«Это мои личные домыслы, почерпнутые из СМИ, не более», «Только из СМИ...», «Думаю, может это опять какая-то массированная атака СМИ». Так в четверг в Хамовническом суде объясняла свои показания на предварительном следствии свидетельница Каширина.

Платон же Лебедев навлек на себя неудовольствие председательствующего тем, что охарактеризовал Валерия Лахтина одним словом.

Зал № 7 Хамовнического суда полон. «Прошу пригласить в зал свидетеля Каширину!» - не стал скрывать своевременное наличие свидетеля прокурор Лахтин. Приставы отправились за свидетельницей. Через минуту в зал вошел мужчина в костюме и с чемоданом. «Здрассти...» - смущенно поздоровался остановившийся в дверях мужчина. Зал, ожидающий свидетельницу Каширину, рассмеялся.

Судья Данилкин вопросительно посмотрел на прокуроров, Лахтин в ответ спросил у судьи, кто это. «Вы меня спрашиваете? - под смех зала переспросил председательствующий. - Это свидетель Каширина? Где Каширина?». Но этому вопросу пока было суждено остаться без ответа.

Уже стоявший на трибуне свидетель смущенно переминался с ноги на ногу. «Раз нет Кашириной, просим допросить в качестве свидетеля Нестерова Дмитрия Анатольевича (на рисунке)! Вот лишь бы посмеяться!» - высказалась прокурор Ибрагимова.

Дмитрий Нестеров рассказал, что работал в структурах ЮКОСа с 97 по 2000 год, последним же местом работы свидетеля была компания «ЮКОС РМ», где он занимал должность заместителя начальника управления экспорта нефтепродуктов. В ответ на вопросы прокурора Лахтина свидетель пояснил, что причиной его увольнения из ЮКОСа было нежелание подписывать контракты. «Мне сказали, не хочешь подписывать, можешь увольняться», - говорил Нестеров. Прокурор интересовался уровнем образования коллег Нестерова. «Ну, по-моему, у всех у нас там было высшее образование», - сообщил Нестеров. «У меня тоже высшее образование!» - кажется, разоблачал самоценность всякого диплома прокурор Лахтин. Зал смеялся.

Далее гособвинитель спрашивал, мог ли свидетель инициировать и принимать собственные решения. Нестеров пояснял, что не мог. «И какая продукция отгружалась?» - был подозрителен Валерий Лахтин. «Бензин, нефтепродукты...» - объяснял Нестеров. «Фамилии Брудно, Елфимов, Невзлин вам известны?» - интересовался прокурор. «Конечно. Это были руководители...» - отвечал свидетель. «Руководители чего? Какие полномочия у них были?» - обрадовался знаниям свидетеля Лахтин. «Какие полномочия, я не знаю», - усмехнулся Нестеров. «Может быть, они с вами советовались? И Ходорковский, и Лебедев? Как это бывает в ряде организаций и учреждений» - знал специфику работы «организаций и учреждений» прокурор Лахтин. По залу снова пробегал смех, «аквариум» тоже смеялся. Свидетель, внимательно посмотрев на «аквариум», удивленно сообщил, что с ним руководители не советовались.

Нестеров сообщил, что подписывал некоторые контракты купли-продажи нефтепродуктов по доверенности за начальника отдела транспортировки и экспорта Гринфельда, «когда он не мог это сделать». «Вы ранее имели такой опыт работы, занимались продажей нефтепродуктов, формированием проектов контрактов?» - спрашивал Лахтин. «Ну что значит опыт? - недоумевал свидетель. - Есть юридические службы, технические, контракты приходили с визами соответствующих подразделений, которые говорили о том, что это типовой контракт». Но в обычные обязанности Нестерова подписывать контракты не входило.

«Угрозы были какие-то в ваш адрес? Намеки какие-то?» - сгущал краски Валерий Лахтин. «Ну какие намеки? - снова усмехался свидетель. - В компании, конечно, хотелось работать...». Свидетель предположил, что если бы он не подписал контракты, «наверное, мне сказали бы, что во мне больше не нуждаются». Например, его коллегу Варабичева, мол, за это и уволили. Свидетель пояснил, что подписывал контракты с компанией «Пронет Холдингз Лимитед». «А как вы представляете, «Пронет Холдингз Лимитед» относится к компании ЮКОС?» - уточнил Лахтин. «Нет, не имеет отношения к ЮКОСу» - отвечал свидетель. «Ну, это вам так представляется?!» - был недоволен ответом прокурор.

Собственно, на этом вопросы у обвинения к свидетелю Нестерову закончились.

Подсудимые и защита попросили 15 минут на подготовку, попросив также свидетеля предоставить суду, по возможности, копию своей трудовой книжки. У Дмитрия Нестерова трудовая книжка была с собой, и он представил ее суду.

Допрашивать свидетеля Нестерова начал Платон Лебедев. «Несмотря на то что вы занимались экспортом нефтепродуктов и к предмету дела это отношения не имеет, я задам вам несколько вопросов... ваша должность называется замначальника отдела по контрактам и торговле нефтепродуктами... То есть при приеме на работу вы понимали, что вы должны будете заниматься контрактами по экспорту нефтепродуктов?» - уточнил Лебедев. Свидетель подтвердил свое понимание, как подтвердил и свое экономическое образование, полученное в МГИМО.

Лебедев спросил, была ли у заместителя начальника управления по экспорту нефтепродуктов обязанность подписывать контракты, и в чем тут была проблема. Нестеров пояснил, что ему дали доверенность, когда у него еще был непосредственный руководитель — Варабичев. «То есть вы стеснялись подписывать контракты? В чем профессиональная проблема была?» - спрашивал Лебедев. Нестеров пояснял, что, по его мнению, подписывать контракты должен был руководитель рангом выше. «Мне просто не было понятно, какие функции я должен был выполнять», - пояснял Нестеров. Лебедев сделал вывод, что «проблема» подписания контрактов для Нестерова была в том, что его надо было повысить в должности, тогда бы он подписывал контракты с легкой душой. Нестеров с таким пониманием проблемы согласился.

Посмотрели в одном из томов договор с «Пронет Холдингз Лимитед». Свидетель на вопросы Лебедева пояснял, что претензий к ЮКОСу со стороны контрагентов не было. Доверенность же на подписание контактов была выдана ему весной 2000 года, когда был уволен Варабичев.

«Кто был президентом ЗАО «ЮКОС РМ» в момент вашего увольнения?» - спросил Лебедев. Свидетель не вспомнил. «А вам Бычков Николай Викторович известен?». - «Фамилия на слуху, а так...» - «То есть вам неизвестно, что именно он был президентом ЗАО «ЮКОС РМ» тогда?» - «Прошло столько времени...» - «Вы сказали, что в том помещении, где вы сидели, никто не знал, чем вы занимаетесь...» - «В деталях они не знали, но знали, что это связано с экспортом нефтепродуктов». - «Но они знали, что вы замначальника отдела по торговле на внешнем рынке?» - «Да». Свидетель пояснил, что помещение представляло собой большой зал, и все видели, кто чем занимается.

Продолжили. «Господин Гринфельд — когда он появился?» - «В начале 2000 года». - «А известно ли вам его гражданство?» - «По-моему, швед». - «Попробуйте все же пояснить действительную причину, вам компания выдает доверенность на подписание контактов, и вам ваш начальник Гринфельд поясняет, что пока готовит свою доверенность, - вам было непонятно, что компания доверила вам подписание контрактов?» - «После общения с Гринфельдом я не понимал свой статус. Что должно входить в мои обязанности, я понять не мог. Гринфельд часто отсутствовал, вопросы переадресовывались ко мне, а я не все это знал». - «То есть вопрос был немножко в зарплате, что ли?» Свидетель пояснил, что вопрос был не в зарплате, а в отношениях и в статусе.

Разговор зашел о самом Лебедеве. «Вы помните меня в компании? Кем я был?» - «Я знал, что вы один из руководителей компании». - «Вы уволились 28 июля 2000 года. Я тогда работал в компании?» - «Затрудняюсь ответить». - «А в начале 2000 года? Я работал в компании?» - «Если говорить о статусе, о должности, я не могу сказать, какая тогда у вас была должность».- «А вы меня в компании в 2000 году хотя бы раз видели?». Свидетель не вспомнил. «А в 1999 году?» - «Возможно, видел...» - «Вы были когда-нибудь на собраниях акционеров ЮКОСа?» - «Нет». - «А на корпоративных праздниках ЮКОСа?» - «Нет». - «А на Загородном шоссе вы меня видели?» - «Ну, я затрудняюсь сейчас сказать, где я вас видел! Может быть, в газетах!» - разводил руками Нестеров. Зал смеялся.

«Сейчас не удивляйтесь некоторым вопросам... - предупредил Лебедев. - Всегда ли были у компании ЮКОС в наличии нефтепродукты по тем контрактам, по которым шла отгрузка на внешнем рынке, с 97 по 2000 год?» - «Конечно! Это же обязательства компании по отгрузке. Иначе будут штрафы и так далее». - «Вы уверенно это говорите?» - «Да».

«У меня больше нет никаких вопросов к этому свидетелю!» - резюмировал Лебедев и отключил микрофон.

Вопросы снова появились у прокурора Лахтина. «А на основании каких документов вы делаете вывод, что компания «Пронет Холдингз Лимитед» была самостоятельна в своих действиях?» - сомневался прокурор в предыдущих ответах Нестерова. Свидетель пояснил, что его вывод основан на том, что компания «Пронет Холдингз Лимитед» самостоятельно оплачивала контракты. На вопрос прокурора об отношениях свидетеля с Гринфельдом и Брудно Нестеров пояснил, что когда Гринфельд сказал ему об увольнении, он ходил к Брудно и разговаривал с ним, пытался выяснить, что происходит. «Ну а о чем была беседа?» - спросил прокурор ровно о том, о чем только что рассказал господин Нестеров. «Свидетель же только что ответил! - вмешался судья Данилкин. - Вы что-то еще хотите услышать?». «Он просто стилистически неправильно строит предложение!» - посмешил зал не понаслышке знакомый со словарем ОжЕгова прокурор Лахтин. «Валерий Алексеевич!» - останавливала лингвистические изыскания коллеги прокурор Ибрагимова. На этом вопросы у прокурора и закончились.

Платон Лебедев, в свою очередь, тоже задал уточняющие вопросы. Отвечая на них, свидетель сообщил, что за нарушения законодательства или валютного контроля компанию ЮКОС никогда не привлекали.

После этого свидетеля Дмитрия Нестерова отпустили. Следующего свидетеля ждали к 14 часам. Судья объявил перерыв.

После обеда прокуроры сообщили, что свидетель Каширина наконец-то прибыла. Вошедшая в зал женщина была одета в черное, носила очки и короткую стрижку. Заняв место на трибуне, Алла Анатольевна Каширина (на рисунке) сообщила, что сейчас работает в гимназии 45 бухгалтером.

«Вы работали в качестве главбухгалтера в гимназии номер 45», - сообщил прокурор Лахтин. «Да я и сейчас там работаю», - отозвалась свидетельница. «А раньше вы там не работали», - делал вывод прокурор. «Да нет, я всегда там работала. С 92 года», - рассказала Каширина. Валерий Лахтин впал в замешательство, Платон Лебедев рассмеялся.

Но тут прокурор догадался спросить, где свидетельница работала по совместительству, и та сообщила, что работала в «ЮКОС-М», куда ее позвала на работу Марина Соболева, которая раньше тоже работала бухгалтером в гимназии. Затем в «ЮКОС-М» она была финансовым директором, а с 2001 года еще и гендиректором ООО «Спрай». Свидетельница подтвердила мысль прокурора о том, что «Спрай» имел отношение к ЮКОСу. «А работа в гимназии 45 вас не устраивала?» - спрашивал гособвинитель. «Устраивала, но это была побочная работа. Из материальных соображений», - пояснила Каширина.

Каширина рассказала, что при устройстве на работу в 2000 году Соболева по телефону ей сказала, что нужно будет подписывать различные договоры. О характере документов не говорилось. «С Соболевой вы до сих пор общаетесь?» - интересовался прокурор. Свидетель сообщила, что да. Затем она рассказала, что приехав в здание ЮКОСа в Уланском переулке, она встретилась с Ириной Голуб, которая и очертила перед Кашириной круг ее обязанностях. «По мере необходимости я по звонку приезжала и визировала документы, где уже стояли подписи», - сообщила Каширина. Звонок обычно поступал от Марины Соболевой (тогда еще носившей фамилию Журавлева). «Содержание документа реально с кем-то согласовывалось?» - «Со мной нет. Я видела уже готовый документ с подписями». При этом Каширина пояснила, что на документах стояли визы юридических и финансовых служб. «Можно все-таки прояснить, о каких договорах идет речь?» - попросил Михаил Ходорковский. Судья, соглашаясь, кивал. «Я и пытаюсь прояснить это», - реагировал прокурор. Свидетельница же сообщила, что и вовсе не помнит, что это были за договоры.

Валерий Лахтин продолжил «прояснительную» деятельность. «Что вам известно о содержании документов, которые вы подписывали, о деятельности «ЮКОС-М»?» - «В содержание договоров я не вникала и не читала, с другими сотрудниками организации я не беседовала», - «А эти документы отражали какие-то отношения между организациями, связанными куплей-продажей нефтепродуктов?» Свидетельница недоумевающе качала головой. Кроме как от Журавлевой (Соболевой), Каширина никаких указаний ни от кого не получала.

Лахтин поинтересовался уровнем образования Журавлевой. Свидетельница сообщила, что как раз тогда поступила в институт. «То есть навыки у нее были на уровне поступления в институт. Не более того», - аттестовал прошлое свидетельницы Валерий Лахтин. Судью такая формулировка возмутила: «Валерий Алексеевич!». «Ну она только поступила в институт!» - оправдывал свои формулировки прокурор. «Ну при чем здесь «не более этого»?! Может быть, и более!», - корректировал вопрос судья.

«А Журавлева когда-нибудь отлучалась из Москвы? Из России?» - интересовался маршрутами госпожи Журавлевой прокурор. Каширина удивленно поясняла, что не следила за передвижениями Журавлевой, не так уж тесно они общались.

Затем, рассказала Каширина, «женщина по имени Алла» подошла к ней как-то и предложила должность гендиректора компании «Спрай». Полномочия свои некая Алла не подтверждала, и о них свидетельница ничего не знала. Об организации «Спрай» Каширина тоже ничего не знала: «Я не помню, что там было в учредительных документах». «Организация была самостоятельна или входила в структуру ЮКОСа? Каково ваше впечатление? Алла находится в Уланском переулке, делает вам предложение...» - описывал ситуацию прокурор Лахтин. Каширина отвечала, что не знает. Обязанности же ее были подобны прежним: ей звонил «человек по имени Влад», она так же подъезжала в Уланский переулок и подписывала документы от «Спрая». По словам свидетельницы, договор был уже готов, надо было только поставить подпись. При подписании больше никто не присутствовал. В подготовке договора свидетельница не участвовала, судьбу договоров не знает, какую роль эти договоры играли «в судьбе «Спрая» и ЮКОСа», Каширина не знала. Занималась ли компания «Спрай» реальной хозяйственной деятельностью, сколько было человек в компании, где и какие были счета «Спрая», сколько было на счетах средств, Каширина также не знала. Словом, на все вопросы Лахтина свидетельница отвечала уверенным незнанием.

Прокурор решил обратиться к 69 тому. Судья том дал, но потом сообщил, что «этот том не оглашался. Вообще». Но прокурор Лахтин, подойдя к трибуне, все-таки начал предъявлять свидетельнице некий документ. Виктор Данилкин удивленно смотрел на прокурора поверх очков: «Валерий Алексеевич! Вы меня вообще слышите?!». «Я вас не слышу!» - признался прокурор. «Том не оглашался!» - повторил судья. Тогда Лахтин ходатайствовал об оглашении документа из тома — это был приказ о назначении Кашириной гендиректором «Спрая». Зачитав с согласия суда документ, Лахтин спросил у свидетельницы, знает ли она этот приказ. «По-моему я его видела, когда ходили к нотариусу заверять подпись...» - неуверенно вспоминала Каширина, отметив, что людей, документ подписывавших, она не знает.

Прокурор взял 145 том. Здесь он представил свидетельнице договор купли-продажи товарной нефти между продавцом «Юганскнефтегазом» в лице Елфимова и ООО «Спрай» в лице Кашириной. Каширина подтвердила, что подписывала документ, но в формировании договора или цены не участвовала и ее мнение никто не спрашивал.

Сев на место, Лахтин спросил: «А кроме Аллы, Влада, Журавлевой вы с кем-то общались из сотрудников ЮКОСа?». Свидетельница сообщила, что нет. «А организация «ЮКОС-Экспорт Трейдинг» вам известна?». - «Нет».

«У нас в связи с допросом свидетеля Каширина...» - вновь заменил свидетельницу свидетелем Валерий Лахтин. «Свидетеля КаширинОЙ!» - поправили его коллеги. «Да, свидетеля Кашириной, - продолжил прокурор. - Есть ходатайство об оглашении протокола ее допроса на следствии, который находится на страницах 182-185 в томе 62, в тех показаниях она подробно рассказывает об обстоятельствах своей работы». Возражений не было. Суд разрешил зачитать протокол допроса.

Валерий Лахтин читал показания Аллы Кашириной о том, как Журавлева-Соболева позвала ее на работу. Она поясняла, что, как ей сказали, она должна будет проверять документы, но не достоверность, а на правильность составления. Ее взяли на должность финансового директора компании «ЮКОС-М». Ни в каких собраниях учредителей она перед устройством на работу не участвовала. Затем примерно раз в месяц Каширина приезжала к Журавлевой и просматривала документы финансовой отчетности. Каширина подписывала документы от имени финансового директора, Журавлева — от имени генерального директора «ЮКОС-М». О Журавлевой Каширина говорила следователю, что та, по ее мнению, не имела достаточного образования, не принимала решений, не имела всей полноты власти по управлению финансово-хозяйственной деятельностью общества. «Мне было ясно, что «ЮКОС-М» была дочерней компанией ЮКОСа», - говорила Каширина. При этом, по ее мнению, «ЮКОС-М» участвовала « в уходе от налогов», потому что «имела налоговые льготы». «Как я считаю, Журавлева пригласила меня на работу потому, что ей нужно было, чтобы знакомый ей человек проверял финансовые документы», - предполагала Каширина. Потом свидетельницу из «ЮКОС-М» уволили, но через какое-то время Журавлева снова позвала ее на работу, и Каширина согласилась.

Журавлева отвела Каширину «в кабинет Артема Захарова, главы «ЮКОС Экспорт Трейд», который сказал, что ему нужен человек, который будет подписывать документы». Каширина расписывалась в декларациях по налогам на добавленную стоимость от «ЮКОС Экспорт Трейд». «Мне было известно, что в отношении сотрудников ЮКОСа расследуется ряд уголовных дел, поэтому подала на увольнение», - рассказывала свидетельница.

«Вы подтверждаете свои показания?» - спросил Лахтин Каширину. - «Ну так это же одно и то же, что я и говорила!» - ответила свидетельница. «Подтверждаете», - резюмировал прокурор. Больше вопросов у обвинения не было. Защита попросила 10 минут.

Вопросы начал задавать Михаил Ходорковский. «Я ни в коей мере не собираюсь ставить под сомнение то, что вы говорили о своих функциях — то, что сами сделок не заключали, цен не устанавливали, - тут все понятно. То, что я хочу выяснить, - насколько соответствовал УПК тот допрос, который был сейчас оглашен. Вы его подтвердили сейчас, а у меня есть определенные сомнения». Когда том дела оказался у свидетельницы, Ходорковский попросил ее еще раз пробежать глазами текст допроса. Затем спросил: «Вы начинаете свой ответ «по существу уголовного дела...». А вам было известно существо уголовного дела, по которому вас допрашивали?» - «Только из СМИ...». - «А следователь вам не рассказывал, в чем существо дела?» - «Нет». - «Вам следователь вопросы вообще задавал, или вы сами...» - «Естественно, задавал, это не просто мой монолог». - «То есть тут просто они не отражены?». - «Наверное».

Ходорковский продолжил. «Тут фраза есть о том, что «поскольку предприятие было зарегистрировано в Мордовии, ему предоставлялись налоговые льготы. Вы не подскажете, из каких соображений вы к этому подошли?» - «Это мои личные домыслы, почерпнутые из СМИ, не более».

«Как вы подошли со следователем к выводу о том, что «средств у предприятия для транспортировки нефти не было»?» - спрашивал Ходорковский. «Опять-таки из СМИ», - признавалась Каширина, отмечая, что это «выводы ничем не подтвержденные».

Далее Ходорковский, цитируя допрос, спросил: «На основании чего вы сделали вывод о том, что «ЮКОС-М» были предоставлены налоговые льготы незаконно? Почему «для уклонения», а не для того, чтобы «платить налогов меньше»? Чувствуете какой-то криминальный оттенок в словах?» - «Я понимаю... ну, думаю, может это опять какая-то массированная атака СМИ?» - предположила источник своей осведомленности свидетельница (допрос Аллы Кашириной проходил в феврале 2005 года, когда как раз шел первый процесс по делу Ходорковского и Лебедева).

«А из чего вы взяли, что вообще компания «ЮКОС-М» взяла на себя обязательства «транспортировать и хранить», не только торговать?» - спрашивал Ходорковский. Свидетельница не смогла пояснить.

Больше вопросов у Михаила Ходорковского не было, его сменил Платон Лебедев.

«Скажите, пожалуйста, в каком году вы закончили курсы советской торговли?» - «85 год, это советское время», - «Когда в 97-98 году реформа началась, закон о бухгалтерском учете вам хорошо знаком, помните?». Свидетельница подтвердила. Ей снова показали том с ее допросом. «С чего вы вдруг следователю начали рассказывать про вашу деятельность в «ЮКОС-М»?» - «Ну значит задавали вопросы. Какие вопросы задавались, на такие я и отвечала». - «Ну тут одна ваша плавная речь, ни одного вопроса следователя тут нет, - подчеркнул Лебедев и продолжил: - А что, следователь вам сказал, что «ЮКОС-М» сделало что-то нехорошее?» «Нет, не говорил. Ну дело же было возбуждено о каких-то нарушениях...» - строила версии свидетельница.

Тут взметнувшийся Валерий Лахтин потребовал снять вопрос, поскольку свидетельница не должна комментировать действия следователя. «Действия следователя не относятся к делу!» - возмущался прокурор. «А вот и нет! Закон о проведении расследования...» - пытался возражать Лебедев. Прокурор немедленно напомнил, что «свидетельница предупреждена об ответственности за отказ от показаний, за дачу ложных показаний!». «Вот мы сейчас все и выясним, - пообещал Лебедев.

Пошли дальше. «Вам было известно о какой-нибудь противоправной деятельности «ЮКОС-М»?» - «Мне ничего не было известно» - «А сам следователь вам сообщал о противоправной деятельности «ЮКОС-М»?» - «Нннне помню», - пыталась вспомнить Каширина.

Платон Лебедев попытался поговорить с бухгалтером Кашириной о деталях налоговых документов, но эти вопросы судья снял. Лебедев уточнял, действительно ли свидетельница «проверяла документы», приезжая в Уланский переулок, и как это происходило. Вопросы Лебедева лишали спокойствия прокурора Лахтина. «Я прошу снять вопрос! Уже в шестой раз Лебедев задает этот вопрос!» - возмущался прокурор. «Попрошу бестолковые комментарии прокурора председательствующего судью не оставлять без внимания!» - отвечал Лебедев. «Платон Леонидович, задавайте вопрос», - пригласил судья Лебедева продолжать допрос.

Лебедев уточнял, почему Каширина на допросе отвечала, что ей неизвестно какие именно суммы «были не уплачены» «ЮКОС-М» в качестве налогов, если ей до 2005 года вообще не было ничего известно ни о каких претензиях в адрес «ЮКОС-М». «Ну, может быть, такой вопрос был задан следователем...» - предполагала Алла Каширина.

После пятиминутного перерыва секретарь суда вынесла другие нужные для допроса тома. В 92 томе свидетельнице предъявили договор об оказании услуг между «ЮКОС-М» и «ЮКОС РМ» от 2000 года. «Вы когда-нибудь видели этот документ, где указано, что «ЮКОС-М» оказывает услуги «ЮКОС РМ» в части реализации нефти?» - «Нет, не видела».

В томе 65 посмотрели договор об оказании услуг от 3 января 2001 года между «ЮКОС-М» (заказчик) в лице Журавлевой и «ЮКОС-ФБЦ» (исполнитель) в лице Голубь. Но и о существовании этого договора Каширина ничего не знала.

От документов перешли к разговору. «А вы вообще понимали, что кто-то оказывает бухгалтерские услуги «ЮКОС-М»?» - «Конечно». - «В отчетности плата за эти услуги проходила?» - «Не помню». - «Правильно ли я вас понял, что по налогу на прибыль и другие, вы налоговые декларации не помните?» - «Не помню». - «Алла Анатольевна, вот вы не знали, что услуги по купле-продаже нефти оказывались «ЮКОС РМ». Не знали, что бухотчет составляет «ЮКОС-ФБЦ». Вы даже не знали, что «ЮКОС-М» 100-процентная дочерняя организация ЮКОСа. А что теперь делать с вашими выводами в допросе, где вы говорите, что «ЮКОС-М» вообще не могла заниматься этой деятельностью, так как у нее якобы отсутствовали человеческие и производственные ресурсы?..»

Прокурор Лахтин протестовал против вопроса. Но председательствующий не был готов принимать преждевременные протесты: «Вопрос еще не задан!» «Я просто не могу на это беззаконие смотреть как прокурор!» - поделился своими наблюдениями Валерий Лахтин. Зал расхохотался. «Закройте глаза и не смотрите», - посоветовала с места, не выдержав, адвокат Елена Липцер. Лебедев тем временем повторил вопрос. «Ну я не владела информацией, поэтому так сказала», - пошла против логики свидетельница Каширина. При этом она сообщила, что договоры эти ей следователем на допросе не предъявлялись.

«А может ли что-то продаваться без оформления на бумаге... кроме колхозного рынка?» - спросил Платон Лебедев.

«Прошу снять вопрос! Тема колхозного рынка не относится к предмету доказывания! Это уже наглость со стороны Лебедева!» - снова обнаружил себя на ногах Валерий Лахтин.

«Ну этого засранца посадите, пожалуйста!» - загремел Лебедев. Лахтин сел сам. «Платон Леонидович!» - пытался успокоить Лебедева судья. «Ваша честь, свидетель уже подтвердила свои показания! Она подтверждает показания, данные ею на предварительном следствии!» - высказался за свидетеля вновь поднявшийся прокурор Лахтин.

«Ааа, ну то есть свидетель ДОЛЖЕН подтвердить свои показания, понятно», - прокомментировал слова прокурора Платон Лебедев и обратился к Алле Кашириной: «Я понимаю, что прокуроры вас могут запугивать, может быть, страшно...но попробуйте все же ответить, ЗАО «ЮКОС-М» фактически-то приобретала нефть?» - «Мне ничего неизвестно». - «А почему вы сказали, что это было только на бумаге?» - «Не помню» - «А вот вы знали, например, что у «ЮКОС-М» была похищена вся нефть?» - «Я в такие тонкости не вникала». - «Когда вас последний раз допрашивали по «ЮКОС-М»?» - «В 2005 году», - сообщила свидетельница, пояснив, что позже ее по «ЮКОС-М» или другим обществам не допрашивали.

«А следователь Ибиев вам известен?» - спрашивал Лебедев. «Нет», - отвечала Каширина. - «Тогда, Ваша честь, я прошу огласить допрос свидетеля от июня 2007 года. Допрос вел как раз следователь Ибиев», - сообщил Платон Лебедев. С согласия суда Лебедев выборочно огласил текст допроса, на котором Алла Каширина сообщила следователю Ибиеву, в частности, что работала в обществе «Спрай» и заключала договоры с «Юганскнефтегазом». В этой должности она проработала с апреля по июнь 2001 года. «Директором я была номинальным, - рассказывала Каширина. - Я понимала, что лишь буду числиться директором, то есть подписантом, никакими денежными средствами на счетах «Спрая» я распоряжаться не буду. Я даже не знала, какие средства находились на счетах компании. Молодой человек по имени Влад вызывал меня, я приезжала в Уланский переулок, в кабинете на 6 этаже я подписывала документы, мне даже читать документы не давали, мне это было неинтересно, моя задача была только в подписании, все остальное меня не волновало. Влад мне говорил, что с юристами все согласовано, чтобы я не волновалась».

Тут следователь задал вопрос по договору между «ЮКОС-М» и «Юганскнефтегазом». Каширина пояснила, что Елфимова она не видела, только поставила подпись и ушла. В командировки, в том числе в Мосальск, она не ездила. Кто устанавливал цену, Каширина не знала: «Никаких торгов не было, я в них не участвовала, цену на тонну нефть не определяла. Влад показывал, где поставить подпись, я подписывала». «А кто распоряжался нефтью, средствами ООО «Спрай»?» - спрашивал следователь Ибиев. «Однозначно не я. Не знаю кто именно», - отвечала Алла Каширина.

«Откуда вы знали, что выполняете функции НОМИНАЛЬНОГО директора?» - спросил Лебедев. «Ну раз я никаких функций не выполняла. Как это называется? Так и называется», - пояснила свидетельница. «Как это называется? Так и называется», - подчеркнул, повторив слова Кашириной, Платон Лебедев. Про свои показания о том, что «торгов не было», Каширина сообщила, что она имела в виду на допросе только свое участие в торгах, «а были ли они вообще, я не знаю».

Лебедев завершал допрос. «Сколько договоров таких с «Юганскнефтегазом» вы подписывали?» - «Трудно сказать. Явно не сотни. Несколько, наверное». - «Что вам известно о договоре между «ЮКОС РМ» и «Спрай»?» - «Мне ничего неизвестно», - сообщила свидетельница, отметив, что и о том, кто оказывал обществу «Спрай» бухгалтерские услуги, она тоже ничего не знает.

«А вам известно, что Соболева продолжает работать в «ЮКОС-М» сейчас, в 2009 году?» - «Я не знаю, как эта организация сейчас называется, но я знаю, что она там работает».

Больше вопросов к свидетельнице не было. Судья уже было отпустил госпожу Каширину, но прокурор Лахтин решил оставить последнее слово за собой: «Вы подтверждаете свои показания на следствии?». Свидетельница сказала, что подтверждает. «Ну, я могла в чем-то ошибаться...» - отметила Каширина.

Однако Михаил Ходорковский не позволил прокурору поставить последнюю точку в этом разговоре. «Извините, Ваша честь, - усмехнулся он, - я бы все же хотел уточнить: Вы подтверждаете с учетом тех пояснений, которые вы давали в суде?» «Естественно!» - согласилась Каширина. «Это и в протоколе записано!» - сказал судья. «Ну просто, Ваша честь, вопрос снова был задан «в целом»», - пояснил Михаил Ходорковский. «Каждый тянет на свою сторону!» - прокомментировала с места прокурор Ковалихина. Наконец свидетельницу отпустили.

«Завершая заседание, я обращаюсь к Платону Лебедеву, - высказался судья Данилкин. - Платон Леонидович, вы дважды сегодня в недопустимой форме обращались к прокурорам, расцениваю это как неуважение к суду. Впредь прошу такого не допускать». «Принимается, Ваша честь, - ответил Лебедев. - Но ни одного замечания в адрес прокуроров вы не вынесли за эти 10 месяцев вовсе!». «Вы прочитаете протокол и поймете, что это не так», - не согласился Виктор Данилкин.

Завтра заседание начнется в 10.00 утра.