В четверг Валерий Лахтин продолжил допрашивать Олега Ивановича Хвостикова (на фото). Чтобы поговорить о копии гендоверенности, выданной на имя Хвостикова, этот документ пришлось сперва огласить, для чего свидетеля попросили покинуть зал. Прокурор прочитал о том, на что компания «Барион Энтерпрайзис Лимитед» уполномочивала господина Хвостикова. Адвокаты попросили документ обозреть. Свидетеля вернули в зал.

«Свидетель, вот вам представляется текст на иностранном языке и перевод этой доверенности. Кто ее вам выдал? Как вы реализовывали права, данные ею?» - спросил Лахтин, положив на трибуну том. «Я помню эту доверенность. Когда я работал в СП РТТ мне ее представил Анилионис. Согласно ей он мне давал подписывать договоры купли-продажи, мены акций». - «Договоры касались каких организаций?» - «Это какие-то компании, связанные с ЮКОСом». - «А кто готовил документацию?» - «Я не знаю, я их не готовил. Договоры были на иностранном языке, но мне их давал Анилионис, я ему доверял, подписывал и все». - «Вы не спрашивали о сути договоров?» - «Такой практики не было». - «Какое отношение к вашей деятельности имеют Коваль и Крайнов?» - «Мы вместе работали в СП РТТ. Отношения были служебные». - «А Горбунов?» - «Тоже сотрудники СП РТТ». - «Вы с ними обсуждали ваши действия по подписанию договоров?» - «Они занимались точно такой же деятельностью. Они точно так же возглавляли компании и от имени этих компаний подписывали документы».

Валерий Лахтин заявил ходатайство об оглашении еще двух документов из 111 тома (это были письменные резолюции общего собрания и совета директоров компании «Барион Энтерпрайзис Лимитед»). «Утвердить резолюцию совета директоров компании и выдать доверенность господину Хвостикову», - говорилось, в частности, в документе.

Платон Лебедев снова попросил посмотреть оглашенные документы. «Общее замечание по обоим документам. Данные документы были изъяты во время незаконного обыска у моего адвоката Антона Дреля. Переводы готовила переводчик Зуева — это два. При оглашении Лахтиным документа на странице 191 прокурор скрыл от суда, что данный документ не является единогласной письменной резолюцией совета директоров компании — поскольку подписей лиц в тексте нет, - сообщил Лебедев. - С учетом изложенного до разрешения судом вопроса о переводчике Зуевой, ее компетентности, а также разрешения вопроса о законности обыска у моего адвоката Дреля 9 октября 2003 года, я полагаю, что предъявление данных документов свидетелю нужно отложить».

Лахтин, забрав том у судьи, дошел до своего стола и высказался. «Хочу пояснить, что Платон Леонидович Лебедев не является специалистом в области английского языка, как и я, и рассуждать здесь о компетентности переводчика Зуевой он не имеет права. Его доводы необоснованны. Кроме того, непонятно, почему Лебедев дезориентирует и вас, и общественность в зале, утверждая , что я якобы что-то скрыл, - говорил Лахтин, стоя перед столом и прижав том к груди. - Я строго зачитал текст, указал на перевод. Подпись тут только Лебедева. Никакого процессуального значения слова Лебедева не имеют». Далее, сославшись на приговор Мещанского суда, прокурор провозгласил обыски в Жуковке «законными и обоснованными» и попросил пригласить свидетеля в зал.

«Ваша честь, посмотрите внимательно на лист 191, чтобы мы этот спор разрешили», - в свою очередь попросил Лебедев. «Здесь, кстати, еще одна подпись, но я акцентировал внимание на подписи Лебедева», - по пути к судейскому столу заглянул в том Валерий Лахтин.

Проектор вывел документ на стену. «Посмотрите, там подпись только Лебедева, то есть это не является ЕДИНОГЛАСНОЙ резолюцией. А то, чего наговорил Лахтин, в моих показаниях и выступлениях ничего не содержалось. Мои познания в английском языке, чтобы разоблачить переводчика Зуеву, достаточны — у меня несколько высших образований. То, что Лахтин не знает, что не бывает 37 декабря, - его проблемы вместе с Зуевой. Документ предъявлять свидетелю преждевременно».

«Ваше заявление занесено в протокол, я прошу пригласить свидетеля», - все же разрешил показать Хвостикову документы судья Данилкин.

«Это единогласная письменная резолюция компании «Барион», вот подпись Лебедева, подсудимого», - объяснял вернувшемуся свидетелю свое видение документа Валерий Лахтин. «Знаком ли вам документ?» - спрашивал прокурор. «Я их впервые увидел в кабинете Анилиониса, к договорам купли-продажи акций, который я должен был подписать, была приложена доверенность и эти документы», - ответил Хвостиков.

Прокурор продолжил разговор, который, по его мнению, нисколько не затягивал процесс. «А Лебедев, подсудимый, он беседовал с вами по поводу выдачи доверенности». - «Нет». - «Что вам известно, какова была мотивация Платона Леонидовича Лебедева, когда он выдал вам эту доверенность?»

«Вопрос снимается! У Платона Леонидовича спросите о его мотивации!» - оборвал прокурора судья. «Свидетеля вводят в заблуждение, я эту доверенность не подписывал, прошу вопросы снять, а прокурору вынести замечание», - высказался Лебедев. Но у прокурора уже не было больше вопросов по данным документам.

Прокурорский допрос свидетеля опять уперся в неоглашенные в суде документы. Господин Хвостиков был вынужден вновь удалиться. Все заслушали договор купли-продажи ценных бумаг, где фирма «Барион» выступила в качестве покупателя.

«Да, я подписывал это соглашение, - пояснил вернувшийся свидетель. - В суть сделки я не вникал. В хозяйственную деятельность компании, зачем нужна была покупка-продажа акций, - тоже. Подписывал в кабинете у Анилиониса. Он сказал — я подписал». «А почему акции оплачивались векселями?» - хотел знать Лахтин. «Не могу пояснить», - не помог прокурору свидетель. На этом с документом было покончено. В наступившей тишине Валерий Лахтин долго листал том, чем довел председательствующего до объявления пятиминутного перерыва.

Затем Валерий Лахтин вновь решил огласить документ. «Ваша честь, я бы попросил вас предложить Лахтину огласить все те документы, которые нужны, чтобы свидетеля туда-сюда не гонять», - не выдержав, посочувствовал свидетелю Платон Лебедев. «Валерий Алексеевич, может, вы прислушаетесь?» - согласился судья с этим рацпредложением.

Свидетель Хвостиков тем временем снова вышел за дверь. «Я не против..., - все еще стоя и листая 119 том, отвечал себе под нос прокурор. Зачитали еще один договор о купли-продажи акций ЮКОСа между прежними контрагентами.

«Соответственно, у меня вопросы...» - вскочил Лахтин с томом в руках и бросился к трибуне, но уже на бегу увидел, что она пустая. Зал засмеялся. «Прошу пригласить свидетеля!» - парировал Лахтин. «А разве мы не будем оглашать все нужные документы? Мы же вроде решили...» - напомнил судья прокурору. Но прокурор сообщил, что больше ничего оглашать не потребуется. Платон Лебедев, тем временем уже обозрев оглашенный текст, заявил, что текст перевода весь разорван, и непонятно, «почему прокурор считает это допустимым доказательством». «Документ представлен в таком виде, как он был изъят», - сообщил гособвинитель.

Свидетель вновь был в зале. Лахтин подошел к трибуне и показал Хвостикову оглашенный текст договора. Олег Хвостиков добросовестно вчитался. «Какое отношение вы имеете к документу?» - «Я этот договор подписывал на основании доверенности в кабинете у Анилиониса. На основании доверенности от компании «Бариум Энтерпрайзис Лимитед». В суть сделки я не вникал. Подписал и ушел. О сути хозяйственной деятельности компании «Бариум» мне ничего не известно». - «А почему вы решили совершить эту сделку, вы же подписали документ?»

«Возражаю против такого вопроса лицу, у которого есть доверенность!» - заявил Лебедев, постучав по микрофону. «Ваша честь, лицо, которому Лебедев доверяет подписывать договоры на сотни миллионов долларов, должно знать и отвечать...А Платон Леонидович Лебедев, имея огромный опыт...» - начал дискуссию Лахтин.

«В прениях об этом, Валерий Алексеевич!» - напомнил судья.

«Что вам известно об отношении Лебедева к этой сделке?» - продолжил спрашивать Лахтин, уйдя от вопросов об «ответственности» свидетеля. «Ничего не известно», - ответил свидетель. «Мы можем задать этот вопрос Платону Леонидовичу?» - обратился к свидетелю Лахтин. Обращение прокурора поставило свидетеля в тупик. Защита удивленно переглянулась, зал засмеялся.

«Валерий Алексеевич! У нас уже допрос переходит в какую-то стадию....Даже назвать не могу! – вступил председательствующий. - Вы свидетеля спрашиваете, можно ли задать вопрос Платону Леонидовичу?!! Ну вы что?»

«Я просто хочу узнать, могу ли я задать вопрос Платону Леонидовичу», - настаивал на чем-то своем прокурор. «Вы у свидетеля хотите это узнать?! Ну узнавайте, только посредством...ммм.. каких-то других вопросов!» - разъяснил Виктор Данилкин. «Хорошо, я потом задам вопрос Платону Леонидовичу», - прекратил губительные для себя объяснения прокурор.

Тут Валерий Лахтин перешел к другим вопросам. Он поинтересовался у свидетеля о компаниях «Бизнес-Ойл», «Фрегат». Свидетель пояснял, что они обслуживались в ЮФК, входили в «Макариус». Свидетель был гендиректором «Фрегата». «Компании занимались куплей-продажей ценных бумаг, - сообщил Хвостиков. - Я гендиректором был в 30 в 40 компаниях, это нормальная практика». - «Известен ли вам "Доверительный и Инвестиционный банк"?» - «Да, мы там открывали счета при регистрации компаний. Это была установка Анилиониса.» - «Он по собственной инициативе говорил вам там открывать счета?» - «Не знаю». «Ваша честь, пока нет вопросов к свидетелю», - заявил Лахтин.

Вставший Михаил Ходорковский сообщил, что у него заявление. Свидетель снова вышел из зала. - «Ваша честь, судя по заявленному списку, свидетелей будет много. Господин Лахтин во вторник поставил перед свидетелем ряд вопросов об определении воли при принятии решений на собраниях советов директоров, спрашивая, сам ли он принимал решения или по инструкциям, - говорил Ходорковский. - Свидетель подтвердил, что действовал по инструкции своего нанимателя. Думаю, то же самое обязаны подтвердить другие свидетели, а сам наниматель должен подтвердить, что получал инструкции от ЮКОСа. Замечу, что формирование воли при принятии решений мне не вменяется в вину, и прошу эти вопросы снять. Если суд в этом вопросе сочтет возможным обсуждать эту проблему, я с удовольствием изложу суду свою точку зрения, поскольку полагаю общепризнанной моделью в России модель императивного мандата. Таким же образом шло голосование в отношении статьи 174 УК при ее принятии в Госдуме, я был свидетелем этого. Там голосующие не только не знакомились с материалами дела, но и вообще не присутствовали при голосовании. Ваше решение по вопросу императивного мандата, хотя и лежит за пределами статьи 152 УПК, будет интересно не только оппозиционному прокурору Лахтину, считающему такое голосование фиктивным, но и всему обществу. Если суд сочтет это обсуждение в суде невозможным, я прошу снимать эти вопросы Лахтина».

Курсирование свидетеля между залом и коридором вновь привело его в зал. «Добрый день, Олег Иванович! - Здравствуйте, Платон Леонидович!» - поздоровались подсудимый и свидетель. «Были ли вы лично знакомы с Михаилом Борисовичем Ходорковским?» - спросил Платон Лебедев. «Когда я работал в банке МЕНАТЕП, я знал Ходорковского, но лично знаком не был». Точно так же свидетель ответил и касательно личности самого Лебедева. «Когда вас допрашивали в Мещанском суде...вы помните этот период?» - уточнил Лебедев. «2004 год», - помнил свидетель. «Вас допрашивали в суде по тем же обстоятельствам?» - искал разницу между судами подсудимый. «Да. Нет, я прошу прощения. Мне задавали те же вопросы, что были позавчера. По сегодняшним вопросам — по соглашениям купли-продажи от «Бариум» по акциям ЮКОСа — в Мещанском суде меня не спрашивали», - пояснил свидетель.

«Правильно ли я понимаю, из ваших показаний, что доходы компании «Макариуса» складывались от юридических, административных, бухгалтерских услуг клиентам, от услуг от открытия им счетов и представления их интересов в налоговых органах?» - спросил Лебедев. Господин Хвостиков кивнул, Лебедев продолжил. «Были еще какие-то источники дохода у «Макариуса»?» - «Да, доходы складывались из этих видов деятельности, но Анилионис может быть против моих ответов, но я отвечаю за себя. Я говорю «да», из этих услуг» - «С какого времени работало «Макариус»?» - «До 1998 года. С 1999 года это было уже СП РТТ. В 2000 году СП РТТ еще существовало, но хозяйственной деятельности уже не вело».

Свидетель внимательно смотрел на Лебедева и внимательно слушал его вопросы, отвечал он доброжелательно, стараясь быть подробным.

Допрос продолжался. «Правильно ли я вас понял, что «Макариус» была заинтересована в том, чтобы продаваемые компании оставались как можно дольше компаниями «Макариуса»? Для оказании тех услуг, которые я назвал выше?» - спрашивал Лебедев. - «Да». - «А услуги клиентам по ведению счетов в банках — какое предприятие из группы «Макариус» занималось этим?» - «Этим занималось ООО ЮФК». - «Кто оказывал услуги по представлению интересов клиентов в налоговых органах?» - «ЮФК» - «На обслуживании у «Макариуса», вы сказали, было несколько сотен клиентов, все ли компании учреждались именно предприятиями группы «Макариус», или были иные варианты? Или так: группа «Макариус» без заказа клиентов учреждала фирмы?» - «Учреждала для своих проектов». - «А покупала готовые компании у третьих лиц?» - «Не знаю».

Затем Лебедев попросил показать свидетелю том 119. «Олег Иванович, просто чтобы освежить детали, вчера вам этот документ показывали», - пояснил Лебедев. «Да, я помню», - кивал свидетель. Лебедев спрашивал: «Предъявлялись ли вам от меня или еще кого-то из директоров претензии по этой сделке». - «Нет, ни от кого не предъявлялись». - «А прокурор Лахтин, вы не знаете, имеет ли какое-то отношение к этой сделке?» - «Нет» (свидетель был удивлен). - «А не являлся ли прокурор Лахтин акционером компании «Хавксмор»?»

«Вопрос снимается», - заявил судья. Но прокурор Лахтин ради своего доброго имени решил пойти на большее: «Заявляю суду, что я не был акционером никакого общества, которое бы было зарегистрировано в Российской Федерации или какого-то другого государства в мире, никогда в жизни!». Услышав этот рапорт, зал засмеялся.

Свидетелю показали и тот документ, который читался сегодня — письменную резолюцию совета директоров «Барион», решением которой Хвостикову была выдана доверенность. «Скажите, тут чья подпись?» - «Ваша, Платона Лебедева». - «Является ли эта резолюция «единогласной резолюцией»?»

«Свидетель не являлся исполнителем данного документа, Лебедев дезориентирует суд!», - возражал Лахтин. «Валерий Алексеевич, сядьте! Ваши возражения занесены в протокол», - умиротворял судья прокурора.

«Я так понимаю, что «единогласно» - это когда все подписи. Раз подпись одна, то это не единогласное решение», - размышлял тем временем свидетель. Лебедев продолжил разбираться с резолюцией. «А ранее у Анилиониса вы видели этот документ именно в таком виде, с одной моей подписью?» - «Да». - «К вам лично по этим всем сделкам претензии когда-то предъявлялись?» - «Нет, никогда». - «В каком-либо арбитражном суде вас допрашивали по этим сделкам?» - «Нет». - «Известно ли вам, оспаривались эти сделки?» - «Нет, неизвестно».

Сменили тему. «Правильно ли я понял, из ваших показаний, что «Фрегат» был акционером ВНК?» - «Я этого не говорил». Но все же выяснили, что Хвостиков, участвуя в совете директоров ВНК, представлял интересы «Фрегата».

Лебедев попросил том 145, листы 213-215. Выяснилось, что эти листы опять же не оглашались. «Тогда пока без этого документа, - решил Лебедев. - «Фрегат» входил в группу «Макариус»?» - «Да». - «Участвовал ли «Фрегат» в сделках по купле-продаже акций ВНК?» - «Если я позавчера говорил, что «Фрегат» представлял интересы, то значит участвовал...». - «ЗАО «Сезам» - вам известно?» - «Да, это тоже клиент Макариуса». - «Кто был директором "Сезама"?» - «Кобзарь Юрий Алексеевич». - «Помните ли вы ЗАО «Стратег»?» - «ДА, это тоже клиент группы «Макариус»?» - «Был ли он акционером ВНК?» - «Не помню». - «Правильно ли я понял, что руководство «Макариуса», в частности Анилионис, выдавал инструкции, как голосовать на собраниях в ВНК?» - «Да, так и было». - «Правильно ли я понимаю, что руководство «Макаруса» — Анилионис — предлагал — именно предлагал — сотрудникам становиться гендиректорами?» - «Приказа не было, но, - усмехнулся свидетель, - это было предложение, от которого нельзя было отказаться. Но сотрудники это предложение принимали, так как не видели в нем ничего криминального». - «А зарплаты в «Макариус» складывались из тех доходов, которые выше упоминались? То есть доход, когда ЮФК предоставляла услуги директоров в этих компаниях...»

«Этот вопрос не имеет отношения к делу!» - нашел новый повод для возражений прокурор. «Имеет. Это касается воли и мотивации на собраниях, - пояснил Лебедев. - Сотрудники ЮФК, становившиеся директорами, получали зарплату в ЮФК, а другие деньги от компаний не получали, правильно?» «Правильно», - подтвердил свидетель. «Вот, чтобы было понятно, кто платит и кто заказывает музыку», - отметил Лебедев и вывел эту часть допроса на финишную прямую:

«Кто был владельцем бизнеса в «Макариус»?» - «Анилионис. У него было 60 процентов. Были еще миноритарные акционеры — Родионов, Крайнов, Понча...между ними были поделены 40 процентов». - «Родионов - который был председателем правления ДИБ-банка?» - «Да». - «А Понча отвечал за международный блок?» - «Правильно».

Слово взял адвокат Алексей Мирошниченко: «Олег Иванович, вам вообще известно, в чем обвиняются Ходорковский и Лебедев?» «Из средств массовой информации. Я могу назвать формулировку, она может вызвать улыбку.. - засмущался свидетель. - В числе прочих есть слово «мошенничество», насколько я помню». - «Понятно. Скажите, а для чего нужны секретарские компании — ЮФК, Макариус...?» - «У меня опыт полтора года максимум....У определенного юрлица нет времени и возможности ездить открывать счета, оформлять документы...вот секретарская компания это делает». - «Вам что-либо известно о хищении с 98 по 2003 год всей нефти, добытой компаниями «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть»?» - «Об этом писали в газетах. Мне лично более того, что писали в газетах, неизвестно», - сообщил свидетель.

Очередь перешла к адвокату Владимиру Краснову. «Я просто чтобы...» - начал он. «Поддержать разговор?» - пошутил судья. - «Типа да», - пошутил в ответ защитник. Зал разговор этих двух остроумных людей оценил.

Свидетель вновь получил в руки том дела с договором купли-продажи акций ЮКОСа. «Вы говорили, что подписывали документ. В Договоре нет вашей подписи...» - поинтересовался защитник. Свидетель полистал документ и сообщил: «Нет...у меня такое впечатление, что тут последнего листа договора нет». «У меня такое впечатление, что и второго листа там нет», - подчеркнул адвокат. «Да, вы правы», - полистав текст еще, кивнул Хвостиков. «Заметьте, это свидетель сказал», - отметил адвокат. Зал засмеялся.

Защитник перешел на личности. «Давали ли вам указания об обслуживании компаний, заключении от компаний сделок следующие лица: Ходорковский?» - «Нет». - «Лебедев?» - «Не давал». - «Невзлин?» - «Нет». Затем прозвучали фамилии Брудно, Бурганов, Елфимов, Ивлев, Шахновский, Алексанян, Гололобов, Переверзин, Дубов, Малаховский, Вальдес-Гарсиа, Карташев. Выяснилось, что и эти люди указаний не давали.

Последний вопрос задал Платон Лебедев: «Присутстовали ли вы в период с 98 по 2003 год при хищении нефти у «Юганскнефтегаза», «Самаранефтегаза», «Томскнефти», если да, то где и при каких обстоятельствах?». «Прошу прощения, что значит при хищении нефти? Физически, при переливании из цистерны в цистерну? Конечно, нет! Или при подписании каких-то бумаг?» - недоумевал свидетель. «Тут я вам не могу подсказывать, вы отвечайте так, как я задал вопрос», - реагировал Лебедев. «При хищении нефти, вы сказали? Нет, не присутствовал!» - четко ответил свидетель.

Слово снова досталось обвинителям. Валерий Лахтин взял четвертый том. «Это по ВНК...Есть перечень ряда компаний....» - что-то не очень внятное говорил прокурор. «Я что-то ничего не понял! - нахмурившись, заявил судья. - Я только понял листы дела — 199-231, а больше ничего не понял! Вы скажите четко, что за документ и что вы с ним собираетесь делать!». «Я собираюсь задать вопрос свидетелю», - под смех зала сообщил «новость» прокурор. И окончательно замявшись, попросил пятиминутный перерыв.

«Я хочу огласить протокол обыска...» - провозгласил прокурор. Для свидетеля Хвостикова это означало только одно – он вновь оказался в коридоре.

Потом выяснилось, что нужный лист этого документа уже оглашался. Пристав ушел за свидетелем и долго не возвращался. «Свидетель ушел обедать», - грустно пошутил судья. Наконец свидетеля отыскали.

Прокурор Лахтин предъявил ему документ. «Это протокол обыска в 2000 году в Министерстве по антимонопольной политике, в ходе которого были изъяты документы по акциям ВНК...», - согбенная фигура прокурора Лахтина маячила рядом со свидетельской трибуной.

Судья уже схватился за голову: «Да вы скажите, какой лист мы смотрим! Секунду назад вы говорили про 222 лист. Теперь какая версия?!». Вскоре разобрались. «Вы являетесь директорами компаний «Василек», «Изумруд», «Палаш», «Синтай», «Тросант»... - перечислял Лахтин компании, почему-то «обобщив» свидетеля во множественном числе.

«Все это отношение к делу не имеет!» - подчеркнул Владимир Краснов. «Валерий Алексеевич! Экономическая деятельность этих компаний, какое отношение к нам имеет?!» - поинтересовался и судья. Печальный прокурор Лахтин обреченно подошел к трибуне и молча забрал том. Сев на место, Валерий Лахтин обнаружил, что ему снова необходим (возможно, как воздух) пятиминутный перерыв. «Тогда уж прерываемся на обед!» - подытожил судья.

После обеда Платон Лебедев хотел было заявить ходатайство, но судья решил, что сначала прозвучат новые вопросы Валерия Лахтина.

Свидетеля завели в зал. «Вы являлись сотрудником СП РТТ. Вот до обеда я показывал вам документ - перечень членов совета директоров ВНК. Согласно документу, вы являлись директором ВНК...то есть нет, не ВНК, а других разных компаний», - спутался гособвинитель.

Адвокат Краснов тут же сообщил, что эти фирмы к делу отношения не имеют: «Какое отношение имеют всякие "Охотники и Рыболовы" к нашему делу?». «Я до обеда сказал прокурору, он свой вопрос скорректировал», - отметил судья.

Лахтин же в попытках задать вопрос подчеркивал, что «особенно» его интересуют «Охотник» и «Палаш», «являющиеся акционерами банка МЕНАТЕП». Возражения заявил и Платон Лебедев, но его слова были лишь занесены в протокол - свидетеля все равно попросили отвечать.

«На тот момент я все равно работал СП РТТ и был гендиректором компаний, которые находились на бухобслуживании в СП РТТ. Стать их директором мне предлагал Анилионис», - пояснил Хвостиков. «А о деятельности этих компаний вы можете пояснить?» - продемонстрировал редкое упорство прокурор.

«Валерй Алексеевич, я снял этот вопрос!» - напомнил судья. «Вы участвовали как-то в деятельности этих компаний?» - попытался исправиться Лахтин. Хвостиков объяснял, что он подписывал бумаги и отдавал назад - Анилионису или Чернышевой. «Я лично в инвестиционном конкурсе не участвовал никогда», - пояснял свидетель. «Какая была ваша мотивация подписывать бумаги?» - в очередной раз спрашивал Лахтин. Свидетель тяжело вздохнул и нашел для ответа на «регулярный» вопрос вот такие слова: «У меня было 40 компаний! Я не мог по каждой бумаге ходить к Анилионису. Все-таки руководство. Мог быть занят. А подписать надо. Вот и подписывал». «Вопросов нет», - закончил Валерий Лахтин.

«Мы просим частично изменить порядок предъявления доказательств», - заявил на этом Владимир Краснов и попросил разрешения огласить ранее не оглашаемые документы из 145 тома (их в первой части заседания упоминал Платон Лебедев).

Прокуроры устами Валерия Лахтина воспротивились: «Мы определили круг документов, которые нам необходимы для представления суду, и определили свою тактику поведения в суде, она соответствует уголовно-процессуальному законодательству. Не видим необходимости оглашать эти документы».

«У нас уже и так пять свидетелей, допрос которых отложен, поскольку мы им не могли предъявить документы. Нельзя же туда-сюда гонять свидетелей!» - пояснял Платон Лебедев. «То есть эти документы имеют непосредственное отношение к свидетелю? - уточнил судья. - Суд удовлетворяет ходатайство».

Свидетелю разрешили присесть в зале на стул, а Платон Лебедев сам зачитал текст документа. Это был договор купли-продажи ценных бумаг, между компанией «Фрегат» в лице Хвостикова и компанией ЮКОС в лице Леоновича. Продавалось 108 млн акций ВНК на 154 млн рублей. Здесь же находилось и платежное поручение, электронный платеж на 154 млн рублей.

Покончив с чтением, Лебедев перешел к вопросам. «Это вы подписывали договор?» - «Да, это моя подпись». – «Рассчиталась ли компания ЮКОС с «Фрегатом» по акциям ВНК?» - «Я не помню, рассчиталась или нет, но судя по этим документам, расчет был стопроцентный». - «Были ли у вас как у руководителя «Фрегата», какие-то споры по этому договору?» - «Нет, не было». - «Была ли сделка с акциями ВНК у «Фрегата» по этой дате последней или были еще?» - «Не помню». Платон Лебедев сообщил, что больше вопросов к свидетелю у него нет.

«Свидетель, к вам больше нет вопросов...Ни у кого нет вопросов? - спрашивал судья. - Валерий Алексеевич?..». Растревоженный прокурор поднялся: «У меня есть вопросы к свидетелю в связи с теми действиями, которые мы сейчас хотим инициировать». Туманная подводка скоро объяснилась. «Мы ходатайствуем об оглашении показаний свидетеля из тома 27, - заявил прокурор. - Есть противоречия в словах свидетеля о Чернышевой...».

«Я категорически возражаю против ходатайства! - заявил Платон Лебедев. - Его допрашивал следователь Тютюнник в 2004 году по делу номер 18/325543-04, и по другому делу ему такие же вопросы задавать просто не могли. А наше дело появилось только в феврале 2007 года. Так что по нашему делу его в принципе не могли допрашивать. И неизвестно, предъявлялись ли свидетелю те же документы, что ему предъявлялись сегодня и вчера . И как в декабре 2004 года следователь Тютюнник В ПРИНЦИПЕ мог допрашивать по нашему делу свидетеля Хвостикова?!»

Лахтин заявил в ответ, что дело 18/325543-04 было возбуждено в отношении <Ирины> Голуб, являющейся одним из членов организованной преступной группы, действующей вместе с Ходорковским и Лебедевым. Поэтому Хвостиков как раз допрашивался по этому делу.

«Мы рассматриваем сейчас дело, возбужденное против нас, если что-то изменилось, пусть Лахтин об этом сообщит, - был непреклонен Платон Лебедев. - И в том деле в допросе свидетеля даже вопросы про Лебедева и Ходорковского не задавались! Какое отношение то дело имеет к нашему сфабрикованному делу?! И последнее. Это какие это Голуб совершала преступления?! Лахтин стал судьей?! Кто дал ему право обвинять человека?!».

Валерий Лахтин с громким шелестом произвел погружение в ворох лежащих перед ним бумаг. «Надеюсь, все это сейчас было занесено в протокол, - сказал Михаил Ходорковский. – То, что утверждается в деле Голуб, прямо противоположно тому, что утверждается у нас в суде. Мы обязательно будем обращаться к тому делу!».

«По 43-му делу, - был готов к парированию Валерий Лахтин, - свидетель допрашивался по обстоятельствам ряда коммерческих организаций. То что он здесь говорил. А какое было предъявлено обвинение Голуб, не имеет значения!». Листая бумаги, прокурор пытался и еще что-то рассказать, но судья прервал его. Перешли к чтению допроса свидетеля следователем (судья все-таки удовлетворил ходатайство гособвинителей).

Прокурор зачитал места работы свидетеля Хвостикова. Затем свидетель рассказывал о регистрации «Ю-Мордовия» и о роли Чернышевой в вопросах регистрации компании. Собственно, на этом допрос и закончился.

«А где противоречия?!» - с места начали интересоваться адвокаты. Но прокурор Лахтин был полон решимости задать свой очередной вопрос. Свидетель Хвостиков покорно поднялся и занял свое место на трибуне. Но поднялся и адвокат Краснов: «Было заявлено об оглашении трех допросов. Теперь они решили оглашать их по частям и по частям разбирать со свидетелем. Уголовно-процессуальным законодательством это не предусмотрено. Надо огласить все заявленные документы и предъявить противоречия».

«Валерий Алексеевич, оглашаем все протоколы», - обратился судья к прокурору. Свидетель сел на стул и стал слушать. Прокурор Лахтин читал показания господина Хвостикова о том, как он ездил на Кипр, где обсуждал возможность оказания иностранной компании секретарских услуг в России. На допросе свидетель рассказывал, что предлагал сотрудникам ЮФК стать представителями иностранных компаний в России.

Следователь спрашивал, знал ли свидетель о сути своей деятельности, получал ли указания от Гололобова. «Я выполнял функции сотрудника секретарской компании и ничего не знал. Никаких целей я не преследовал, выполнял договор с иностранной компанией. От Гололобова указаний не получал», - говорил свидетель следователю.

Наконец зачитали и третий допрос. Здесь господин Хвостиков рассказал следователю о том, как СП РТТ обслуживало компании. «В мои обязанности входило отслеживание своевременной уплаты кредитов и процентов по ним», - говорил Хвостиков. Приходящие документы от иностранных компаний он отдавал на подпись Колупаевой и Петровой, куда они уходили дальше, он не знал. О Гололобове свидетель рассказал, что познакомился с ним на одном из советов директоров ВНК и иногда перезванивался. На вопрос, как он стал членом совета директоров ВНК, Хвостиков, как и в суде, сообщил, что на эту должность он был выдвинут кем-то из акционеров ВНК в 1998 году, но по чьей инициативе, не помнит и не знает.

На вопрос следователя о том, почему он голосовал «за» передачу «Роспрому» функций исполнительного органа ВНК, свидетель отвечал, что «был независим», но была общая практика. «Если я не был против, значит ничего противозаконного я в решении не усмотрел», - подчеркнул Хвостиков, отвечая следователю на вопрос, почему он и на другие вопросы голосовал «за». Про мену акций «дочек» ВНК на акции ЮКОСа свидетель тоже не смог пояснить ничего конкретного.

Встав к трибуне, свидетель подтвердил свои показания. «Я на самом деле расхождений не вижу, я мог уточнять что-то или дополнять, но показаний я не менял!» - сообщил суду Олег Хвостиков, опровергнув тем самым недавние слова прокурора о наличии каких-то «расхождений» в показаниях.

«Абсолютно точно!» - с места подтвердил Владимир Краснов. «Вопросов больше нет», - закончил Лахтин. Тома вернулись судье. Платон Лебедев уточнил, действительно ли свидетель не видит противоречий в своих показаниях, и Олег Хвостиков еще раз подтвердил это.

«Тут написано «дополнительный допрос», от 2000 года, а значит, был какой-то основной допрос?» - задал, в свою очередь, вопрос адвокат Краснов. Свидетель взял том и дисциплинированно изучил протокол допроса. «Я помню, что Шумилов допрашивал меня больше двух-трех раз. 2000 год...трудно помнить...раз дополнительный, то был и основной допрос, но на какую тему...» - пытался помочь защитнику разобраться свидетель.

Адвокат Краснов продолжал. «А вот вас следователь просит рассказать о заседаниях совета директоров ВНК. Вам протоколы заседаний предъявлялись или вы по памяти отвечали?» - «Не помню». - «Вот следователь Русанова в 27 томе тоже аналогичный вопрос задала вам на допросе... она вам разъяснила, что допрашиваетесь вы по делу о хищении акций ВНК и других дочерних предприятий? Вам известен тот факт хищения акций?» - «Нет, конечно!» - «Вам следователь сообщает, что некто свидетель Колупаева показала на допросе, что... А вас знакомили с протоколом ее допроса, или на слово просто...?» - «Нет, ее допрос не показывали». - «Все эти показания — они давались вами без давления на вас?» - «Давления не было никакого».

Адвокат решил пояснить свою мысль. «Как вы оценили слова следователя Русановой «своими действиями вы оказали содействие в сокрытии акций»...по существу вас чуть ли не обвиняют в преступлении...не припоминаете свою реакцию на это?» - спросил Краснов.

«Я прошу снять вопрос, это оказания психологического давления на свидетеля!» - снова вскочил Лахтин и, кажется, высказался совсем не про методы следователя Русановой.

«Кто у нас свидетель, Ваша честь, из этих двух людей?!» - тоже встал адвокат Клювгант.

«Свидетель, вы можете ответить на вопрос?» - обратился судья к Хвостикову. «Нет, эта фраза следователя меня не напугала. Просто Татьяна Борисовна любит так выражаться... я с ней познакомился и узнал», - откровенно объяснил свидетель. Адвокаты и все присутствующие рассмеялись.

«Вы смелый человек, не испугались. То есть противоречий в ваших показаниях нет?» - еще раз (!) уточнил адвокат Краснов. «Спасибо за комплимент, да, это все соответствует действительности», - отвечал свидетель.

«И стандартные вопросы... Я их всем задаю», - предварил новую серию своих вопросов Платон Лебедев.

«Известно ли вам что именно государство 10 апреля 98 года дало разрешение ЗАО «Роспром» исполнять функции исполнительного органа ВНК?» - «Неизвестно». - «Вам никто из следователей об этом не сообщал? Даже когда задавали вопрос о том, почему «Роспром» стал исполнительным органом ВНК?» - «Нет, не задавали». - «Понятно. Известно ли вам что именно государство дало разрешение «Роспрому» исполнять функции исполнительного органа ЮКОСа?» - «Неизвестно». - «Известно ли вам что именно государство 12 мая 1998 года дало разрешение компании ЮКОС на покупку ста процентов ВНК?» - «Неизвестно». - «Известно ли вам что именно государство 20 ноября 1998 года дало разрешение компании ЮКОС на покупку ста процентов «Томскнефти»?» - «Неизвестно». - «И во время допросов вам эти решения следователи не показывали». - «Нет». - «А после 2004 года вас допрашивали по какому-то эпизоду дела ЮКОС?».

«А какое отношение это имеет к данному допросу? Защитники могут сделать запрос следствию...» - предложил прокурор Лахтин свой маршрут к истине по делу.

«Защитники знают, что им делать», - отметил судья. «Существует тайна следствия,» - решил не обращать внимания на судью прокурор Лахтин. Но председательствующий все же разрешил свидетелю ответить. Тот сообщил, что не помнит, были ли допросы после 2004 года.

«Свидетель, как согласуются ваши показания в суде и на следствии по Анилионису? - спросил господина Хвостикова сам судья Данилкин. - На следствии вы только упомянули Анилиониса, а в суде два дня постоянно его упоминали». Свидетель не стушевался: «Я просто дополнял». - «То есть вы настаиваете на показаниях, данных в суде?» - «Да».

Платон Лебедев дополнил вопрос судьи: «А следователи вас спрашивали об Анилионисе?». «Было много вопросов по руководству «Макариуса»», - ответил Хвостиков все-таки не вполне по теме (а тема – Анилионис).

На этом вопросы к Олегу Хвостикову у всех исчерпались. Судья отпустил свидетеля. На сегодня другого свидетеля приглашено не было, и судья Данилкин распустил всех до пятницы. Завтра заседание начнется в 10 утра.