Понаблюдав за работой прокурора Лахтина с первым свидетелем, Платон Лебедев заявил, что «сегодня при допросе сторона обвинения вообще не задала ни одного вопроса свидетелю по существу обвинения». А Михаил Ходорковский попробовал выяснить у судьи, будет ли у подсудимых возможность отвечать на неотносимые к делу разговоры прокурора симметричным образом: «Мне тоже много чего есть сказать, скажем, о бывшем прокуроре Вышинском, о прокуратуре, о ее участии в тройках...и если вы, Ваша честь, позволите нам тут говорить о вопросах «на тему о...», выходя за рамки сроков, обвинения и так далее — я бы как человек, который всегда достаточно рад поговорить об этом, хочу твердо понимать: либо вы разрешаете это прокуратуре сейчас и нам потом, либо вы нам не разрешите это и тогда запретите это прокуратуре сейчас».

За переходом судебного следствия в новую стадию пришли наблюдать многие: зал № 7 был полон. Вместо ожидаемых 10 часов утра заседание началось около 11. Публику пропустили в зал в 10.30, после чего 50 человек еще двадцать минут ждали пятерых – прокуроров и представительницу потерпевших. Они явились, и секретарь суда попросила всех свидетелей покинуть зал. «Свидетелей чего?» - пошутил адвокат Краснов. Но свидетелей в зале не нашлось, и через минуту судья Данилкин занял свое место.

Слово взял адвокат Константин Ривкин, заявивший ходатайство об истребовании и приобщении к делу документов, которые сейчас от стороны защиты просто прячутся. «Именно сейчас, по нашему убеждению, суду следует определиться – либо исполнять требования закона, действуя объективно и беспристрастно, либо безоговорочно во всем поддерживать сторону обвинения, чья полная несостоятельность была уже неоднократно продемонстрирована в зале судебного заседания», - подчеркнул адвокат.

Высказаться решили и подсудимые. С дополнением к ходатайству встал Платон Лебедев: «В указанных документах, в первую очередь, в финансовой отчетности добывающих предприятий - потерпевших по делу - отражены сведения о фактической стоимости нефти, то есть готовой продукции, которую по закону РФ о бухучете обязаны были учитывать и «Юганскнефтегаз» и «Самаранефтегаз» и «Томскнефть». Это требование закона. Фактическую стоимость нефти обязаны были по статье 160 УК РФ определить следователи и прокуроры и представить вам, Ваша честь, в качестве доказательств вмененного мне и Ходорковскому так называемого "хищения" нефти. Однако следователи и прокуроры эти данные не только не представили, но они их от вас и от нас скрывают. Вместо этого они предлагают вам, Ваша честь, полученную нефтедобывающими предприятиями ЮКОСа выручку от продажи нефти считать "стоимостью похищенного" у них имущества. Законы Российской Федерации, нормы финансового права однозначно устанавливают, что стоимость имущества произведенного в самой организации, производится по фактической стоимости (или, как ее иногда называют, фактической себестоимости), то есть стоимости ее изготовления, о чем вам, Ваша честь, имеющему, как вы сказали 25-летний опыт, хорошо должно быть известно. Вы обязаны определять стоимость имущества исходя из ее фактической стоимости. Я не буду перечислять количество своих обращений к суду, где я говорил о том, что в деле отсутствует финансовая отчетность. Поэтому я поддерживаю ходатайство защиты, настаиваю на истребовании финансовой отчетности как минимум из Басманного суда. Тем более, что чистоту этих документов подтверждают штампики Генпркоуратуры и подпись "копия верна"».

«Я также считаю нужным поддержать данное ходатайство, - высказался и Михаил Ходорковский. - нас в этом суде с Платоном Леонидовичем обвинили в краже нефти. Способ присвоения - та же кража. Моя стратегия защиты в том, чтобы доказать что вся добытая потерпевшими нефть была ими сдана в полном объеме в государственную трубопроводную компанию «Траснефть», что исключает возможность кражи. Больше мне для защиты от этого обвинения вообще ничего не нужно. Только доказать, что вся нефть сдана в государственную трубопроводную систему. Я не знаю, каких свидетелей из длинного списка собирается вызывать сторона обвинения, но документы, описывающие добычу нефти, сдачу ее в трубопроводную систему «Транснефти» потерпевшими, в материалах дела 18/41-3 имеются, о чем говорили адвокаты. Мне бы хотелось иметь возможность спросить у уважаемых свидетелей, что им известно об этом конкретном фактическом обстоятельстве. Являются ли данные документы действительными или они фальшивые. Ваша честь, для этого дела меня больше от свидетелей ничего не интересует. Я имею право на допрос свидетелей в тех же условиях, в которых их допрашивает прокуратура. Однако документы, которые прокуратура считала необходимым спрятать, она спрятала, и предъявить их свидетелям у меня возможности нет. Я прошу вас Ваша честь обеспечить равноправие процесса путем удовлетворения ходатайства защиты».

Лебедев добавил «техническую поправку»: «Защита сослалась на приговор Басманного суда от 27 ноября 2006 года, где есть финансовая отчетность, она за 2001 год».

Прокурор Валерий Лахтин был предсказуем в своих реакциях: «Данное ходатайство не подлежит удовлетворению, поскольку стадия представления доказательств она еще не завершена — лишь по окончании данной стадии мы определимся, что представленные нами документы достаточны для доказывания вины. Что касается документов по приобретению нефти у дочерних предприятий — «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть» — данные документы уже были оглашены в заседаниях. Защитники пытаются инициировать прения сторон в виде изучения части доказательств, представленных стороной обвинения. Но я повторяю, что сторона обвинения еще не представила полностью свои доказательства. Это никак не нарушает права на защиту подсудимых — у них есть возможность представить свои доказательства».

Представительница потерпевшей стороны также заявила, что ходатайство не подлежит удовлетворению.

В итоге Виктор Данилкин отказал в удовлетворении ходатайства - «не найдя оснований для этого в данной стадии процесса». «Что касается просьбы изъять из Басманного суда протокол дела Малаховского-Переверзина, то он уже ранее был оттуда истребован», - отметил судья. «Мы просим не протоколы, а сами документы из того дела», - уточнил запросы защиты адвокат Ривкин. Судья почесал в затылке и задумался. «Суд откладывает решение по этому ходатайству для дополнительного ознакомления с протоколами тех заседаний, чтобы определиться, о каких документах идет речь», - нашелся все-таки с ответом Виктор Данилкин.

Затем судья попросил пристава пригласить в зал первого свидетеля. Им оказался Андрей Крайнов, бывший директор АОЗТ «Волна». В первом судебном процессе над Ходорковским и Лебедевым Крайнов был третьим подсудимым — он пошел на сотрудничество со следствием и в итоге получил 5 лет лишения свободы условно.

«Испытываете ли вы чувство неприязни к подсудимым?» - задавал первые вопросы судья. Стены зала №7, в котором снималась комедия «Мимино», к подобным вопросам давно привыкли, и, возможно, именно поэтому посмеивалась сегодняшняя публика. Свидетель же Крайнов на вопрос судьи ответил отрицательно.

По просьбе прокурора Лахтина свидетель вспомнил этапы своей трудовой биографии и рассказал о взаимоотношениях с подсудимыми: «В банке МЕНАТЕП я работал с 90-го года, с Ходорковским я не сталкивался, с Лебедевым встречался несколько раз. В 90-м году Лебедев был одним из руководителей. Лично познакомились где-то в конце 90-го года. С 93 года я работал в МФО МЕНАТЕП. С 95 года по 98 год — в СП РТТ. с 98 по 2000 — в компании «Макариус и компания». Я занимался обслуживанием клиентов банка, покупкой для клиентов акций и паев приватизированных предприятий на кредиты, выдаваемые банком МЕНАТЕП. Господин Анилионис (в ту пору исполнительный директор СП РТТ. - ПЦ) говорил, для какого клиента что нужно купить. Акции зачислялись на баланс компании. Они находились в залоге у банка, и так банк влиял на реализацию акций».

Валерий Лахтин попытался было спросить у Крайнова что-то по поводу работы в перечисленных им структурах Натальи Чернышевой (бывший начальник управления регионального бизнеса ЗАО «Роспром». - ПЦ), но не успел. «Вы не можете ссылаться на показания эти, они еще не были оглашены в заседании!» - оборвал прокурора судья. Валерию Лахтину пришлось переформулировать свой интерес к госпоже Чернышевой. На общий вопрос прокурора о деятельности Натальи Чернышевой свидетель сказал, что «она каждый раз должна была участвовать, получала пакет документов для покупки акций».

По поводу покупки акций ВНК свидетель пояснил, что в этом во всем давались жесткие указания от Анилиониса. Технические вопросы решала Чернышева. А сам Крайнов (входящий в совет директоров ВНК) принимал решения на совете директоров, «они подготавливались юристами, их надо было поддерживать». «То есть ссылка на юристов ЮКОСа была достаточна, чтобы принять решение?» - уточнил Лахтин. «Да, это так. И Гололобов там часто присутствовал» - отметил свидетель. Затем прокурор поинтересовался у свидетеля о деятельности компании «Роспром».

«ЗАО «Роспром» было зарегистрировано в Мосальске силами сотрудников СП РТТ. Сталкивался я с Маховиковым, знаю, что все крупные пакеты акций, купленные клиентами СП РТТ, были под контролем Маховикова», - заявил свидетель.

Затем Валерий Лахтин поинтересовался у свидетеля образованием компаний на территориях льготного налогообложения. «В 96-97 годах, точно не скажу, был принят закон о ЗАТО. У Анилиониса было предложение там зарегистрировать компании. Вместе с Анилионисом я выезжал в Трехгорный, где были зарегистрированы компании. От Чернышевой был заказ на регистрацию 7-10 компаний. Сотрудники СП РТТ были первыми директорами этих компаний. Я например возглавлял компанию «Бизнес-Ойл» сначала. Помню других директоров — Карташев, Спиричев».

Прокурор Лахтин тем временем следил за словами свидетеля по неким бумагам — похоже, сверял его выступление с показаниями, данными ранее следствию. «Объясните обстоятельства регистрации обществ в Мордовии», - попросил прокурор. «В Мордовии сотрудники СП РТТ компании не регистрировали. Чернышева предложила, но юристы СП РТТ решили, что будет проблема с региональными законами. Но Чернышева попросила учредителей, а те попросили Анилиониса помочь - найти директоров там регистрирующихся компаний».

«Какие у вас были взаимоотношения с Лебедевым? При нем ли вы обсуждали финансовые вопросы? Какова роль Лебедева в МЕНАТЕПе и финансово-хозяйственных структурах?» - задал прокурор следующий вопрос и попытался продолжить: «Дело в том, что...». «Не спешите, Валерий Алексеевич!» - одернул его судья, пытаясь дать время секретарю записывать все в протокол. - Вы уже вслух начинаете размышлять!». «Все», - тут же закруглился с вопросами прокурор.

«Одну встречу помню хорошо, в 2000 году. Когда мы с Анилионисом приезжали к Лебедеву на переговоры на возможность установления межбанковских отношений между МИ-банком и МЕНАТЕПом. Более конкретно сказать не могу», - пояснил свидетель. «Валерий Алексеевич, вы почетче задавайте свидетелю вопрос!» - попросил судья Данилкин.

Прокурор Лахтин долгим и, как кажется, задумчивым взглядом посмотрел на судью, а затем отреагировал: «Мы в документах, оглашаемых тут, упоминали и Крайнова. Мы хотели бы предъявить эти записи Крайнову, чтобы он сказал, так это было или нет. Это 128 том. Там ежедневники. Это не займет много времени. Свидетель сможет дать более четкие показания», - объяснял суду свою тактику прокурор.

Через пару минут перерыва судья Данилкин выдал прокурору нужный том.

Свидетель подтвердил, что был изъят его ежедневник. Между тем судья попросил Валерия Лахтина воздерживаться от наводящих вопросов.

«В этих ежедневниках были сформулированы даты встреч с Лебедевым…» - попытался сформулировать вопрос прокурор. Но адвокат Краснов тут же отметил, что данный лист дела не исследовался в заседании. «Мы оглашали эти документы и вправе, мы думаем, ссылаться на все листы этого документа», - не согласился Лахтин. «Это не оглашалось!» - настаивали адвокаты. «Если документ не оглашался в суде, на него стороны не могут ссылаться, по крайней мере, такой порядок в Российской Федерации», - заявил адвокат Ривкин.

«С этим не поспоришь», - вынуждены был согласиться с логикой защиты судья Данилкин.

Валерий Лахтин захлопнул том и начал советоваться с коллегой прокурором Ковалихиной. Наконец он заявил: «Тогда я заявляю ходатайство об оглашении данных ежедневников в зале». Защита не возражала, судья согласился. В итоге прокурор Лахтин вернулся к привычному - чтению доказательств. Тем временем смеющаяся над метаниями прокурора публика заработала замечание от Виктора Данилкина, который пригрозил «очистить зал», если смех будет продолжаться.

Зачитав же нужное место, прокурор передал том свидетелю. «Эта запись, свидетель, свидетельствует о вашей встрече с Лебедевым, Анилионисом. О чем она еще может свидетельствовать?», - то ли спрашивал, то ли постулировал свое недоумение прокурор под очередной смех зала.

Крайнов подтвердил, что в ежедневнике указано предположительное время встречи, но вот была эта встреча или нет, он уже точно не помнит. «Встреч много было, с Лебедевым я встречался неоднократно. Это касалось реструктуризации долгов банка МЕНАТЕП, но досконально эти встречи я не помню», - рассказывал свидетель.

«А другие встречи были?» - спросил прокурор. Но его никто не понял. Защита сочла вопрос наводящим, а свидетель просто начал смотреть на судью. «Валерий Алексеевич, давайте говорите что-то, уточните вопрос, а то свидетель смотрит на меня, а я на вас», - не стал решать проблемы прокурора председательствующий.

Прокурор же решил, что пора задавать следующий вопрос. Но судья потребовал вернуться к «другим встречам», поскольку этот вопрос в протоколе остался без ответа. Прокурор Лахтин попытался перечислить какие-то варианты самостоятельно. «Вы предлагаете варианты ответа?» - полюбопытствовал судья. Зал, не выдержав, снова засмеялся. Судья опять сделал замечание публике.

В итоге от свидетеля лишь удалось добиться, что «если бы он не поехал на эти встречи, меня бы уволили». Продолжили. Лахтин зачитал еще одну запись из ежедневника и снова дал на него взглянуть Крайнову. «Такая встреча могла состояться, - признал свидетель, - посмотрев записи в томе, - но конкретно я сказать не могу».

«То, что сейчас читается, - тут штампика Генпрокуратуры нет», - отметил адвокат Владимир Краснов, который не ленился подходить к трибуне свидетеля и смотреть, что за документы из тома даются свидетелю на обозрение.

«На странице 36 представляется фрагмент ежедневника, - продолжил зачитывать куски из тома прокурор Лахтин. - Действительно ли вы были на совещании у Лебедева?». «Если вопрос ставится, была ли ЭТА встреча, то я не помню», - сказал свидетель. Далее свидетель не вспомнил о встрече с Лебедевым тет-а-тет, но зато вспомнил другую встречу с ним, где «решались вопросы взаимоотношений «МИ-банка» и «Доверительного и Инвестиционного банка», и результат был положительный. Я был председателем совета директоров «МИ-банка» на этой встрече».

«То есть с этим вопросом можно было обратиться только к Лебедеву?» - попытался уточнить Лахтин. «Валерий Алексеевич, это ваши собственные домыслы! Не подводите свидетеля к нужным ответам!» - потребовал судья.

Прокурор Лахтин смолчал и продолжил изучать записи ежедневника вместе со свидетелем. Дальнейшие затруднения прокурора заключались в том, что все встречи в ежедневнике были помечены только датой и временем, без месяца и даже иногда без указания года. Валерий Лахтин предложил свидетелю вспомнить месяц, когда прошла очередная встреча, но Андрей Крайнов помочь прокурору не смог, - таких подробностей он не помнил.

Другую встречу, назначенную в ежедневнике на 20.30 вечера, свидетель и вовсе отклонил: «Нет, не встречались мы никогда с Лебедевым в столь позднее время».

Вскоре выяснилось, что прокурор запутался в ежедневниках Крайнова. Попросив 42-й том, Валерий Лахтин продолжил растрачивать свои вопросы на странное: «Свидетель, вы подтверждаете, что у вас был изъят ежедневник?». «Подождите, Валерий Алексеевич. О каком ежедневнике идет речь?» - не поспевал за прокурором судья. Валерий Лахтин предпочел переправить «сложный вопрос» Крайнову: «Свидетель, о каком ежедневнике идет речь?». Но Андрей Крайнов, усмехнувшись, в этом вопросе помочь прокурору не смог: «Да я не помню, изымались какие-то, я не знаю, какой». Валерий Лахтин остался один на один с проблемой. После долгого перелистывания тома вопрос по ежедневнику у Валерия Лахтина все-таки родился.

«Что такое запись о ФРЦ?» - спросил прокурор у свидетеля и весь ушел в том. «Финансово-расчетный центр это. Но о чем идет речь, где там что записано было - не помню, надо посмотреть», - пояснил свидетель, ожидая, что прокурор передаст ему том дела. Но прокурор читал документы и, похоже, не слышал свидетеля. Все выжидательно смотрели на гособвинителя. Наконец Валерий Лахтин произнес: «Ваша честь, можно четыре минуты перерыв?». «Перерыв пять минут!» - бросил судья и скрылся в своей комнате.

«Ваша честь, я обращаюсь к вам с ходатайством, - выступил после перерыва Валерий Лахтин. - В показаниях свидетеля есть ряд противоречий, это касается обстоятельств поведения Анилиониса, а также то, что ряд вопросов свидетель не смог здесь осветить, в связи с тем, что допрашивался он в 2000 году, в 2005, 2006 году, и уже не помнит те важные обстоятельства». В итоге прокурор попросил огласить показания свидетеля Крайнова из материалов дела — из томов 11, 47 и 56.

Адвокаты посоветовались со своими подзащитными и высказались. «Мы возражаем, - заявил адвокат Ривкин. - Мы не услышали, какие конкретно противоречия прокурор хочет устранять. На предварительном следствии свидетелю Крайнову задавались явно наводящие вопросы. И мы можем предположить, что сторона обвинения хочет навязать ему те ответы, что давались на предварительном следствии в некорректной обстановке. Наконец, на основании того, что происходило в Мещанском суде на первом процессе, парламентская ассамблея Совета Европы в 2005 году вынесла резолюцию по практике, которую они сочли недопустимой: нельзя оглашать показания свидетеля на предварительном следствии, это навязывание мнения свидетелю».

Судья попросил Лахтина уточнить, какие же противоречия он все-таки видит в словах Андрея Крайнова. «Свидетель утверждает, что действовал только по указаниям Анилиониса, например. Он не упоминает ряд лиц, которых он упоминает на следствии», - уточнил прокурор.

«Понятно», - резюмировал судья и решил принять решение после того, как прокурор задаст все свои остальные вопросы свидетелю. «Для корректного задавания вопросов» прокурор запросил тома 102 и 1-3-тий.

«В ходе проведения экспертизы были получены распечатки электронной почты, - снова начал допрашивать свидетеля прокурор Лахтин. - Здесь есть переписка между Маруевым, Барбаровичем. И указано, что данные документы отправлялись вам на согласование...».

«Не оглашалось!» - зашумели адвокаты. «А я и оглашаю!» - парировал Лахтин. «Так вы должны у суда сначала разрешения спросить на оглашение!» - возмутилась защита. «Ваша честь, заявляю ходатайство об оглашении документов!» - перечислил нужные ему для оглашения листы прокурор Лахтин.

«Ваша честь, на ваше усмотрение, но тогда сначала вам нужно будет давать тома на обозрение, потому что, например, на странице 53 и нет переписки с Крайновым, и, значит, суд снова вводится в заблуждение!» - отметил Лебедев. «Совершенно не слушает меня Платон Леонидович! - обиженно ответил прокурор Лахтин. - Я не говорил, что тут есть переписка с Крайновым, я сказал, что он там упоминается!». Судья Данилкин прервал спор и предоставил прокурору возможность огласить нужные ему бумаги. И снова Валерий Лахтин, зачитав один абзац, заблудился в томе и долго листал страницы.

Наконец прокурор попросил свидетеля прокомментировать одно из электронных писем. Крайнов прокомментировал: «Я тогда работал в компании «Макариус и компнаия», - сообщил свидетель. - Это переписка Маруева и Барбаровича. От Маруева, Чернышевой тогда привозились документы гендиректорам компаний. Все документы «Макариус и компания» привозились Анилионису. Я действовал только с согласования Анилиониса. Я знал Маруева и Чернышеву, но никаких указаний от них получить не мог, не согласовав с Анилионисом. Но прокомментировать это сообщение я никак не могу. А у самого меня тогда электронной почты не было».

В следующем электронном письме свидетель Крайнов фигурировал в качестве лица, с которым надо было согласовать определенные вещи. «Имеете ли вы отношение к этой переписке? Согласовывались с вами эти вопросы, данные?» - спросил прокурор у свидетеля. «В таком виде переписки я не видел, ведь она не ко мне обращена, - пояснил Крайнов. - Поясняю еще раз, что по поручению Анилиониса я следил за доходами компании «Макариус и компания». Она, в свою очередь, была учредителем «ЮКОС-РМ», «ЮКОС-ЭП», за стоимость работ отвечал Анилионис. Сметы подтверждают: мы брали деньги за обслуживание компаний, указанных здесь».

На этом вопросы у прокурора кончились, и суд разрешил огласить показания свидетеля Крайнова, данные им на следствии. Но тут адвокаты напомнили судье об обеде. «Ой, и правда! - взглянул на часы увлекшийся Виктор Данилкин. - А я даже не заметил».

После обеда Валерий Лахтин приступил к чтению свидетельских показаний Андрея Крайнова времен предварительного следствия. Адвокат Мирошниченко попытался было высказать возражения защиты, заявив, что подобное чтение незаконно, но судья Данилкин слова защитнику не дал.

И вновь потекли подробности трудовой деятельности господина Крайнова. После каждого оглашенного допроса Валерий Лахтин просил свидетеля подтвердить озвученное. Крайнов с услышанным в целом соглашался, но отмечал, что компании он учреждал по указанию Анилиониса и вообще много чего делал по указанию этого человека. «Это не мой бизнес», - отметил свидетель.

Защита прерывала прокурора и отмечала, что в одном случае протокол допроса был юридически ничтожен, а в другом случае допрос велся под запись, «а прокурор без ее оглашения и упоминания о ней перескакивает к другому документу - другому допросу». Валерий Лахтин встречал выступления адвокатов неизменным возмущением: «Я прошу суд попросить защитников не диктовать нам, как нам представлять свои доказательства!».

Валерий Лахтин читал тексты допросов около двух часов. Андрею Крайнову даже пришлось присесть на ближайший к свидетельской трибуне стул. Когда прокурор закончил оглашать очередной блок документов, он спросил у свидетеля, подтверждает ли он свои показания. «Подтверждаю почти все. Но есть замечания, - отметил свидетель и вновь заговорил про Анилиониса: - Схему, о которой спрашивал Каримов, - страница 173 в томе - я рисовал со слов Анилиониса на совещании. Пояснить более подробно не могу. Но она с его слов. А на странице 174 — льготы в Арзамасе-16 рассматривались на внутреннем совещании, Анилионис говорил, что надо там зарегистрироваться. Здесь же, список документов по Швейцарии — это тоже было на внутреннем совещании. Анилионис сказал, я записал. Но я плохо знал зарубежные компании. На листе 175 — вопрос о том, что такое «ЮКОС-Москва». Зарегистрирована компания была по указанию Анилиониса, после того как Чернышева приезжала к нему. 177 лист — та же поправка: Чернышева приезжала к Анилионису и получала указания. 179 лист по ситуации с «ЮКОС-РМ». Ответ тот же: поручение о регистрации фирмы давал Анилионис, Чернышева выполняла. Остальное все подтверждаю».

«А что касается регистрации «ЮКОС-ЭП», «ЮКОС-Москва» и т.п. - инициатива, по-вашему, исходила только от Чернышевой?» - спросил прокурор. «Нет, указания она получала от Дубова», - пояснил Крайнов. Но стратегических планов хозяйственной деятельности этих фирм свидетель не сообщил: «Наш бизнес был только в том, чтобы зарегистрировать фирму, и получить за это деньги. Остальное я не знаю».

В итоге прокурор Лахтин так, кажется, и не смог продемонстрировать, в чем же были противоречия в показаниях свидетеля на допросах и в зале суда. Очередь говорить перешла к защите.

Сначала высказался адвокат Алексей Мирошниченко: «Оглашению подлежат не все допросы, а только то, где есть противоречия. А то, что было сейчас, - это попытка склонить свидетеля к нужным показаниям». «Занесено в протокол!» - сообщил судья.

«Вы своими действиями сегодня полностью встали на позицию стороны обвинения, - громогласно начал говорить Платон Лебедев, - поскольку у Лахтина была возможность после того, как он официально вам объявил, что ими были представлены все письменные доказательства, допрашивать свидетеля по любым вопросам. Он этого не сделал и вместо этого при вашем попустительстве он огласил ВСЕ показания свидетеля ПОЛНОСТЬЮ! Вы им дали индульгенцию. А вы, Ваша честь, говорите о своем 25-летнем опыте. Вы даже ни разу не остановили прокурора Лахтина, когда он задавал вопросы типа «Как вам представляется?»! Тем же занимались и следователи. И такие же ответы Крайнова: «Возможно», «Я думаю», «Скорее всего»... Вопросы для догадок. Все заставляют Крайнова строить предположения и версии о действиях при этом третьих лиц. Он не эксперт. От него требуются только те достоверные сведения, которые ему самому известны». «Вряд ли мне нужно говорить о прописных истинах!» - резюмировал Платон Лебедев.

«Пока это первый свидетель, мне бы хотелось изложить свою позицию сейчас и больше к этому не возвращаться, это касается всех свидетелей, - взял слово Михаил Ходорковский. - Нам не вменяется в вину незаконная регистрация предприятий. Обсуждение, скажем, что там кто-то сделал незаконное при регистрации предприятий, в этом процессе невозможно, поскольку — условно, Петров там или Анилионис — может много чего сказать про — условно Крайнова. Так что зачем мы обсуждаем то, что касается третьих лиц, мне непонятно. Затем — разбирательство ведется относительно того, в чем мы обвиняемся. Обсуждать, опять же, вопросы регистрации предприятий — это все равно, что обсуждать, есть ли жизнь на Марсе. Абсолютно бессмысленно. Например, если предполагается кража водки с помощью угнанного автомобиля, и нет доказательств угона автомобиля, а только доказательства кражи водки, то говорить об угоне автомобиля совершенно бессмысленно. В данном варианте незаконная якобы регистрация предприятий — неотносимая к данному делу клевета. Мне тоже много чего есть сказать, скажем, о бывшем прокуроре Вышинском, о прокуратуре, о ее участии в тройках...и если вы, Ваша честь, позволите нам тут говорить о вопросах «на тему о...», выходя за рамки сроков, обвинения и так далее — я бы как человек, который всегда достаточно рад поговорить об этом, хочу твердо понимать: либо вы разрешаете это прокуратуре сейчас и нам потом, либо вы нам не разрешите это и тогда запретите это прокуратуре сейчас».

Затем вновь выступил Платон Лебедев: «Сегодня при допросе сторона обвинения вообще не задала НИ ОДНОГО вопроса свидетелю по существу обвинения. Зачем тогда свидетеля сюда пригласили? Вот Лахтин спрашивает Крайнова как о факте, какое он имеет отношение к регистрации «ЮКОС-Москва». Ваша честь, мы уже исследовали эти документы, или Лахтин забыл, когда и где появилась «ЮКОС-Москва»? Я напомню: сначала было ЮКСИ, потом ООО ЮКОС. И таких вопросов было сегодня достаточно. Что они хотят от свидетелей? Сначала они дают свидетелям лживые сведения, а потом от свидетелей хотят получить нужный ответ. Ну вот сегодня свидетель послушал несколько сотен листов. Что он из них может запомнить? Что он может вспомнить после этих двухсот листов? Ваша честь, я как российский гражданин пытаюсь защищать не только свои права, но и права других людей в процессе. То, что происходило сегодня, завтра продолжаться не может! Иначе будем ругаться».

Затем адвокат Вадим Клювгант заявил ходатайство: «2 апреля судом было удовлетворено наше ходатайство об истребовании из Басманного суда протоколов заседания по делам Переверзина-Малаховского. В июле эти протоколы пришли из Басманного суда на 657 листах». При проверке этих документов, сообщил защитник, было обнаружено несоответствие количества листов в протоколах и в сопроводительных листах, то есть в том, что было в протоколах и что пришло в Хамовнический суд из Басманного. В итоге листов в протоколах оказалось 633. Защита ходатайствовала истребовать недостающую часть протоколов из Басманного суда. А также прояснить, были ли удовлетворены замечания на протокол Переверзина и Малаховского, и тогда представить эти решения суда по протокольным замечаниям.

Обвинение на этот счет предложило суду действовать на свое усмотрение. В итоге суд удовлетворил ходатайство об истребовании недостающих документов из Басманного суда.

На этом в полшестого вечера судья заседание завершил. Завтра слушания продолжатся в 10.30 утра. Свои вопросы свидетелю Крайнову будет задавать сторона защиты.