И снова в зал №7 успели зайти за день два свидетеля. Но если допрос Аллы Арефьевой начался и закончился во вторник, то допрос Георгия Тяна продолжится еще и в четверг: Михаил Ходорковский попросил сегодня время для подготовки к этому разговору.

Первым сегодняшним свидетелем обвинения стала Арефьева Алла Евгеньевна (на фото). Женщина сообщила, что сейчас она работает в Международном юридическом институте, внештатным преподавателем.

Допрос вел он - прокурор Лахтин, спросивший у свидетеля, известны ли ей организации МЕНАТЕП, ЮКОС, ЮФК.

Женщина рассказала, что сначала она работала в финансовом управлении банка МЕНАТЕП, затем перешла в бюджетное управление ЮКОСа, а потом в бухгалтерский отдел компании «ЮКОС-ФБЦ». После сокращения ей предложили должность гендиректора ООО «Террен». «Мне объяснили, что нужно будет подписывать документы, делать таблицы...в общем, та же работа менеджера. Меня волновало, смогу ли я совмещать это с учебой, мне ответили положительно», - рассказывала Арефьева.

Валерий Лахтин взял 69 том. Полистав его, он спросил, что свидетельница может сказать о Карташеве, который и позвал ее на работу в «Террен». «Он был одним из сотрудников, с которым я сталкивалась в «ЮКОС-ФБЦ», поскольку он занимал должность гендиректора одной из организаций, которую мы обслуживали. У нас были обычные рабочие отношения», - как по писаному отвечала свидетельница. «Может быть, Карташев рассказывал вам об основных фондах «Террена», где открыт счет?» - спрашивал Лахтин. «Нет, при приглашении меня на должность это не упоминалось», - заметила свидетельница. «Вы согласились на работу такого уровня?» - удивлялся прокурор тому, что люди могут отдавать себя работе, на которой они только реализуют чужие (вышестоящие) замыслы. «Да, потому что мне это было удобно, я могла совмещать учебу и работу», - отвечала Алла Арефьева. «Документы подписывала я, но мною они не составлялись», - поясняла чуть позже свидетельница, отмечая, что в суть документов не вникала.

Наконец Лахтин встал и поднес 69 том к трибуне. Тут он показал некий договор и начал было его читать, но прокуроры мягко поправили торопящегося коллегу: «Валерий Алексеевич! Ходатайство об оглашении заявите, пожалуйста». Пришлось ходатайствовать. Суд был не против оглашения. Лебедев из «аквариума» лишь отметил, что прокурору при оглашении лучше бы занять свое место, а не стоять рядом со свидетелем. Прокурор вернулся к себе.

«Город ТалдОм», - читал Валерий Лахтин протокол собрания, на котором Арефьеву избрали гендиректором «Террена». Женщина подтвердила, что протокол этот видела, но знает не всех из участников собрания. «В городе ТАлдом я не бывала», - подчеркнула женщина.

«Чтобы предметно допросить свидетеля, мне нужен 64 том», - объявил Лахтин. Однако «предметный допрос» стартовал не сразу. Полистав том, прокурор попросил «4 минуты перерыва». Судья дал 5 минут. Покинув зал, прокуроры не возвращались минут 15 (кстати, из зала исчезла и свидетельница). Секретарь суда выглядывала из судейской комнаты и, видя пустые прокурорские столы, раздраженно закрывала дверь.

Наконец гособвинители заняли свои места. Судья тут же вышел в зал.

Лахтин попросил тома 69 и 64. Свидетельница уже сидела на стуле — за трибуну она даже не встала. Валерий Лахтин поднялся и опять долго листал тома. Лебедев заметил: «Прокурору легче сидя работать!». Но садиться Лахтин не хотел, а прокуроров возмутили реплики из «аквариума». Гособвинитель снова просил об оглашении, суд разрешил.

Лахтин зачитал протокол очередного собрания акционеров из уже ТАлдома. На собрании решались вопросы об утверждении полномочий гендиректора «Террен», об изменении уставного капитала и устава компании. «Утвердить полномочия гендиректора Караваевой Аллы Евгеньевны», - читал Лахтин (на тот момент свидетельница Арефьева была еще Караваевой). Лахтин показал документ свидетелю. «В 2003 году я поменяла фамилию, - тут же пояснила свидетельница, - что касается протокола, я его видела. Регистрацией новых учредительных документов занималась Колупаева Татьяна, у нее была на это доверенность». «Вы по своей инициативе доверенность оформили?» - «Нет, мне сказали, что нужно ее оформить». - «На какие действия была оформлена доверенность?». - «В связи с тем, что прошло много времени, я не могу ответить на вопрос».

Прокурор зачитал из тома еще один протокол собрания участников ООО «Террен», на котором продлевались полномочия гендиректора Арефьевой. Та сообщила, что сама в этом собрании не участвовала. «Вы знали о собрании?» - спросил прокурор. Свидетельница сказала, что собрание было формальным.

Лахтин снова читал протокол собрания участников ООО «Террен». На этот раз решался вопрос о ликвидации компании. Просмотрев документ, госпожа Арефьева пояснила, что подпись в протоколе ее — когда ей протокол предоставили, она расписалась, это было в Уланском переулке. На самом собрании она не была. Ликвидацией компании занималась Татьяна Колупаева.

«Чего касались договоры, которые вы подписывали от фирмы?» - спрашивал Лахтин. «Торговля нефтью, Ваша честь», - отвечала свидетельница. «Вы обсуждали с кем-то эти вопросы? Цены на нефть?» - задавался своими привычными вопросами прокурор. «Нет, Ваша честь»,- отвечала свидетельница, видимо, пытаясь обращаться непосредственно к судье. Однако выглядело это так, как будто «вашей честью» стал прокурор Лахтин. Прокурор спрашивал, кто сидел в одной комнате с Арефьевой. Та вспомнила Вальдеса-Гарсиа, Коношенко, Соболеву и других. Они работали в «ЮКОС РМ», «ЮКОС-ФБЦ», «ЮКОС ЭП». «Чем они занимались?» - любопытствовал Валерий Лахтин. «Мы не обсуждали рабочие вопросы, это было не принято», - проинформировала свидетельница прокурора. Документы привозил и отвозил курьер, пояснила Арефьева. «Как в дальнейшем реализовывались договоры, которые вы подписывали?» - «Мне это неизвестно».

Валерий Лахтин показал свидетелю договор купли-продажи нефти, заключенный «Терреном» и компанией «Самаранефтегаз». Причем Лахтин, зачитав название документа, пошел и далее по тексту. «Валерий Алексеевич, это уже оглашалось», - поправлял прокурора судья. «Я просто акцентирую внимание», - защищался прокурор. Свидетельница лишь подтвердила свою подпись. Посмотрели еще один договор, снова по купле-продаже нефти, договор был на сумму более 1 млрд рублей. И еще несколько подобных же документов. Свидетельница везде подтверждала свою подпись. «Эти договоры передавались мне из дирекции по переработке «ЮКОС ЭП», я их подписывала, возвращала курьеру», - поясняла Арефьева. «До подписания о подготовке сделок вы знали?» - спрашивал Лахтин. «Нет, об этом мне не было известно». - «Здесь упомянут везде Елфимов от «Самаранефтегаз». Вы его знаете?» - «Я его видела пару раз в коридоре, но с ним не знакома». - «Подпись Елфимова уже стояла в договорах, когда вы их подписывали?» - «Нет». - «Об организациях «Альта-Трейд», «Ратмир» вы знаете?» - «В «Альта-Трейд» я пошла, когда закрылся «Террен», «Ратмир» был контрагентом». - «А «Миэл»?» - «Да, там я тоже была гендиректором», - улыбалась свидетельница. - «Кто вам предложил там работу?» - «Думаю, что тоже Карташев». - «Кто был учредителем организации? Вас это интересовало?» - «Я не могу точно сказать, все это носило формальный характер и прямого отношения к моей деятельности не имело». - «В чем заключались ваши обязанности как гендиректора?» - «Это были обязанности менеджера. Отвезти документы, посмотреть, чтобы дела были правильно сформированы...».

«Пока нет вопросов!» - сообщил Лахтин.

После десятиминутного перерыва вопросы начал задавать Платон Лебедев. Он поинтересовался, нет ли у свидетельницы с собой трудовой книжки, та ответила отрицательно. Платон Лебедев уточнил, кто был непосредственным руководителем Арефьевой при ее работе в бюджетном управлении ЮКОСа. «Сморчкова Марина, а руководителем управления Антонова Галина», - сообщила Арефьева. «Сводный бюджет управление составляло?» - «Мы не интересовались работой друг друга. Само управление — да, наверное, составляла. Мы смотрели сводные таблицы, исполнение бюджета» - «Когда вы перешли в «ЮКОС-ФБЦ»?» - «Ваша честь, могу только предположить. 99 год. Раньше оно называлось «ЮКОС-Инвест». Там я занималась подготовкой документов для государственного пенсионного фонда».

Валерий Лахтин почувствовал под ногами почву для возражений. Он заявил, что пенсионные фонды и налоговые инстанции к делу отношения не имеют. Судья попросил Лебедева изменить вопрос. «Чем вы дальше занимались в «ЮКОС-Инвест»?» - спросил Платон Лебедев. Свидетельница рассказала, что делала бухгалтерскую отчетность для многих компаний, таких как «Ратмир», «Ю-Мордовия» и других. «Я делала счета-фактуры и аналогичные документы — первичную бухотчетность», - пояснила Арефьева. «А характер их сделок помните?» - «Я не вникала, это была чисто документальная работа». - «А книгу покупок или продаж вы вели, книгу учета счетов-фактур?» - «Нет, не вела». - «А как вы вели счета-фактуры?» - «Данные давали в бухгалтерии «ЮКОС-ФБЦ» в виде распечаток счетов. Говорили, что вот прошла сумма, на нее надо оформить счет-фактуру. Я не обращала внимание, какой именно это был счет. Затем я шла в отдел, где сидели директора, и подписывала счет-фактуру у соответствующего директора. Потом эти счета-фактуры я отдавала в бухгалтерию тем сотрудникам, которые вели обслуживание данных организаций». - «Когда вы работали в «ЮКОС-ФБЦ» акты сверки взаиморасчетов по этим организациям вы готовили?» - «Нет, это делала не я».

Продолжили. «В 2001 году вы перешли в «Террен»?» - «Да, это было в марте 2001 года». - «Кто вел бухгалтерскую отчетность «Террена»?» - «Это делали в ЮФК». - «Вы заключали от «Террена» договор с ЮФК на бухгалтерское обслуживание?» - «Нет, договора не было, работа велась в реальном формате». - «Это как?» - не понял Лебедев. - «Это значит реально работа выполнялась, а документально это не оформлялось». - «А во время предварительного следствия вы как отвечали на этот вопрос, если помните?» - «Я отвечала,что в ЮФК велось бухобслуживание». - «Вам говорит о чем-то название общества «Версаль»?» - «Название помню, только не помню в связи с чем». - «Может быть, потому, что именно «Версаль» вела бухобслуживание «Террена»?» - напомнил Лебедев. - «Может быть, но если это структура ЮФК...»- «То есть для вас не было разницы между ЮФК и «Версалем»?» - «Да». Кому принадлежала ЮФК, свидетельница сказать не смогла. Алла Арефьева подтвердила, что подписывала многие бухгалтерские документы, которые перечислил Лебедев.

Платон Лебедев взял том 64 и 86. Снова посмотрели договор купли-продажи нефти между «Терреном» и «Самаранефтегаз». «Когда вы его подписывали, вы его просматривали?» - «Нет». - «Вообще ни на что не смотрели?» - «Нет. Обычно подписание шло в срочном режиме, и документов было много. Я просто открывала последнюю страницу и подписывала». - «И вот всегда это было срочно и нельзя было посмотреть?» - «Да. Да их всего-то было договоров 5 или 6», - уточнила свидетельница. Лахтин кивал головой.

Посмотрели цену в договоре, на которой «акцентировал внимание» прокурор Лахтин: 1542 рубля за тонну нефти. Потом, отложив пока этот том, свидетельнице показали документ из 82 года. Тут цена была 1430 рублей: это была таблица средних цен производителей на нефть по российским регионам за 2001 год. Затем Лебедев поинтересовался, соответствует ли первая цена в договоре средним ценам на нефть в этой таблице.

Валерий Лахтин был на месте (т.е. он немедленно покинул свое место и поднялся): «Прошу снять вопрос, свидетель пояснила, что она не является специалистом по ценообразованию! А рыночная цена составляла от 3 до 5 тысяч рублей! И пусть Лебедев не дезориентирует! свидетеля!» - заявил безусловный «специалист по ценообразованию» Валерий Лахтин. Судья вопрос снимать не стал. «Средняя цена несколько ниже, чем она стоит в договоре», - сообщила Арефьева.

Посмотрели таким же способом еще один договор. 1560 рублей стоила тонна нефти в договоре по поставке за ноябрь 2001 года. А в таблице средних цен за тот же период цена была 1260 рублей. «Тут где-нибудь есть цена в 3-5 тысяч рублей, о которой говорил Лахтин?» - спросил Лебедев. «Нет, такой цены тут нет», - ответила Арефьева. «Вам кто-нибудь сообщал о том, что Лахтин является специалистом по ценообразованию нефти?» - уточнил Лебедев. «Вопрос снимается!» - сообщил судья. «А он говорил сегодня об этом в суде?» - продолжил Лебедев. «Вопрос снимается!» - продолжил и судья. «А почему Лахтин лжет в суде?» - спрашивал Лебедев. «Вопрос снимается», - был методичен председательствующий.

Продолжили работу. Алла Арефьева брала то один том со столика потерпевшей стороны, то другой. Цены она сверяла самостоятельно, без помощи адвокатов. «Извините, что приходится вам этим заниматься», - счел нужным заметить Лебедев. «Платон Леонидович, занимайтесь тем, чем вы считаете нужным», - вежливо отреагировала Алла Арефьева. Лебедев поблагодарил свидетельницу.

В следующем договоре цена стояла 1560 рублей, в таблице - 1220 рублей по «Самаранефтегаз» и 1500 рублей в целом по России.

В томе 32 была еще одна таблица — перечень фирм. Лебедев попросил свидетельницу назвать известные ей компании и компании, в которых она работала. Арефьева назвала «Альта-Трейд»: «Там я занимала в 2003-2006 года должность гендиректора». В компании, кроме нее, сообщила Арефьева, были еще два юриста, бухгалтер, исполнительный директор. «Как шел бухгалтерский учет в компании?» - «Между «Альта-Трейд» и «ЮКОС-ФБЦ» был договор на бухгалтерское обслуживание». - «Чьи векселя покупались, кому продавались?» - «Обычно это векселя, принадлежащие аффилированным компаниям ЮКОСа...договоры оформлялись так же — мною не обсуждались, передавались мне с курьером, я подписывала и отдавала. Их дальнейшее движение мне неизвестно».

«Ваша честь, я хочу дать пояснения, - обратилась свидетельница к Виктору Данилкину. - В связи с тем, что моя деятельность тогда носила формальный характер, я не могу вспомнить многое из того, что тогда было», - пояснила Арефьева. «Понятно», - реагировали и судья, и Лебедев.

«Ваша работа вам нравилась?» - спросил Лебедев. «Да», - ответила Алла Арефьева.

Вернулись к списку компаний. Следующей организацией, которую вспомнила Арефьева и которая заинтересовала Лебедева, была «Венера-21». «С ней были контрагентские взаимоотношения», - пояснила Алла Арефьева. Гендиректором Венеры был Чебенев Евгений. Далее вспомнили компанию ВНК, но в ней тогда шла реорганизация, отметила свидетельница. Затем обратили внимание на «Марс-22», с которым заключались договоры купли-продажи векселей. Остановились на «Нефтьинвесте» — компания была учредителем «Террена», и, возможно, «были контрагентские взаимоотношения также». Не пропустили НК ЮКОС, с которым тоже происходила купля-продажа векселей. ««Ратмир»... «Сатурн»...тоже купля-продажа векселей, - шла дальше по списку свидетельница. - Тогда я уже была гендиректором в «Альта-Трейд». «Спрай» — тоже контрагент. Торговый дом «ЮКОС-М», «Фаргойл», «Эйвойл» — все купля-продажа векселей. «ЮКОС РМ», «ЮКОС-ФБЦ» — договорные отношения через обслуживание».

Лебедев продолжил допрос. «Что вам известно о «ЮКОС-Москва»?» - «Это управляющая компания для «ЮКОС РМ» и «ЮКОС ЭП». - «Что вам известно о моей деятельности в 2003 году?» - «Знаю, что вы руководили организацией...» - «Какой?» - «Не могу сказать. Структура в целом воспринималась».- «Мы с вами когда-либо встречались?» - «Нет». - «За весь период, с 98 по 2004 год, который мы с вами посмотрели, получали вы от кого-то какие-то указания со ссылкой на меня?» - «Нет, Ваша честь, я не получала указания от Платона Леонидовича, в любой форме». - «Вам давали указания похищать нефть? У «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз», «Томскнефть»?» - «Ваша честь, мне не давали таких указаний».

Начался следующий блок вопросов. «Действовали ли вы когда-нибудь против воли участников общества «Террен»?» - «Нет, не действовала». - «Предъявляли ли они вам какие-то претензии?» - «Нет, не предъявляли». - «Предъявляли ли контрагенты «Террена» к вам претензии?» - «Нет, общество было подвергнуто ликвидации и не было никаких претензий». - «Какие претензии были у налоговой?» - «Мне неизвестно о претензиях налоговых служб к обществу «Террен»» - «Сколько раз «Альта-Трейд» проверяла налоговая инспекция, пока вы там работали?» - «Неоднократно. Не могу сказать точно». - «Это были камеральные или выездные проверки?» - «Камеральные». - «Какие были претензии по результатам?» - «С 2003 по 2006 год были претензии по неуплате налогов...Они не были удовлетворены, остались в подвешенном состоянии». - «А налоговые органы в суд обращались?» - «Нет».

Лебедев скорректировал направление беседы. «За время вашей работы в ЮКОСе оказывали ли на вас кто-либо давление, склонял ли кто-то вас к противоправной деятельности?» - «Нет, Ваша честь». - «Вы своей волей действовали? Вас насильно ни к чему не принуждали?» - «Я выполняла свои обязанности. В структуре существовала жесткая субординация. Выходить за рамки своей работы я не могла. Я делала то, о чем были договоренности первоначально».

Поднялся защитник Алексей Мирошниченко. «По вашему мнению, зачем компании ЮКОС нужны были такие компании, как «Террен», «Ратмир»?» - «Я не проводила такого анализа». - «То есть не задумывались? Не можете сказать?» - «Нет».

И снова у микрофона был Лебедев: «Можете ли вы сегодня подтвердить суду, что вы понимали, что «Террен», «Альта-Трейд», «Ратмир» были подконтрольными обществу ЮКОС?». «Ваша честь, я прошу пояснить термин «подконтрольные». Я не знаю, как понимает это Платон Леонидович», - продемонстрировала симпатию к точности свидетельница.

«Как следователь это понимал», - уточнил Лебедев. Но судья отметил, что допросы не оглашались — на слова следователя ссылаться нельзя. Лебедев переформулировал вопрос, но свидетельнице опять не хватило точного определения понятия «подконтрольные». «Я понимала, что они аффилированные компании ЮКОС, - рассказывала Алла Арефьева. - То есть могут не иметь прямой зависимости в части учредительства и так далее. Но вообще термин «аффилированность» есть в законодательстве и часто употребляется». - «Правильно ли я понимаю, что термин «подконтрольность» вы не встречали ранее в экономике?» - «Нет, неправильно. «Подконтрольность» - это когда идет жесткий императив со стороны того, кто контролирует. Поэтому я не готова ответить на этот вопрос о подконтрольности. Но готова сказать об аффилированности». - «Понимали ли вы, что «Террен» и другие были зависимыми от ЮКОСа?» - «С юридической точки зрения они не были зависимыми». - «А аффилированными вы их считаете с какой точки зрения?» - «С юридической», - засмеялась Арефьева вместе с адвокатами. Больше у Платона Лебедева вопросов не было. «Спасибо, Платон Леонидович», - поблагодарила его свидетельница.

Но допрос, как оказалось, еще не закончен. Валерий Лахтин узнал не все: «Вам известна компания «Ратибор»?». Свидетельница подтвердила. «Что вы знаете о Малаховском?» - спросил прокурор. Очевидно, вопреки всяким ожиданиям прокурора, Алла Арефьева отозвалась о бывшем гендиректоре «Ратибора» очень хорошо: «Замечательный человек. Профессионал высокого уровня, порядочный семьянин». «Вам известно, где он сейчас находится?» - кажется, предложил свидетельнице одуматься Валерий Лахтин. «Да. Он в местах лишения свободы», - была спокойна Алла Арефьева. «А Малаховский имел отношение к реальной хозяйственной деятельности «Ратибора»?» - «Насколько мне известно, он выполнял те же функции, что и я в роли гендиректора — формальное подписание документов».

Лахтин спрашивал дальше. «До «Террена» вы занимались подобной деятельностью?». - «Нет». - «А какими активами обладало общество «Террен»? Вас это интересовало?» - «Мне неизвестны основные средства «Террена»». - «Содержанием бухгалтерского баланса интересовались?» - «Нет, только подписывала». - «Интересовались ли вы впоследствии исполнением договоров от «Террена» и «Альта-Трейда», которые вы подписывали?» - «Нет». - «Известна ли вам фамилия Кучучева?» - «Она была гендиректором «Эвойла»».

После расспросов прокурора вопросы вновь возникли у Платона Лебедева. «Вы можете пояснить разницу между реальной хозяйственной деятельностью и нереальной хозяйственной деятельностью?» - «В каком контексте?» - «В том, как задавал его Лахтин. Вас он спросил «осуществлял ли «Ратибор» реальную хозяйственную деятельность»». - «Я не могу ответить, я там не была гендиректором». - «А «Террен» занимался реальной хозяйственной деятельностью?» - «Я считаю, что «Террен» осуществлял реальную хозяйственную деятельность». - «На торгах <по продаже нефти> вы где-либо, в каком-либо виде участие принимали?» - «Нет». - «А как происходит процедура торгов, вам известно?» - «Нет». - «Перед тем как идти на торги, ваше общество какую-то документацию подписывало?» - «Не могу сказать. По «Альта-Трейд» я подписывала документацию, но не помню, перед торгами или после...». - «А какие-то залоговые суммы участники торгов платили?» - «Да», - подтвердила Арефьева, отметив, что подписывала документы по залогам.

Затем свидетельница рассказала, как закончились торги, на которых она как-то присутствовала с Кучушевой: «К нам подошел кто-то из сотрудников ЮКОСа, сказал, что торги закончены...надо подписать документы, потом мы свободны». «А этот представитель ЮКОСа сказал, кто в торгах победил?» - спросил Лебедев. «Это заранее было известно», - сообщила Арефьева. «А кто лучшие условия на торгах предложил?» - «Не знаю». - «А сумму по торгам вам потом вернули?» - «Да».

И снова в допрос вступил Валерий Лахтин. «Когда вы подписывали баланс, вам сумму итоговую кто-то сообщал?» - «Мне не сообщали». - «А из чего вы делаете вывод, что «Террен» осуществлял реальную хозяйственную деятельность?» - «Осуществлялась купля-продажа нефти. Это соответствует <уставной> деятельности организации».

Но закончить сегодняшний допрос свидетельницы Арефьевой было суждено все-таки Платону Лебедеву. Он спросил свидетельницу, показывали ли ей следователи на допросах отчетность «Террена». «Да, копии. Мне это показывали в 2005 году...это был минимальный набор — баланс, отчет о прибылях и убытках…» - «Можете ли вы подтвердить, что вам точно показывали налоговую отчетность «Террена»?» - «Со стопроцентной уверенностью не могу подтвердить...Тогда еще шло расследование в Генпрокуратуре, все было нервозно для тех, кто приходил на допросы, многие моменты не фиксировались в памяти в силу стрессового состояния. Но что-то предъявляли».

На этом Аллу Арефьеву отпустили. В ожидании следующего свидетеля объявили обед.

После обеда прокуроры пригласили в зал свидетеля Тяна Георгия Филипповича. Мужчина сообщил, что родился в Казахстане, сейчас живет в Подмосковье, работает в «Роснефти» главным специалистом.

«Известна ли вам организация НК ЮКОС, какое вы к ней имеете отношение, какие должности в ней занимали, круг ваших обязанностей?» - выставил перед свидетелем шеренгу своих вопросов прокурор Лахтин. Георгий Тян отвечал, что пришел в ЮКОС в 98 году и был ведущим специалистом, оформляющим и сопровождающим договоры по купле-продаже нефти. В ЮКОСе свидетель работал с сентября 98 года по ноябрь 2007 года. «Ранее вы занимались деятельностью, связанной с подготовкой договоров купли-продажи нефти?» - «Я до этого работал в фирме «Востсибнефтегаз-Сервис»», - «Как вы устроились в ЮКОС?» - «Мой знакомый работал в ЮКОСе. Когда там освободилась должность, меня взяли». - «В чем конкретно заключалась ваша работа?» - «Я был исполнителем. Проходила реализация нефти. Мне говорили — такой-то покупатель, с ним надо заключить договор, потом сопровождение договора, поставка нефти, закрытие договоров, акты...» - «Кто определял количество продаваемой нефти и покупателя?» - «До меня доходило только количество и покупатель. А кто конкретно...» - «Расскажите о структуре внутри ЮКОСа. Кто был вашим непосредственным начальником, кто вас окружал?» - «Моим непосредственным начальником был Кузищев. Я работал в отделе торговли нефтью. Там еще работали Веденеева... », - больше господин Тян никого не вспомнил. Но в его отделе и работало только 3-4 человека, отметил свидетель. Сидели в Уланском переулке.

Говорил свидетель очень тихо, все напряженно прислушивались. «Как ЮКОС реализовывал нефть своих нефтедобывающих предприятий с 2001-2003 года? Как вы готовили договоры? Может, была определенная схема, стратегия? Кто ее определял?» - снова не смог задать только один вопрос Валерий Лахтин. «Добывающие предприятия — «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз», «Томскнефть» — самостоятельно не реализовывали нефть, это шло через нас, - вспоминал свидетель. - Я на последнем этапе уже, когда реализовывал нефть сторонним покупателям, у меня был объем, цена. А то, что до этой стадии — я точно сказать не могу, какая там была схема».

«Кому реализовывалась нефть? Сторонним или аффилированным фирмам?» - «Нет, я как раз реализовывал нефть самостоятельным компаниям». - «Какая была цена на нефть? Соответствовала ли она рыночной цене? Меня интересуют все компании!»

Судья напомнил прокурору, что за все компании свидетель отвечать не может, и предложил не вводить свидетеля в заблуждение.

«Свидетель, кому реализовывали нефть «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть»?» - попытался переформулировать вопрос прокурор. «Сейчас точно я не могу сказать, кому реализовывалась нефть. Была ведь не одна фирма. То одной, то другой реализовывали нефть. Я был гендиректором «Ю-Мордовия», по-моему, через «Ю-Мордовия» это шло...а может я и ошибаюсь. Я не занимался договорами...это было все внутри, а я занимался договорами только со сторонними компаниями». - «У кого покупала «Ю-Мордовия» нефть? У кого-то из вышеперечисленных? То ли у «Самаранефтегаз», то ли у «Юганскнефтегаз», то ли у «Томскнефть»?». Лебедев смеялся .

«Может быть», - отвечал свидетель. Судья снова вмешался в допрос, обратившись к прокурору Лахтину: «Послушайте! Свидетель ранее сказал, что эти компании сами НЕ продавали нефть!». А затем председательствующий обратился и к свидетелю, попросив, чтобы тот отвечал понятно для суда.

«Я и хочу уточнить, - объяснял чистоту помыслов прокурор, - соответствовали ли цены рыночным? Или кто-то диктовал цены?» Вопросы как таковые вновь увлекли Валерия Лахтина. «Ваша честь, ну 11 вопросов задано!» - не выдержал Платон Лебедев. «Да я уже и сам...» - поддержал подсудимого судья Данилкин.

«Так, вам понятна структура ваших вопросов?» - спросил свидетеля Лахтин и что-то изобразил руками в воздухе. «Так! МНЕ непонятна ваша структура! Как мне писать протокол?! Вы потом будете читать и удивляться. Ведь свидетель не успевает отвечать! Вы что, торопитесь?!» - сердился Виктор Данилкин. «Нет!» - тут же решил никуда уже больше не торопиться прокурор. «Ну так и задавайте четко вопросы. Формулируйте, дожидайтесь ответов! Не про структуру своих вопросов спрашивайте, а задавайте вопросы!» - требовал председательствующий.

«Продавали по ценам свободной реализации на внешнем рынке. А внутри компании какие были цены — мне было неинтересно» - отвечал Тян. Прокурор спросил, имело ли руководство ЮКОСа отношение к формированию цен. «Ну, должны быть в курсе...» - отвечал Тян. «А кто был основными акционерами ЮКОСа?» - «Михаил Борисович Ходорковский. Он был главный руководитель».

О компаниях «Ратибор», «Эвойл», «Ю-Мордовия» свидетель сказал, что «нефтедобывающие компании могли продавать им нефть». «Как реализация схемы продажи нефти отражалась на хозяйственной деятельности «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз», «Томскнефть»?» - спросил Лахтин. Адвокаты возразили: «Свидетель выступает не в роли специалиста, к тому же он не работал в этих компаниях!».

«Он был искушен в политике ценообразования!» - сбился на каком-то уж совсем царедворственный стиль Валерий Лахтин. Это утверждение вызвало смех. «Он об этом сказал?» - спрашивал судья. «Мы свидетеля допрашиваем, а не искусителя», - прокомментировал адвокат Ривкин. «Свидетель про искушение ничего не сказал!» - отметил судья и в итоге тоже рассмеялся. «Вы искушены в этих вопросах?» - спросил Данилкин у свидетеля. Зал смеялся. Свидетель сообщил, что в этих компаниях не работал, занимался продажей нефти сторонним компаниям, так что ни в чем искушен не был и на прокурорский вопрос ответить не может.

Пережив искушающее внимание к своей персоне, прокурор продолжил. «Кто занимался подготовкой договоров?» - «Правовое управление ЮКОСа». - «Кто являлся начальником правового управления тогда?» - «Алексанян». - «Вы с ним встречались?»- «Нет». - «Вы интересовались в правовом управлении, почему они определяют ту или иную цену на нефть, объемы?» - «Цены они не определяли!»

Председательствующий пояснил прокурору, что свидетель говорил о подготовке типового договора в правовом управлении ЮКОСа. «Ааа, я просто не понял», - легко признался прокурор.

Дальше выяснилось, что и объемы нефти правовое управление не определяло — как не определял его и Малаховский, ролью которого в этом вопросе пытался интересоваться Лахтин. Объемы определяла дирекция, «а цена определялась из существующей цены на нефть, исходя из свободной реализации, и сметы агентства «Кортес»», - сообщил свидетель.

Прокурор потребовал от свидетеля вспомнить контрагентов. Тот вспомнил название «Роза мира» и продолжил думать дальше. «Валерий Алексеевич, вам принципиально, чтобы свидетель вспомнил?» - раздражался за свидетеля судья. Виктор Данилкин предложил вести допрос дальше.

«А нефть продавалась по нормальной цене или по заниженной?» - спрашивал Лахтин. Судья предложил уточнить вопрос: «Расшифруйте, Валерий Алексеевич, что такое «нормальная цена»!» - потребовал Виктор Данилкин. «И что такое «заниженная»!» - добавил Лебедев. «Цена была достаточна для нормальной хозяйственной деятельности компаний?» - переформулировал прокурор. «Если бы цена была недостаточной, предприятия не могли бы нормально функционировать, не смогли бы просто нефть добывать», - отвечал свидетель Тян. «Пять минут перерыв!» - объявил судья и вышел из зала.

После краткого отдыха продолжили.

«Как проходило составление вами договоров купли-продажи нефти и других сопутствующих документов?» - спрашивал Лахтин. «Мы составляли договор, посылали на согласование в правовое управление, казначейство, бухгалтерию, планово-бюджетное управление... все это направлялось по электронной почте. После всех согласований договор считался готовым».

Далее вопросы стала задавать прокурор Валентина Ковалихина. «Кто потом подписывал документы, каким образом?» - «Если договор от ЮКОСа, то подписывали в управлении. Если от контрагента — я их вызывал, и они подписывали». - «С контрагентами обсуждали договоры? Объем, цена?» - «Объем, цена - все это до меня доводилось начальством».

На вопрос о том, как Тян стал гендиректором «Ю-Мордовии», он рассказал: «Просто поставили перед фактом. Я это воспринял как дополнительную нагрузку к основной работе». Он подчеркнул, что его это не удивило, и он воспринял назначение нормально. «Вы интересовались, кто был учредителем «Ю-Мордовия»?» - «Нет. Впоследствии ко мне попали документы, но я не помню». - «Какие основные средства имелись у «Ю-Мордовии», где были открыты счета?» - «Она была зарегистрирована в Саранске. Я там никогда не был, поэтому не знаю, находились ли у них основные средства, машины, оборудования...счета были открыты в тех же банках, где были, кажется, счета ЮКОСа...»

«Ну вы помните их названия? Может сокращенные? Вы назовите, а мы тут сформируем свое мнение!» - высказался по банковскому вопросу Лахтин. Свидетель вспомнил банки МЕНАТЕП и ДиБ. Далее на вопросы Лахтина Тян сообщил, что директором «Ю-Мордовии» он был фактически 3 месяца: потом он переписал доверенность на Хохлову.

Взяли том 68. В нем свидетелю показали протокол совета директоров НК ЮКОС, на котором Тяна назначили гендиректором «Ю-Мордовия». Ряд перечисленных в документе лиц был знаком свидетелю. Сам он на собрании не присутствовал и согласия становиться гендиректором «Ю-Мордовии» не давал. «Наверное, мои начальники дали согласие на это», - говорил Тян. Документы отражались на стене — но прокурор Лахтин снова загораживал собою луч проектора.

Затем смотрели договор купли-продажи нефти между ЮКОСом и «Ю-Мордовией». «Цена определялась целыми расчетами, не одним же человеком». - говорил Тян. «А как дальше исполнялся договор?» - «Да он не исполнялся, там же просто нефть с баланса на баланс перешла, собственник сменился...физически нефть осталась там же», - пояснял свидетель. Так же отвечал Тян и по другим договорам. При этом он отметил, что цена спускалась сверху, ни его начальник, ни он сам этот вопрос не решали и между собой не обсуждали.

«А кто определял цену?» - снова настаивал Лахтин. Тут Лебедев заявил протест, отметив, что свидетель об этом не говорил и не может этого знать. «Пока я не выясню, я не перестану задавать этот вопрос!» - пригрозил прокурор. «Ну вы это как-то ...резко!» - иронизировал судья. «Ну а как иначе!» - отозвался прокурор.

«Бухгалтерия говорила, по какой цене надо продавать нефть», - был невозмутим и спокоен (как и во время всего допроса) Георгий Тян. «Мне интересно, какая группа лиц определяла эти вопросы!» - не засчитал ответ свидетеля Валерий Лахтин.

Снова зашла речь о Малаховском. «В последний раз вы где встречались?» - спросил Валерий Лахтин об очевидном. «В суде», - отдал прокурору «не новость» Георгий Тян. С Малаховским ни цену нефти, ни что-то еще Тян, по его словам, не обсуждал.

О Елфимове прокурор спросил, имел ли тот «отношение, как вы говорили, к политике ценообразования?». Лебедев тут же выразил протест, заметив, что свидетель слово «политика» сегодня ни разу не произнес. «Правильно, это мое слово!» - отбил лексикон Валерий Лахтин. Через минуту вопросы у прокурора кончились.

«Свидетель действительно является специалистом, который может дать пояснения, но мы не готовы сегодня задавать ему вопросы, мы просили бы дать нам время...» - заявил Михаил Ходорковский. Судья согласился.

Следующее заседание состоится в четверг в 10.00 утра.