнейшего участия федерального судьи Данилкина в рассмотрении настоящего уголовного дела. Заявление об отводе не подлежит удовлетворению», - оставил себя на своем месте Виктор Данилкин.

Затем, председательствующий отметил, что на сегодня были вызваны два свидетеля, Анисимов и Гильманов, но «суд не располагает сведениями о причинах их неявки».

После пятиминутного перерыва защита продолжила представлять письменные доказательства.

Хищение в особо неосязаемом размере

Адвокат Владимир Краснов читал документы, относящиеся к компании «Квинто-Консалтинг». Звучал приказ по компании «Русские инвесторы», в котором председатель правления Голубович «утвердил свои и своих коллег полномочия по данной организации». Огласили агентский договор между лицензированным брокером, компанией «Русские инвесторы» (агент), и компанией «Вилк Энтерпрайзис Лимитед» (принципал). ««Русские инвесторы» активно работают с акциями ВНК», - отметил защитник по поводу нового документа. В документе, раскинувшемся практически на трехстах страницах, содержалась информация о том, что акции ЮКОСа при участии компании «Русские инвесторы» обменивались «по равноценной стоимости» на акции компаний «Хакаснефтепродукт», «Томскнефть» ВНК, «Томскнефтегеофизика». «Это будет интересно, когда мы будем говорить о возврате акций», - произнес защитник, откладывая том.

Обратились к договору от 1997 года между компаниями ВНК (покупатель) и компанией «Биркенхольц» (продавец). Предметом договора был 1 млн 112 тыс. акций Ачинского НПЗ, которые стороны оценили в 21 млн долларов США. Коснулись и иска «Биркенхольца» к ВНК по сделке о покупке акций Ачинского НПЗ. Цена иска составляла 149 млн рублей.

Следующие документы относились к продаже с аукциона государственного пакета акций ВНК (36, 82%). Звучали сведения о дочерних и зависимых обществах ВНК. «При оценке <государственного пакета> учитывалось, что стоимость шести компаний, о которых мы здесь так долго говорим, входила в стоимость оцениваемого имущества», - обратил внимание защитник на то обстоятельство, что ранее обмененные акции дочерних компаний ВНК вернулись на баланс ВНК, и в итоге РФФИ даже продал имущество, в хищении которого теперь обвиняются Ходорковский и Лебедев. Лебедев попросил судью обратить особое внимание на 70 лист. «Мы потом будем на него очень часто ссылаться», - пояснил он.

Прервались на обед.

После обеда читался документ, из которого следовало, что РФФИ продал 36,82% акций ВНК ЮКОСу за 225 млн 400 тыс. долларов. О договоре купли-продажи акций защитник сказал, что «документ имеет существенное значение».

Обратились к письму, которое Салават Каримов 8 октября 2004 года адресовал одному из руководителей фондовой биржи РТС. Следователь испрашивал информацию о котировках акций «Томскнефти» и ЮКОСа. Далее в томе находились листы с котировками за период с 1 октября 1997 года по 27 февраля 1998 года. «Что спросили <у руководителя биржи>, то и ответили – котировки. Были сделки с этими акциями или не было сделок с этими акциями, из документа не следует», - заметил адвокат.

В томе 22 открыли заверенный Генпрокуратурой документ под названием «О ситуации с государственным пакетом ВНК». «Незадолго до аукциона, когда будущий владелец контрольного пакета ВНК еще не был известен, группа высших должностных лиц ВНК (Калюжный и Авалишвили) совершили мошенническую сделку, приняв на ВНК (тогда еще контролировавшуюся государством) обязательство по выкупу у принадлежащей им австрийской фирмы «Биркенхольц» пакета акций Ачинского НПЗ (6 процентов) за 21 млн долларов, что примерно в 10 раз превышало реальную стоимость этих акций», - читал Владимир Краснов. Далее в документе речь шла о том, что ЮКОС, получив контроль над ВНК, отказался выплачивать «Биркенхольц» 21 млн долларов. «Для предотвращения ареста активов ВНК (в том числе акций «Томскнефти») по иску «Биркенхольца», акции с баланса ВНК были переданы дружественным компании структурам, что позволило избежать их передачу зарубежным мошенникам», - говорилось в документе. Далее рассказывалось, как настойчиво (и не без успеха) компания «Биркенхольц» добивалась ареста акций «Томскнефти» (в качестве обеспечения по иску к ВНК). Как отмечалось в документе, целью компании «Биркенхольц», по всей видимости, являлась «реализация пакета акций «Томскнефти», принадлежащего ВНК, «нужным» компаниям».

На страницах 137-139 того же 22 тома изучали «Справку по ситуации с иском «Биркенхольц» к ВНК», где повторялись главные вехи судебной и внесудебной борьбы компании «Биркенхольц» за акции «Томскнефти».

«Ваша честь, некоторые вещи будут повторяться, мы их будем повторять, считая, что обвинение не случайно их не оглашало, поскольку из этих документов следует нечто иное чем то, что утверждает обвинение», - объяснился защитник Краснов.

За «Томскнефтью» охотились с проектным масштабом

«В обвинительном заключении с филигранной точностью утверждается, что этот документ разработан в интересах «Ист Петролеум» и других миноритариев ЮКОСа», - предварил Владимир Краснов чтение Проекта «Выведение ОАО «Томскнефть» из под контроля Ходорковского». Этот документ тоже находился в 22 томе. Ответственной организацией за выполнение Проекта в документе называлась компания Евгения Рыбина «Ист Петролеум». Поддерживающей организацией значилась компания «Дарт Менеджмент» Кеннета Дарта. Краткосрочные цели Проекта указывались откровенно: «Продажа арестованных акций Предприятия одному из участников Проекта». Действовать участники Проекта собирались разнообразно: судебные иски, участие в акциях по защите прав инвесторов, взаимодействие с государственными органами, организация публикаций, брифингов и т.д.

«Необходима силовая поддержка действий акционеров, - говорилось в документе, - так как органы внутренних дел города Твери ангажированы Группой («Роспром-ЮКОС»). Пытаются физически нейтрализовать адвокатов «Асироты». Возможны любые провокации», – Лебедев расхохотался, адвокат же читал дальше о планах участников Проекта по «нейтрализации судьи Жоголевой».

Перспективу возбуждения процедуры банкротства «Томскнефти» участники Проекта также не сбрасывали со счетов («необходимо проработать вариант смены исполнительной власти «Томскнефти» путем введения временного управления под контролем Команды»). Способы воздействия на местных руководителей прописывались в документе отдельно («начать информационную борьбу против Администрации города Стрежевой или обеспечить ее лояльность другими способами»). О конфиденциальности Проекта его разработчики беспокоились особо («необходимо принятие мер обеспечивающих ограниченный доступ к проекту в целом и к отдельным его частям. Проект в полном объеме должен быть известен только администрации проекта (5-7 человек)».

В 25 томе предстояло прочесть «Краткий уголовно-правовой анализ действий, совершенных руководителями и собственниками Группы «МЕНАТЕП-Роспром-ЮКОС» в процессе предпринимательской деятельности». «Я думаю не составит большого труда узнать и стиль, и манеру изложения, тем более, что там говорилось о неком приложении, возможно, это оно», - устанавливал защитник родство между только что зачитанным Проектом и «Кратким уголовно-правовым анализом…».

Авторы Краткого анализа, желая победить Группу, вспомнили несколько десятков статей Уголовного кодекса, которые, по их мнению, можно было бы использовать против членов Группы. В список попало многое: лжепредпринимательство, невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте, присвоение или растрата, загрязнение вод, незаконное предпринимательство, неправомерный доступ к компьютерной информации и даже вынесение заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта.

«Вот формы, методы реализации плана отъема собственности у Михаила Ходорковского», - резюмировал работу с 25 томом защитник Краснов.

По микрофону в «аквариуме» постучал Платон Лебедев: «Два слова по этому тому. ЮКОС вложил в ВНК 1,5 млрд долларов. Команда Авалишвили-Рыбина, не вложив ничего, наоборот обременили на 1,5 млрд долларов. По всем четырем судам (два в России и два в Вене) они проиграли все. А вот с этой шпаргалкой они побежали в Генпрокуратуру. Вот по этой бумажке де-факто товарищи и работают. До настоящего времени».

Прокурор Смирнов: «Подсудимым инкриминируется похищение нефти по стоимости ее продажи в Роттердаме»

В пять вечера с возражениями на ходатайства защиты поднялся Вячеслав Смирнов: «В четверг стороной защиты было заявлено два ходатайства. Первое об изъятии в «Самаранефтегаз» документов инвентаризации, которые могли бы свидетельствовать о недостачи в обществе за период 1998-2003 годов произведенной нефти. Аналогичные ходатайства стороной защиты заявлялись неоднократно, и были судом в установленном порядке аргументировано (так и сказал. – ПЦ) разрешены. Судом было принято во внимание, что документы инвентаризации материальных ценностей (нефти) не могут устанавливать обстоятельства, подлежащие доказыванию по настоящему уголовному делу. В настоящее время какие-либо новые данные, позволяющие вернуться к вопросу об исследовании упомянутых документов, отсутствуют, не содержатся они и в настоящем ходатайстве. Истребование и приобщение документов инвентаризации в «Самаранефтегаз», по мнению обвинения, не способствуют правильному разрешению уголовного дела и могут повлечь неоправданное затягивание судебного процесса. В связи с этим прошу суд отказать в удовлетворении заявленного ходатайства.

И стороной защиты было заявлено еще одно ходатайство - об истребовании справки в «Роснефти» (правопреемник «Юганскнефтегаза»), в «Самаранефтегаз» и «Томскнефть» ВНК о себестоимости сырой товарной нефти, добытой и реализованной обществами в 1998-2003 годах по данным годовой бухгалтерской отчетности, и вторая справка - о выручке, полученной тремя нефтедобывающими общества за тот же период. По мнению защиты, исследование данных документов позволит суду сделать вывод о том, что реализация нефти осуществлялась с прибылью для нефтедобывающих предприятий, то есть выручка превышала себестоимость, в связи с чем отсутствуют признаки безвозмездности в инкриминируемом подсудимым хищении. По мнению стороны обвинения, заявленное ходатайство удовлетворению не подлежит, так как не ведет к установлению новых обстоятельств уголовного дела и не может опровергнуть предъявленные Ходорковскому и Лебедеву обвинения. Подсудимым инкриминируется похищение нефти по стоимости ее продажи в Роттердаме (адвокат Денис Дятлев смеялся). Эти данные содержатся в материалах уголовного дела. Во всяком случае, обвинение, которое им предъявлено, пока не опровергнуто. Необходимость материалов к делу дополнительных документов. В деле содержатся бухгалтерские документы, из которых видно, в каких объемах и по какой цене изымалась нефть у нефтедобывающих компаний, и как эти цены разнились с ценами на международных биржах. Таким образом, необходимость приобщения к материалам дела дополнительных документов, по мнению стороны обвинения, отсутствует. Прошу суд в удовлетворении заявленного ходатайства отказать».

Листая ходатайства, Виктор Данилкин стал определяться со своей позицией: «Суд, выслушав мнения участников процесса по ходатайству об истребовании и приобщении к делу справки, содержащей сведения о проведении ОАО «Самаранефтегаз» в период с 1998 по 2008 годы инвентаризаций имущества и обязательств, а также копий всех Инвентаризационных описей, Сличительных ведомостей и Ведомостей результатов, выявленных инвентаризацией, отказывает в удовлетворении заявленного ходатайства. Ранее аналогичное ходатайство было рассмотрено, суд не усматривает в данном ходатайстве новых оснований для повторного рассмотрения».

Зал был уже готов к аналогичному традиционному решению и по второму ходатайству, но Виктор Данилкин обманул ожидания: «Суд выслушав мнения участников процесса по второму ходатайству, – об истребовании у «Роснефти», «Самаранефтегаз», «Томскнефть» ВНК справок о себестоимости сырой товарной нефти и о выручке от реализации произведенной сырой товарной нефти, удовлетворяет указанное ходатайство в полном объеме. Суд приобщает приложенные к ходатайству письменные материалы и направляет запросы об истребовании указанных сведений».

Адвокат Дятлев: «Если не брать в расчет Роттердам или луну...»

Затем адвокат Денис Дятлев заявил ходатайство о приобщении к материалам дела аналитического доклада «Проблемы налогообложения нефтяной отрасли», подготовленного сотрудниками Института проблем рынка РАН под руководством директора Института, академика Николая Петракова. Доклад был представлен журналистам 21 марта 2006 года.

«Подтверждением показаний Михаила Борисовича Ходорковского, свидетелей, является содержание того доклада, о котором я говорю, - отмечал защитник. - Данный доклад, подготовленный академическим учреждением, свидетельствует о том, что другого принципа ведения хозяйственной деятельности, другого механизма ценообразования <для ВИНК> не существовало (если не брать в расчет Роттердам или луну, а говорить о том, что существовало в России в реальности)».

С дополнениями выступил Платон Лебедев: «Хочу обратить внимание, что на страницу 9 данного доклада приводится таблица с так называемым рейтингом крупнейших налогоплательщиков. На второй строчке интересующая нас компания ЮКОС. За 2001 год - 2 млрд 890 млн долларов, за 2002 год – 3 млрд 634 млн долларов, за 2003 год – 5 млрд 69 млн долларов. Эти данные, которые приводит в докладе академик Петраков, подтверждают и иной критерий, так называемую эффективную ставку, что ЮКОС являлся одним из крупнейших налогоплательщиков в стране на одну тонну добытой нефти. Потому что если вы посмотрите третью позицию, там компания ЛУКОЙЛ, то в 2001, 2002 и 2003 годах ЛУКОЙЛ добывал нефти БОЛЬШЕ, чем компания ЮКОС, и ЮКОС сумел догнать ЛУКОЙЛ <по добыче> только по итогам 2003 года. Если налоговую базу, которая у компаний примерно совпадает, соотнести с объемом добычи, как раз получится, что объем отчислений ЮКОСом налогов в бюджет РФ на одну тонну добытой нефти был выше, чем у ЛУКОЙЛа.

Что здесь еще достаточно полезно, Ваша честь. В данном докладе приводится спокойное – я бы такой термин использовал - пояснение, что же такое трансфертные цены. Это обычные цены, которые как могут соответствовать биржевым ценам, так могут в определенных случаях им и не соответствовать. Потому что само по себе наименование «трансфертные цены» (внутрикорпоративные цены) оно естественно для ВИНК. Я почему на это ссылаюсь. Само использование термина «трансфертные цены» в руках противной стороны уже звучит как обвинение в преступлении.

И еще. Действующая ст. 40 Налогового кодекса РФ не менялась с августа 1999 года. У нас до настоящего времени нет в стране официально публикуемых цен на нефть на внутреннем рынке РФ. И до настоящего времени, Ваша честь, каждая ВИНК цены продажи на месторождениях устанавливает самостоятельно, руководствуясь Конституцией и Гражданским кодексом. Никто ей или за нее эти цены установить не просто не может, но и не имеет права».

Без юзера Лахтина

Во втором ходатайстве защита просила суд истребовать у ОАО «Роснефть» справку, содержащую сведения об аудиторах «Юганскнефтегаза» за период с 1998 по 2006 годы и «Роснефти» за период с 2006 по 2008 годы. «В случае, если бы противоправное изъятие нашими подзащитными принадлежащей ОАО “Юганскнефтегаз” нефти в действительности имело бы место, а ОАО “Юганскнефтегаз” и его аудиторы действовали бы добросовестно, то факты изъятия у указанного общества нефти неизбежно нашли бы свое отражение в бухгалтерской отчетности указанного общества и аудиторских заключениях о ее достоверности. Кроме того, аудиторы ОАО “Юганскнефтегаз”, получив сведения о присвоении активов указанной организации после составления аудиторских заключений, в соответствии с указанными выше нормами законодательства РФ должны были бы модифицировать аудиторские заключения о достоверности бухгалтерской отчетности ОАО “Юганскнефтегаз” и рассмотреть вопрос о необходимости пересмотра такой отчетности», - читал Денис Дятлев ходатайство защиты.

Поступать подобным образом аудиторам предписывали утвержденные правительством Правила № 13 «Обязанности аудитора по рассмотрению ошибок и недобросовестных действий в ходе аудита», согласно которым, неотражение в бухгалтерской отчетности организации факта присвоения ее активов для целей аудита указанной бухгалтерской отчетности признается ее искажением. «Обращаю внимание суда на это обстоятельство, - отвлекся от текста ходатайства Денис Дятлев, - поскольку, как вам пытались сообщить наши процессуальные оппоненты, якобы имущество, похищенное в результате присвоения, не должно отражаться в таком качестве в отчетности». Прокурор Смирнов, к которому это замечание адвоката относилось напрямую, старался, что называется, не показывать вида.

Михаил Ходорковский подошел к микрофону с коротким и ободряющим Вячеслава Смирнова заявлением: «Ваша честь, я бы хотел вас просить обратить внимание на сегодняшнюю аргументацию, которую приводил уважаемый гособвинитель Смирнов, когда высказывался по ходатайствам защиты. Она отличается от той аргументации, которая по аналогичным ходатайствам заявлялась раньше. И хотя я с этой аргументацией по-прежнему не согласен, но она не вызывает возмущения – может быть и такая точка зрения. Это существенно для процесса. Поскольку сегодня нет господина Лахтина с его компьютером, я подозреваю, что это позитивное влияние этого факта». Смеялись даже Виктор Данилкин и Гюльчехра Ибрагимова.

«На сегодня заканчиваем, встречаемся в четверг в 10.00», - подвел черту под сегодняшним днем судья Данилкин.

1. Статья 258. Меры воздействия за нарушение порядка в судебном заседании
1). При нарушении порядка в судебном заседании, неподчинении распоряжениям председательствующего или судебного пристава лицо, присутствующее в зале судебного заседания, предупреждается о недопустимости такого поведения, либо удаляется из зала судебного заседания, либо на него налагается денежное взыскание в порядке, установленном статьями 117 и 118 настоящего Кодекса.
2). При неподчинении обвинителя или защитника распоряжениям председательствующего слушание уголовного дела по определению или постановлению суда может быть отложено, если не представляется возможным без ущерба для уголовного дела заменить данное лицо другим. Одновременно суд сообщает об этом вышестоящему прокурору или в адвокатскую палату соответственно.
3). Подсудимый может быть удален из зала судебного заседания до окончания прений сторон. При этом ему должно быть предоставлено право на последнее слово. Приговор в этом случае должен провозглашаться в его присутствии или объявляться ему под расписку немедленно после провозглашения.