Обвинение в хищении нефти сегодняшняя свидетельница опровергла всей своей многолетней работой в структурах ЮКОСа, где она занималась документацией, сопутствующей купле-продаже нефти. В понедельник Татьяна Веденеева рассказала Хамовническому суду о фактическом и юридическом движении нефти от продавцов к покупателям и подтвердила, что нефтедобывающие «дочки» ЮКОСа (прокуроры считают эти компании потерпевшими) получали и оплату за нефть, и предоплату за нее.

Сегодня обвинение представляли Ковалихина, Ибрагимова и Лахтин, хотя ожидалось, что последний отправится на кассацию в Мосгорсуд (в конечном счете он туда и отправился). Прокуроры попросили пригласить в качестве свидетеля Веденееву Татьяну Сергеевну (на рисунке). Женщина в черном вошла зал. Публика узнала ее — на прошлой неделе даму видели в суде, видимо, это и была именно та пятничная свидетельница, которая тогда так и не дошла до трибуны в зале № 7.

Свидетельница сообщила, что сейчас работает ведущим специалистом в «Роснефти». Отвечая на вопросы прокурора Ибрагимовой, она рассказала, что ранее работала в структурах ЮКОСа - в 97 году Татьяна Веденеева пришла в отдел торговли и транспортировки нефти. «Названия менялись, с НК ЮКОС на ЮКСИ, потом «Торговый дом «ЮКОС-М»...вот там 10 лет я и работала, - сообщила Веденеева. - В мои обязанности входило оформление и сопровождение договоров».

«Какие договоры, что конкретно вы готовили?» - уточняла Ибрагимова. «Наш отдел занимался договорами на поставку нефти в порты, на заводы, различным организациям. Сначала от добывающих предприятий покупала НК ЮКОС, а потом в эти различные организации. Все на территории России. Договоры купли-продажи и на транспортировку нефти, кроме договоров на переработку, агентские договора...». - «Вам знакомы названия «ЮКОС РМ» и ООО «Торговый дом «ЮКОС-М»» - «Да, я работала там. «ЮКОС РМ» занимался реализацией и переработкой нефти... Торговый дом — я не помню точно...».

Свидетельница рассказала, что оформление договоров они согласовывали с другими службами. В конце декабря 99 года Елфимов сообщил ей и ее непосредственному начальнику Кузищеву, что теперь они будут заниматься организацией торгов по нефти на открытом конкурсе. Я должна была вести весь документооборот компании, от имени которой проводились торги — это была компания «ЮКОНЕС-Брокерс». - «Вам знакома фамилия Брудно?» - «Да, он курировал наш департамент, однажды я у него была на совещании по поводу торгов. Меня пригласили, потому что торги не выдерживали никакой критики. Мне Гололобов, который тоже там присутствовал, сказал, что мне там делать нечего, это не мое дело. Больше я на совещаниях там не была» - «Что значит «не выдерживают никакой критики»?». - «Я не знаю, проходили ли торги на самом деле, но я оформляла документы, приносила документы. Другие службы нам говорили, кто участник торгов, кто будет победителем. Потом победители перекупали эти же объемы и дальше».

Выяснили, что торги шли в Москве на Дубининской улице, проводила их «ЮКОНЕС-Брокерс». Среди тех, кто возглавлял фирмы, участвующие в торгах, свидетельница вспомнила Карташева, Кучушеву, Вальдес-Гарсиа, Малаховского. «Эти фирмы входили в периметр ЮКОСа», - сказала Веденеева, пояснив, что термин «периметр» использовался в документах. Свидетельница занималась платежами по торгам, как добывающих предприятий, так и «ЮКОНЕС-Брокерс». «Как исполнитель я давала задание на платеж», - поясняла женщина. Иные организации, «не входящие в периметр ЮКОСа», не могли, по словам свидетельницы, участвовать в торгах. «Купить 3,5 млн тонн на торгах, заплатить миллионы задатка...это были средства колоссальные. Приготовить железнодорожные платформы...это было невозможно», - пояснила Веденеева. - «Почему вы составляли документы по торгам, если вы в них не участвовали?» - «Мне вменили это в обязанность. Я пыталась отказаться, это дополнительная работа, более 200 документов в месяц. Я работала практически без отпуска».

Документы Веденеева получала от Елфимова и Ирины Голуб, так же писали запросы Алексаняну в правовое управление. «Фамилия Першуткин вам известна?» - «Да, он был заместителем Елфимова. У него был немного другой круг обязанностей, с ним мы ничего не обсуждали». - «Где находился архив ЮКОНЕС-Брокерс?» - «Поскольку я занималась им, то все документы я подшивала по месяцам и отдавала в кабинет гендиректоров, у них в шкафу там архив и хранился. В Уланском переулке». Из гендиректоров «ЮКОНЕС-Брокерс» свидетельница вспомнила Борисова, Леоненко.

Прокурор Ибрагимова продолжила. «Кто занимался оформлением договоров купли-продажи нефти после торгов?» - «У нас был человек, который этим занимался. На каждую партию нефти нужно было оформлять акты, счета-фактуры...Это согласовывалось со всеми службами, как любой документ». - «Вам знакомы фирмы «Ю-Мордовия», «Ратибор», «Эвойл»?» - «Да, они участвовали в торгах и в дальнейшей продаже нефти». Эти фирмы, сообщила Веденеева, возглавляли Малаховский, Кучушева, Вальдес-Гарсиа.

«Отличалась ли стоимость нефти от реализации добывающими предприятиями от стоимости нефти, которые реализовывали компании «Ратибор» и другие?» - спросила Ибрагимова. «Ну не могли же они продавать нефть дешевле на торгах, чем они купили?! Поэтому цена была выше», - не разделила подозрений прокурора госпожа Веденеева. Отвечая на дальнейшие вопросы, свидетельница поясняла, что выполняла указания только своего непосредственного начальства, а указания от высшего руководства не получала. «Господин Ходорковский однажды приходил знакомиться с персоналом, я его знаю. А господина Лебедева я никогда не знала», - сообщила Веденеева.

Теперь настала очередь прокурора Лахтина. Взяв несколько томов дела с судейского стола, он направился к свидетельнице. Татьяна Веденеева, заранее испугавшись напора Лахтина, сошла с трибуны и посторонилась. Прокурор, разместив тома на трибуне и на столе потерпевшей стороны, начал с договора купли-продажи нефти. Между прочим, на трибуну гособвинитель заходить не стал, но и Веденеева предпочла стоять просто рядом (трибуна, таким образом, безнадежно простаивала). Женщина подтвердила, что договор ей знаком. «Здесь написано, что нефть передается на узлах учета...очевидно, нефть поставлялась на переработку», - комментировала Татьяна Веденеева следующий договор. Посмотрели несколько аналогичных документов. Свидетельница подтверждала, что эти документы готовила она. Тут выяснилось, что один из документов ранее не оглашался, о чем напомнили адвокаты. «Ну, тогда мы ходатайство заявляем об оглашении», - с места вполголоса заметила Ибрагимова. Валерий Лахтин незамедлительно пустился в чтение. «Валерий Алексеевич, это ходатайство, да?» - сыронизировав судья Данилкин. Прокурор его не понял: «Да, ходатайство». Председательствующий же разрешил оглашение документа только после того, как узнал мнение защиты.

Свидетельница, выслушав текст договора, вновь подтверждала, что она его составляла. В одном из документов, снова читаемых Лахтиным, адвокат Краснов исправил прокурора, указав на неверно оглашенные им цифры. Валерий Лахтин согласился не сразу. «А ему все равно!» - высказался Платон Лебедев. «Нет, мне не все равно!» - не был равнодушным прокурор Лахтин. «Аквариум» смеялся.

Наконец свидетельницу спросили о ее отношении к договорам. Татьяна Веденеева снова объясняла, что готовила их она. Содержание документов «согласовывалось с правовым управлением», поясняла в очередной раз свидетельница.

Больше вопросов у прокуроров не было.

После краткого перерыва Татьяна Веденеева, переждавшая на ногах чтение прокурора Лахтина, попросила разрешения отвечать сидя. Ее усадили за столик потерпевшей стороны и поставили перед ней микрофон. Платон Лебедев сообщил, что у него будут уточняющие вопросы. Взяв том 92, Лебедев сообщил, что его интересуют договора между «ЮКОС РМ» и нефтетрейдерами в лице «Ратибора», «Ратмира», «Ю-Мордовии», «Фаргойла», «Эвойла» и так далее. Предмет договоров был один – «ЮКОС РМ» оказывал этим фирмам услуги по реализации нефти, организационное, правовое, финансовое сопровождение деятельности. «Я никогда не видела эти договоры, я эти договоры не составляла», - увидев бумаги в томе, заранее сообщила Татьяна Веденеева, хотя Лебедев еще не успел задать вопрос, о чем он и напомнил свидетельнице.

Отвечая Лебедеву, свидетельница еще раз рассказала о том, где она работала и когда - ЮКОС, ЮКСИ. «Я работала на одном и том же стуле. Названия только менялись», - пояснила Веденеева. «Посмотрите эти договоры, они в принципе все аналогичные. Работали ли вы в «ЮКОС РМ» в тот период, когда эта организация заключала эти договора?» - спрашивал Лебедев. Свидетельница подтвердила еще раз более четко, что работала в «ЮКОС РМ», хотя временные рамки не вспомнила. Про документы, показанные ей, она вновь сообщила, что их не знает и не составляла. Взаиморасчеты между «ЮКОС РМ» и нефтетрейдерами она тоже не смогла прокомментировать.

«Теперь по торгам. Что происходило, когда торги объявлялись несостоявшимися?» - спросил Лебедев. «Я оформляла документы, протоколы, что торги не состоялись» - «А что происходило с объемами нефти, выставленными на торги?» - «А они продавались той же компании, которая предварительно объявлялась победителем торгов. Договоры составлялись и без торгов. Так раза три было». - «За время вашей деятельности вообще не было ни одного победителя независимого?» - «Не было». - «А вы когда-либо с независимыми участниками сталкивалась?» - «Вы имеете в виду сторонние предприятия?...Те компании, которые я называю сторонними, присылали заявки, были звонки, но когда они узнавали о предмете торгов в таких колоссальных объемах, у них желание пропадало участвовать. Лично я два раза разговаривала по телефону. Ответы должен был давать мой коллега, от «ЮКОНЕС-Брокерс», когда она не могла ответить, я брала трубку. Они спрашивали документацию и объемы. Извещений и публикаций, как я понимаю, они не видели. О торгах один человек узнал в Томске, другой в Юганске. Один звонок был из ЛУКОЙЛа. Они просили определенные партии нефти, которые были меньше, чем добывает «Юганскнефтегаз» 3,5 млн или 1 млн «Томскнефти»...они не могли такие объемы выкупить. Они удивлялись, говорили — нет, их такое не устраивает. Удивлялись объемам и условиям торгов, в которые входили и объемы нефти. Их удивляло, что на торгах будет выставлен весь добываемый объем месячной добычи», - рассказала Веденеева. - «А на каком узле учета предлагалась эта нефть?» - «Я точно не помню, предполагалось продать до узла сдачи в «Транснефть». Было написано «нефть в составе углеводородного сырья». - «А вы к составлению договоров между нефтетрейдерами и добывающими предприятиями имеете отношение?» - «Это входило в мои обязанности. Я уже сказала, что добывающие предприятия продавали нефть нефтетрейдерам до узла сдачи «Транснефти»». - «А вы когда-нибудь были в «Юганске», «Томскнефти», «Самаранефтегазе» на узлах учета?» - «Я именно там не была. Я узнавала, как они выглядят, и примерно представляла».

Лебедев продолжил свои уточнения. «Вы сказали, что дальше цена нефти была выше?» - «Да». - «Известно ли вам, сколько стоит транспортировка нефти от «Юганскнефтегаза» до самарского завода?» - «Сейчас неизвестно. Я уже не могу помнить». - «В цену нефти цена транспортировки включалась?» - «Я не знаю. Все расходы до момента сдачи учитывались». - «Вы видели когда-нибудь, чтобы цена на узле учета завода была ниже, чем цена на узле учета «Транснефти»?» - «Нет, никогда. Такого не может быть, это смешно!» - ответила свидетельница. - «Нет, это не смешно. Мы как раз именно этим тут занимаемся», - в ответ прокомментировал Лебедев.

«Какие цены тогда на рынке были, вам известно?» - спрашивал Лебедев. Свидетельница пояснила, что интересовалась тогда для себя, но никаких таблиц не составляла и не помнит. «А цены на узле учета добычи когда-нибудь соответствовали мировым ценам?» - «Я не проводила сравнительный анализ... У нас был целый департамент ценообразования, который этим занимался».

В час дня прокурор Лахтин, все-таки решивший променять зал Хамовнического суда на зал Мосгорсуда, исчез. Зато пришел Дмитрий Шохин.

Платон Лебедев еще раз спросил о том, почему сторонние компании отказывались от участия в торгах: «Кроме того, что у них не было денег, у них были еще какие-то проблемы?» - «Я не говорила, что у них не было денег. Про свои проблемы они мне не рассказывали. Смысла просто для них экономического не было, я так думаю». - «А смысл такой был только у нефтетрейдеров?» - «Этого я не знаю. Люди смеялись, когда узнавали такие условия торгов. Говорили, что им такие объемы не нужны».

Платон Лебедев повел допрос дальше. «А как осуществлялось финансирование нефтетрейдеров? Ведь суммы-то были колоссальные?» - «Им иногда нечем было платить. Они обращались к казначейству». - «А откуда вам было известно, что нечем было платить?» - «Казначейство отвечало, что на счете у них нет денег». Задание на платеж как исполнитель делала Веденеева, инициатором выступал ее руководитель Елфимов.

«Что вам известно о выполнении договоров между нефтетрейдерами и добывающими предприятиями?» - «Я оформляла договоры и акты приема-передачи, счета-фактуры, подшивала платежки, контролировала получение денег». - «Контролировала получение денег...И как? Всегда ли приходили деньги?» - «Не понимаю вопроса. В конце месяца я ходила и забирала платежки из казначейства». - «Принимали ли вы участие в составление актов сверки?» - «По-моему, это делал бухгалтер. Я не помню». - «А книги учета счетов-фактур вы когда-нибудь видели? - «Да, когда-то видела» - «А книги покупок и книги продаж нефтетрейдеров?» - «Они ко мне не имели отношения, не видела». - «А на допросах вам их не показывали?» - «Не помню». - «В деле, Татьяна Сергеевна, нет многих документов, поэтому я и спрашиваю. В сфабрикованном деле есть они или нет, показывали вам их?» - пояснял свой вопрос Лебедев. Но свидетельница так и не вспомнила.

После технического пятиминутного перерыва Платон Лебедев, определившись с томами, задал вопросы еще по нескольким документам. В 94 томе посмотрели договор купли-продажи нефти, акт приема-передачи нефти. Свидетельница подтверждала, что с договорами этими знакома, составляла их. В договорах Платон Лебедев обращал внимание Татьяны Веденеевой на цену тонны нефти на узле учета нефти добывающих предприятий. Скажем, в январе 2003 года на узле учета нефти «Юганскнефтегаза» тонна нефти стоила 1345 рублей плюс 269 рублей НДС. «Вы из этих документов делали вывод, что цена на узле учета нефти добывающих предприятий ниже, чем цена на узле учета на перерабатывающем предприятии? Или из каких-то иных документов?» - спросил Лебедев. «Я цену не рассчитывала...но там же еще были транспортные расходы, поэтому...», - пыталась отвечать свидетельница, но вопрос ей ясен не был, и Лебедев объяснял свою мысль многократно. «Я не понимаю вопроса, Ваша честь. В тот момент, когда я бегала, делала эти документы, я никаких выводов не делала. Но то, что на перерабатывающем заводе цена выше, это очевидно ведь!» - поясняла Веденеева. «А на допросе вам показывали эти документы? Вы на основании каких документов на следствии делали выводы? Или без документов делали выводы?» - спрашивал Лебедев. Свидетельница поясняла, что не помнит, что было на следствии, и вопрос ей непонятен.

Татьяна Веденеева пояснила, что допросов было несколько, дат она не помнит, но допрашивали по тем же обстоятельствам, что сегодня. «Вы на следствии сообщили, что при составлении договоров...» - начал было Лебедев. Но судья отметил, что показания Веденеевой на допросах не оглашались, и ссылаться на них нельзя. Лебедев в ответ сказал, что свидетельница сейчас ссылалась на допрос у следователя. Татьяна Веденеева, вступив в спор, уточнила, что вопросов на допросах и своих ответов она не помнит. Свидетельница уже раздражалась. «Я вообще не понимаю. Вы спрашиваете об одном и том же! Вы все про цифры спрашиваете. Да тут можно человека на улице остановить, показать ему и спросить, какая цифра выше, а какая ниже. Ну это же очевидно!» - горячилась Веденеева.

Подумав, Платон Лебедев сообщил, что пока у него нет вопросов. Михаил Ходорковский попросил дать ему время. Судья объявил обеденный перерыв.

Когда продолжили, Михаил Ходорковский предварил свой допрос обращением к Татьяне Веденеевой. Ходорковский сказал, что, возможно, вопросы ей покажутся странными, но отвечает свидетель суду, а суду многие вещи неизвестны.

«Не навязывал ли вам кто-нибудь такую точку зрения, что нефть, которая добывалась добывающими подразделениями ЮКОСа с 98 по 2003 год, на самом деле не реализовывалась самим ЮКОСом или его предприятиями, а похищалась мной лично?» - спросил Ходорковский. «На меня никакого давления не оказывали. Слово «хищения» никто никогда не упоминал. Никаких указаний по поводу «похищения» не было. Что такое «похищение»? Я так понимаю, что вы физически, что ли?..» - в режиме реального времени вникала в фабулу обвинения свидетельница. «Вот это мы будем выяснять, - усмехнулся Ходорковский и задал следующий вопрос: - Может вы слышали, что прибыль, которую ЮКОС получал от реализации продуктов, получала не компания ЮКОС, а - выберите любое слово — похищалась, присваивалась, изымалась — мной лично?». Свидетельница снова не совсем поняла вопрос: «О чем вы спрашиваете, я не поняла? Кто украл прибыль, что ли? Не знаю...никто меня об этом не спрашивал. Я не знаю, какую прибыль конкретно получал ЮКОС».

«Таких удивительных вопросов будет много», - пояснил Ходорковский. «Это как суд решит», - транслировала свое неудовольствие прокурор Ибрагимова.

«Вы сказали, что несколько лет вы работали без отпуска... Торги, как вы сказали, заведомо для вас (и для меня) в которых не собирались участвовать другие компании, - вы не интересовались у кого-нибудь, зачем я или руководство компании поручили проводить такие, выражусь фигурально, «заведомо обреченные торги»?» - спрашивал Ходорковский. «Елфимов сказал, что решение совета директоров принято, что нам поручено делать бумаги по торгам. Более близкое руководство - Кузищин - мне сказал — не хочешь, увольняйся. Это внутрикорпоративные торги. Непонятно было, что нефть продают добывающие компании, а занимается этим «ЮКОС РМ». Но решения руководства было не принято обсуждать», - говорила госпожа Веденеева. «А зачем это делалось, вам известно?» - уточнил Ходорковский. Но свидетельница не смогла пояснить.

Веденеева еще раз рассказала о деталях своей работы. Она сообщила, что занималась оформлением договоров. Ходорковский попросил детально рассказать, между кем были эти договоры. «Уже говорилось об этом», - не видела смысла в происходящем прокурор Ибрагимова.

«Я уже отвечала на этот вопрос», - согласилась с прокурором свидетельница. Однако, высказываясь по заданному Ходорковским вопросу, свидетельнице все-таки удалось вспомнить и новую информацию: например, она рассказала, что занималась договорами купли-продажи, транспортировки, а также договорами цессии с «Транснефтью», их было более 30.

Адвокат Елена Левина поднесла свидетельнице том 58. Тут находился акт приема-передачи нефти, заключенный «Транснефтью» с одной из компаний, а также акт приема-передачи нефти между «Эвойлом» и «Энерготрейдом». «Объясните суду, в чем разница между этими двумя документами, что передается в одном случае, что в другом», - уточнял Ходорковский. «В первом случае продажа нефти по счетчикам, во втором — просто акт на основании, наверное, маршрутных телеграмм», - ответила Веденеева. Она пояснила, что счетчики стоят на трубопроводах «Транснефти» и фиксируют прием и передачу нефти. В одном акте, пыталась объяснить свидетельница, речь идет просто о передаче товара — нефти — от одной компании к другой. А в другом — о передаче нефти на экспорт. Веденеева уточнила, что транспортные акты касались перевозок, в основном железнодорожным транспортом. «Авиаперевозок не было», - сообщила женщина. «Мы в Эвенкию 76-ми <«Илами»> забрасывали... Солярку. Ну это ладно», - сделал ремарку Ходорковский.

Маршрутные поручения, поясняла Веденеева, составлялись на основании заявок — ежегодных, ежеквартальных, ежемесячных.

Посмотрели таможенную декларацию в том же томе. Свидетельница узнала саму форму документа. «Я участвовала в составлении еще первых таких деклараций в стране», - рассказала Веденеева. Она пояснила, что штамп «выпуск разрешен» означает, что товар может пересечь границу.

Ходорковский попросил свидетельницу «еще раз пояснить детали цепочки физического движения нефти». Татьяна Веденеева начала перебирать цепочку: «Нефть добывается на скважинах, поступает на пункты очистки, доводится до товарного состояния, поступает на узлы «Транснефти», дальнейшая транспортировка до любого завода, пункта перевалки, до границы — все что угодно. Все это сопровождается соответствующими документами. Нефть проходит непрерывно». - «Приблизительно какое соотношение объемов транспортировки нефти ОТ месторождения до следующего пункта ее перевалки — по трубе «Транснефти» и иные способы ее транспортировки?» - «Я думаю, примерно 95 процентов к 5. По трубе шло 95 процентов».

«Куда более выгодно было поставлять нефть а куда менее выгодно?» - продолжил Ходорковский. «Ну..., - рассмеялась свидетельница, - я такой аналитикой не занималась. Экспорт, конечно, был выгоднее. Но и продавалась на внутреннем рынке». - «Почему на 100 процентов нельзя было на экспорт поставить?» - «Были экспортные графики, которые согласовывались в Минтопэнерго. Сто процентов отдать на экспорт было невозможно».

Ходорковский спросил, было ли так, чтобы сумма не поступила в добывающие предприятия. «Если возникали какие-то проблемы, добывающие предприятия нам звонили, я разговаривала с ними. Они сообщали нам, и мы обязательно решали все вопросы». - «Когда получаются конечные деньги — когда произойдет реализация нефти или когда деньги поступят от экспорта нефти?» - «Аванс добывающее предприятие получает, это оговорено в договоре. Окончательная оплата тоже фиксировалась в договоре — 45 дней, 60 дней... это не взаимосвязано».

Пошли дальше. «Что такое цена Urals и таможенная цена?» - «Я этим не занималась, мне не хотелось бы давать комментарии...цена Urals — были публикации с котировками, а таможенная цена — цена в таможенных документах». - «А почему разница существовала между этими ценами?» - «Я не вдавалась в подробности и гадать не хочу», - сказала Веденеева.

Михаила Ходорковского сменил Платон Лебедев. «Неожиданный вопрос — вам ваша работа в «ЮКОС РМ» нравилась?» - «Мы недавно встречались, был вечер сотрудников. Пришло 370 с лишним человек. Мы были очень рады друг друга видеть! Мы считали все себя большой семьей», - с теплотой ответила свидетельница. Судья заулыбался. «Спасибо», - отреагировал на ответ Платон Лебедев. Затем он спросил, почему заключались договора на еще не добытую нефть. «Это было предусмотрено, чтобы планировать затраты на транспортировку, сеть «Транснефть» очень разветвленная. Распределение нефти, потоков, объемов нужно было заранее согласовать, чтобы определить экспортные графики и так далее. Это особенности планирования, как любых товаров, продуктов», - «Это было выдумано в ЮКОСе? Или везде так было?» - «Такие были правила». - «А вы регламенты и порядки Минтопэнерго видели, помните?» - «Я сама их не читала. Но знали, что такие сроки существуют...». - «А вы балансы компаний видели?» - «Видела». - «Нефтедобывающие компании там были указаны?» - «Конечно». - «А покупатели?» - «Смотря какие балансы...если составлять договоры, то конечно были и покупатели...» - «По договорам транспортировки нефти до морских терминалов, перевалок и так далее... вы сказали, что это была функция вашей дирекции. Доставка нефти, например, до морского терминала в Новороссийске. Такая функция была у вас?» Свидетельница поясняла, что занималась составлением таких договоров. Она отметила, что договор с «Транснефтью» при этом был один. - «Экспедиторов в портах нанимала ваша дирекция?» - «Нет, это отдел по экспорту».

Больше вопросов у Платона Лебедева не было. Свидетельницу отпустили.

Следующее заседание состоится завтра в 10.30 утра.