Сегодня слушания затянулись почти до восьми вечера, но при этом даже не успели рассмотреть заявленные еще на прошлой неделе ходатайства защиты и подсудимых. Зато к Владимиру Гулину, простоявшему на свидетельской трибуне четыре дня, больше ни у кого никаких вопросов не будет. Хотя вопросы, судя по всему, остались.

Заседание во вторник началось с выступления адвоката Владимира Краснова: «Защита заявила на прошлой неделе несколько ходатайств, их судьба до сих пор неизвестна. Мы просили бы определиться».

«Продолжаем заседание по делу Ходорковского и Лебедева», - заявил в ответ судья. И все же, почувствовав, возможно, недоумение зала, добавил: «Ходатайства будут разрешены сегодня в конце дня».

С заявлением выступила и прокурор Ибрагимова: «Прошу занести в протокол наши замечания о том, что все эти допросы были оглашены в искаженном виде. Названия указаны одни, адвокат читает другие. Адвокат Мирошниченко часто пропускал целые предложения. Вводит суд в заблуждения. Адвокат прочитал, что там стоит многоточие, запись прерывается...а на самом деле это не так! Все это свидетельствует о плохой подготовке защиты!»

Адвокаты и подсудимые только посмеивались. «Уточните, пожалуйста, это только Алексея <Мирошниченко> касается, или Владимира Николаевича тоже <Краснова>?» - спросил Платон Лебедев (протоколы допросов вчера читали оба защитника. – ПЦ)

Ибрагимова хотела было что-то отвечать, но судья пресек ее инициативу: «Так, закончили дебаты! За-кон-чи-ли! Слушаем аудиозапись!».

Пригласили Владимира Гулина. Технику настроили на воспроизведение. В зал № 7 ворвались голоса следователя и свидетеля. «Мои обязанности заключались в том, чтобы по заявке клиентов регистрировать за рубежом с помощью регистраторов офшорные компании, обеспечивать передачу документов заказчику. И выполнять поручения заказчиков по жизнедеятельности компании. К числу клиентов относились и группа МЕНАТЕП, группа «Роспром», и большая часть компаний были зарегистрированы именно по просьбе и в интересах этой группы» - рассказывал следователю Ганиеву Владимир Гулин.

О компании «Эм Кью Ди» Гулин вспомнил, что та была зарегистрирована на Британских Виргинских островах. «Тоже по просьбе Владимира Моисеева, но раньше чем 97-98 год, - говорил Владимир Гулин. - Я никогда не интересовался собственно сделками, которые компании клиента — а для меня это была одна из компаний клиента — совершали в определенный период. Поэтому когда вы говорите о сделках в определенный период, я не могу это опровергать, но и подтвердить не могу, потому что я не вникал. Компания «Эм Кью Ди» использовалась группой для того, чтобы акции через нее попадали на какие-то зарубежные структуры. Не только акции ЮКОСа, могли быть акции других предприятий, которые принадлежали группе МЕНАТЕП. В 97-98 году «Эм Кью Ди» точно так же была использована Моисеевым, чтобы сначала принять акции, а потом отправить их в какие-то зарубежные компании». Ее, сказал Гулин, он регистрировал не через Бонда, а «через другого регистратора - через компанию «Спенсер как-то там»...она базируется где-то в Великобритании».

Прокуроры Шохин и Ибрагимова, отзеркалив друг друга, — каждый из прокуроров подпер рукой щеку - слушали. Ковалихина и Лахтин изучали какие-то бумаги.

««Эм Кью Ди» использовалась для перевешивания акций с российских компаний на иностранные. Я исходил из того, что это легальные сделки, что собственник — это группа МЕНАТЕП, что я по инструкции Группы подписывал сделки. Документы готовились Группой, а я действовал в соответствии с полномочиями по доверенности», - второй уже раз слушал зал эти показания Гулина. Звук милицейской сирены, послышавшийся из диктофона, немного оживил публику.

Свидетель объяснял, что его делом было лишь подписать платежные поручения, а что происходило дальше, он не знал, и это его не волновало. Следователь Ганиев очень интересовался паролем, который произносился в банке при оформлении переводов, платежек, но никакого пароля Гулин не знал.

Свидетель рассказывал, что не помнил, входил ли он в рабочую группу по объединению «Сибнефти» и ЮКОСа, но такая работа активно велась и «в это были вовлечены многие прокофьевские компании».

«Такое огромное количество сырой нефти! Куда вы ее, ха-ха, дели?!» - смеясь, спрашивал Ганиев. Свидетель рассказал, что компания «Бейлис Петролеум» регистрировалась вместе с еще двумя компаниями, когда группа МЕНАТЕП приобрела ЮКОС и создавалась схема отправки нефти за рубеж. «Я участвовал в переписке с Кристианом Мишелем о регистрации «Бейлис»», - сообщил Гулин. Указания же шли сверху, «видимо, от Лебедева». Следователь спрашивал про авторство «схемы регистрации разных офшорных компаний для продажи нефти», свидетель пояснял, что она «родилась наверху», и «в любом случае, за экспорт нефти, за реализацию какой-то период отвечал Платон Лебедев». От «Бейлиса» Гулин действовал на основании доверенности, а директор в «Бейлис» в Швейцарии был профессиональный нефтяник, американец.

«Как проходила покупка нефти у НК ЮКОС?» - спрашивал следователь. «По схеме, - отвечал Гулин. - Привозили документы, в офис Елфимова, я их подписывал. Или я ездил в Уланский переулок». Следователь хотел знать, заходил ли Гулин в кабинет к Елфимову и Кузнецову. «Прямо в кабинет заходили?!», - поражался Ганиев ответу. Гулин же, не видевший в походе в кабинет ничего экстраординарного, рассказывал, что звонили, или он заходил к ним, или курьеры привозили документы.

На вопрос следователя, кто регулировал вопросы открытия счетов, Гулин сказал, что счета были в банке МЕНАТЕП, а в Швейцарии все вопросы решались Гусаровым. «Офис «Бейлиса» находился рядом с офисом «МЕНАТЕП-Финанс»», - пояснял Владимир Гулин. «И директор...как же его...как...не могу вспомнить...А! Питер Левонович!» - вспомнил Гулин. «АААА! ЛЕВОНОВИЧ!» - вскричал, как болельщик на футбольном матче, следователь Ганиев. Зал от неожиданности вздрогнул, оживился, заулыбался, судья и вовсе рассмеялся. Но и почту, и аудит, и отчеты готовил Гусаров, уточнял Гулин.

Про «Балтик Петролеум» Владимир Гулин рассказал, что эта фирма занималась нефтепродуктами, а «Саус Петролеум» сырой нефтью. «То есть было разделение?!» - поражался чему-то следователь. И опять Гулин не видел ничего странного в том, о чем ему приходилось рассказывать. Он объяснял детали. «ААА!» - снова кричал, радуясь своим озарениям, следователь Ганиев. Платон Лебедев безмолвно хохотал в «аквариуме», зажав ладонью рот, зал тоже посмеивался.

«А я вот вижу в схеме «Бейлис» в Швейцарии, а еще у «Бейлис» «дочки» в Финляндии...С какого боку, вот я думаю, «дочки» «Бейлиса» в Финляндии?!» - вникал в тонкости следователь. «Это были профессиональные нефтетрейдеры, которые профессионально торговали нефтепродуктами. Вели всю отчетность по нефтепродуктам...но в Финляндии...не могу сказать», - отвечал Гулин.

«Кертис моложе меня... такой внимательный, обходительный», - вспоминал Гулин. Вспомнили и о гибели Стивена Кертиса (в 2004 году он разбился на вертолете). Вскоре запись кончилась.

После краткого перерыва адвокат Владимир Краснов уточнил порядок дальнейшей работы - можно ли делать замечания по каждой записи отдельно или после обеих записей. «Ваше право», - сообщил судья. «Письменный протокол длился 2 часа с лишним, а запись шла в два раза меньше. А следователь не сообщил время начала допроса», - высказался адвокат. Перешли ко второй аудиозаписи. Слышно было очень плохо. На фоне шипения пленки вдали слышались голоса следователя Ганиева и свидетеля Гулина. Отлично было слышно лишь последнюю фразу Владимира Гулина: «Протокол прочитан мною лично. Возражений и дополнений не имею». Владимир Краснов снова отметил несовпадение хронометража записи со временем чтения допроса в зале суда.

Пошла следующая аудиозапись. На этот раз допрос вели Алышев и Ганиев. Гулин рассказывал все то же самое — как он подписывал документы (ему предъявили один из контрактов): или в офисе ЮКОСа в службе Елфимова, или бумаги привозили курьеры. Свидетель снова вспоминал про американского гражданина и директора Питера Левоновича. Гулин рассказывал, что ездил в командировки, в Женеву в том числе. «Почему ЮКОС не мог заключать контракты напрямую с конечным потребителем? Зачем компании «Саус», «Бейлис»?» - спрашивали следователи. «Эта схема была сделана Группой ЮКОС-МЕНАТЕП. Эта первая экспортная схема - я считаю, ее все-таки курировал Лебедев Платон Леонидович. А создали ее, как я воспринимаю, потому, что предложение поступило от него, был период, когда за экспорт в ЮКОСе отвечал он. Он отвечал за реализацию как минимум за рубеж. Я понимаю это так: все-таки ЮКОС серьезная российская компания, которая должна была торговать с серьезными, максимально серьезными партнерами. Это определяется именем на рынке. Оно нарабатывается. И вот начиная эту схему, они договорились о регистрации «Бейлис Петролеум», и «Бейлис Петролеум» действительно швейцарская компания...но есть налогообложение, ставка швейцарская значительна. И продажа на «Бейлис», а потом на рынок — она предполагала, что разница в цене будет налогооблагаться по швейцарским тарифам. Поэтому после «Бейлиса» ставился «Саус», на Гибралтаре, неналогооблагаемый, на котором и осаждалась основная маржа, которую и получала Группа», - рассказывал Гулин. По поводу «Балтик Петролеум» свидетель сообщил, что это ирландская офшорная компания — она не облагалась налогами, и тут цепочка уже была не нужна.

«В связи с чем вам было письмо от Антона Дреля в 2000 году? «Письмо срочное, подтвердить получение» тут написано. Какие ваши были действия?» - спрашивали следователи. «Я улыбаюсь, потому что могу сказать только то, что я понимаю, - отвечал Гулин . - А к этой истории... я, честно говоря, я ее не понимал тогда, и сейчас, даже читая эти документы, не смогу сказать, что это было. Может, мне предлагалось подписать вот эту бумагу на имя «Стандартбанка»...как вот здесь...Это не я пишу в «Стандартбанк», а «Саус Петролеум» пишет в «Стандартбанк»! - считал необходимым заметить свидетель. - А я могу только подписать по доверенности. Кстати, сделкой они были довольны».

«А вот тут Лебедев пишет Питеру Бонду. Что он от вашего друга хочет-то?» - посмеивался следователь. Свидетель говорил, что не знает. Но «история была такая»: «Стандартбанк...». «Лондон!» - прерывал свидетеля своими уточнениями следователь. «У меня в голове почему-то Южная Африка, - не соглашался Гулин. - Так вот, в «Стандартбанке» работал Шейко. Вот...трудно рассказывать, когда смысла не понимаешь, какая-то канва, но если это будет полезным...была какая-то сделка, называлась роялти...» - «Что такое роялти? Это английские слова, объясните нам, нам трудно понять», - просил следователь. «Я и сам не понимаю...Роялти...ммм...боюсь, что не смогу объяснить...Без словаря будет сложно...что-то связанное с доходом. Но точно не скажу... И вот. Был момент, когда я заезжал в представительство «Стандартбанка» в Москве...Может быть, я подписывал там договор...не помню...и самое главное — я не помню, потому что я этого не по-ни-мал!»

Через какое-то время свидетель Гулин рассказал, что Питер Бонд «долго не мог получить свои деньги», и возможно, он обсуждал этот вопрос с Платоном Лебедевым. «Платон Лебедев мог опуститься до уровня Питера Бонда?» - спрашивал, удивляясь, следователь.

Не дождавшись окончания записи, судья объявил обед.

После обеда в «аквариуме» были замечены перестановки: между подсудимыми стоял огромный мольберт. Пока публика обсуждала, для чего может понадобиться Ходорковскому и Лебедеву эта вещь, судья включил аудиозапись — начали слушать продолжение допроса.

«Гусаров был говорящей головой», - рассказывал свидетель Гулин следователям. Платон Лебедев в «аквариуме» смеялся.

Внезапно запись оборвалась. Все переглянулись. В тишине послышался только голос Лахтина: «Приостановлено!» Все посмотрели на прокурора, который не смотрел ни на кого. «Надолго?» - язвительно поинтересовался Владимир Краснов. Впрочем, через секунду запись потекла дальше, а уже через минуту допрос был завершен.

Встал адвокат Владимир Краснов: «Если коротко, то прослушивание фонограмм выявили нарушения. Требуется, чтобы вопросы и ответы записывались в их последовательности, а сверка аудиозаписи и протокола выявила отсутствие целых элементов допроса, как в вопросах, так и в ответах. Свидетелю не предъявлялись вещественные доказательства — документы... все это показывает, что ведется параллельное тайное следствие, которое велось под прикрытием расследования нынешнего дела. Выяснилось так же, что был еще один допрос, который в материалах дела отсутствует. Кроме того, непонятно, кто являлся свидетелем — свидетель или следователи. Особенно отличился господин Алышев, который так много рассказывает обо всем».

«Он не попросил удалить свидетеля и в его присутствии это все рассказывает! Я это рассматриваю как давление на свидетеля. Считаю, что допущено грубейшее нарушение!» - возмутилась Ибрагимова. «Не могу оставить без внимания. Я говорил о расхождениях в протоколах и аудиозаписях. Свидетель здесь ни при чем. О качестве его показаний мы еще поговорим!» - заметил адвокат Краснов. «Продолжаете нарушать закон?» - кажется, возобновил свою многомесячную атаку персонально на Владимира Краснова прокурор Шохин. «Да подождите вы, ради бога!» - просил адвокат. «Мы подождем, подождем! У нас времени много», - говорил Шохин.

Наконец начался допрос Владимира Гулина, который встал на трибуну. Вопросы задавал вооружившийся маркерами Михаил Ходорковский. Свидетель повернулся лицом к «аквариуме», где на мольберте стоял пока еще пустой лист ватмана. «Факт того, то нефть принадлежала потерпевшим... - Ходорковский начал изображать схему, написав сначала тех, кого обвинение считает потерпевшими: «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз», «Томскнефть», - В какую компанию они входили?». - «Не знаю». - «Это ЮКОС». На мольберте появлялись стрелки, нарисованные синим маркером. От ЮКОСа стрелка вела вниз к «дочкам» и вверх к GML, а от GML — к надписи «Ход.Лебедев». Сбоку возникали надписи «Роспром» и «банк МЕНАТЕП». От «Ходорвского» шла стрелка к «личным компаниям Ходорковского». Затем подсудимый попросил свидетеля говорить о своем мнении или предположении, если это так, или ссылаться на источник. «Мы возражаем против предложенного варианта», - наконец выразила свои претензии к наглядности прокурор Ибрагимова. Судья Данилкин не стал реагировать.

«Сколько времени требовалось на смену бенефициаров?» - спросил Ходорковский. «Месяцы. Но не годы», - отвечал Гулин. «Меня интересует, есть ли у вас информация, кто был собственником. Если собственник неноминальный, а если номинальный, кто был бенефициаром... - пояснял Ходорковский. - Я специально попросил вас изложить схему, чтобы понять, что относится к ЮКОСу, что к банку МЕНАТЕП и так далее».

Прокуроры продолжили излучать недовольство.

Ходорковский изобразил на схеме еще три слова: «источник», «год», «информация». Свидетель пока смутно понимал, чего от него хотят. «Здесь нет блока аффилированных компаний. Или мы их относим к GML?» - спрашивал Гулин. Михаил Ходорковский спрашивал о компании «Обертон», «Алпо», «Орли»... Судья внимательно смотрел на свидетеля, слушал и что-то записывал. Зал старался вникнуть в изменения, которые происходили на листе ватмана. А там подсудимый со свидетелем разбирались, куда какая компания относится. «Бейлис Петролеум?» - спрашивал Ходорковский. «Мое мнение — GML», - отвечал Гулин. Так же распределяли и другие компании. Свидетель активно участвовал в оформлении схемы, предлагал свои идеи. «Мы можем нарисовать тут где-то еще группу, куда можно поместить фирму «Беланда»?» - спрашивал Гулин. И Ходорковский выделял в схеме место для компании «Беланда», которую в итоге отнесли к группе «Макариус». «А как мы все это запишем в протокол?» - не понимал судья. Но секретарь суда все же справлялась.

Рисунок продолжал заполняться. «Бесера?» - «ЮКОС». - «Каяк Энтерпрайзис?» - «Мое мнение - GML. Прокофьевская компания». - «Челлита Лимитед?» - «То же самое». - «Клавертон Менеджмент?». - «Вот в тот кружочек. Это группа «Макариус»». - «Корден Лимитед?» - «По моим ощущениям, GML». - «Глентон Лимитед?» - «Роспром». - «Джамблик?» - «GML...хотя...вы не оставляете мне выбора...наверное, частная».

«Владимир Борисович, вы не ограничены теми рамками, в которые вас загнал Михаил Борисович, вы можете говорить так, как считаете», - помог судья Данилкин свидетелю. «Ваша честь, схема гораздо шире!» - ответил Михаил Ходорковский и продолжил допрос. «Медуза Шипинг Лимитед?». - «Роспром». - «Мелита Лимитед?» - «Мое мнение GML». - «МЕНАТЕП С.А.?» - «GML». - «Монткон Холдинг Лимитед?» - «GML, Прокофьев». - «Монтекита Лимитед?» - «То же самое». - «Эм Кью Ди?» - «Наверное, Роспром». - «Компания Нептун?» - «ЮКОС». - «Саус Петролеум Лимитед?» - «GML». - «Валмет?» - «Компания частная..было больше одного бенефициара. 20 процентов было банка МЕНАТЕП, остальное — частные иностранцы». Гулин отметил, что все прокофьевские компании он относит к группе GML как выгодоприобретателю. «Прокофьев не мог действовать на свой страх и риск, а тем более на свои деньги», - уточнил свидетель.

Различные фирмы продолжали находить свое место в схеме. «А-Траст?» - «Это российский холдинг... «Роспром» по-моему». - «Банк МЕНАТЕП?» - «Там есть он на схеме. Относится к GML. Если следовать здравому смыслу. Если он здравый».

Прокурорам снова что-то было непонятно, и гособвинитель Лахтин предложил свидетелю «только отвечать на вопросы». Обернувшись к Валерию Лахтину, Владимир Гулин отверг его участие: «Нарисована таблица, - указал свидетель рукой на «аквариум». «Отвечайте суду», - не нравилась прокурору вся эта визуализация.

Я вынужден оперировать этими понятиями», - продолжал пояснять свидетель. «Вы не ограничены таблицей», - отметил Ходорковский.

«Говоря о фирмах «Бейлис», «Балтик», «Саус» и о ценах нефти, вы сказали плюс рубль к таможенной цене...» - спрашивал Ходорковский. «Это экспортная цена», - знал свидетель. «А где рыночная цена, физически? Вот таможенная цена — это где нефть...» - уточнял Ходорковский. Свидетель пустился в ответ: «Я рискую, начав умничать, проявить еще большую свою некомпетентность в вопросах, которыми я не занимаюсь. Насколько я понимаю, нефть не меняет своего положения, продаваясь. С этой точки зрения, рыночная цена это та цена в моем понимании, которая устанавливалась на выходе из Группы — между Группой и первым покупателем за пределами Группы». «А таможенная цена?» - задавал новый вопрос Ходорковский. «Я воспринимаю это как цену продаж от ЮКОСа первому иностранцу», - сказал свидетель.

Объявили пятиминутный перерыв. Вопросы у Михаила Ходорковского пока кончились, и мольберт из «аквариума» убрали. Свои вопросы готовил уже Платон Лебедев.

После перерыва Платон Лебедев озвучил пожелание Михаила Ходорковского: «Михаил Борисович просит приобщить к протоколу то, что он нарисовал!». Причем адвокаты были готовы отдать маленькую фотокопию схемы, но Виктор Данилкин рассчитывал на большее: «На аукционе это потом можно будет продать! Давайте!» - протянул руку улыбающийся судья. Адвокаты расхохотались. Зал тоже рассмеялся. Вадим Клювгант отнес свернутый в трубку лист ватмана судье.

Платон Лебедев начал допрос. «Вам на допросе действительно показывали документы, по которым вы отвечали?» - «Действительно». - «На русском или иностранном?» - «По-моему, все же на английском языке».

И снова возражения Валерия Лахтина были громкими: «Пусть Лебедев предъявляет свидетелю конкретные документы! Задает конкретные вопросы!». Адвокаты возражали с места, что Лебедев и не обязан показывать свидетелю документы, сам же Лебедев просил «посадить Лахтина», отмечая, что «о бестолковости Лахтина мы еще и не говорили». «Прошу объявить замечание Лебедеву! - снова вырвал из-под себя стул прокурор. - Или он дождется моего искового заявления в суд!». «Да ради бога. А то я уже устал ждать!» - не боялся Лебедев. Судья, усмирив стороны, вернул процесс в русло допроса.

«Как вы отвечали следователю, как у вас получилось?» - интересовался Лебедев. «Легко!» - ответил свидетель. «Прекрасно! Прекрасно!» - обрадовались ответу прокуроры. Свидетель Гулин рассказал, как он отвечал следователю на вопросы по показываемым ему документам.

Прервались еще на пять минут, чтобы найти нужные тома для допроса.

И снова после перерыва проектор показывал на стене зала английские тексты соглашений — их из тома 32 уже демонстрировали в эти дни свидетелю Гулину. Это были соглашения по купле-продаже векселей между компаниями «Саус Петролеум» и «Арли Лимитед», а также между «Балтик Петролеум» и «Арли Лимитед». «Вы их видели в глаза перед тем, как вас начали допрашивать в суде?» - спросил Лебедев. «Я вам уже сказал, я не вчитывался в те документы, которые мне показывал Ганиев. Я их не создавал, читать мне их было абсолютно неинтересно и ни к чему. Если так было, то если в суде мне предъявляют что-то, что вызывает у меня удивление, я не могу сказать, видел я его раньше или нет», - ответил Гулин, пояснив, что не знает, показывали ему на допросах эти документы или нет.

«Я не создавал эти документы. Только подписывал», - пояснил свидетель. «Посмотрите на обе эти сделки. Вы так торопитесь с подписями, по-моему, тут вашей подписи и нет», - посоветовал Лебедев. - «Да, здесь нет». - «Скажите, можно ли считать, что «Саус» продавец векселей?» - «Да, здесь так написано». - «И следует ли из договора, что «Арли» их покупает?» - «Здесь так написано». - «А указано ли, за какую сумму?» - «Да...а... секунду...» - «15 млн с чем-то там», - подсказывал Лебедев. - «Да, есть!» - «Кому достаются деньги?» - «Саус». Аналогичные вопросы - и ответы – были и по соглашению между «Балтик Петролеум» и «Арли Лимитед». «Известно ли вам, получили ли «Саус Петролеум» и «Балтик Петролеум» эти деньги?» - «Не знаю, я не управлял счетами...» - «И не знаете, передавали ли они векселя?» - «Не знаю». - «Тогда о какой же марже вы рассказывали?» - «А. О марже рассказывалось о другом, в другом месте и в другое время».

С томом закончили. Свидетель отнес его судье и вернулся на трибуну. «Если у «Саус Петролеум» не было прибыли в 2002 году, то что же это за сделки?» - спрашивал Лебедев. Свидетель ответить не мог. Пришли к выводу, что о состоянии фирмы в 2001-2002 году свидетель ничего не знал, но что-то отвечал следователям про маржу. «Как же так получилось?» - недоумевал Лебедев. «Наверное, я слышал об этом на совещаниях», - предположил Гулин. Судья, записывая, смеялся. «Рассказывайте!» - предложил свидетелю Лебедев. «Да нечего рассказывать. Я просто слышал, что происходило и говорилось вокруг меня», - не имел при себе никакого рассказа свидетель. «Находился ли вокруг вас Анилионис?» - подыграл Лебедев. «Да», - сказал свидетель.

Разговор пошел о других фирмах. «Кто являлся в 97-99 годах акционерами «Бейлис Петролеум»?» - «Не помню». - «Известна ли вам компания «Петролеум Финанс Холдинг С.А»?» - «Не помню такой компании». - «Известно ли вам, что она была 100-процентным владельцем компании «Бейлис Петролеум»?» - «Да! Я знал ее, видимо, по сокращенному названию. Да, я помню». - «Известен ли вам Кристиан Моне?» - «Да», - «Михаил Гусаров?» - «Да» - «Питер Левонович?» - «Да». Назвали еще несколько имен. Свидетель подтвердил,что все они «имели отношение» к «Бейлис Петролеум» и «могли быть ее штатными сотрудниками».

«Известно ли вам что в 97-98 годах одним из владельцев люксембургского холдинга «Петролеум Финанс Холдинг С.А» была МЕНАТЕП С.А?» - «Это могло быть мне известно». - «А то, что одним из владельцев этого холдинга — 25 процентов — была и «Нафтекс Холдинг С.А.»?» - «Возможно, но этого я не помню».

Потом выяснилось, что слова свидетеля на допросах о связи Питера Бонда и компании «Бейлис Петролеум» неверны. «По поводу моих допросов с 2000 года — Ваша честь, у меня есть заявление!» - неожиданно обратился к председательствующему Владимир Гулин. «Пожалуйста», - не стал ограничивать свидетеля Виктор Данилкин.

Свидетель же попросил дезавуировать часть своих вчерашних показаний, касающихся Питера Бонда, знакомства с ним в Красном Кресте и т.д. Отказался господин Гулин и от истории своего знакомства с Оретти через Третьякова. По словам свидетеля, он не ожидал, что допросы 2000 года со всеми этими подробностями попадут в дело. Свои первоначальные ответы следователям, господин Гулин объяснил тем, что в 2000 году - во время атаки на ЮКОС из-за ВНК – он встречался с Гололобовым, и «нам было предложено отвести удар от ЮКОСа».

«А начиная с 2005 года и далее — на вас никто, как Гололобов или кто-то еще, не влиял?» - уточнил Лебедев. «Нет. Развод уже состоялся», - отвечал Гулин. Он отметил, что вообще не предполагал, что те старые допросы попадут в дело, и когда они вчера были озвучены, у него до данного момента не было времени сообщить об этом.

Выяснив эти детали, продолжили про «Бейлис Петролеум». Стоило только Лебедеву напомнить слова свидетеля из услышанных сегодня записей, как снова вскочил Лахтин: «А пусть Лебедев сошлется на конкретный документ! На страницу, на том дела!» «Прокурор Лахтин перепутал меня со свидетелем», - предположил Лебедев. «Не перепутал!» - нажимал Лахтин. «Так, может, вы прекратите тут перепалку?!»- рассердился судья. Прокурор сел на место. Платон Лебедев напоминал свидетелю встречу с ним на Загородном шоссе и то, как Гулин с Анилионисом писали что-то на доске и задавали ему, Лебедеву, вопросы. Владимир Гулин отвечал аккуратно: «Такое могло быть». «Так помните или нет?» - уточнял Лебедев. «Могло быть!» - повторял Гулин.

«Когда я вам предложил быть подписантом, какие у вас ко мне родились вопросы, помните?» - спрашивал Лебедев. Свидетель не помнил.

Продолжили. «Чем занимался в ЮКОСе <Семен> Кукес?» - «Наверное, сбытом». - «Кто у кого был начальником между нами с Кукесом? Ваше понимание?» - «Кукес вас слушался, Платон Леонидович.» - «Кукес вам про «Бейлис Петролеум» рассказывал?» - «Не помню». Елфимов? Романюк? Кузнецов?» - посыпались фамилии. Но свидетель не помнил. «Вы можете подтвердить суду, что я был одним из руководителей ЮКОСа?» - уточнил Лебедев. «Платон Леонидович Лебедев руководил деятельностью ЮКОСа — не всей, а связанной со сбытом», - сообщил Гулин.

Пошли новые вопросы. «Было ли вам известно, что Центробанк выдал лицензию банку МЕНАТЕП на приобретение компании МЕНАТЕП С.А.?» - «Да». - «А я к этому имел отношение?» - «Вы должны были иметь к этому непосредственное отношение».

Затем «для суда», как подчеркнул Лебедев, свидетель Гулин рассказал о принципах офшорности: «Офшор — это значит «за пределами». Принцип офшорности предусматривает, что нельзя вести деятельность за пределами юрисдикции, которая предусматривается. Второй принцип офшорности — низкая ставка налогообложения или ее отсутствие. Отдельно свидетель рассказал, как обстоят дела с офшорностью в Ирландии. Судья все тщательно записывал.

«В нефтяном бизнесе важно — может вам это известно — что нужно еще получать деньги, - сообщил Лебедев. - А стал ли «Бейлис» первой швейцарской компанией, которая авансировала поставки нефти? Не банки, а именно швейцарская компания?» - «Не помню». - «Ой, сколько вам документов предъявлять придеееется!...» - был даже отчасти театрален Платон Лебедев. В зале улыбались.

Лебедев повел допрос дальше. «Известна ли вам компания «ЮКОС Брокеридж Лимитед»? Чем она занималась?» - «Была такая. Но чем занималась, не помню». - «А к деятельности «Саус Петролеум» она имеет отношение?» - «Да не помню я». - «Питер Левонович, Олег Романенко, Джон Тейлор, - перечислял фамилии Лебедев. Гулин вспомнил — уже не в первый раз — фамилию Левоновича. Прокурор Лахтин, снова возмущался тем, что Платон Лебедев «не ссылается на конкретные протоколы допросов» и тем самым «дезориентирует свидетеля». «Ну что же это такое, а?!» - с места устало возмущался в ответ адвокат Краснов. Прокуроры же переживали, что уже второй день разговор ведется об одном и том же. Судья не мешал допросу и все время делал записи.

Шел седьмой час вечера. Под взглядами измученных прокуроров Платон Лебедев невозмутимо взял очередной том дела. Здесь было соглашение между «ЮКОС Брокеридж» и «Саус Петролеум». Документ смотрели на английском языке. «Первая подпись Питера Бонда, вторая...не знаю...возможно кто-то из его сотрудников», - пояснял Гулин. Следующий документ Платон Лебедев попросил огласить. Судья, уже смеясь, спросил мнения обвинения. «Возражаем!» - хором крикнули прокуроры, тоже смеясь.

«Пусть Платон Леонидович объяснит, зачем это нужно. И скажите общую цель! Тогда мы, может, ваше ходатайство рассмотрим», - не понимая, похоже, общего веселья, хмуро выступил Валерий Лахтин, готовый, как всем известно, работать сутками. «Ну, общая-то цель Платона Леонидовича, по-моему, ясна!» - улыбался судья прокурорским претензиям.

Платон Лебедев огласил документ. Это было письмо от 99 года от «Саус Петролеум» в адрес «ЮКОС Брокеридж» Питеру Левоновичу. «Тема — 140 000 груза на «МТ Сеаспрайт» из Новороссийска», было сказано в документе, а в самом письме говорилось, что компании разрешено произвести поставку груза.

«К такого рода документам вы имели отношение?» - спросил Лебедев. «Боюсь, что нет...» - качал головой Гулин, смотря на стену, где высветился документ. Цифры в документе свидетелю тоже ни о чем не говорили.

Лебедев решил внести понятийную стройность в разговор. «Мы тут услышали от вас много терминов: «конечный покупатель», «реальный покупатель», «реальный потребитель», «конечный потребитель» и так далее. Давайте попробуем разобраться. В 97 году, когда ЮКОС продавал нефть «Бейлис петролеум С. А», кем является «Бейлис»?» - «Покупатель». - «А когда «Бейлис» продает нефть «Саус Петролеум», кто для нее «Саус»?» — «Покупатель». Дальше цепочка получалась такая же. При этом нашли и реальных потребителей, которые были конечными покупателями.

Открыли другой документ в том же 122 томе. Посмотрели отчет «Бейлис Петролеум». «Являлась ли компания «Витол» реальным покупателем?» - «Да». Те же вопросы посыпались и по другим фирмам, указанным в отчете. «А «Саус Петролеум?» - тут свидетель Гулин задумался. Лебедев молча смеялся. Затем наконец свидетель ответил: «Сомневаюсь. Формально — да. Деньги платились, процедура соблюдалась купли-продажи. Но продажи «Эльфу», «Витолу» и другим носили случайный характер. А на «Саус» падает основной объем, значит у него особая роль...». - в том, что фирмы «Эльф Трейдинг», «Витол» и другие были реальными покупателями («Саус» купила нефть на 1 млрд 251 млн долларов, тогда как другие компании в отчете — от 1 млн долларов до 139 млн долларов), Гулин не сомневался. «А оказывала ли компания «ЮКОС Брокеридж Лимитед» брокерские услуги компании «Эльф Трейдинг»? «Витол»?» - спросил Лебедев. Но этого свидетель не знал.

«То есть именно потому, что «Саус» заплатил больше всех, он ФОРМАЛЬНЫЙ реальный покупатель?» - уточнил Лебедев. «Да, цифры заставили меня сомневаться в том, что это РЕАЛЬНЫЙ покупатель». - «То есть, по-вашему, «Саус» заплатить таких денег не мог?» - «Нет, я этого не говорил». - «А что не сделал «Саус» и что сделали другие компании?» - «Я зато знаю, чего он ПОТОМ сделал. Чего не сделали другие», - подумав, ответил Гулин.

Прокуроры радостно засмеялись. А Платон Лебедев вооружился 118 томом. Тут находился независимый бухгалтерский отчет компании «Саус Петролеум». В документе шел список клиентов-покупателей нефти «Саус Петролеум». Среди них были и «Эльф», и «Тоталь», и другие. «Я думаю, это были реальные покупатели», - говорил Гулин. «То есть они заплатили «Саусу» РЕАЛЬНЫЕ деньги за РЕАЛЬНУЮ нефть?» - добивался ясности Лебедев. «Да, конечно», - соглашался свидетель. При этом Гулин отметил, что платили «Саусу» эти деньги за пределами России. На вопросы Лебедева о таможенных ценах и о том, как формировалась цена в итоге, свидетель Гулин ответил следующее: «Я думаю, важно, не как цена формируется, а в какую цифру она выливается».

«Мы свидетеля как специалиста допрашиваем? - снова встал для возражений давно себя не проявлявший прокурор Лахтин. - Уже полчаса это длится. И совершенно не по теме! Мы требуем прекратить допрос! В такой форме». Судья попросил Лебедева подкорректировать вопросы: «Ответил свидетель, что не располагает информацией об этом. Я вас не ограничиваю. Задавайте вопросы, но не касаясь формирования цены!».

«Я не нефтяник и не специалист в этом вопросе. Но для меня очевидно, что цена на границе РФ и цена на западном рынке — это разные величины», - отвечал тем временем свидетель Гулин.

Платон Лебедев только начал следующую фразу, но ему снова помешали. «Прошу снять вопрос!» - вклинился прокурор Лахтин. «Валерий Алексеевич, вы мешаете задавать вопросы! Сядьте, пожалуйста!» - повысил голос судья. Прокурор прекратил мешать.

После короткого перерыва заседание потекло дальше.

Взяли 122 том. Посмотрели комиссионное соглашение между «Балтик Петролеум» и «Бейлис Петролеум». «Было ли вам известно, что основной комплекс услуг за «Балтик Петролеум» оказывало «Бейлис Петролеум?» - спросил Лебедев. «Скорее всего, было», - отвечал свидетель.

Пошла очередь 118 тома. Тут посмотрели проект экспортных поставок ЮКОСа с 1 января 98 года по 31 августа 99 года. На одной из страниц в таблице были указаны компании, которым ЮКОС поставлял нефть на экспорт — тут были «Бейлис Петролеум», «Эльф Трейдинг», «Тоталь» и другие. «Для ЮКОСа это были реальные покупатели?» - спросил Лебедев. «Сегодня приводили реальный пример, когда на «Мол» (венгерскую компанию) нефть попала по схеме», - сказал Гулин, приведя схему из нескольких компаний. Лебедев же в ответ сообщил, что «Мол» вообще не участвовала в схемах.

Подсудимый решил уточнить мысли свидетеля, повторив их в вопросе-уточнении. Валерий Лахтин решил, что ему снова пора. «Когда Лебедев задает вопросы в стиле «Правильно ли я понимаю...», то пусть он сошлется, где свидетель это сказал! В каком допросе?! В каком документе? Пусть он сошлется на готовый протокол судебного заседания! Это профанация!» - кричал прокурор. Зал бурлил от возмущения. «Свидетель сказал это две минуты назад! Вы еще и глухой?» - сообщил Лебедев. «Пусть сошлется на ГОТОВЫЙ протокол судебного заседания!» - срывал голос Валерий Лахтин, но его все же перекрывал шум возмущенного зала. «Так, все? А теперь послушаем свидетеля!» - повел заседание дальше судья Данилкин.

«Мы принципиально будем сегодня до 22 часов допрашивать свидетеля?» - наконец спросил Платона Лебедева председательствующий. - Я-то не против. Я просто вот отслежу сейчас по часам до 22 часов и объявлю...» - «Ваша честь, я ходатайство не заявлял...» - отозвался Лебедев. «Хорошо. Продолжаем», - завершил этот процедурный эпизод председательствующий.

Допрос продолжился. «Когда я дал вам указание организовать хищение всей нефти у «Юганскнефтегаз», «Самаранефтегаз» и «Томскнефть»? Причем противоправно и безвозмездно?» - спросил Лебедев. «Никакого указания я от вас не получал», - отвечал свидетель. - «Когда я вас принуждал или заставлял действовать против вашей воли?» - «Никогда». - «Я вам какие-либо указания вообще давал? Акцентирую на слове указания». - «Нет. Это были предложения». - «Разницу между указанием и предложением сообщите суду. Могли ли вы отказаться от моих предложений?» - «Теоретически да». - «Вы всегда соглашались с моими предложениями?» - «Допускаю, что не всегда. Спорить мог».

«Не перепутали ли вы два блока кипрских компаний — «Халей Энтерпрайзис», который использовали для покупки акций ЮКОСа, и иными кипрскими компаниями?» - намекал на ошибку Лебедев. «Запросто мог перепутать», - допускал возможность ошибки и свидетель. О компании «Халей Энтерпрайзис» свидетель рассказал, что это кипрская компания, а он был от нее подписантом. На «Халей», по словам свидетеля, «должны были сосредотачиваться акции ЮКОСа». Затем Лебедев перечислил еще несколько кипрских фирм, о которых свидетель сказал, что это «прокофьевские компании».

Допрос продолжился. «Можете ли вы подтвердить, что все акции ВНК «Эм Кью Ди» продало ЮКОСу и ничего себе не оставила?» - «Я могу только так ответить: я не отслеживал прохождение акций через «Эм Кью Ди». Я был там подписантом, но учета я не вел. Учет вел сотрудник в СП РТТ». - «А помните вам показывали ежедневник секретарей. Там шла речь о 2000 годе. Помните ли вы, в связи с чем вы там были записаны?» - «Конечно, нет». - «А помните ли вы, что в итоге «Эм Кью Ди» должна только мне?» - «Такое могло быть, но сейчас я не помню».

«Вам неизвестно, были ли сделки «Бейлис Петролеум» с «Саус Петролеум»?» - «Не могу не подтвердить, не опровергнуть». - «На сегодня у меня пока нет вопросов», - сообщил Платон Лебедев.

Затем адвокаты сообщили, что у них тоже есть вопросы, и попросили перенести допрос на завтра. Прокуроры с места возражали: «Надо сегодня закончить допрос свидетеля!».

Адвокат Краснов высказался, напомнив, что свидетель Гулин сообщил, что он отказывается от своих слов на допросах 2000 года, «таких допросов пять в деле». «Я постараюсь подготовиться до завтра по этому вопросу!» - пообещал судья.

Наконец заседание уже совсем было закончилось, но прокурор Ибрагимова, жалея свидетеля, возражала и хотела оставить Владимира Гулина исключительно в дне сегодняшнем. «Да пожалуйста! Я вообще никого не гоню. Мне нравится!» - ответил судья и разрешил продолжать.

Снова встал Платон Лебедев. «С кем я у вас ассоциировался в 2003 году? С какой компанией? Слово ассоциировался я взял у Лахтина», - уточнил Лебедев. - «С GML». Про 2002 год свидетель ответил также, а про 2001 и 2000 года уже не вспомнил.

Адвокат Алексей Мирошниченко вспомнил о прокуроре Лахтине: «Сложилось впечатление, что Лахтин забыл 58 статью УПК, которая говорит, кто такой специалист. Получается, что любой человек, имеющий образование, уже специалист».

Вскоре стороны выяснили, что вопросов к свидетелю Гулину больше ни у кого нет. Свидетеля отпустили. Пообещав начать следующее заседание с разрешения ходатайств защиты и подсудимых, судья завершил слушания.

Завтра заседание начнется в 10.30.